Читать книгу Цирк уродов - Джек Блэксмит - Страница 5

Звонок бесцеремонно вырвал его из крепкого сна, заколотив по ушам маленькими молоточками. Не открывая глаз, Денис протянул руку к тумбочке и снял трубку:

– Да?

– Вставай!

– Встаю…

Этот короткий утренний диалог продолжался уже второй год. С тех самых пор, как Денис познакомился с Валерой и стал работать с ним, прокладывая в домах и офисах линии газовых труб. Иногда, правда, бывали вариации:

– Алло, ну что, хочешь работать сегодня?

Это означало, что работать не хочет сам Валера.

– Не хочу.

– А-а, лентяй, а работать кто будет, Пушкин?

– Пушкин!

– Ну, тогда спи.

Но такое бывало нечасто. Жить ведь на что-то надо. Только люди, никогда не работавшие в США, считают, что доллары здесь буквально растут на кустах вместо листочков. Подходи да срывай. Нарвал корзину, и опять спать. Ага, держи карман шире!

А отоспаться хотелось до умопомрачения. Только приехав в Штаты, Денис понял, что никогда до этого не работал. В смысле – по-настоящему не работал. Попав, как и большинство молодых приехавших парней, на стройку, он сразу узнал, что здесь нужно не просто работать. Здесь нужно пахать. Нет, даже не так… Здесь нужно вкалывать!

Узнал он также, что такие выражения, как «кровавые мозоли» и «валиться с ног от усталости», вовсе не образные сравнения, а суровая реальность.

Первые месяцы Денис приходил домой, падал на диван и тут же отрубался – потный, грязный, в рабочей одежде, в ботинках. Сил не оставалось совершенно. Со временем он, конечно, втянулся в бешеный ритм американской жизни, но толком отдохнуть все равно не получалось.

Умывшись и наскоро одевшись, Денис прошел на кухню и поставил чайник. Было слышно, как за стеной шумят проснувшиеся соседи, снимающие на троих маленькую квартиру. «Румейты», как говорят в Америке. Два украинца и поляк. Снимать квартиру на троих было выгодно с экономической точки зрения, но ужасно неудобно, если говорить о чистоте и порядке. Мало того, что «румейты» безбожно бухали по выходным (это стандартное занятие большинства приехавших из бывшего Советского Союза, после тяжелой недели одно желание – напиться и забыться), так они умудрялись приговаривать бутылку водки каждый вечер после работы, вместо ужина со сладким чаем. Приходили со стройки – грязные, замученные – и добивали себя до полного коматоза сорокаградусной жидкостью, купленной по дороге в ближайшем супермаркете и завернутой в бумажный пакет.

Так что об уборке апартаментов речь даже не шла. В их засранной до безобразия квартире повсюду валялись нестиранные вещи, инструменты и грязные тарелки. Запах немытых тел, брошенных где попало окурков, смешанный с впитавшимся в стены перегаром, стоял такой, что с непривычки слезы на глаза наворачивались. Казалось, тут живут не люди, а гигантские тараканы.

Денис, которому соседи предлагали жить вместе с ними, чтобы меньше платить, наотрез отказался. Лучше уж он сэкономит на чем-нибудь другом.

Сделав чай и наскоро перекусив, Денис выскочил на улицу. Как раз вовремя – показался белый рабочий «Форд» с темнеющим за лобовым стеклом крупным силуэтом напарника.

Валера, здоровый сорокапятилетний мужик, приехал в Штаты из Рязани. Выглядел он как бандит: квадратные плечи, ежик рано поседевших волос, маленькие глаза, нагловато-хулиганская манера разговора.

– Садись! – стандартно поприветствовал он Дениса, перегибаясь через сиденье и на ходу распахивая пассажирскую дверь. Денис привычно сделал шаг назад, избегая удара двери, и на ходу запрыгнул в кабину.

– Быстрей, чего копаешься?! – подгонял рязанец молодого напарника, словно тем, что Денис на долю секунды быстрее заскочит внутрь, можно будет компенсировать получасовое опоздание самого Валеры. – Босс уже звонил, погнали!

Сегодня суббота. Конец рабочей недели!

