Читать книгу Память душ - Дженн Лайонс - Страница 26

(Рассказ Терина)

Солнечный свет отражался от парящих в воздухе белых алебастровых спиралей, выгибающихся дугой над головами и будто подчеркивающих идеально голубое небо.

Не изумрудно-зеленое. Не сине-зеленое. Голубое.

Терин и Хаэриэль стояли на лугу, окруженном низкой цветущей живой изгородью рядом с огромным зеркальным бассейном. В воздухе стоял запах солнечного света, весенних цветов и сладкий, чистый аромат хвойных деревьев. Напротив зеркального бассейна вытянулись несколько густо усыпанных цветами топиариев в человеческий рост.

– Небо не того цвета, – сказал Терин. – Как и солнце.

Хаэриэль улыбнулась и коснулась его щеки.

– Совсем нет. – Солнечный свет отражался от ее золотистых волос. – Просто наша память длиннее, чем у куурцев.

Его взгляд был прикован к окружающей обстановке. Где они сейчас находились? Это были не джунгли, температура была вполне умеренной. Может, это все иллюзия?

Они были не одни. По всей территории двигались фигуры в длинных желто-зеленых одеждах, проверявшие растения, рассматривавшие цветы и казавшиеся довольно таинственными. Никто не носил оружия, но ванэ всегда были столь искусны в магии, что оно могло быть просто излишним.

К путешественникам спокойно подошел жрец с темно-рубиновой кожей. Терин понятия не имел, был ли он на самом деле жрецом, но вел он себя именно так. Терину нравилось думать, что он немного умеет их распознавать.

Терин ожидал, что его присутствие расстроит священника. В конце концов, в этом месте не полагалось ступать человеку, а Терин был именно человеком.

Взгляд священника остановился на нем, а затем скользнул дальше. Он не догадался, что Терин – не ванэ. При этом нельзя сказать, что жрец был полностью бесстрастен. Он просто не отреагировал именно на Терина.

– Как ты смеешь выдавать себя за нашу мертвую королеву? – спросил он у Хаэриэль.

– Выдавать себя? – рассмеялась Хаэриэль. – О, ты сделал совершенно неверное заключение. А теперь перестань драматизировать. Я здесь, чтобы попросить о перемещении для цали.

Терин нахмурился. Он знал, что такое камни цали. И служитель носил именно такой кристалл. Терин знал, что ванэ использовали их, чтобы удерживать души своих умерших близких, прежде чем отпустить их в царство Таэны, но…

У Хаэриэль не было камня цали.

– Ты не Хаэриэль. – Жрец властно вскинул бровь.

Терин хотел было успокоить жреца, но передумал. Учитывая, как он плохо владеет языком, это выдаст его.

– Я должна подтвердить свою личность? – Хаэриэль сделала короткий жест, и жрец, задыхаясь, взмыл в воздух.

– Э-э, Хаэриэль, дорогая моя… – тихо начал Терин. – Я уверен, что ты знаешь местный этикет лучше меня, но разве он нам не нужен? Для того, что ты хочешь сделать? – Смотреть, как она подняла мужчину в воздух, было почти физически больно. Что-то в самом этом движении… каждый раз, когда он видел, как Хаэриэль нападает на кого-нибудь с помощью магии, он вздрагивал. Как будто ожидал, что удар обрушится на него. Его разум уклонялся от теней и полузабытых болей.

Хаэриэль отпустила жреца. Задыхаясь, он упал на землю.

– Ваше Величество? – раздался женский голос. Вперед выступила еще одна служащая, которая тут же успокоила остальных: – Все в порядке. Нет причин для беспокойства. – Она наклонилась к священнику. – Морасан, не валяй дурака. Это ведь явно королева Хаэриэль.

Новая жрица казалась существом, нарисованным пастельными красками – нежно голубыми, с тенями индиго, словно это был колокольчик, переродившийся в женщину.

– Пожалуйста, простите его, Ваше Величество.

Хаэриэль улыбнулась:

– Дамаэрис, какая прелесть.

Мужчина, Морасан, все еще держась за горло, поднялся на ноги. Он взглянул на Терина, словно хотел что-то сказать, но потом закрыл рот, тем более что Терин совсем не выглядел счастливым. И это было вполне понятно. Терин совсем не чувствовал себя счастливым.

Хотя совершенно не понимал почему.

– Чем мы можем помочь Вашему Величеству? – спросила Дамаэрис.

– Как я уже сказала Морасану, я хочу попросить о перемещении для цали, – еще раз объяснила Хаэриэль.

– Конечно, – согласилась жрица. – Вы ведь дадите мне этот цали? – она протянула руку.

Хаэриэль положила арфу рядом со жрицей.

– Этот конкретный камень цали принял нестандартную форму. Но я не вижу причин, по которым это могло бы помешать ему сработать.

