Читать книгу Языки Пао - Джек Вэнс - Страница 3

Перголаи, островок в Джелианском море между Минамандом и Дронамандом, охранялся в качестве личного буколического убежища панарха Айелло Панаспера. Над обширным лугом, окаймленным паонезским бамбуком и высокими миррами, возвышалась вилла Айелло – ажурное строение из белого стекла, резного камня и полированного дерева. Планировка отличалась простотой: к жилой башне примыкали служебный флигель и восьмиугольный павильон с розовым мраморным куполом. Здесь, в павильоне, за столом из резной слоновой кости, восседал за полуденной трапезой Айелло, облаченный в непроглядно-черную мантию повелителя мира. Панарх был человек крупный и откормленный, с маленькими ладонями и ступнями. Его серебристая седая шевелюра блестела свежестью, как волосы маленького ребенка; такой же младенческой чистотой и ясностью отличались его кожа и взор широко открытых, немигающих глаз. Уголки рта панарха были опущены, а брови – высоко подняты, что придавало его лицу непреходящее язвительно-вопросительное выражение.

Справа от панарха сидел его брат Бустамонте, величаемый «айудором» – человек поменьше, с ершиком жестких черных волос, быстро бегающими черными глазами и тугими складками вокруг рта. Для паона, Бустамонте был необычно энергичен. Посетив две или три ближайшие планеты, он вернулся, полный энтузиазма по поводу некоторых чужеземных идей, чем заслужил неприязнь и недоверие большинства паонов.

По левую руку Айелло сидел его сын, Беран Панаспер – «медаллион», то есть наследник престола. Тощий и застенчивый подросток с хрупкими чертами лица и длинными черными волосами, он напоминал самодержавного родителя лишь свежестью кожи и ясностью широко открытых глаз.

Напротив за столом теснились чиновники, ходатаи, три коммерческих представителя планеты Меркантиль и человек с ястребиным носом в серо-коричневой робе, не говоривший ни слова.

Панарху подавали особые служанки в длинных, черных с диагональными золотыми полосами платьях. Каждое блюдо сначала пробовал Бустамонте – этот обычай остался с тех времен, когда престолонаследие посредством убийства было скорее правилом, нежели исключением. От тревожного прошлого остался еще один пережиток – три мамарона, молчаливо стоявших за спиной панарха и бдительно следивших за присутствующими. Эти нейтралоиды – гигантские существа, сплошь покрытые черной татуировкой, носили величественные блестящие тюрбаны из вишневых и зеленых лент, туго облегающие панталоны той же расцветки и нагрудные эмблемы из белого шелка, расшитого серебром. Мамароны держали щиты из рефракса, при появлении первого признака опасности создававшие перед панархом непроницаемую стену.

Айелло брезгливо попробовал несколько блюд, после чего жестом выразил готовность заняться повседневными государственными делами.

Вильнис Теробон, в охряной с пурпурными узорами мантии министра общественного благополучия, поднялся со скамьи и предстал перед панархом. Он изложил сущность возникшей проблемы: засуха, охватившая саванны Южного Импланда, разоряла местных фермеров, выращивающих зерновые. Теробон намеревался устроить оросительные каналы, подающие воду с возвышенностей Центрального Импланда, но не мог согласовать удовлетворительный план с министром ирригации. Айелло слушал, задал пару вопросов, после чего вынес краткое решение, утвердив строительство опреснительной станции на берегу перешейка Корой-Шерифте, откуда сеть трубопроводов, общей протяженностью шестнадцать тысяч километров, должна была доставлять воду в засушливые районы.

Следующим выступил министр здравоохранения. Численность населения центральной равнины Дронаманда возросла, в связи с чем стала ощущаться нехватка жилья. Новые дома, однако, пришлось бы строить на сельскохозяйственных угодьях, что способствовало бы наступлению и так уже угрожавшего голода. Пожевав дольку маринованной дыни, Айелло порекомендовал еженедельно перевозить миллион человек с равнин Дронаманда на суровое побережье южного континента, Нонаманда. Кроме того, панарх постановил, что отныне всех новых младенцев, рождающихся в семьях с более чем двумя детьми, надлежало подвергать субаквации. Таковы были классические методы регулирования популяции, ни у кого не вызывавшие возмущения.

