Читать книгу Повелительница сердца шейха - Джеки Эшенден - Страница 3

Шарлотте снился чудесный сон о том, что она купается в прохладном озере. Вода струится по телу, скользит по лицу, мягко касается губ… Откуда-то донесся громкий звук, и она резко открыла глаза. Сон оборвался.

Она не купается в прохладной воде. Она лежит на узкой жесткой кровати в крошечной комнате, пустой, если не считать ведра в углу. С потолка свисает одинокая голая лампочка. Пол из потрескавшегося цемента, стены – из голого камня.

Комната выглядела как… тюремная камера.

Ее сердцебиение ускорилось, страх, словно ядовитая змея, свернулся вокруг сердца. Что произошло? Как она здесь оказалась?

Отец ушел с места раскопок, и она отправилась искать его, но заблудилась в пустыне. Потом появились всадники в черном с ее отцом, перекинутым через седло лошади. У них был предводитель, мужчина с дымчато-золотыми глазами, высокий и огромный, как гора. На бедре у него висел меч, а взгляд был безжалостным и жестоким…

Шарлотта содрогнулась.

Он, должно быть, спас ее после того, как она упала в обморок, – хотя это было не совсем то, что она называет спасением. Может быть, он и спас ей жизнь, но все же отправил в камеру.

Шарлотта медленно выдохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, и заставила себя подняться.

Должно быть, это тюрьма в Ашкаразе, а тот человек – один из пограничников. О боже, неужели ее отец тоже здесь? Неужели они оба, сами того не желая, забрели в Ашкараз и стали пленниками?

Всем известно, что происходит с теми, кто попадает в Ашкараз, – они исчезают без следа.

Шарлотта облизнула внезапно пересохшие губы, пытаясь взять себя в руки и справиться со страхом. Она не должна паниковать. Люди возвращаются отсюда, иначе как бы все узнали, что здесь царит тирания, а народ страдает под гнетом диктатора – живет в нищете, невежестве и подвергается притеснениям?

Размышления об ужасах Ашкараза лишь усилили панику. Нужно было сосредоточиться на том, что сделать прямо сейчас. Отбросив мысли о диктаторах и ужасе, Шарлотта спустила ноги с ужасной кровати и встала. Волна головокружения и тошноты накрыла ее, но быстро прошла. У нее саднило лицо, но, поскольку зеркала не было, она не могла понять, в чем проблема. Наверное, это из-за солнечных ожогов.

Шарлотта медленно подошла к двери и попыталась открыть, но та не поддалась. Ее заперли. Нахмурившись, она еще раз оглядела комнату. Высоко под потолком было маленькое окошко, через которое проникал яркий солнечный свет.

Может быть, ей стоит взглянуть, что там снаружи? Понять, где она? Это лучше, чем сидеть и бояться. Шарлотта постояла немного, прикусив губу и задумавшись, потом подвинула кровать к окну и забралась на нее с ногами. Пальцами ухватилась за выступ, но подтянуться не смогла. Раздраженная, она еще раз оглядела комнату, взгляд остановился на ведре в углу.

Да, нужно попробовать.

Спрыгнув с кровати, Шарлотта подошла к ведру, взяла его и поставила на кровать, перевернув кверху дном. Потом снова забралась на кровать и на ведро. Теперь она смогла выглянуть в окно.

Стекло было пыльным и потрескавшимся, из окна открывался вид на каменную стену здания напротив. Шарлотта встала на цыпочки, вытянула шею, чтобы увидеть хоть что-нибудь, но не смогла.

Внезапная мысль посетила ее. Она снова осмотрела окно.

Может, разбить стекло, и…

Шарлотта всегда была миниатюрной, что не раз выручало ее, если нужно было спрятаться от родителей, когда их крики становились слишком громкими. Может быть, это сыграет ей на руку и сейчас?

Или лучше просто сидеть и ждать, что произойдет?

Нет, так не пойдет. Она не станет сидеть здесь, беспомощная и ничего не понимающая. Она должна что-то сделать.

Решившись, Шарлотта сняла рубашку – шарф куда-то исчез – обернула ею кисть правой руки и стукнула кулаком по стеклу. После первого удара стекло раскололось надвое, после второго – разлетелось вдребезги.

