Читать книгу Кентервильский гамбит - Джеки Бонати - Страница 4

Позже вечером, оставшись наедине с собой, Томас подумал, что хуже вечера быть не могло. Дом тоже пребывал в подозрительно тихом, ошеломленном состоянии. Уже много лет здесь никого, кроме лорда не было. А теперь две спальни были заняты его незваными гостями и будущими владельцами.

Все благодушное состояние, достигнутое горячим бульоном и бокалом портвейна в компании самого себя – улетучилось, как и не было его. Сначала он заваривал чай, сооружал сэндвичи, потом разыскивал пледы, чтобы согреть промокших мистера Блейка и мисс Андерсон. Та была особенно капризна, и два бокала вовсе не улучшили ее характер.

Она хриплым голосом разглагольствовала о том, что дом ужасно старый, холодный и сырой, и что здесь невозможно нормально жить без того, чтобы заработать чахотку. Впрочем, на аппетит она не жаловалась, сэндвичи и чай пробудили в ней подобие воодушевления и на какое-то время избавили бедного лорда от дальнейших рассуждений и критики его дома.

После этого небольшого ужина встал вопрос о комнатах для ночлега. Томас взял подсвечник и зажег в нем все свечи, чтобы проводить остальных по темному дому.

– Здесь что, нет электричества? – возмущенно поинтересовалась Ева, следуя за лордом и стараясь не покидать круг тусклого света свечей.

– Было, но сейчас его нет, – ответил Том, поднявшись на второй этаж и проследовав в восточное крыло – наиболее теплое и пригодное для обитания. Дом, пусть и с неохотой, но повиновался воле хозяина, и лорд знал, что тот потом отыграется, выражая свое недовольство и несогласие.

Открыв дверь в одну из комнат, Том увидел в ней разожжённый камин и вошел внутрь. Это была типично женская спальня, когда-то очень красивая, а теперь с пустыми квадратами более ярких обоев на тех местах, где раньше висели картины. Большая кровать с пыльным пологом на резных столбиках, трельяж с треснувшим зеркалом в углу, старая китайская ширма, шелк которой настолько выцвел, что толком ничего нельзя было разобрать.

– Вы переночуете здесь, – сообщил он Еве, которая оглядывалась в комнате и принюхивалась, словно учуяла что-то неприятное. Но в комнате, несмотря на ее нежилой вид, не пахло ни сыростью, ни плесенью, ни мышами. От потрескивающих дров в камине шел легкий смолистый запах, от трельяжа – давно пролитых духов.

– А нет ничего более…приличного? – поинтересовалась она, брезгливо отгибая край одеяла.

– Здесь вам не гостиница, мисс. Здесь есть постель, чтобы спать, камин, чтобы просушить одежду, и ночной горшок, чтобы избавить вас от необходимости путешествовать ночью по дому. Еще не хватало, чтобы вы, оступившись на лестнице, свернули себе шею. Доброй ночи, – фыркнул Том, не став даже слушать ее возражения. Он оставил ей часть свечей и вышел, закрыв дверь. Дом чем-то загрохотал на чердаке, возмущенный отношением к себе.

Вторая комната с камином обнаружилась по соседству с хозяйской спальней. И мистер Блейк, оглядевшись, не высказал ни одного неодобрительного слова. Хотя обстановка доставшейся ему комнаты была куда проще, чем та, которую заняла его невеста.

– Еще раз хочу сказать вам спасибо за вашу помощь, милорд, – сказал Уилл, прежде чем Том ушел, оставив его.

– Не стоит благодарности. Законы гостеприимства еще никто не отменял. Доброй ночи, – ответил ему лорд, отмечая, что на него дом почти не злится, несмотря на то что это он потенциальный покупатель. А вот женщина ему не понравилась сразу.

Выполнив свои обязанности хозяина дома, Том скрылся в своей спальне и там тяжело опустился в кресло, еще раз осознав, каким тяжелым был этот день.

Это означало, что конец, который казался таким далеким и эфемерным, даже почти невозможным, на самом-то деле ближе, чем Том думал. Тоска и безысходность, невозможность повлиять на происходящее – все это с удовольствием и жадностью обгладывало душу лорда, вызывая пораженческие мысли о том, что в ванной комнате, в аптечке, стоит пузырек лауданума. Вылить его в бутылку вина и спокойно упиться им перед камином, перебирая воспоминания не одного десятка жизней. А потом уснуть и не видеть, что тут будет происходить, как будут делить дом, землю, распродавать жалкие остатки его наследства и родового гнезда.

Мысли о тихой смерти не давали ему покоя, завладевали им полностью, и он вспомнил, как в детстве читал книги Оскара Уайльда, безумно модные, и не утратившие своего очарования даже сейчас. Ему нравились сказки, он любил историю о Кентервилльском привидении и сейчас ощущал себя примерно таким же несчастным, как и сэр Симон, вынужденный скитаться по дому и греметь цепями.

Том взял с собой подсвечник и направился в библиотеку, на первый этаж, точно зная, что книга из его детства оставалась лежать на полупустых полках, после того как великолепное собрание начали распродавать, чтобы закрыть бреши в бюджете.

Небольшой томик нашелся недалеко от камина, сиротливо покрытый толстым слоем пыли. От огня шли ровные густые волны тепла, и лорд уселся в кресло, укрыв ноги пледом и повернувшись так, чтобы света было достаточно для чтения.

У него была небольшая привычка, сложившаяся за годы одиночества – читал он, как правило, вслух, негромко, но отчетливо. Да и дом любил послушать, что бы то ни было – отрывок из книги или новости из газеты.

– «Далеко-далеко, за сосновым бором, – ответил он тихим, мечтательным голосом, – есть маленький сад. Трава там густая и высокая, там белеют звезды цикуты, и всю ночь там поет соловей. Он поет до рассвета, и холодная хрустальная луна глядит с вышины, а исполинское тисовое дерево простирает свои руки над спящими. Глаза Вирджинии заволоклись слезами, и она спрятала лицо в ладони.