Юный Беран с почтением наблюдал за происходящим, завороженный беспредельностью власти своего отца. Ему редко разрешали присутствовать при отправлении государственных дел, так как Айелло не любил детей и уделял воспитанию сына самое поверхностное внимание. В последнее время образованием Берана заинтересовался айудор Бустамонте, часами читавший наследнику наставления, пока тот не начинал клевать носом и протирать глаза. Айудор играл с Бераном в странные игры, приводившие подростка в замешательство и вызывавшие непривычные неприятные ощущения. Кроме того, наследник стал замечать, что не помнит происходившего на протяжении некоторых промежутков времени – в памяти возникали провалы.

Так и теперь, сидя в павильоне за столом из слоновой кости, Беран держал в руке небольшой незнакомый предмет. Он не помнил, откуда взялся этот предмет, но возникало впечатление, что он должен был что-то с ним сделать. Беран взглянул на отца и ощутил внезапный приступ паники – словно его окатила горячая волна. Чувствуя себя не в своей тарелке, наследник выпрямился в кресле. За ним хмуро следил Бустамонте. Согласно указаниям айудора, Беран должен был внимательно наблюдать и слушать. Беран украдкой изучал сжатый в руке предмет, одновременно знакомый и непонятный. Словно вспоминая сон, Беран знал, что должен был использовать этот предмет – и снова его окатила горячая волна паники.

Беран попробовал кусочек жареного рыбьего хвоста – как обычно, есть ему не хотелось. Он чувствовал на себе пристальный взгляд – за ним следил кто-то еще. Обернувшись, наследник встретился глазами с незнакомцем в серо-коричневой робе. У этого человека было поразительное лицо – узкое и длинное, с тонкими усами и выдающимся горбатым носом, напоминавшим нос корабля. Его блестящие, густые, коротко подстриженные черные волосы выглядели как мех какого-то животного. Взгляд глубоко посаженных глаз незнакомца, темный и гипнотизирующий, вызвал у Берана новый приступ беспокойства. Предмет, зажатый в руке, казался тяжелым и горячим. Беран хотел бросить его на землю, но не мог.

В последнюю очередь панарх выслушал Сиджила Паниша, коммерческого представителя планеты Меркантиль из соседней солнечной системы. Худощавый человек с отливающей медью кожей, подвижный и проницательный, Паниш укладывал глянцевые лакированные волосы в подушечки, скрепленные бирюзовыми заколками. Типичный меркантилец, торговец и делец, Паниш был настолько же продуктом городского уклада жизни, насколько паоны были порождениями пахотных земель и морских просторов. Его планета торговала со всеми мирами звездного скопления; меркантильские космические баржи скитались повсюду, доставляя механическое оборудование, наземные транспортные средства, летательные аппараты, системы связи, инструменты, оружие и генераторы энергии, возвращаясь на Меркантиль с грузами пищевых продуктов, роскошных ремесленных изделий и любых сырьевых материалов, какие было дешевле импортировать, нежели синтезировать.

Бустамонте что-то прошептал на ухо панарху; тот отрицательно покачал головой. Бустамонте стал шептать настойчивее; Айелло бросил на него медленный, язвительный взгляд искоса. Бустамонте недовольно откинулся на спинку кресла.

По знаку Айелло, капитан часовых-мамаронов обратился к присутствующим мягким хрипловатым голосом, вызывавшим ощущение прикосновения к крацованной стали: «По воле панарха всем, чьи дела уже рассмотрены, надлежит удалиться».

На скамье для ожидающих остались только Сиджил Паниш, два его помощника и незнакомец в серо-коричневой робе.

Меркантилец перешел к креслу, освободившемуся прямо напротив Айелло, поклонился и сел; два помощника встали у него за спиной.

Панарх рассеянно произнес приветствие; меркантилец ответил на ломаном паонезском.

Оценивая торговца, Айелло крутил перед собой вазочку с фруктами, мочеными в коньяке: «Пао и Меркантиль торгуют уже много веков, Сиджил Паниш».

Инопланетянин поклонился: «Мы неукоснительно соблюдаем договоры – таково наше кредо».

