Читать книгу Доктор Сакс - Джек Керуак - Страница 8

От морщинистого гудрона с угла Муди начинается ее пригородное восхожденье сквозь просоленные белые многоквартирки Потакетвилля до самого греческого пика на границе Дракута, в диких лесах вокруг Лоуэлла, где греки-ветераны американской оккупации с Крита спешат ранней зарею с ведерком для козы на лугу – Луг называется «Дракутский Тигр», это на нем мы поздним летом проводим громадные серии чемпионатов по бейсболу в серой когтеротой дождливой тьме Финалов, сентябрь, Лео Мартин питчер, Джин Плуфф шортстоп, Джо Плуфф (в мягких ссаках дождичка) временно играет на правом крае (впоследствии Поль Болдьё, п., Джек Дулуоз, к., великая батарея, да еще и когда лето как раз опять раскаляется и пылит) – Муди-стрит достигает вершины холма и озирает эти греческие фермы и, вмешиваясь в 2-этажные деревянные жилые коттеджики на унылых окраинах полей мартовски-старого ноября, что обрушивает свои розги на очерк горки в серебряном сумракопаде, хрось. Дракутские Тигры сидят тут под каменностеной, за ними еще и дороги к Сосновому ручью, а дикий темный Лоуэлл до того меня поглотил, что обрек на свою пропахность полояйц, – Муди-стрит, которая начинается воровским притоном у Ратуши, заканчивается среди мячегонов на ветреной горке (все ревет, как в Денвере, Миннеаполисе, Сент-Поле, геройствами десяти тысяч титанов бильярда, поля и веранды) (слышите, охотники трещат ружьями в костлявых черных кустарниках, готовя своим моторам оленьи укрытия) – вверх ползет старушка Муди-стрит, мимо Гершома, Маунт-Вернон и дальшее, дабы затеряться в конце линии, верхушка столба на стрелке в трамвайные дни, а ныне там водитель автобуса поглядывает на желтые наручные часы – потерявшись в березняках вороньих времен. Там можно повернуться и обозреть весь Лоуэлл, сухой, холоднющей ночью после метели, в колючей синекраей ночи, что чеканит свой старый розовый лик часов Ратуши на черносливине ночи теми мигающими звездами; из Биллирики ветер принесло, обдувая солнечными суховеями влажные вьюготучи, а от него буря улеглась и возникли новости; видно весь Лоуэлл…

Выживший в бурю, весь белый и по-прежнему голосит.