Любимый день всех газовщиков, сантехников, маляров, газонокосильщиков, кровельщиков, а также представителей других многочисленных профессий. Сегодня вечером мексиканцы в кругу своих многодетных семей выпьют немного текилы, американские менеджеры пригубят шат виски, а украинцы, литовцы и другие выходцы из канувшего в Лету Советского Союза приговорят немало простой русской водки под веселую живую музыку русских ресторанов.

По радио, как всегда в конце недели, шел концерт поздравлений: «Хорошо! Все будет хорошо!!»

– У кого хорошо, а у кого-то не очень, – буркнул Валера, нагло подрезая чей-то «Лексус». Стиль езды у него остался прежний, российский. – Втык за опоздание получим.

Они помолчали, слушая очередное поздравление по радио, а затем Валера усмехнулся:

– Есть работа. Знакомый один подогнал.

Это означало, что есть «левая» работа. Не надо платить фирме, никаких налогов – чистый «кэш».

– Что делать? – спросил Денис.

– Дом один в дорогом районе. Вынесем хлам, дом мексиканцы отремонтируют, а мы газ проведем. «Точек» вроде много.

– Сколько?

– Уйдем пораньше с работы, поедем, увидим.

– Сколько платят, спрашиваю?

– Не бойся, дядя Валера не обидит! – осклабился здоровяк. – Ну как, обрадовал я тебя?

– А то! – усмехнулся Денис.

Новость действительно была хорошая. За «левую» работу платили в несколько раз больше. Валера толкнул пальцем диск, и через несколько секунд в кабине раздался голос Андрея Макаревича: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас».

– Хрен он прогнется, – пробормотал Валера.

Машина проскочила на гаснущий желтый и углубилась в дебри маленьких чистых улочек. Красивые белые домики, отсутствие привычных для россиян заборов, аккуратно постриженные мексиканцами газоны.

И тут же, перед домами, на деревьях висели трупы с вывалившимися языками, на лужайках перед домами стояли надгробия, а из-под земли торчали руки мертвецов.

– Что за праздник такой идиотский? – буркнул Валера, приспуская стекло и пытаясь попасть плевком в рожу перебинтованной, словно жертва страшного пожара, египетской мумии с выпученными глазами. – Кто это только придумал?

– Кельты, – сказал Денис. – Друиды. А в Америку этот праздник привезли ирландцы и шотландцы.

Машина проехала мимо дома с вкопанными перед входом палками. На них, словно черепа на частоколе племени людоедов, красовались оранжевые тыквы с выдолбленными внутренностями, вырезанными оскаленными рожами и зловеще прищуренными глазами. Ночью, когда в середине тыкв зажгутся свечи, выглядеть все это будет довольно жутковато.

Возможно, потому, что американцы тяжело работают, во время праздников они отрываются на всю катушку. Правда, выражается это не в массовом распитии спиртных напитков, как в России, а в общем веселье и антураже самих праздников.

Так и хеллоуин превращается в самое настоящее помешательство на культе сатаны, ведьм, мертвецов и прочих демонических созданий. По улицам в эти дни ходят маньяки с окровавленными ножами, их жертвы с топорами в спине, ведьмы в остроконечных шляпах, тролли, гномы и прочие сказочные и мифические персонажи.

А тридцать первое октября вообще становится настоящим карнавалом Дьявола. Дети переодеваются в разных монстров, ходят по домам, выпрашивая конфеты, а подростки и взрослые устраивают вечеринки, на которые все должны приходить в оригинальных нарядах.

– Больные, эти американцы.

Американцев Валера не любил. Впрочем, также ему не нравились чернокожие (ленивые бездельники), мексиканцы (вороватые), индусы (еда воняет), евреи (хитрожопые) и хохлы (жадные). Русских он тоже не любил: «А что русскому Ване нужно? Выпил и на печь – поспать и не работать!»

Зато Валера любил животных. Даже опаздывая на работу, он мог остановиться, чтобы накормить припасенными для себя бутербродами выбежавшую из леса косулю или спрыгнувшую с ветвей белку. Денис в такие моменты вспоминал произведение Пушкина «Дубровский», а если быть более точным, то сцену, в которой крепостные сжигают усадьбу помещика вместе с людьми, а один из мужиков лезет в огонь, чтобы спасти не человека, но кошку.

Они подъехали к офису, от которого уже отъезжали загруженные черными (железо) и красными (медь) трубами машины остальных рабочих. На фирме работали поляки, болгары, русские, украинцы и даже один монгол по имени Джамба. Босс, как нетрудно догадаться, был евреем.