Айелло отозвался усмешкой: «Торговля с Пао вас обогатила».

«Мы торгуем с двадцатью восемью мирами, ваше превосходство».

Панарх откинулся на спинку кресла: «Я хотел бы обсудить с вами два вопроса. Как вы только что слышали, на Импланде наступила засуха. Необходимо опреснять надлежащее количество океанской воды. Вы можете сообщить об этой потребности вашим инженерам».

«Я всецело к вашим услугам».1

Бесстрастно и ровно, словно между прочим, Айелло прибавил: «Мы приказали вам доставить, и вы доставили, большое количество оборонительного оборудования».

Сиджил Паниш выразил согласие поклоном. Выражение лица торговца нисколько не изменилось, но он внезапно напрягся, в его голосе появилась нотка беспокойства: «Мы в точности выполнили условия заказа».

«Не могу с вами согласиться», – отозвался Айелло.

Паниш выпрямился в кресле, его манера выражаться стала еще более церемонной: «Заверяю ваше превосходство в том, что я лично проследил за доставкой. Оборудование в точности соответствовало перечню в накладной».

«Вы доставили шестьдесят четыре2 орбитальные установки заградительного огня, пятьсот двенадцать патрульных истребителей, а также большое количество усилителей резонанса, силовых блоков, ракет с головками самонаведения и личного оружия – согласно первоначальному заказу».

«Так точно, ваше превосходство».

«Тем не менее, вам было известно назначение нашего заказа».

Сиджил Паниш наклонил отливающую медью голову: «Вы имеете в виду условия на планете Топогнус».

«Разумеется. Династия Дольбергов уничтожена. Власть захватил клан Брумбо. Новые правители Топогнуса, как правило, замышляют военные авантюры».

«Такова их традиция», – согласился меркантилец.

«Вы поставили им вооружения, необходимые для осуществления этих замыслов».

Паниш снова согласился: «Мы продаем товар любым желающим. Так делается испокон веков, это ни для кого не секрет. В этом отношении нас не в чем упрекнуть».

Айелло поднял брови: «Я упрекаю вас не за это. Я упрекаю вас за то, что вы продали нам стандартные модели, тогда как клану Брумбо вы предложили усовершенствованные вооружения и оборудование, гарантируя, что наши средства обороны не смогут им противостоять».

Сиджил Паниш моргнул: «Кто предоставил вам эти сведения?»

«Разве я обязан раскрывать свои секреты?»

«Нет-нет! – воскликнул Паниш. – Полученная вами информация, однако, не может соответствовать действительности. Мы придерживаемся принципа полного нейтралитета».

«Если вы не можете извлечь дополнительную прибыль посредством двурушничества».

Сиджил Паниш выпрямился: «Ваше превосходство, я – официальный представитель Меркантиля на Пао. Ваше обвинение следует рассматривать как формальное оскорбление».

Айелло изобразил удивление: «Как можно оскорбить меркантильца? Абсурдное допущение!»

Медная кожа меркантильца приобрела киноварный оттенок.

Бустамонте снова что-то прошептал на ухо панарху. Айелло пожал плечами и повернулся к инопланетному торговцу. Он говорил размеренно, неторопливо и холодно: «По упомянутым причинам я заявляю, что условия договора с Меркантилем нарушены. Поставленный товар не может выполнять свою функцию. Мы за него не заплатим».

«Поставленный товар соответствует условиям договора!» – возразил Сиджил Паниш. С его точки зрения, ни в каких других аргументах не было необходимости.

«Этот товар для нас бесполезен, и на Меркантиле об этом знали, когда заключали договор».

Глаза Паниша сверкнули: «Не сомневаюсь, что ваше превосходство понимает долгосрочные последствия такого решения».

Бустамонте не сдержался: «Меркантильским двурушникам следовало бы лучше понимать долгосрочные последствия своего мошенничества!»

Айелло выразил раздражение лаконичным жестом, и Бустамонте замолчал.

Сиджил Паниш обернулся к двум подчиненным; они обменялись вполголоса несколькими возбужденными фразами. Затем Паниш спросил: «Могу ли я поинтересоваться, на какие именно „долгосрочные последствия“ намекает айудор?»

