Читать книгу Память душ - Дженн Лайонс - Страница 27

(Рассказ Кирина)

Дрейки медленно кружили вокруг нас, то приближаясь, то отдаляясь.

– Они ждут, когда мы побежим? – нервно спросил Турвишар.

– Может быть, – ответил Тераэт. – Но есть еще одна возможность… – он повысил голос и выкрикнул приветствие на языке триссов.

После минутного молчания ему ответили их голоса.

– Не нападай на них, – шепнул я Джанель.

– С чего бы мне… – начала она и напряглась, когда полдюжины триссов вошли в круг света, отбрасываемый костром. – Ох…

Триссы выглядели почти как люди, если не считать, что они покрыты змеиной чешуей и у них змеиные головы. Я всегда считал, что вариации их облика, скорей всего, чисто косметические.

– Я не знал, что в Маноле живут триссы, – сказал я Тераэту, стараясь, чтобы мой голос звучал легко и непринужденно.

– Ты что, шутишь? Все триссы живут в Маноле. Как ты думаешь, куда они отправились после того, как Куур выгнал их из Хорвеша? – Тераэт сказал триссам что-то еще: что-то такое, что я понял достаточно хорошо, чтобы принять за вежливое предисловие.

Среди Черного Братства было много триссов, так как триссы перешли от поклонения своему богу-королю Инису к поклонению богу, ответственному за его уничтожение, – Таэне. В этом был какой-то странный смысл. Как бы то ни было, Тераэт и триссы еще некоторое время о чем-то разговаривали.

Тем временем Турвишар попытался скормить мясо крокодила дрейку, который осторожно, как дикая кошка, крался вперед. Турвишар даже не потерял при этом руки – что, надо сказать, весьма впечатляюще.

Тераэт встал. Напряжение спало. Трисс шагнул вперед и похлопал Тераэта по плечу.

– Это Всизин, – объяснил нам Тераэт, – двоюродный брат Сзарра. Он слышал о нас.

Чтобы подчеркнуть это, трисс, о котором шла речь, широко улыбнулся мне, раскрыл объятия и провозгласил:

– Слиголто!

Я застонал, а Тераэт рассмеялся. Джанель наклонилась к Турвишару:

– Что он только что сказал?

– Мартышка? – неуверенно предложил Турвишар, – По-видимому, в Маноле нашли мартышку с золотистым мехом?..

Я ущипнул себя за переносицу.

– Один из моих инструкторов по оружию, Сзарр, дал мне это прозвище. Я думал, что избавился от него, когда взорвал остров, на котором жил в то время.

Тераэт усмехнулся.

– Это был не ты. Не приписывай себе вспыльчивость Старика.

У Джанель загорелись глаза:

– Мартышка? Они называют тебя Мартышкой? Это намного лучше, чем Плут! Любой ведь может вступить в этот клуб и называть тебя Мартышкой?

Я серьезно посмотрел на нее.

– Нет.

Тераэт хлопнул меня по плечу.

– Давай, Мартышка. Они предложили отвезти нас в их деревню. Давай хоть сегодня выспимся в настоящих кроватях.

Я не могу винить триссов в их гостеприимстве.

«Деревня» оказалась довольно большой – почти как целый город где угодно в Кууре. Глубоко в джунглях дома обычно стояли на сваях, спасаясь от наводнений. Здесь же, на опушке, все располагалось на уровне земли.

Триссы предпочитали дневной свет, поэтому большинство горожан спали, когда охотники вместе с нами вернулись домой. Из окон выглянуло несколько голов. Внезапно одна из дверей распахнулась, и наружу выбежал крошечный трисс и обхватил ногу охотника, вызвав смех окружающих.

Я никогда раньше не видел ребенка-трисса. Ни у кого из триссов на Инистахане не было семей, так что я встречал только взрослых. Я не мог бы определить пол ребенка, впрочем, как и пол взрослых триссов. В любом случае ребенок был очарователен.

Триссы принесли крокодила Тераэта, а также другую дичь, пойманную с помощью дрейков.

Поскольку было уже поздно, здороваться мы ни с кем не стали. Триссы показали нам комнату с четырьмя покрытыми тростником деревянными кроватями. Стоило мне лечь на кровать, и я тут же уснул и не просыпался всю ночь.