Довольная собой, она убедилась, что на раме нет острых осколков, а затем, недолго думая, вылезла в окно.

Крупный человек не смог бы этого сделать. Даже у женщины среднего роста возникли бы трудности. Но природа не наградила Шарлотту ни ростом, ни роскошными формами, и сейчас это сыграло ей на руку. У миниатюрных женщин свои преимущества.

Шарлотта довольно неуклюже приземлилась на асфальт, и ей пришлось полежать несколько мгновений, чтобы восстановить дыхание. Солнце было невероятно жарким, воздух – как в печи. Она определенно была где-то посреди пустыни.

Впрочем, звуки, доносившиеся до нее, говорили об обратном. Это был привычный шум оживленной улицы: рев автомобильных двигателей, сигналы клаксонов, голоса людей, мелодии популярной музыки. Озадаченная, Шарлотта встала на ноги, осмотрелась и обнаружила, что стоит в узком переулке между двумя высокими каменными зданиями. Переулок вел на улицу, по которой шли люди.

Несмотря на замешательство и страх, ее охватил неожиданный трепет возбуждения. Она в закрытой стране! В стране, в которую не мог попасть ни один иностранец уже более двадцати лет! И ей это удалось!

Будучи помощницей отца, Шарлотта увлекалась археологией и историей, но больше всего ее интересовал социум – люди, их культура и традиции, повседневная жизнь во всей ее полноте и красках. По слухам, Ашкараз возвратился в Средневековье, время в стране остановилось. И она, возможно, будет первым человеком, кто подтвердит или опровергнет этот факт. Ничто и никто не помешает ей увидеть все своими глазами.

Шарлотта решительно направилась к выходу из переулка и… застыла на месте.

Ничто не могло подготовить ее к тому шоку, который она испытала, увидев улицу Ашкараза. Шарлотта ожидала увидеть запряженные лошадьми повозки, ослов или верблюдов, груженных поклажей, и их погонщиков. Глинобитные дома, из окон которых выплескивают помои за неимением канализации. Чумазых детей, играющих в пыли, оборванных нищих, просящих подаяние. В ее воображении прочно укоренилась фантазия о средневековом ближневосточном городе с древними базарами, верблюдами и заклинателями змей. Но здесь было все совсем не так.

Блестящие новые автомобили мчались по улице с высокими зданиями из стекла и стали. По тротуарам шли люди – одни в арабских одеяниях, другие в современной европейской одежде. С небоскребами соседствовали исторические здания, характерные для стран Востока, прекрасно сохранившиеся и обновленные, вдоль улиц располагались магазины и рестораны. Люди сидели за столиками уличных кафе, разговаривали, смеялись, работали за ноутбуками, смотрели в свои смартфоны. В воздухе чувствовалась энергия шумного, успешного, процветающего города. И уж точно не могло быть и речи о бедной угнетенной нации, находившейся под властью диктатора, как полагает остальной мир.

Что же здесь все-таки происходит?

Совершенно сбитая с толку, Шарлотта вышла на тротуар и присоединилась к потоку людей, не обращая внимания на взгляды, которыми ее одаривали.

Впереди был красивый парк с фонтаном и пышными клумбами, множеством скамеек и детской игровой площадкой. Там было много детей, игравших под неусыпным наблюдением родителей.

Это было… невероятно! Удивительно. Как такое вообще возможно? Неужели Ашкараз все это время скрывал свое истинное лицо?

Шарлотта была так захвачена зрелищем, что не заметила, как сзади подошел мужчина в форме и схватил ее за руку. Через пару минут у обочины остановилась длинная черная машина, и Шарлотту затолкали на заднее сиденье. Она открыла рот, чтобы возразить, но не смогла закричать. Что-то черное и удушливое накрыло ей голову, и машина тронулась с места.

Пальцы, крепко обхватившие ее руку, не причиняли боли, но определенно гарантировали, что она не сможет убежать.

Шарлотту охватил страх. Неужели она действительно думала, что сможет сбежать из тюремной камеры и бродить по городу, как будто ничего не случилось?