Быстро загрузив в машину трубы разного диаметра и прихватив немного про запас – на «левую» работу тоже нужен материал, – они получили адрес нового дома и поехали пить утренний кофе, так как сразу приступать к работе желания не было никакого.

В кафе уже сидела парочка болгар с их фирмы, держа в руках пластиковые стаканчики с горячим чаем.

Еще через полчаса напарники подъехали к основному месту сегодняшней работы. Деревянный каркас дома был уже закончен. На втором этаже пыхтели затаскивающие ванну сантехники. Приятно пахло стружкой и свежими досками.

– Ну, что, будем работать? – спросил Валера. – День-то сегодня короткий.

Денис понял, что напарнику не терпится уехать на «левый» объект.

– Давай хоть разметку проведем, – предложил он, – пару дыр просверлим.

– Тогда вытаскивай инструмент. Пускай постоит для виду, вдруг босс приедет. А я посмотрю, как линию поведем.

Валера взял карандаш и с видом заправского архитектора принялся не спеша разгуливать по дому. Надев матерчатые перчатки, Денис принялся доставать и аккуратно расставлять бутылочки с машинным маслом, обмотку, рулетки, пилу, полотенца.

Когда трубы были выгружены, а станок для нарезки резьбы установлен на треногу и подключен к сети, Валера вышел из дома.

– Ну, что там, Растрелли? – спросил Денис.

– Значит так: тут два бойлера, четыре камина…

– Четыре?!

Сверление дыр в кирпичных каминах отнимало много времени, но оплачивалось так же, как и все остальные точки.

– А что делать? – Валера сплюнул. – Пойдем вниз, посмотрим, что там.

Как оказалось, лестницу в жилой подвал, именуемый в Америке бейсментом, еще не построили. Выругавшись для порядка, Денис спрыгнул вниз и тут же пробил себе ногу гвоздем, торчащим из поломанной доски. Охая и матерясь, он вырвал ее из ноги, отшвырнул в сторону и крикнул:

– Валер!

– А?

– Тащи аптечку!

– Что, опять?

– Ну!

– Смотри, куда скачешь! Сейчас вернусь.

Денис выбрался через окно нижнего этажа наружу. Стараясь не ступать на пробитую ногу, он вскарабкался по рыхлой земле и присел на перевернутое ведро.

Доставая йод и пластырь, Валера усмехнулся:

– А ты знаешь, что я в ВДВ медбратом был?

Денис снял кроссовок, стащил носок с небольшим пятном крови и принялся рассматривать ступню.

– Кем ты только не был… Давай, десантник, – перекур!

– Травись на здоровье.

Денис вытащил из кармана рабочей куртки помятую сигарету и чиркнул колесиком «Зиппо».

– Расскажи, как ты в первый раз с парашютом прыгал. Меня тут агитируют попробовать. Страшно было?

– Конечно, страшно! – скривился Валера. – Только в армии проще – дали пинок под зад, и полетел, как миленький!

Работать уже не хотелось. Лениво провозившись до ланча и перекусив заготовленными дома бутербродами, в полдень они уже мчались на «левый» объект.

С хозяином дома, Полом Марчевски, пришлось говорить Денису. Валера, несмотря на то, что прожил в США восемь лет, английский так и не выучил.

Тощий высокий американец с вытянутым лицом был похож на Стивена Кинга. И сейчас двойник знаменитого американского писателя подозрительно косился поверх квадратных очков на новых работников.

– Могу я увидеть ваши водительские права? – спросил он после долгой паузы.

– Конечно, сэр, – кивнул Денис.

– Чего он хочет?

Денис знал, что Валеру сильно раздражает, когда он не понимает, о чем идет речь. Хотя вина в этом была сугубо его.

– Ксивы наши хочет глянуть. Видать, боится, что надуем его.

– Ну, так дай ему. Они в бардачке лежат.

Американец внимательно изучил документы и, вытащив блокнот, что-то записал в него. Скорее всего, их адреса.

– О’кей, парни, сегодня вынесете мусор и посчитаете, на какую сумму следует закупить труб. Да! Номера телефонов мне свои оставьте.

– Чего ему опять надо?

– Телефоны наши просит.

– Ишь, какой недоверчивый. Пускай записывает.

