Читать книгу Сказания умирающей Земли. Том IV - Джек Вэнс - Страница 7

Риальто наконец потерял терпение перед лицом окружившего его вихря незаслуженных обид и подозрений – он уединился в Фалý.

Мало-помалу, однако, одиночество становилось невыносимым. Риальто вызвал нового мажордома: «Фроль, я покину усадьбу на некоторое время, она останется на твоем попечении. Вот список инструкций, – он передал Фролю бумагу. – Проследи за тем, чтобы они выполнялись неукоснительно. Поддерживай порядок – по возвращении я хотел бы найти все на своих местах. В частности, я строго запрещаю устраивать вечеринки, принимая гостей в помещениях усадьбы или в ее окрестностях. Кроме того, предупреждаю: любое баловство с объектами и устройствами, находящимися в лаборатории, чревато опасностью для жизни и даже худшими последствиями. Все ясно?»

«Совершенно ясно, во всех отношениях, – откликнулся Фроль. – Как долго вы будете отсутствовать, и какое количество гостей я могу принимать, не устраивая то, что вы называете „вечеринками“?»

«На первый вопрос ответить не могу – еще не знаю, как долго меня здесь не будет. В том, что касается второго вопроса, придется переформулировать указания: во время моего отсутствия не принимай в усадьбе Фалý вообще никаких посетителей. Повторяю: по возвращении я ожидаю найти усадьбу и приусадебный участок точно в том виде, в каком я их оставляю. Теперь ты можешь идти и выполнять свои обязанности. Я скоро уеду».

Риальто отправился на Сузанезское побережье, в отдаленный уголок Южной Альмерии – в страну теплого ласкового воздуха и буйной, но не слишком яркой растительности; некоторые лесные деревья достигали там поразительной высоты. Местные жители – низкорослые бледнокожие люди с темными волосами и раскосыми неподвижными глазами, называли себя «сксызыскзыйками», то есть «цивилизованным народом», и относились к этому самоопределению со всей серьезностью. Их традициями предусматривалось невообразимое количество предписаний и правил, умением соблюдать которые определялся статус, в связи с чем честолюбивые личности, стремившиеся занять высокое общественное положение, затрачивали огромное количество времени и энергии на изучение символических сочетаний пальцев и ушных украшений, правил завязывания узлов, скреплявших тюрбаны, кушаки и шнурки на ботинках, в том числе особых правил завязывания шнурков на обуви отца и деда, надлежащего расположения, в каждом отдельном случае зависевшего от состава меню, маринованных овощей на блюдах, содержавших береговых улиток, морских улиток, тушеные каштаны, жареное мясо и прочие продукты, а также проклятий, каковые надлежало произносить, наступив босой ногой на колючку, встретившись с призраком, свалившись с приставной лестницы и в других, самых разнообразных обстоятельствах.

Риальто остановился на постоялом дворе в тихом и мирном поселке – ему отвели пару просторных помещений в постройке на сваях, над спокойными прибрежными водами. Стулья, кровать, стол и сундук были изготовлены из лакированного черного камфорного дерева; на полу покрытие из бледно-зеленой рогожи достаточно приглушало плеск воды между сваями. В беседке у самого края воды, освещенной пламенем факелов из свечного дерева, каждый вечер подавали ужин из десяти блюд.

Дни проходили медленно, завершаясь трагически-величественными закатами; ночью редкие, все еще не погасшие звезды отражались на поверхности моря, и по всему пляжу разносились успокоительные звуки музыки, исполняемой на лютнях с загнутыми грифами. Внутренние напряжения Риальто расслаблялись; раздражения, не дававшие ему покоя в долине Скаума, казались далекими и несущественными. Одевшись согласно местным обычаям – в короткий белый саронг, сандалии и свободно повязанный тюрбан с болтающимися кисточками, Риальто прогуливался вдоль пляжей, разглядывал товары на сельских базарах в поиске редких морских раковин и подолгу сидел в беседке, пробуя фруктовые коктейли и любуясь проходящими мимо стройными девушками.

Однажды, подчинившись случайному побуждению, Риальто построил на пляже зáмок из песка. Для того, чтобы удивить местных детишек, он сначала защитил зáмок заклинанием от разрушительного воздействия ветра и волн, а затем населил его миниатюрными человечками, одетыми в униформы захариотов 14-го эона. Каждый день отряды рыцарей и солдат маршировали, устраивая парад на пляже, после чего вступали в потешные битвы, оглашая берег пискливыми командами и воплями. Фуражиры из зáмка охотились на крабов и собирали на скалах морской виноград и мидии, тем самым вызывая у детей радостное изумление.

Наступил день, однако, когда юные хулиганы спустились на пляж с терьерами и спустили собак на отряды, вышедшие из песчаного зáмка.

Наблюдая за происходящим издалека, Риальто произнес заклятие, и с внутреннего двора песчаной крепости вылетела эскадрилья элитных бойцов верхом на колибри. Выпуская огненные стрелы, залп за залпом, они прогнали с пляжа воющих от страха псов. После этого летучие всадники обратили внимание на юных владельцев собак, и тем тоже пришлось поспешно отступить, выдирая из задниц маленькие горящие стрелы.

Когда подростки вернулись, громко жалуясь и потирая исколотые и обожженные ягодицы, в сопровождении представителей местных властей, те нашли только раздуваемую ветром кучу песка и Риальто, дремавшего в тени ближайшей беседки.

Весь этот эпизод вызвал множество слухов и пересудов, в связи с чем несколько дней на Риальто поглядывали с подозрением, но на Сузанезском побережье о сенсациях быстро забывали, и вскоре все вернулось на круги своя.

Тем временем в долине Скаума Хаш-Монкур выгодно воспользовался отсутствием Риальто. По предложению Хаш-Монкура Ильдефонс созвал «Конклав почета» в честь достижений Фандаала, неустрашимого гения эпохи Великого Мофолама, систематизировавшего средства управления инкубами. После того, как чародеи собрались, Хаш-Монкур постепенно, пользуясь различными малозаметными уловками, заставил присутствующих забыть об основной повестке дня и сосредоточил их внимание на предполагаемых проступках Риальто.

Хаш-Монкур горячился: «Лично я считаю Риальто одним из лучших друзей и никогда не подумал бы о том, чтобы упомянуть его имя – разве что, если это возможно, для того, чтобы найти ему оправдание, а если это невозможно, чтобы указать на смягчающие обстоятельства в процессе определения размеров неизбежных наказаний».

«Очень великодушно с вашей стороны, – заметил Ильдефонс. – Следует ли мне считать, что Риальто и его поведение официально стали темой нашего обсуждения?»

«Не вижу, почему нет, – прорычал Гильгад. – Его поступки общеизвестны и непристойны».