Она об этом не подумала, вот в чем проблема. Она выбралась из камеры, а затем была захвачена чудесами города за пределами тюрьмы.

Шарлотта откинулась на спинку сиденья, стараясь не поддаваться панике. Теперь не только у нее не осталось шанса на побег, но и у отца. И в этом была ее вина.

Машина ехала, казалось, целую вечность, а потом замедлила ход и остановилась. Ее вытащили из салона и повели вверх по лестнице. Сквозь плотную ткань мешка Шарлотта видела яркий солнечный свет, ощущала жар пустыни, но затем перед ней распахнулась дверь, и ее ввели в помещение – если верить ощущениям, весьма просторное. На смену зною пришла благословенная прохлада. Ее шаги эхом отдавались по мраморным плитам пола, в воздухе витал аромат цветов, слышалось журчание воды – вероятно, поблизости был фонтан.

Она ничего не могла разглядеть сквозь черную ткань и давно потеряла чувство направления, потому что ее долго вели по каким-то коридорам, они куда-то сворачивали, поднимались по лестницам.

Неужели они снова ведут ее в камеру? Может быть, они убьют ее? Или будут держать в плену вечно?

Страх охватил Шарлотту с новой силой, но тут они остановились и сопровождающие резко сдернули мешок с ее головы.

Шарлотта заморгала от яркого света.

Оказалось, что она стоит в большой комнате, уставленной полками с множеством книг, вдоль стены напротив стояла картотека, меньше, чем в университете, в котором преподает ее отец, но все же весьма обширная. Мраморный пол был покрыт толстыми яркими шелковыми коврами, стены выложены перламутровой плиткой. Перед нею было окно, из которого открывался вид на прекрасный сад, где среди пальм и тропических растений журчал фонтан и росло множество различных цветов.

Перед окном стоял огромный письменный стол из потемневшего от времени дерева. На полированной поверхности не было ничего, кроме плоского монитора компьютера и клавиатуры, а также изящной серебряной вазы со свежей веточкой жасмина.

Это определенно не тюремная камера. Скорее, чей-то кабинет…

Шарлотта обернулась и увидела двух мужчин, стоявших по обе стороны двойных дверей. Они были одеты в черное, на поясах – мечи, каменные лица абсолютно бесстрастны.

Можно было бы предположить, что их одежда и мечи не более чем дань традиции, но это было не так. Их одежда и обувь были покрыты пылью. Стальные лезвия мечей блестели на солнце, и Шарлотте казалось, что она видит кровь. Конечно, это не так, этого просто не может быть.

Шарлотта уставилась на стражников, сердце билось все быстрее и быстрее. За спиной открылась дверь. Она резко обернулась и увидела, что в комнату вошел мужчина. Незнакомец подошел к столу, встал, скрестив руки на мощной груди, и вперил в нее изучающий взгляд.

Шарлотта не сводила с него глаз. Мужчина был высок, широкоплеч и сложением походил скорее на древнего воина, чем на современного бизнесмена. Мускулы его груди и рук натягивали белый хлопок деловой рубашки, под дорогой тканью темных брюк просматривались мускулы мощных бедер.

Его лицо, словно высеченное из гранита, с ярко-выраженными скулами и массивным подбородком, отличалось суровой красотой. Орлиный нос, прямые черные брови и красиво очерченный рот делали его неотразимым. Мужчина, сверлящий ее взглядом, был не просто красив, он обладал особой харизмой, присущей только очень сильным и очень властным людям.

Но не это буквально пригвоздило Шарлотту к полу.

Его глаза. Глаза цвета дымчатого кварца горели золотым огнем, тем же безжалостным, жестоким жаром, что и солнце пустыни. Это был тот самый мужчина, который подобрал ее в пустыне. Шарлотта была в этом уверена. Она никогда не забудет эти глаза.

Он долго молчал, и Шарлотта тоже, потому что не могла найти в себе сил заговорить. Мужчина бросил взгляд на стражников позади нее, приказав выйти.

За теми захлопнулась дверь, и они остались вдвоем. Комната внезапно показалась Шарлотте тесной, слишком маленькой, чтобы вместить и ее, и мужчину, что стоял напротив. Она не могла даже вдохнуть полной грудью – казалось, этот человек вытеснил из комнаты воздух.