Валера гордо продиктовал цифры. Считать на английском он умел, правда, делал это с чудовищным акцентом. Записав в свой блокнот номера мобильных, заказчик сел в новенький внедорожник и уехал.

А они отправились смотреть объект.

Двухэтажный дом был построен еще в позапрошлом веке. Выглядел он на свой возраст: старый умирающий астматик, погрязший в грязи неубранных комнат, прогнивших стен и тоскливого запаха скорой смерти. Дом стоял в конце улицы, особняком от других, более новых. Словно дряхлый, никому не нужный старик, байки которого неинтересны новому поколению.

Веранда у входа провалилась, и чернеющая на ее месте дыра служила предостережением любому гостю, намеревавшемуся потревожить мрачный покой старинного особняка.

Напарники обошли дыру, держась по ее краю. Валера повернул ручку и резко толкнул незапертую дверь. Они тут же отпрянули – дом выдохнул им в лицо накопившиеся запасы пыли из своих прогнивших легких. Дверь захлопнулась, словно не желая впускать их внутрь.

Денис поежился. Это был настоящий дом с приведениями, хранящий старые, загадочные тайны. Ночью тут должно быть очень неуютно.

Но на Валеру мрачный вид дома не произвел никакого впечатления. Он чихнул и сказал:

– Паскудство… Ну, давай глянем, что там за мусор, может, что-то полезное найдем.

Возле дома стоял огромный металлический контейнер на колесах, терпеливо ожидая, когда в него погрузят остатки внутренностей умирающего дома. Валера снова повернул ручку, и дверь скрипнула, удивленная настойчивостью людей.

Они прошлись по дому.

В комнатах пахло гниющим деревом, старой штукатуркой и плесенью. Мебель была стыдливо укрыта грязными тряпками. На окнах висели задохнувшиеся от пыли занавески.

– Да тут сносить все нужно, на хрен, а не ремонтировать, – подвел итог Валера. – Наверняка тут полно крыс. – И снова чихнул: – Ну и пыль! Нужно маски надеть.

На стенах висели черно-белые фотографии давно умерших людей, провожавших посетителей строгими взглядами блестящих глаз.

Денис остановился, чтобы разглядеть лучше.

На первом фото запечатлена группа мужчин. Все в смокингах. Внизу подпись: «1818 год, открытие первого чикагского банка». Так, что тут еще. «Рождение джаза в Чикаго, 1909 год». «Библиотека»… А вот, по-видимому, и первый хозяин дома. Молодой парень в пальто улыбался на фоне тогда еще нового особняка, в руинах которого они находились сейчас.

– Да тут настоящий музей.

Валера подошел, держа в руках пачку старых даже на вид журналов:

– Гляди, чего нашел! «PLAYBOY», пятьдесят четвертый год. Интересно, сколько такой стоит?

– Баксов сто, может, больше, – задумчиво ответил Денис, продолжая изучать фотографии, – Хью Хефнер начал публиковать свой журнал именно в том году. На первой обложке была Мерилин Монро. Нет ее там?

– Сейчас поищу, – сказал Валера. – А ты что тут изучаешь?

– Фотки старые. Возьму, дома повешу.

– Делать тебе нечего. О, а это кто? Лицо знакомое…

Денис присмотрелся.

«1926 год, Чикаго». На фотографии двое.

Хозяин дома, одетый в темный плащ и цилиндр, по-дружески положил руку на плечо мужчине в темном костюме, белой рубашке с галстуком и шляпе. Лицо второго тоже показалось Денису знакомым, но он не мог вспомнить, где мог его видеть. Возможно, какой-нибудь старый актер?

– Да это же Гудини! – обрадовался от того, что сообразил первым, Валера. – Я его фото запомнил, когда в Лас-Вегасе отдыхал. Помнишь, я тебе рассказывал? Про музей фокусов?

– Точно, – кивнул Денис.

С фотографии на них смотрел самый знаменитый и загадочный иллюзионист прошлого века. Непревзойденный «король побега». Маг и чародей.

– Эту фотку я тоже возьму, – сказал он.

– Сколько стоит? – тут же поинтересовался Валера.

– Да при чем тут… Это же Гудини! Хотя, если предложат хорошие деньги… – Денис усмехнулся и добавил: – Идем, еще покопаемся.

Через час они обшарили весь дом.