– О, – сказала Дамаэрис. – Я… вижу…

Терин уставился на нее. Арфа была цали? Он всегда считал, что цали – это драгоценные камни, что они должны быть драгоценными камнями. Теоретически, однако, при правильных обстоятельствах душу могли бы содержать другие сосуды. Если эта арфа каким-то образом содержала душу ванэ, значит, это было технически возможным. Он ломал голову, пытаясь вспомнить все, что мог, об этой проклятой арфе. Семья его старого друга Корана Миллигреста владела этим антиквариатом на протяжении нескольких поколений, но Коран никогда не придавал этому большого значения. С другой стороны, двоюродный брат Корана – Никали…

Коран однажды пошутил, что продаст свою коллекцию музыкальных инструментов, чтобы заплатить карточный долг, и Никали был готов вызвать его за это на дуэль. И был он вполне серьезен. Терин, конечно, мог бы приписать это гордости за семейную музыкальную коллекцию, если бы уже давно не пришел к выводу, что Никали на самом деле был ванэ, просто притворяющимся человеком.

Позади них послышалось тихое жужжание, словно кто-то вертел гирю на веревочке. Затем в нескольких футах от него появилась синеволосая женщина-ванэ с серебристой кожей. Глаза Терина расширились. Он не мог не узнать ее, учитывая, сколько лет она служила его сенешалем.

Мия.

– Госпожа Мия… – сказал внук Терина.

– Это не мое имя, – ответила Хаэриэль.

Терин вздрогнул, когда воспоминание развеялось как туман, прежде чем он смог опознать его.

Женщина не могла быть Мией, потому что Хаэриэль стояла рядом с ним. Хаэриэль все еще носила тело Мии, даже если теперь оно выглядело по-другому. Оставался лишь один кандидат, который не только знал, как выглядит настоящая Мия, но и мог выдавать себя за нее.

Терин подошел к Коготь.

– Что тебя задержало?

– Прошу прощения, Ваше Величество. – Коготь присела в полупоклоне перед Хаэриэль. Та махнула рукой в знак согласия и вернулась к разговору с Дамаэрис.

Терин изо всех сил старался держать дыхание под контролем. Сердце колотилось как бешеное.

Коготь смерила его изучающим взглядом:

– Ой-ой.

Терин глубоко вздохнул:

– Что значит «ой-ой»? Что, что там произошло?

Коготь пожала плечами:

– О, я просто хотела узнать, могу ли я съесть демона. И думаю, что это любопытство должно остаться неудовлетворенным. – Она вновь вернулась к изучению Терина. – А «ой-ой» означает, что ты стоишь на краю обрыва, утеночек… Вопрос лишь в том, сойдешь ли ты с него?

По его телу пробежала дрожь:

– Не понимаю, о чем ты.

– Именно, не понимаешь. Но ты очень к этому близко, Ясноглазый. – Она окинула взглядом поляну. – Это место навевает воспоминания. Прошло несколько тысячелетий.

Охватившая Терина дрожь была вполне понятна. Ясноглазым его называла Ола – несколько десятилетий назад, когда Педрон решил, что то, что нужно Терину, чтобы стереть ханжеский слой с нимба, – это его собственный раб[105]. Он вспомнил, как Кирин предупреждал, что Коготь выдавала себя за Олу. Он достаточно знал о мимиках, чтобы понять, что они могут копировать кого угодно, но чтобы копировать кого угодно в совершенстве, нужно лишь одно…

– Я не убивала Олу, – тихо прошептала Коготь, отвечая на вопрос раньше, чем он сформировался в сознании Терина. – Я любила ее.

– Это бы тебя остановило? – спросил Терин.

Коготь вздрогнула. Она не ответила, лишь указала жестом на поляну.

– Это Колодец Спиралей, – сказала она. – Святая святых. Люди думают, что духовное сердце ванэ – Мать Деревьев, но нет, на самом деле оно здесь. – Коготь на мгновение замолчала, а потом продолжила: – Знаешь, я здесь родилась.

Терин взглянул на нее.

– А ты рождалась?

– Ладно. Я была здесь создана. О, пьянящие дни в начале основания… Люди делали все то, чего не следовало делать. Играли с понятиями, которые мы не понимали. – Она бросила на него особенно серьезный взгляд. – Ты понимаешь, что мы в Кууре?

– Что? – На этот раз Терин забыл, что надо говорить потише.

Хаэриэль оглянулась на него:

– Все в порядке?

– Все в порядке. Извини. – Он махнул ей рукой, и Хаэриэль снова обратила внимание на двух жрецов. Они устанавливали рядом с колонной цветов колыбель, в которую можно было положить арфу.

Терин повернулся к Коготь:

– Куур? Ты серьезно?

– О да, – ответила Коготь. – Это великий Кирписский лес. – Она усмехнулась, увидев выражение лица Терина. – Да ладно тебе. Ты действительно думаешь, что Куур выведал все грязные маленькие секреты ванэ? Вторглись вы сюда или нет, но человеческие глаза никогда не видели некоторых частей Кирписа. – Она помолчала. – Ну, до сих пор. – Коготь ударила Терина по руке. – Везучий пес.

