Читать книгу Ангелы Опустошения - Джек Керуак - Страница 7

Вот только в ночь перед своим решением жить любя, я был унижен, оскорблен и повергнут в скорбь таким сном:

«И найди хороший бифштекс из вырезки!» говорит Ма, протягивая Дени Блё деньги, она посылает нас в магазин купить чего-нибудь хорошего на ужин, к тому же вдруг решила полностью довериться Дени эти последние годы когда я стал таким модным эфемерным нерешительным существом которое проклинает богов спя в постели и бродит с непокрытой головой и дурное в серой тьме – Всё это в кухне, все уговорено, я ничего не отвечаю, мы отправляемся – В передней спальне у самой лестницы умирает Па, на своем смертном ложе и практически уже мертвый, именно вопреки этому Ма хочет хорошего бифштекса, хочет возложить свою последнюю человеческую надежду на Дени, на некую решительную солидарность – Па худ, бледен, простыни его ложа белы, мне кажется он уже умер – Мы спускаемся в сумраке и как-то добираемся до мясной лавки в Бруклине посреди центральных улиц вокруг Флэтбуша – Там Роб Доннелли и остальная компашка, простоволосые и как бродяги на улице – Глаза Дена вспыхивают когда он видит возможность на всё забить и приколоться по маминым денежкам, в лавке он заказывает мясо но я вижу как он отслюнивает сдачу и запихивает деньги в карман и устраивает как-то так чтобы отречься от ее уговора, ее последнего уговора – Она возложила на него свои надежды, от меня-то больше никакого толку – Мы как-то отваливаем оттуда и не возвращаемся домой к Ма, а заруливаем на Речную Армию и та отправляется, досмотрев гонки быстроходных катеров, плыть вниз по течению в холодном круженье опасных вод – Катер, если б он был «длинным», мог бы запросто поднырнуть под самую сутолоку флотилии и выскочить на другой стороне и побить бы всех по времени но из-за неправильно короткого корпуса гонщик (мистер Прелесть) жалуется что именно по этой причине его катер просто клюнул носом перед толпой и застрял в ней и не смог двигаться дальше – большие плоты с чиновниками взяли это на заметку.

Я в ведущей бригаде. Армия стартует по течению, мы движемся к мостам и городам внизу. Вода холодна а течение крайне плохое но я плыву и выгребаю потихоньку. «Как я сюда попал?» думаю. «Что с маминым бифштексом? Что Дени Блё сделал с ее деньгами? Где он теперь сам? О у меня нет времени подумать!» Неожиданно с лужайки у церкви Св. Людовика Французского на берегу я слышу как ребятишки кричат мне: «Эй, твоя мать в психбольнице! Твоя мать уехала в психбольницу! У тебя отец умер!» и до меня доходит что́ произошло и все же, плывя и в Армии, я застрял колочусь в холодной воде, и остается лишь горевать в седом вынужденном ужасе утра, мучительно я ненавижу себя, мучительно слишком поздно и все же пока мне лучше все равно мне эфемерно и нереально и неспособно выправить мысли или даже горевать по-настоящему, по сути мне слишком по-дурацки чтоб на самом деле мучиться, короче говоря я не знаю что делаю и Армия мне говорит что делать а Дени Блё тоже сыграл мною в кегли, наконец-то, дабы сладко отомстить но главным образом дело просто в том что он решил стать прожженным жуликом и это его шанс —

…И даже хотя шафранное леденящее послание может прийти с солнечных ледовых шапок мира, О какими бы одержимыми призраками-придурками мы ни были, я добавляю приписку к длинному письму любви которое пишу маме вот уже много недель

Не отчаивайся, Ма, я буду о тебе заботиться когда бы ни понадобился – ты только покричи… Я вот тут, плыву по реке трудностей, но я умею плавать – Не думай даже ни минутки что ты осталась одна.

Она за 3000 миль отсюда живет в кабале у гадкой родни.

Опустошение, опустошение, как смогу я когда-нибудь отплатить тебе?