Результатом поисков явилось следующее: кресло-качалка, еще одна пачка упомянутых журналов, револьвер без барабана, неработающие часы на цепочке, модель старинного паровоза и сундук.

В сундуке не оказалось россыпей золотых монет, алмазов и рубинов. Там лежал древний сценический костюм с нашитыми блестками. В этом костюме, по предположению Дениса, бывший хозяин ассистировал Гудини. Еще в сундуке были другие старые вещи, веревки, банки, несколько маленьких механизмов непонятного назначения…

И жестяная коробка.

Денис открыл ее.

– Что там? – заглянул через его плечо Валера.

– Тетрадь.

Толстый кожаный переплет открылся со скрипом, точно несмазанная дверь на входе. Внутри были пожелтевшие от времени листы, исписанные от руки аккуратным почерком. На некоторых страницах были чертежи и рисунки. Денис обратил внимание на даты, часто встречающиеся на полях.

– Похоже на дневник, – сказал он.

– Чей? – спросил Валера.

Денис открыл первую страницу.

– Эрих Вейс какой-то.

– Опять еврей. Выкидывай, к чертовой матери. – Валера огляделся: – Черт, где же барабан от ствола?

Денис повертел в руках напоминающую книгу тетрадь и положил ее обратно в коробку.

– Тоже возьму. Дома разберусь.

Следующие четыре часа они занимались уборкой и под конец дня, вымотанные и покрытые пылью, поехали домой.

Вернувшись в свою квартиру, Денис принял душ и, с наслаждением растянувшись на диване, не заметил, как уснул. Около девяти часов вечера его разбудил звонок мобильного.

– Ну, что, напарник, идем гулять?

Это был Валера. Денис разлепил глаза, глянул на часы и сказал:

– Подъезжай через час.

– Добро.

Через час под окном раздался сигнал клаксона. Денис, уже одетый в модную рубашку и костюм, всунул ноги в заранее начищенные до блеска туфли и вышел на лестничную клетку. Из соседней квартиры доносились громкие голоса. Соседи, по всей видимости, снова решили не заморачиваться и отметить окончание рабочей недели дома.

Через полчаса напарники подъехали к типичному русскому ресторану с не совсем типичным для ресторана названием «Кабак». В ресторанном зале почти все столы были заняты. Гремела живая музыка, а светловолосая певица с усталым лицом, но красивым голосом, пела песню о потерянной любви. На танцевальной площадке топталось несколько пока еще трезвых пар.

Столы трещали под тяжестью огромного количества блюд. Русскоязычные иммигранты любят поесть, причем еды должно быть много. Очень много. Впрочем, сколько бы ее ни было, русские все равно останутся недовольны. Хотя, если бы то же количество еды съел индус, японец или афроамериканец, он бы умер еще до десерта.

С улыбкой на смуглом лице и темными кругами под глазами к ним подошел седой армянин Эдик, который большую часть своей жизни проработал официантом:

– Здравствуйте, дарагие! – с характерным кавказским акцентом сказал он. – Хатите столик?

– Нет, чего тут толкаться? – отрицательно помотал головой Валера.

– Мы лучше в бар, – добавил Денис, – там народа почти нет.

Валера не стал спорить, и вскоре они уселись на круглые вертящиеся табуреты у стойки. Денис махнул рукой, здороваясь с барменом. Тот, узнав его, кивнул в ответ.

В помещении бара грохотало техно, гулко хлопая басами по ушам и заставляя вибрировать даже зубы. Музыка абсолютно не мешала единственному человеку в зале – толстому диджею, который предусмотрительно обезопасил собственные барабанные перепонки, натянув на голову здоровенные наушники.

Денис заказал коньяк, но пить не стал, поставив бокал перед собой. Какая-то мысль, до конца не оформившаяся, не давала ему покоя. Вытащив из кармана мобильный телефон, он вышел в Интернет.

– Что за музыка? – скривился Валера. – Лучше бы «Машину времени» включили. Или «Любэ».

– Мы и так их на работе каждый день слушаем, – бросил Денис, задавая поиск в «Google».

– Что ты там ищешь? – опрокинув в глотку рюмку текилы, усмехнулся напарник. – Вчерашний день?

– Даже не позавчерашний.

Ссылок на Гарри Гудини оказалось больше двадцати пяти тысяч.