Айелло кивнул: «Обратите внимание на господина, сидящего слева от вас».

Взоры присутствующих обратились к незнакомцу в серо-коричневой робе.

«Кто этот человек? – резко произнес Сиджил Паниш. – Мне незнакома его манера одеваться».

Служанка в расшитом золотыми полосами черном платье подала панарху чашу с зеленым сиропом. Бустамонте попробовал сироп ложечкой. Айелло поднял чашу и пригубил из нее: «Перед вами лорд Палафокс. Он прибыл, чтобы предоставить нам рекомендации». Панарх снова пригубил из чаши и отодвинул ее. Прислужница тут же подхватила чашу и унесла ее.

Сиджил Паниш взирал на незнакомца с холодной враждебностью. Его помощники о чем-то вполголоса переговаривались. Бустамонте небрежно развалился в кресле.

«В конце концов, – продолжал Айелло, – если мы не можем рассчитывать на поддержку со стороны Меркантиля, нам придется обратиться за помощью к другим».

Паниш снова обернулся, чтобы пошептаться с советниками. Они о чем-то спорили. Наконец Паниш прищелкнул пальцами, чтобы подчеркнуть свои полномочия; советники поклонились и замолчали. Торговец повернулся к панарху: «Само собой, ваше превосходство принимает любые решения по своему усмотрению. Могу лишь подчеркнуть тот факт, что в звездном скоплении Полимарк нет продукции, превосходящей качеством и эффективностью меркантильскую».

Айелло взглянул на человека в серо-коричневой робе: «В данный момент я не хотел бы обсуждать справедливость вашего утверждения. Может быть, лорд Палафокс желает что-нибудь сказать по этому поводу?»

Палафокс, однако, только покачал головой.

Паниш подал знак одному из подчиненных; тот неохотно подошел ближе.

«Позвольте продемонстрировать одну из наших последних разработок», – предложил Паниш. Советник передал ему футляр, и Паниш вынул из него две небольшие прозрачные полусферы.

Как только торговец открыл футляр, охранники-нейтралоиды выступили вперед и заслонили панарха щитами из рефракса. Сиджил Паниш болезненно поморщился: «Нет причин для беспокойства – все это совершенно безопасно».

Коммерсант показал панарху полусферы, после чего приложил их к глазам: «Наши новые оптидины выполняют функции телескопа и микроскопа одновременно! Невероятный диапазон их фокусного расстояния контролируется мышцами глазниц и веками. Поистине чудесное изобретение! Например… – Паниш повернулся и взглянул в окно павильона. – Я вижу кристаллы кварца в каменных блоках волнолома. Вдали, под кустом фунеллы, притаился серокрох». Торговец взглянул на рукав своей туники: «Я вижу отдельные нити, волокна нитей, слои волокон!»

Паниш повернулся к Бустамонте: «Я вижу поры на носу достопочтенного айудора. В его ноздре заметно несколько волосков». Торговец повернулся к наследнику престола, тщательно игнорируя панарха – изучение панарха с помощью какого бы то ни было оптического прибора стало бы непростительным нарушением этикета: «Молодой человек явно возбужден. Могу подсчитать его пульс, заметно каждое движение артерии на шее… Пальцами он сжимает небольшой предмет, что-то вроде пилюли…» Паниш направил прозрачные полусферы на высокого незнакомца в робе: «Я вижу…» Меркантилец замолчал, присмотрелся, после чего резким движением опустил полусферы.

«Что вы увидели?» – поинтересовался Бустамонте.

Сиджил Паниш продолжал смотреть на незнакомца – теперь тот явно внушал ему боязливое почтение: «Я заметил символ у него на шее. Это татуировка чародея-раскольника!»

Эти слова почему-то возмутили Бустамонте. Он осуждающе взглянул на панарха, с ненавистью покосился на Палафокса, после чего угрюмо опустил глаза к столу, уставившись на резные узоры из слоновой кости.

«Вы правы, – сказал Айелло. – Это лорд Палафокс, наставник из Раскольного института».

Паниш напряженно пригнулся: «Ваше превосходство, могу ли я задать вопрос?»

«Спрашивайте».

«Что привело лорда Палафокса на Пао?»

