Читать книгу Жар-птица - Джек Макдевит - Страница 5
Часть I
Остров Виргиния
Глава 2
ОглавлениеНаука изучает реальность, исследует, как взаимодействуют атомы, развиваются биологические системы и дают тепло звезды. Миф – тоже изучение реальности, но иного вида. Он дает нам информацию о самых потаенных желаниях и страхах подсознания, в котором мы на самом деле живем.
Коша Малкева. Дорога к Вавилону (3376 г. н. э.)
Карен Говард жила в роскошном поместье в Вестмонт-парке: при подходящем освещении оттуда можно было разглядеть едва видимые очертания горы Гордана. Метель наконец утихла, и небо прояснилось, но все вокруг было погребено под снегом. Когда мы начали снижаться, глубокий баритон попросил нас представиться и спросил, по какому мы делу.
– Корпорация «Рэйнбоу» к госпоже Говард, – ответила я, сообщив системе заранее выданный нам пароль. Вокруг посадочной площадки вспыхнуло кольцо огней. Особой необходимости в них не было, поскольку еще не совсем стемнело, но они добавляли поместью внешнего лоска.
Дом напоминал итакийский храм. Над обоими крыльями возвышались башни, и я даже удивилась, что не слышу райских песнопений. Голос в коммуникаторе приветствовал нас: «Добро пожаловать в поместье Говард» – и пригласил войти. Мы вышли из скиммера и направились по крытой дорожке.
Из окон лился приглушенный свет, где-то заунывно играла виола. Дверь открылась. Нас встретила девушка; она взяла у нас куртки и проводила в большую гостиную.
– Госпожа Говард сейчас придет, – сказала она.
Комната выглядела изысканно и вместе с тем невыразительно – оконные занавески, вполне годившиеся на роль церемониальных мантий, вазы с многолетними цветами на полках, украшенных орнаментом из слоновой кости, красный ковер, по которому, казалось, никогда не ступала нога человека. Этой комнатой можно и нужно было любоваться, но она мало подходила для того, чтобы сбросить туфли и расслабиться.
Через несколько минут вошла Говард. Взглянув на Алекса, она поздоровалась с ним, затем снисходительно посмотрела на меня.
– Рада снова вас видеть, госпожа Колпат.
Мы обменялись любезностями. Алекс заметил, что газон хорошо ухожен – так, словно он что-то увидел под слоем снега. Говард выразила восхищение его шарфом и предложила нам чувствовать себя как дома. Мы сели на диван, а она – в большое мягкое кресло.
– Чейз говорит, – сказал Алекс, – что у вас есть вещи, имеющие отношение к Кристоферу Робину.
На мгновение мне показалось, будто она об этом позабыла.
– Это действительно так, господин Бенедикт. – Она искоса взглянула на меня. – Как я понимаю, вы уполномочены представлять мои интересы?
Алекс пустил в ход свое обаяние.
– Конечно, – ответил он. – С удовольствием. – Всем своим видом он намекал, что мы с ней друзья, что все случившееся раньше – мелкое недоразумение и что он с радостью готов ей помочь. – Нельзя ли увидеть оригиналы?
Говард слегка расслабилась.
– Конечно, господин Бенедикт, – сказала она. – Прошу за мной.
Через коридор мы прошли в заднюю часть дома и оказались в другой комнате, размером меньше первой. На обеденном столе, в самом центре его, лежала карпатская шляпа. Вокруг нее были разложены разные предметы – именные таблички, лампы, фотографии в рамках, картины, обручальное кольцо, украшенный алмазами коммуникатор, бюст бородатого мужчины (как я позднее узнала – Адама Карвенко, связавшего квантовую теорию с сознанием) и какие-то электронные приборы. И разумеется, книги.
Алекс обошел стол кругом: одни артефакты он разглядывал в лупу, другие поднимал, чтобы рассмотреть их с разных углов. Дольше всего он изучал обручальное кольцо.
– Имена, особенно надпись, нам пригодятся, – заметил он.
Он раскрыл одну из книг – «Краткое описание общества» Мирабо. На полях виднелись четко выведенные комментарии: «Именно!», «Вырвано из контекста», «Хотелось бы документального подтверждения».
Алекс пролистал «Затерянных в тени» Хэя Каллея, улыбаясь замечаниям Робина: «Глупо», «Племенной инстинкт никуда не денется, что бы вы ни утверждали», «Иногда я думаю, заслужили ли мы выживание».
Взяв сборник научных очерков, он с восхищением прочитал вслух один из комментариев: «Мы – все равно что моря. Прилив, затем отлив, и так все время. Наши берега размываются и исчезают, но сущность от этого не меняется. Ни технологии, ни накопленные знания не оказывают на нее фундаментального влияния».