– Никогда больше не прикасайся ко мне, – сказал Терин. Нахмурившись, он окинул взглядом невероятно красивый луг. – Однако я не понимаю. Разве у ванэ из Манола нет своего… что бы это ни было?

– О нет. Есть только один Колодец Спиралей, – ответила Коготь. – И как бы ни росла напряженность между двумя странами, никто никогда не ограничивал доступ к нему. – Она наклонилась к Терину. – Знаешь, все, что тебе нужно сделать, чтобы сбежать, – это просто… бежать. Недалеко отсюда находится Академия. Ты доберешься до нее меньше чем за день.

– С чего бы мне бежать? Я не пленник. – но на открытом лугу ему вдруг стало душно. Жрецы, бросавшие на него подозрительные взгляды, стали вдруг походить на охранников.

– Я верна Хаэриэль, – ни с того ни с сего сказала Коготь. – Но и у меня есть свои пределы. – Она прикусила нижнюю губу. – Большинство членов королевской семьи так и не позволили бы Оле работать на саму себя, будучи куртизанкой. Большинство не позволили бы ей купить свободу. Достаточно легко было просто забрать у нее слезы звезд и покончить с этим. Никто бы не подумал о тебе хуже. – Она фыркнула. – Никто из «важных шишек» не подумал бы о тебе хуже.

– И в благодарность за это Ола предала меня. – Терин не совсем понимал, почему Коготь говорит ему об этом. Даже если она обладала воспоминаниями Олы, для него эти воспоминания заключались только в боли.

– Нет, – сказала Коготь. – Она не предавала тебя. Но все же тебя предали. Люди, гораздо более близкие тебе, чем Ола Натера. – Она не отводила взгляд от разговаривающей Хаэриэль. – Гораздо более близкие.

– Все, что ты говоришь, – ложь. Почему Мия…

– Это не мое имя, – сказала она.

Терин не закончил фразу.

Коготь наклонилась ближе:

– Ты почти на месте, Ясноглазый. Помнишь старые добрые времена? Ты, Коран, Никали и тот большеглазый парень с фермы из Маракора… Помнишь, как твой отец Педрон решил сделать с тобой кое-что?..

Терин резко вдохнул. Потому что он действительно помнил, как это было. Педрон не хотел создавать ему гаэш, поэтому использовал кое-что другое. Он помнил, как его разум уклонялся от неправильных тем, как он забывал разговоры и важных для него людей. То, как весь мир, казалось, исказился…

Резкий звук ломающихся костей эхом разнесся по Великому Холлу. Крики.

Сломанная шея.

– Помоги мне, Таэна, – прошептал он. Проблема с чарами заключалась не в том, чтобы сломать их. Это было легко. Трудность заключалась лишь в том, чтобы понять, что они существуют.

– Вот, – прошептала Коготь. – Именно. Можешь считать, что это мой способ сказать тебе спасибо от имени Олы. Ты дал Оле свободу. А теперь я отдаю тебе твою.

Терин замер неподвижно, вытянувшись в струну и прижав кулаки к бокам, а воспоминания ураганным ветром проносились у него в голове. Воспоминания о том, как он не верил в происходящее, когда начались убийства. Воспоминания о боли от слов Хаэриэль, слов, которые били больнее, чем ее магия. Воспоминания об ужасе, который он испытал, увидев, как она убивает всех и он не способен ее остановить. Воспоминания о знании, что он заслужил такой исход. Что ее гнев был… оправдан.

Терин закрыл глаза, по его щекам потекли слезы.

– А теперь, когда ты перешагнул через край, – прошептала Коготь, – ты падаешь или летишь?

Терин знал, что ему лучше не бежать. Не надо делать никаких резких, быстрых движений, которые могли бы привлечь внимание Хаэриэль. Конечно, жрецы будут возражать против того, чтобы Хаэриэль чересчур уж разбрасывалась заклятьями, но предыдущая демонстрация ее магии показывала, что слишком уж сильно возражать они не будут. Он огляделся. Поляна должна была быть окружена иллюзиями. Хаэриэль не могла выглянуть за их пределы – так же, как и он. Стоит ему зайти за них – и он станет невидимым.

Он медленно отступил назад. С каждым шагом чувствуя то кошмарное беспокойство, что Хаэриэль могла обернуться и заметить его, узнать его намерения. Один из жрецов заметил, что он отступает, но, если не считать хмурого взгляда в его сторону, он ничего больше не предпринял.

А Коготь…

Терин подавил горький смех. Коготь превратилась в него. Если Хаэриэль оглянется, она увидит стоящего там Терина. И не посмотрит мимо мимика, чтобы увидеть настоящего Терина, медленно отступающего к деревьям.

Когда деревья сомкнулись вокруг него, Терин повернулся и побежал.