«Чародей приехал по моему вызову, – с бесстрастной вежливостью отозвался Айелло. – Мне нужна консультация специалиста. Некоторые из моих советников, – панарх бросил довольно-таки презрительный взгляд на Бустамонте, – считают, что мы можем купить сотрудничество Меркантиля. Они уверены в том, что за достаточно высокую цену вы предадите топогнусских Брумбо так же, как предали нас».

«Мы предлагаем всевозможные товары и услуги, – произнес Паниш голосом, срывающимся от раздражения. – Нам можно поручить специализированные разработки».

Розовый рот панарха покривился усмешкой отвращения: «Предпочитаю иметь дело с Палафоксом».

«Почему вы дали мне об этом знать?»

«Не хотел бы, чтобы ваши синдики думали, что их мошенничество останется незамеченным».

Сиджил Паниш сделал над собой огромное усилие: «Я настоятельно рекомендую вам пересмотреть свое решение. Мы никоим образом вас не обманывали. Мы доставили товар в строгом соответствии с заказом. Меркантиль безукоризненно служил вам в прошлом – мы надеемся, что наши взаимовыгодные отношения сохранятся и в будущем. Представьте себе, к чему может привести сделка с Расколом!»

«Я не заключал никаких сделок с лордом Палафоксом», – возразил Айелло, бросив быстрый взгляд на человека с серо-коричневой робе.

«А, но вам придется это сделать! Откровенно говоря…» – коммерсант замолчал, ожидая разрешения.

«Говорите», – сказал панарх.

«Сделка с раскольником может вас глубоко разочаровать, – Паниш слегка воспрял духом. – Не забывайте, ваше превосходство, что на Расколе не изготовляют оружие. Их научные достижения не находят практического применения». Коммерсант обратился к Палафоксу: «Не так ли?»

«Не совсем так, – ответил Палафокс. – Наставник Института всегда вооружен».

«И на Расколе производят оружие на экспорт?» – настаивал Паниш.

«Нет, – с легкой усмешкой сказал Палафокс. – Общеизвестно, что мы производим только знания и людей, ими владеющих».

Паниш повернулся к панарху: «Только оружие может предохранить вас от ярости Брумбо. Почему бы не познакомиться, по меньшей мере, с некоторыми меркантильскими новинками?»

«Это ничему не помешает, – вмешался Бустамонте. – Возможно, в конечном счете помощь чародея нам не потребуется».

Раздраженный Айелло хотел было одернуть брата, но Сиджил Паниш уже демонстрировал сферический проектор с рукояткой: «Вот одно из наших самых изобретательных новшеств!»

Поглощенный напряженными переговорами, наследник престола Беран почувствовал внезапную дрожь, не поддающийся описанию приступ тревоги. Почему? Каким образом? Что случилось? Ему нельзя было оставаться в павильоне, нужно было уйти, убежать, скрыться! Но он не мог сдвинуться с места.

Паниш направил проектор на купол из розового мрамора: «Наблюдайте, прошу вас!» Верхняя половина помещения стала непроницаемо черной, словно отрезанная затвором или замещенная пустотой космического пространства. «Это устройство регистрирует и поглощает энергию в видимой части спектра излучения, – пояснял меркантилец. – Неоценимое средство камуфляжа, приводящее в замешательство противника!»

Беран повернул голову, бросив безнадежный взгляд на Бустамонте.

«А теперь – внимание! – воскликнул Сиджил Паниш. – Я поворачиваю регулятор…» Он повернул ребристую круглую кнопку, и весь павильон погрузился во мрак.

Все молчали – слышно было только, как прокашлялся Бустамонте.

Затем кто-то удивленно ахнул, послышались шорохи поспешного движения, сдавленный возглас.

Павильон снова осветился. Теперь уже ахнули многие – все смотрели на панарха. Айелло лежал в кресле с розовой шелковой обивкой, закинув голову. Нога его дернулась вверх и пнула стол – блюда и бутыли подскочили и зазвенели. «Скорее, врача! – закричал Бустамонте. – Панарху плохо!» Айелло несколько раз судорожно ударил кулаками по столу; глаза его помутнели, голова бессильно опустилась – панарх умер.