«Космологическая константа» Барона тоже была испещрена комментариями: «Звучит неплохо, но с логикой неважно», «Если так, мир еще более иллюзорен, чем мы думаем».
– Вы хорошо его знали, госпожа Говард? – улыбнулся Алекс.
– Не очень, – ответила она. – Мне он не слишком нравился.
– Почему?
– Он считал себя лучше всех остальных.
Алекс кивнул – «разве бывает по-другому?». Положив книгу, он посмотрел на фотографию межзвездного корабля, которую показывала мне Говард во время своего визита. Она висела прямо напротив входа, и каждый, кто входил в комнату, в первую очередь видел ее.
– Именно так она висела у него в доме, – сказала Говард.
Алекс рассмотрел снимок с разных сторон, после чего повернулся к хозяйке.
– Госпожа Говард, она имела какое-то особое значение для профессора Робина?
– Мне об этом неизвестно.
Алекс снова повернулся к фотографии и покачал головой.
– Что такое? – спросила я.
– Где-то я ее уже видел.
Мне она раньше не попадалась. На вид корабль был старым, со слишком толстым фюзеляжем. Возле главного люка я разглядела два странных символа. На мостике – отдельные иллюминаторы вместо панорамного окна.
– Что скажете, господин Бенедикт?
Алекс весело улыбнулся.
– Мы с радостью поможем вам, госпожа Говард. Кольцо и таблички, наверное, можно легко продать, и книги тоже. С фотографиями всегда сложнее: они не уникальны. Понимаете, о чем я? Но думаю, все не так уж плохо. – Он поколебался. – И все же, госпожа Говард, я попросил бы вас немного потерпеть. Если вы дадите мне немного времени, стоимость предметов, возможно, удастся повысить.
– Можно поинтересоваться, на что именно вам требуется время?
– Пока точно сказать не могу. Нужно узнать побольше о профессоре Робине.
Мы поднимались в ночное небо, направляясь домой. Алекс молчал. Еще не полностью стемнело, но прямо над нами висел серп луны.
– Об этом парне говорят разное, – наконец сказал он.
– Например?
– Ты знаешь, что существует Общество Кристофера Робина?
– Нет. В самом деле? И кто в него входит? Физики?
– Физики, историки, энтузиасты.
– Ясно.
– Они каждый месяц собираются в Санове.
По его тону я все поняла.
– Надеюсь, мы не летим туда?
– Почему бы и нет?
– Какой смысл?
– Кто лучше других сможет повысить интерес к артефактам Робина? Конечно, страстные поклонники его трудов.
– Но разве речь идет не о физике? Как увлечь коллекционеров физикой?
– Чейз, речь идет об альтернативных вселенных и черных дырах.
Мы пролетали над рекой Мелони. Возле одного из казино запускали фейерверки – кто-то устраивал праздник.
– Алекс?
– Да, Чейз?
– Есть много людей, которые исчезли. Почему Робин так привлекает энтузиастов? Что порождает энтузиазм?
Глаза его слегка вспыхнули.
– Робин работал в пограничных областях науки. В частности, его интересовало, живет ли какая-то часть нас после смерти.
– И на чем он остановился?
– Я не смог выяснить, остановился ли он на чем-нибудь. Робин исследовал пограничные области. Большинство его коллег считали, что он выходит за пределы дозволенного. Он задавал вопросы, которые никто больше не осмеливался задать.
– Например, существуют ли альтернативные вселенные.
– Да.
– Я думала, что существование альтернативных вселенных доказано.
– Математически. Но Робин, видимо, искал способ перейти из одной вселенной в другую.
– Вот как?
– И еще он считал, что у нас могут гостить обитатели других миров.
– Шутишь?
Алекс рассмеялся.
– Думаю, он на это надеялся. Так или иначе, многих озадачивает тот факт, что он пропал без вести в ночь, когда случилось землетрясение в Коландре.
– Подозреваю, в ту ночь многие пропали без вести.
– Во время землетрясения его там не было.
– Что же, по их мнению, произошло?
– Есть гипотеза, что в ту ночь столкнулись две вселенные. Это и стало причиной землетрясения.
– Бред какой-то.
– Ах, доктор Колпат, я был бы рад, будь это так. Однако некоторые его поклонники считают, что Робин воспользовался возможностью и перешел в другую вселенную. Думаю, физиков среди них нет.
– Ладно. Я же знаю, ты не веришь во все это.
– Конечно, – рассмеялся Алекс. – Но отдельные крайности идут нам на пользу.
– Вряд ли сумасшедшие покупают антиквариат, – сказала я.
– Неважно. Благодаря им поднимется интерес к Робину. А больше нам ничего и не требуется.
– Ладно.