Шарлотта вздернула подбородок, пытаясь унять сердцебиение и одновременно не сломаться под его безжалостным взглядом, но, похоже, ей это не удалось. Сцепив руки перед собой, чтобы не дрожали, Шарлотта сделала глубокий вдох и, наконец, решилась заговорить:

– М-м-м… вы говорите по-английски?

Ее голос прозвучал тонко и пронзительно в тишине комнаты. Мужчина ничего не ответил, продолжая пристально смотреть на нее. Это было крайне нервирующе.

Во рту у нее пересохло, и она пожалела, что не говорит по-арабски лучше. Потому что, возможно, он не понимает английского. Шарлотта хотела спросить его, где отец, а также поблагодарить за то, что он спас ее.

«Он посадил тебя в камеру, помнишь?»

Конечно, но, возможно, это был не он. Сложением он походил на средневекового воина, но костюм на нем был современный. Может быть, он начальник тюрьмы, в которую ее посадили? Или чиновник высокого ранга?

– Я… м-м-м… извиняюсь, – заикаясь, пробормотала Шарлотта. – Я должна поблагодарить за то, что вы спасли мне жизнь. Но не могли бы вы сказать, где мой отец? Видите ли, мы заблудились. И я… Я…

Она запнулась, ее слова были раздавлены тяжестью его взгляда.

Это было глупо. Ее отец сидит в тюремной камере, если не стал жертвой палача, а она позволила этому человеку запугать себя. Сейчас ей нельзя быть такой жалкой.

Пожалуй, ей следует представиться. В конце концов, у нее нет при себе никаких документов, так что, возможно, они понятия не имеют, кто она и кто ее отец, и поэтому посадили в камеру. Может быть, они решили, что она шпионка или диверсант?

– Итак, – произнесла Шарлотта, взяв себя в руки, – меня зовут…

– Шарлотта Деверо, – прервал ее мужчина глубоким, немного грубоватым голосом. – Вы ассистент на археологических раскопках, которые ваш отец, профессор Мартин Деверо, проводит совместно с Университетом Сиддка.

Его английский был безупречен, а акцент почти неразличим.

– Вы родом из Корнуолла, но живете в Лондоне и в настоящее время работаете ассистентом в университете вашего отца. Вам двадцать три года, у вас нет иждивенцев, и вы живете в квартире с парой друзей в Клэпхеме.

Шарлотта была потрясена. Откуда он все знает?

– Я…

Но мужчина продолжил, проигнорировав ее желание высказаться:

– Не могли бы вы рассказать мне, зачем отправились в пустыню? И вы, и ваш отец слишком далеко ушли от места раскопок. На самом деле это единственная причина, по которой вы здесь. Вы пересекли границу Ашкараза, понимаете это, не так ли?

Шарлотта покраснела от нотки снисходительности в его голосе, но успокоилась оттого, что он говорит об ее отце в настоящем времени.

– Вы хотите сказать, что мой отец жив? – спросила она, желая удостовериться.

– Да, – без колебаний ответил мужчина. – Он жив.

От радости у нее перехватило дыхание.

– О, я так рада! Отец, вероятно, ушел с места раскопок, чтобы поразмышлять над каким-нибудь вопросом и сам не заметил, как сбился с пути. С ним такое нередко случается. Я пошла, чтобы найти его, поднялась на дюну и каким-то образом…

– Меня не интересует, как вы заблудились, мисс Деверо, – перебил ее мужчина, в его голосе звенела сталь, взгляд дымчато-золотых глаз был безжалостным. – Что меня интересует, так это то, как вы выбрались из охраняемого объекта.

Шарлотта судорожно сглотнула. Какое-то время она раздумывала, не солгать ли ей, но так как у нее были неприятности, то не было смысла усугублять их.

– Я… разбила стекло и вылезла через окно. – Она слегка приподняла подбородок, чтобы показать ему, что не боится. – Это было не так уж трудно.

– Вылезли через окно? – повторил он ровным голосом, черты его опасно красивого лица стали жесткими. – А почему вы решили, что это хорошая идея?

