Читать книгу В дороге - Джек Керуак - Страница 12

Этим вечером я нашёл Карло, и, к моему изумлению, он сказал мне, что они с Дином были в Сентрал-Сити.

«Что вы там делали?»

«О, мы бегали по барам, а затем Дин угнал машину, и мы покатили обратно вниз по серпантинам на скорости девяносто миль в час».

«Я тебя не видел».

«Мы не знали, что ты там».

«Ну, чувак, я еду в Сан-Франциско».

«Дин пригласил к тебе Риту сегодня вечером».

«Ну, тогда я остаюсь». У меня не было денег. Я отправил моей тёте письмо авиапочтой, прося у неё пятьдесят долларов, со словами, что я прошу их в последний раз; я их верну, как только устроюсь на судно.

Затем я пошёл к Рите Беттанкур и привёл её к себе на флэт. Я завёл её в свою спальню после долгого разговора во мраке гостиной. Она была милой маленькой девочкой, простой и правдивой, и ужасно боялась секса. Я сказал ей, что это прекрасно. Я хотел это ей доказать. Она разрешила мне это доказать, но я был слишком нетерпелив и ничего не доказал. Она вздохнула в темноте. «Что ты хочешь от жизни?» – спросил я, как всегда спрашивал это у девушек.

«Я не знаю», – сказала она. – «Просто ждать и жить как живётся». Она зевала. Я закрыл её рот рукой и попросил не зевать. Я пытался объяснить ей, как меня волнует жизнь и что мы можем сделать вместе; говоря это, я планировал покинуть Денвер через два дня. Она устало отвернулась. Мы лежали на спине, глядя в потолок и размышляя о том, зачем Бог сотворил жизнь такой печальной. Мы строили смутные планы насчёт встречи во Фриско.

Моё время в Денвере подходило к концу, я ощутил это, когда проводил её до дома, на обратном пути я растянулся на лужайке у старой церкви рядом с кучей бродяг, и их разговор был для меня как призыв вернуться на эту дорогу. Время от времени кто-то вставал и стрелял у прохожего десять центов. Они говорили, что сбор урожая уходит на север. Было тепло и мягко. Я хотел снова пойти за Ритой и рассказать ей больше, и в этот раз заняться с ней любовью на самом деле и успокоить её страхи перед мужчинами. Мальчики и девочки в Америке так печально проводят совместное время; изощренность требует, чтобы они сразу же занялись сексом, без должного предварительного разговора. Не разговора ради ухаживания – настоящего откровенного разговора по душам, потому что жизнь свята и любой момент драгоценен. Я слышал, как локомотив Денвера и Рио-Гранде гудит в сторону гор. Я хотел и дальше идти за своей звездой.

Мы с Мейджором затеяли грустный ночной разговор. «Ты когда-нибудь читал Зелёные холмы Африки? Это лучший Хемингуэй». Мы пожелали друг другу удачи. Мы могли бы встретиться во Фриско. Роулинса я увидел под тёмным деревом на улице. «До свидания, Рэй. Когда мы встретимся снова?» Я пошёл искать Карло и Дина – их нигде не было. Тим Грей поднял руку и сказал: «Вот ты и уходишь, Йо». Мы назвали друг друга «Йо». «Да», – сказал я. Следующие несколько дней я бродил по Денверу. Мне казалось, что каждый бомж на Лаример-стрит мог быть отцом Дина Мориарти; его звали Старый Дин Мориарти, Жестянщик. Я зашел в отель «Виндзор», где когда-то жили отец и сын, и однажды ночью Дина разбудил и напугал безногий человек на роликовой доске, который делил с ними комнату; он с грохотом проехал по полу на своих ужасных колесах, чтобы дотронуться до мальчика. Я увидел карликовую продавщицу газет с короткими ногами, на углу Кёртис и 15-й. Я прохаживался вдоль печальных хонки-тонков на Кёртис-стрит; подростки в джинсах и красных рубашках; арахисовая скорлупа, вывески кинотеатров, рюмочные. За сверкающей улицей была тьма, а за тьмой был Запад. Мне было пора уходить.

На рассвете я зашёл к Карло. Я прочитал что-то из его гигантских дневников, поспал там, а утром, моросящим и серым, заявился высокий шестифутовый Эд Данкел с Роем Джонсоном, красивым пацаном, и Томом Снарком, кривоногой бильярдной акулой. Они сидели вокруг и слушали со смущёнными улыбками, когда Карло Маркс читал им свою апокалипсическую, безумную поэзию. Я упал со стула, когда он закончил. «О вы, денверские птицы!» – возопил Карло. Мы все вместе вышли из дома и пошли по типичному мощёному денверскому переулку, между курившихся мусоросжигательных печей. «Раньше я катал по этому переулку свой обруч», – сказал мне Чад Кинг. Я хотел увидеть, как он это делал; я хотел увидеть Денвер десять лет назад, когда все они были детьми, и солнечным весенним утром цветущих вишен в Скалистых горах катали обручи по радостным переулкам, полным обещаний – всей шайкой. А Дин, оборванный и грязный, бродил сам по себе в своём озабоченном безумии.

Мы с Роем Джонсоном гуляли в этой мороси; я пошёл домой к девушке Эдди, чтобы забрать мою шерстяную рубашку в клетку, рубашку из Шелтона в штате Небраска. Она была там, всё связано, вся огромная грусть этой рубашки. Рой Джонсон сказал, что встретит меня во Фриско. Все собирались во Фриско. Я пошёл и обнаружил, что пришли мои деньги. Солнце взошло, и Тим Грей поехал со мной на трамвае до автовокзала. Я купил билет в Сан-Фран, потратив половину из этих пятидесяти, на два часа дня. Тим Грей махнул мне рукой. Автобус выкатился из легендарных улиц Денвера. «Боже, я обязательно вернусь и посмотрю, что ещё будет!» – обещал я. В последнюю минуту Дин позвонил по телефону и сказал, что они с Карло смогут присоединиться ко мне на Побережье; я обдумал это и понял, что разговаривал с Дином за всё это время не больше пяти минут.