– Ого! – Денис, не отрываясь от экрана, сделал маленький глоток. – Интересно…

«Гарри Гудини – человек, проходящий сквозь стены…», «Чемпион мира по побегам из тюремных камер…», «Король замков прославился разоблачениями шарлатанов и сложными трюками с побегами и освобождениями…», «Умер при загадочных обстоятельствах в канун хеллоуина».

– Слышь, Валер, Гудини прямо на хеллоуин умер. Через неделю годовщина.

– Серьезно? – вдруг оживился тот. – Спорим, что сегодня мордобой будет?

– А? – Денис оторвался от экрана телефона и окинул настороженным взглядом зал.

Возле входа стояло несколько высоких белобрысых литовцев. Они что-то агрессивно выясняли у едва стоявшего на ногах украинца. Пару раз его толкнули. Украинец пьяно улыбался, явно не понимая, какие тучи сгущаются над его головой. Он даже пытался что-то объяснить литовцам, но слушать его не хотели.

– Налево посмотри, – тихо сказал Валера.

Денис оглянулся. Из глубины зала на помощь украинцу уже спешили нахмуренные коренастые земляки, готовые объясниться с литовцами более доходчиво.

В воздухе запахло дракой. Голоса становились все громче, как обычно бывает, когда собеседники не хотят понимать друг друга. Уже отчетливо звучал русский мат – отношения бывшие соседи по социалистическому лагерю, как всегда, выясняли на Великом и Могучем.

Охранник ресторана, отвернувшись к стене, что-то быстро говорил в рацию. Не нужно уметь читать по губам, чтобы понять, кого он вызывает. Происходящее для русского ресторана было довольно обыденным, и Денис вернулся в Интернет.

Следующая статья привлекла его внимание непонятным названием, и он прочитал вслух:

– «Даже после смерти Великий Гудини сумел показать трюк!»

– Как это «после смерти»? – спросил Валера, не отрывая сощуренного взгляда от размахивающей руками компании. – Да дай ты ему уже по бороде!

– Слушай: «Даже готовясь отойти в мир иной, Гудини не удержался от розыгрыша. Незадолго до своей смерти он при свидетелях положил в сейф одного нью-йоркского банка толстый конверт, в котором был его дневник с описанием всех трюков, многие из которых, кстати, не разгаданы до сих пор. Вскрыть сейф полагалось не раньше, чем состоится столетие со дня рождения самого Гудини, – то есть 6 апреля 1974 года. По мере приближения…»

То, что произошло дальше, было предсказуемо.

Раздался хлесткий звук удара, и скула самого громкоголосого литовца вспыхнула содранной кожей. Правый джеб маленького украинца с перебитым носом сыграл роль факела, который окунули в бочку с порохом.

Драка вспыхнула мгновенно.

Охранник попытался встрять, и реально встрял. Его начали бить и те и другие. Все официанты сбежались смотреть на драку. Послышался звон разбитого стекла, и один из участников международного диспута вылетел спиной через стеклянные двери на улицу. Там тут же отозвалась полицейская сирена: «Уп-Уп!!! У-и-и!!!»

Парочка вызванных предусмотрительным охранником стражей правопорядка, поглаживая висящие на поясе дубинки, спешила к центру. Через минуту тут будет еще машин десять. Это как минимум.

– Сваливаем, – взволнованно прошептал Валера, и они быстрым шагом направились в сторону кухни. Миновав насторожившихся при звуке полицейской сирены мексиканцев, моющих посуду, вышли через заднюю дверь и оказались возле своего автомобиля, который стоял с задней стороны ресторана.

«Грин-карты» у Валеры, так же как и у мексиканцев, не было, а попасть в полицию за чужую драку не только обидно, но и опасно. Полиция могла отпустить, а могла позвонить в эмиграционную службу, встречаться с которой никакого желания не было.

– Ну, что, – спросил он, – в другое место?

Денис проводил взглядом вспышки полицейских машин. Окровавленные уличные бойцы уже лежали на асфальте, поверженные превосходящими силами робокопов.

– Что-то настроение пропало, – ответил он.

– Тогда домой.

Через полчаса Валера высадил его возле подъезда.