На следующее утро нас угостили великолепным завтраком из яиц диких птиц и мяса крокодила, а также кофе и дрожжевым хлебом под названием шорва, который я полюбил за время своего пребывания на острове Инистхана. Мы знали, что нам нужно спешить, но Турвишар настоял, что нам необходимо время, чтобы оправиться после произошедшего с нами испытания. Никто не стал спорить.

Весь день я ловил себя на том, что благодарен триссам за их щедрость. Они обеспечили нас едой, ванной и одеждой. Кто-то одолжил мне достаточно острую бритву. Тераэт, обладавший среди триссов почти священным статусом, объяснил всю срочность наших поисков. И все же я уверен, что они помогли бы нам, даже если бы никогда не слышали о Таэне; триссы были щедрым народом.

Конечно, их одежду можно было счесть за доспехи: это была многослойная жесткая кожа и специально высушенные листья, обработанные до твердости железа. Триссы делали одежду из отдельных кусков, которые они зашнуровывали или связывали, так что никакого пошива не требовалось. Их оружие также было весьма специфичным, поскольку триссы использовали изогнутые мечи, сделанные словно в хорвешанском стиле[106]. Также у них всегда были кинжалы.

Я как раз собирал сумку, когда вдруг услышал, как Тераэт издал сдавленный звук. Я поднял голову, чтобы посмотреть, в чем заключалась проблема.

Проблема была в Джанель. О боги, неужели все проблемы всегда будут заключаться в ней?

Триссы дали ей типичную трисскую одежду, которую она надела так, чтоб та удовлетворяла ее требованиям приличия. А поэтому райсиги из змеиной кожи она завязала как можно туже, чтобы имитировать джоратский лиф, прочные сапоги и облегающий кожаный кеф. Большинство триссов носили юбку до колен или набедренную повязку с разрезами, но ей каким-то образом удалось найти брюки. Даже несмотря на то, что прошло много времени с тех пор, как она ездила верхом (это, должно быть, ее просто убивало!), и неизвестно, когда такая возможность еще представится снова, она по-прежнему стремилась носить наряд, подходящий для верховой езды. На всякий случай.

Вдобавок она убедила наших хозяев подарить ей украшения – понятия не имею, как она это сделала! – вырезанные из крокодильих зубов и разнообразных раковин. Все эти украшения она вплела в свой лаэвос. На запястьях у нее появилось огромное количество браслетов, на шее – разноцветные шнурки. Джоратские жеребцы выражали свою мужественность, нося украшения и украшая тело.

Сомневаюсь, что мне или Тераэту это показалось очень уж мужественным.

Оба мы уставились на нее.

Самое смешное, что ее одежда в Пустоши была гораздо более откровенной. И это довольно отвлекало, хотя с этим прекрасно справлялись и голые ноги Тераэта.

Вспомнив вдруг, что Тераэт солгал мне про Джанель, я вдруг понял, что хочу быть совершенно безжалостным. Он знал ее много лет, прежде чем я с ней встретился. Знал, ухаживал за ней и ни разу не намекнул, что знает нас обоих. Даже несмотря на то, что эти проклятые пророчества говорили о том, что мы с Джанель должны быть вместе. Даже несмотря на то, что он знал, что мы связаны в прошлых жизнях. Хотя он знал, что Ксалторат выследил меня и поместил в мой мозг воспоминания о Джанель – и сделал это по причинам, которые я до сих пор не мог понять.

Я подошел к Тераэту и похлопал его по плечу точно так же, как ванэ из Манола сделал это прошлой ночью.

– Помнишь, что ты сказал мне четыре года назад?

Тераэт оторвал взгляд от Джанель.

– Возможно, тебе придется чуть-чуть конкретизировать.

Я улыбнулся.

– Четыре года назад, на Инистхане. Я чувствовал, что влюблен в женщину, которая очень похожа на ту, что сейчас стоит вон там. Ты дал мне мудрый совет. Помнишь, что ты мне тогда сказал?

Тераэт прищурился. Я не мог сказать, вспомнил ли он свои слова или понял, что я заманиваю его в ловушку. И настроение у меня было настолько ужасным, что иначе как ловушкой это и нельзя было назвать.

Я наклонился к уху Тераэта и прошептал:

– Она не для тебя.

А потом я ушел.