Читать книгу Ангелы Опустошения - Джек Керуак - Страница 5

Ай, и я вспоминаю сладкие дни дома, которых не ценил, когда они у меня были – целые полдни еще когда мне было 15, 16, они означали крекеры «Братьев Риц» и арахисовое масло и молоко, за старым круглым кухонным столом, и шахматные задачи или мною же придуманные игры в бейсбол, пока оранжевое солнце лоуэллского октября наискось проникает сквозь шторы веранды и кухни и падает ленивым пыльным столбом и в нем мой кот обычно лижет переднюю лапку ляпляп тигриным язычком и зубцом хвостика, все подвергнуто и прах убран, Господи – поэтому сейчас в своих грязных драных одеждах я бродяжу в Высоких Каскадах и вместо кухни у меня лишь вот эта сумасшедшая битая-перебитая печка с потрескавшейся ржавчиной на трубе – подбитой, ага, на потолке, старой мешковиной, чтобы не впускать крыс ночи – давние дни, когда я мог просто подойти и поцеловать маму либо отца и сказать «Вы мне нравитесь, потому что однажды я стану старым бродягой в опустошении и буду совсем один и печален» – О Хозомин, скалы его блещут под опускающимся солнцем, неприступные крепостные парапеты возвышаются как Шекспир над миром и на многие мили вокруг ни единая тварь не знает имен ни Шекспира, ни Хозомина, ни моего —

Конец давнего дня дома, и даже недавно в Северной Каролине когда, чтобы вызвать в памяти детство, я и впрямь ел «Риц» и арахисовое масло, и пил молоко в четыре, и играл в бейсбол у себя за столом, и школьники в исшарканных башмаках возвращались домой совсем как я, голодные (а я делал им особые Банановые Сплиты Джека всего лишь каких-то ничтожных полгода назад)  – Но здесь на Опустошении ветер вихрится, опустошенно беспесенный, сотрясая стропила земли, порождая собою ночь – Тени облака гигантскими летучими мышами парят над горой.

Скоро темно, скоро дневные тарелки мои вымыты, еда съедена, жду сентября, жду нисхождения в мир снова.