В пустой квартире шумел поломанный бачок. Перекрыв воду, Денис открыл ноутбук и нашел статью, которую не успел дочитать в ресторане: «… по мере приближения этой даты вокруг долгожданного события рос ажиотаж. Однако когда, наконец, был вскрыт сейф, там зияла пустота. Спустя почти полвека после смерти Гарри Гудини, чье настоящее имя было Эрих Вейс, снова сумел продемонстрировать свой талант непревзойденного мистификатора…»

– Вот это да! – восхитился Денис. – Как же он это сделал?

Включив чайник, он продолжил чтение.

«Амадео Вэкка, престарелый иллюзионист, бывший ассистент Гудини, так отозвался на последнюю шутку своего учителя: «Я не очень бы удивился, если бы в запечатанном пакете оказалось приглашение вскрыть его могилу и убедиться, что она пуста. Маэстро был великий выдумщик».

Денис откинулся на стуле и сунул в рот сигарету. «Вот это номер. Показать трюк после смерти!»

Зажигалка замерла в воздухе. По телу пробежала дрожь.

Эрих Вейс. Именно это имя было написано на первой странице найденной в заброшенном доме тетради.

– Нет!

Денис постарался отогнать внезапно появившуюся мысль как невозможную. Он закачался на задних ножках скрипящего стула, потом замер, уставившись невидящим взглядом в потрескавшийся потолок. Попытался перевести мысли на дорожку реальности. Не получилось.

– Твою мать! – Вскочив со стула, Денис бросился в комнату. Вытащив рабочую сумку, выхватил из нее найденный в старом доме дневник в толстом кожаном переплете и замер, не смея его открыть. – Нет, не может быть…

Он погладил дрожащими пальцами шершавую обложку. Вернулся на кухню, смахнул со стола засохшие крошки и осторожно, словно несработавшее взрывное устройство, положил перед собой тетрадь.

Затем, вспомнив, что в зубах у него зажата сигарета, чиркнул колесиком зажигалки. Наполнив до отказа легкие табачным дымом, начинающий актер и сценарист выпустил густое сизое облако и, посмотрев отсутствующим взглядом за его полетом, потянулся к тетради.

Чайник осуждающе засвистел за его спиной, словно предостерегая от опрометчивого шага, способного изменить его судьбу. Выключив огонь, Денис бросил в чашку щепотку черного чая, залил его кипятком и подошел к окну, оттягивая момент разочарования. Пальцы дрожали.

В полутьме за окном качали ветвями обнаженные деревья. Они были единственными живыми существами на пустынной улице. Пугливо, словно побитая собака, завывал ветер.

Денис сжал кулаки. До того момента, как он проверит подлинность дневника, можно и помечтать. Если это действительно пропавший дневник Гудини, то его жизнь переменится в один момент. Даже представить страшно, сколько может стоить эта тетрадь. Сто тысяч? Двести? Миллион?

С такими деньгами можно послать к черту стройку, тяжелый станок для нарезки резьбы, трубы, пропитанные машинным маслом рукавицы, соседей-алкоголиков. Он уедет в Голливуд и там поступит в школу актерского мастерства.

Внутренний голос с издевкой рассмеялся: «Размечтался, идиот! У тебя крыша поехала! Таких чудес не бывает, а если и бывают, то только не с тобой! А теперь посмотри первую страницу, плюнь, выпей сто грамм и ложись спать, придурок!»

Дерево дотянулось до окна и ударило в него острой веткой. Денис отпрянул, на миг испугавшись. Дерево словно попыталось выбить ему глаза, чтобы он не мог прочитать дневник. Развернувшись на месте, Денис вернулся к столу.

Дневник терпеливо ждал. На какой-то миг старая тетрадь представилась ему древней книгой заклинаний из жутких рассказов Говарда Лавкрафта. Манускриптом, добытым из-за Хребтов Безумия. Внутренний голос, на сей раз опасливо, прошептал: «Если ты откроешь ее, то выпустишь на свободу демонов».

– Демоны… Бред какой…

Удивившись тому, что он сказал это вслух, Денис нервно рассмеялся и раскрыл дневник.

Почерк был аккуратный и достаточно разборчивый:

«В 1893 году произошло немало удивительных событий: я начал профессиональную карьеру иллюзиониста, встретил любовь всей своей жизни и мою будущую жену Бэт и впервые повстречал главного врага всей своей жизни – Асмодея.

Впрочем, мне кажется важным описать те события более подробно…

Тот вечер накануне моего первого выступления на ярмарке не предвещал ничего особенного. Начался он с того, что я купил книгу…»