– До меня дошли слухи, – ответила Шарлотта, заняв оборонительную позицию, – что люди, которые пересекают границы Ашкараза, исчезают навсегда. Я не знала, что случилось с моим отцом. Мне представилась возможность сбежать, чтобы найти его, и я воспользовалась ею.

Мужчина ничего не ответил. Его пристальный взгляд давил на нее своей тяжестью.

Шарлотта сжала руки в кулаки, приподняла подбородок еще на дюйм и посмотрела ему в глаза.

– Вы же знаете, что мы британские подданные. Вы не можете просто заставить нас исчезнуть, как других. Мой отец – уважаемый ученый. Как только сотрудники экспедиции поймут, что мы пропали, нас будут искать. Так что вам лучше сказать тому, кто здесь главный, что…

– Нет необходимости. Все заинтересованные стороны уже знают об этом.

– Какие заинтересованные стороны?

Его лицо оставалось бесстрастным.

– Я.

– Вы? – Шарлотта попыталась изобразить скептицизм, но у нее ничего не вышло. – И кто же вы такой?

– Я здесь главный, – сказал он без всякого выражения.

– Да? То есть вы начальник полиции?

В конце концов, это объясняет его властность.

– Нет. Я не глава полиции. – В его глазах блеснуло что-то такое, от чего у нее перехватило дыхание. – Я – глава страны. Я – шейх Ашкараза.

Шарлотта Деверо изумленно хлопала ресницами. Шок был написан на ее хорошеньком розовом личике.

Она должна быть шокирована. Она должна дрожать от страха.

Когда его известили о ее побеге и прогулке по главной улице Харана, сказать, что он разозлился, значило сильно преуменьшить его чувства.

Тарик был в ярости. В абсолютной, вулканической ярости. Ярость кипела в нем, как лава, способная уничтожить все на своем пути, и только долгие годы самоконтроля позволяли ему удерживать ее внутри.

Ему некого было винить в этом происшествии, кроме самого себя. Именно он решил чужестранку привезти в Харан, а не последовать совету Фейсала и вернуть ее с отцом на место раскопок, откуда они пришли.

Нет, он решил позаботиться о мисс Деверо сам, доставил ее в Харан, чтобы убедиться, что она получит необходимую медицинскую помощь. Ее отец еще больше нуждался в уходе – Мартин Деверо все еще был без сознания и лежал в больничной палате. Состояние Шарлотты, по заверению медиков, не вызывало опасений, а потому ее перевели в учреждение, где содержали всех нелегальных визитеров Ашкараза.

Как правило, эти визитеры были мужчинами. Ни один из них не предпринимал попыток покинуть камеру через окно – это было невозможно. Тарик даже не знал, что в камере, куда поместили мисс Деверо, было окно.

Впрочем, теперь это уже не имело значения. Важно было то, что эта женщина сбежала, беспрепятственно прогулялась по улицам Харана и поняла, что они лгали всему миру.

Его страна не была застывшей во времени, погрязшей в нищете и войнах, она была процветающей и здоровой, а ее население – обеспеченным и счастливым. Тарик не без гордости осознавал, что народ Харана богат. Очень богат.

Страна должна была прятать свои богатства от остального мира, чтобы не быть разорванной на части теми, кто отчаянно пытался заполучить их в свои руки, как это произошло почти двадцать лет назад.

Он не мог допустить, чтобы это повторилось снова.

Двадцать лет назад все случилось из-за Кэтрин, а теперь здесь Шарлотта Деверо, еще одна иностранка, вызвавшая очередной дипломатический инцидент.

Но на этот раз он не будет проявлять к ней участие, как это было с Кэтрин. Он выучил урок, и выучил его хорошо, и не собирался давать этой женщине повод для сомнений.

– О, – еле слышно произнесла англичанка. – Я поняла.

В ее голосе звучала приятная хрипотца. Она где-то потеряла свой шарф, так что ее светлые волнистые волосы свободно разметались по плечам, несколько прядей прилипли ко лбу. Следы солнечного ожога, который она получила в пустыне, стали менее заметными, кожа приобрела розовый оттенок, отчего ее серо-голубые глаза казались еще ярче и сверкали, как звезды. На ней были те же свободные синие брюки, что и в пустыне, а вместо рубашки – плотно облегающий белый топ.