– Некоторые эксцентричные господа заявляют, будто он стремился доказать существование призраков. Они утверждают, что Робину было известно о людях или других живых существах, которые попадали в межпространственные течения и не могли из них выбраться. Платон писал, что кладбища по ночам теряют покой. Он считал, что причина этого – чрезмерный материализм людей, которые слишком привязаны к радостям бытия и после смерти не могут полностью освободить душу. Робин, как полагает кое-кто, выдвинул такую идею: оказавшись при столкновении не в том месте, можно навсегда угодить в ловушку.
– Об этом где-нибудь говорится?
– В общем-то, нет. Видишь ли, Робин любил пошутить. Трудно сказать, что он в действительности думал обо всем этом. Он выступал на разных мероприятиях, и ему задавали вопросы: «Может ли человек застрять между измерений? Или на кладбище?» И Робин им подыгрывал: «Конечно же, может». При взгляде на него сразу становилось ясно: он знает, что говорит нелепицу, и все же немного надеется, что это на самом деле так.
– Ясно…
– Он не желал отвергать ту или иную идею лишь потому, что она выглядела абсурдной. Однажды он сказал, что, если столкновение произойдет, жертв не избежать.
– Звучит зловеще.
– Да.
– Но никто не воспринимал его высказываний всерьез.
– Чейз, ни от кого не требуется воспринимать что-либо всерьез. Неважно, насколько верны его идеи. Главное – заинтересовать людей. Сейчас самое подходящее время. Встреча состоится в эти выходные, и я намерен там быть. Поедешь со мной?
Я выбросила предстоящую встречу из головы, но под конец недели мне позвонил Джерри Малдун, психиатр на пенсии, которому, вероятно, вредил избыток общения с пациентами. Свободный от эмоций, с механической улыбкой, он совершенно не умел сочувствовать другим, хотя и считал, что у него это прекрасно получается. Алекс разговаривал с другим торговцем, и я спросила, чем могу помочь.
– Как я понимаю, – сказал он, – у вас есть личные вещи, принадлежавшие Крису Робину?
– Да, Джерри, у нас есть к ним доступ. Но они еще не выставлены на продажу.
– Великолепно, – ответил он. – И что у вас имеется?
Я рассказала, а потом спросила, как он узнал о них.
– Просто случайно услышал. – Судя по тону Джерри, он давал понять, что сумел нас перехитрить. – Уже ходят слухи. Понимаете, о чем я? Можно на них взглянуть?
– Пока нет, Джерри. Владелец хочет их придержать на какое-то время. Но я рада, что вы заинтересовались. Если хотите, мы сообщим вам, как только артефакты станут доступны.
– Сколько придется ждать?
Я не могла прямо сказать ему, что у Алекса родился некий план.
– Пока оформляются официальные документы, – ответила я.
– Черт побери. – В его голосе прозвучало неподдельное разочарование. Странность заключалась в том, что Джерри с давних пор коллекционировал предметы, имеющие отношение к упадку цивилизации в конце Иллурийской эпохи, то есть к событиям шестнадцативековой давности. Изучив собственную родословную, он убедил себя, что среди его предков были воры, изгнанные во время Восстания. Его интересовало все, что связано с ними. Мы достали ему, по довольно умеренной цене, несколько предметов: диссемблер, давно запрещенное оружие, принадлежавшее одному из предыдущих Джереми Малдунов, вазу, которой владела проститутка – любовница одного из мятежников, и еще пару артефактов того периода. Но я не знала, что его интересуют и другие древности.
– Вы хотите приобрести их для себя, Джерри, или работаете на кого-нибудь? – спросила я.
– Вы шутите, Чейз? Конечно для себя. Однозначно. – На улице гонялись друг за другом два попрыгунчика, взмахивая пушистыми хвостами. – Ладно. Сообщите мне, хорошо?
– Договорились.
– Сразу, как только достанете что-нибудь.
Три минуты спустя позвонили снова. Разговор оказался очень похожим.
– Конечно, – сказал Алекс. – Это я пустил слух.
– Зачем?
– Считай это проверкой.
– Удивительно, что кого-то может так сильно интересовать физик, пусть даже пропавший без вести. В конце концов, пропадают разные люди – пилоты, фармацевты, библиотекари. Кто угодно. Ты получил ответы от нескольких человек, которым, похоже, просто нечем заняться. Что это доказывает?
– Чейз, перестань думать о Робине как о физике.
– В самом деле? А что ты предлагаешь?
– Попробуй считать его знаменитостью.
– Можно подумать, это большой секрет.
– Ты вращаешься не в тех кругах, дорогая, – произнес Алекс, подражая Кольеру Ибсену, актеру, ставшему известным благодаря ролям крутых парней.