От его внимания не ускользнуло, что при скромном росте и изящном сложении у англичанки удивительно пышная грудь.

– Уверен, что вы этого не понимаете, – сказал он, выбросив из головы эти особые наблюдения, – но ваша маленькая экскурсия поставила меня в очень трудное положение.

Женщина одарила его холодным взглядом, который уколол в сердце, как шип.

– В самом деле? Почему?

Это были не те слова, которых он ждал. На самом деле ничто в ее поведении не было ожидаемым. Ей следовало бы бояться. Как и любая женщина – или любой человек, если уж на то пошло, который проснулся и обнаружил себя в тюремной камере. Особенно учитывая слухи об Ашкаразе.

Она должна была бы бояться за свою жизнь, а не стоять здесь и холодно смотреть на него, будто он всего лишь чиновник, а не правитель страны.

– Мисс Деверо, – сказал он, все еще не остыв от гнева. – Вы совсем не проявляете должного почтения.

Она снова моргнула своими блестящими серебристо-серыми глазами.

– О, разве? Извините. Я не знаю здешних обычаев…

– Вы ведь склоняетесь в реверансе перед своей королевой, не так ли? – Он холодно оборвал ее. – Я здесь король. Мое слово – закон.

– О, – повторила она, опустив глаза. – Я вовсе не хотела вас обидеть.

Затем мисс Деверо сделала неловкий реверанс.

Тарик прищурился, глядя на нее. Неужели она смеется над ним? Не похоже, но с иностранцами никогда не угадаешь.

Это не улучшило его настроения.

С другой стороны, он не должен вымещать свой гнев на ней. Шейх должен быть выше своих чувств. Правителю следует быть холодным и непреклонным, отстраненным, чуждым каких-либо эмоций.

Напротив, он ощущал нараставшее раздражение. Тарик хотел, чтобы она стояла на коленях и молила его о прощении. Хм, единственная ли это причина, по которой он хотел видеть ее коленопреклоненной?

Тарик ощутил внутренний трепет. Его тянуло к дерзкой чужестранке.

Нельзя не признать – мисс Деверо привлекательная женщина, вернее, девушка, только вошедшая в возраст расцвета. И да, его влечет к ней. Возможно, это объясняет, почему она так сильно выводит его из себя.

– Слишком поздно, – неумолимо заявил он. – Вы уже обидели меня. Вы сбежали из камеры, самолично отправились в город.

Шарлотта Деверо сжала свои маленькие кулачки, но на этот раз выражение ее лица было не столько холодным, сколько неуверенным.

– Да, но… как я уже объяснила, я не собиралась шпионить или совершать какие-либо противоправные действия. Я просто волновалась за отца, думала, что ему грозит опасность.

– Мы поступили бы с вами так же, как поступаем со всеми нелегальными визитерами Ашкараза. Вас обоих отправили бы обратно на родину. – Тарик сделал паузу. – Но сейчас мы не можем этого сделать.

Ее светлые брови сошлись на переносице.

– Почему?

– Потому что вы прошли по главной улице Харана и узнали правду.

– Что именно? Вы имеете в виду все эти красивые здания? Новые автомобили, смартфоны и прочее? – Ее губы, полные и прелестно розовые, изогнулись в улыбке. – Харан красивый город. В чем же здесь проблема?

– В том, что вы расскажете об этом другим людям, мисс Деверо. А они расскажут другим, и так будет продолжаться до тех пор, пока весь мир не узнает правду. А я не могу этого допустить.

Девушка нахмурилась.

– Я не понимаю…

– Конечно же, еще нет. Но у вас будет достаточно времени, чтобы разобраться во всем.

Еще одна волна неуверенности пробежала по ее лицу.

– Звучит зловеще. Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что мы не можем отправить вас обратно в Англию. Вас обоих. Вам придется остаться в Ашкаразе. – Тарик сделал паузу, чтобы придать максимальную значимость своим словам. – Навсегда.