Читать книгу Зачем нам стыд? Человек vs. общество - Дженнифер Джекет - Страница 6

Чувство стыда – его следует отличать от чувства, когда тебя мучает совесть, – является наказанием и как любое наказание используется в качестве средства принуждения к соблюдению общественных норм. Человечество знает наказания, предполагающие лишение преступника жизни, свободы, физической неприкосновенности, ресурсов или репутации (либо те или иные их сочетания), и, когда человека стыдят, мишенью становится именно репутация. Лишение провинившегося чего бы то ни было может носить активный характер – таковы, например, лишение жизни через смертную казнь, тюремное заключение, пытки, штрафные санкции или пикетирование – либо принимать пассивную форму отторжения, поражения в правах, как в случае остракизма или бойкота. (В ходе исследования, проведенного в США, две трети из 2000 респондентов признались, что бойкотировали кого-то из ближнего окружения, а треть сами становились жертвами бойкота.)

Человечество с большой изобретательностью выдумывает наказания, не предполагающие прямого насилия. К примеру, Чарльз Диккенс описывал южноамериканские племена, где «длинные волосы столь высоко ценились как признак красоты, что лишение их считалось ужаснейшей карой». К этой категории относится и одиночное заключение, которое в Америке может длиться несколько десятилетий. Когда мы с братом затевали драку, мама наказывала нас, и пальцем не тронув: просто заставляла 20 минут сидеть в обнимку на лестнице. Наказание стыдом может носить как насильственный, так и – ныне преобладающий – ненасильственный характер. Напомню, что наказать стыдом в нашем понимании означает выставить на позор – на всеобщее обозрение – или угрожать этим виновной стороне. Это можно проделать и без нанесения физического ущерба, из чего вовсе не следует, что такое наказание не причиняет страданий.

Наказание может налагаться человеком или группой людей, ставших жертвами нарушителя, либо третьей стороной или даже самим провинившимся (средством самонаказания становится вина). Как правило, наложение наказания сопряжено с издержками для карающей стороны, поскольку требует затрат энергии, да и определенный риск ответных мер исключить нельзя. Чем более опасным или рискованным является наказание, тем больших издержек оно требует. Уже в глубоком прошлом люди осознали, что в очень многих случаях вместо физического, зачастую насильственного, отторжения от социальной группы достаточно подвергнуть виновного общественному порицанию. Стыд как мера социальной защиты позволяет наказать его без лишних трат, одним только разрушительным влиянием публичного позора на репутацию: например, если члены группы решат отказаться от дальнейшего сотрудничества с наказуемым. Наказание стыдом и остракизм тесно связаны, но пристыдить «дешевле», чем подвергнуть остракизму. И в отличие от информационной открытости, прозрачности, которая выводит на чистую воду всех, воздействие стыдом оказывает влияние лишь на какую-то часть людей.

Когда и как возникло наказание стыдом? Первые гоминиды, как многие другие социальные животные, были способны контролировать взаимодействие и разногласия между членами группы лишь путем непосредственного наблюдения. По мере того как группы разрастались, а древние люди осваивали кооперацию, совершенствовалась способность человеческого мозга следить за тем, чтобы каждый человек соблюдал все правила. Согласно гипотезе взаимной чистки, выдвинутой антропологом Робином Данбаром, мы научились разговаривать вследствие необходимости поддерживать социальные связи, которых становилось все больше, и приглядывать друг за другом. Благодаря языку нашим предкам уже не приходилось непосредственно наблюдать за поведением каждой особи, чтобы узнать, как она себя ведет. Умение говорить позволило людям манипулировать социальным статусом друг друга с помощью слухов, что послужило толчком к дальнейшему развитию системы репутации и стыда. (Вероятно, это не уникальное отличие человеческого вида. По мнению некоторых ученых, воробьиные попугайчики, например, опознают каждого члена стаи по крику и могут добавлять к нему сигнал, выражающий одобрение или неодобрение{5}.) Из этого также следует, что группа, обеспокоенная поведением недобросовестного члена, становилась все больше, ведь теперь антисоциальное поведение не обязательно было наблюдать воочию, достаточно было услышать о нем из чужих уст. Правонарушителя стало возможно опозорить перед другими даже в его отсутствие.

Слухи и неодобрительные отзывы как разновидность наказания стыдом можно считать одним из первых рубежей защиты социума от нарушения общественных норм, и на заре истории человечества они играли столь же важную роль, что и сейчас. По данным антропологов, общение людей на две трети состоит из обсуждения других. Полли Вайсснер пришла к такому выводу по результатам исследования бушменского племени кунг из Ботсваны{6}, а Робин Данбар с коллегами вывели ту же самую пропорцию из наблюдения за посетителями кафетерия британского университета{7}. Вайсснер отнесла к категории хвалебных отзывов лишь 10 % услышанных ею в разговорах фраз, а остальные 90 % содержали критику, в значительной части в форме вышучивания, сарказма или изображения с помощью пантомимы. Нарушитель или кто-то из его близких родственников (но почти всегда он сам) нередко находился в пределах слышимости, а значит, критика высказывалась в расчете на то, что стыд заставит его одуматься. При обсуждении в негативном ключе часто предполагается, что отзыв дойдет до нарушителя прямо или опосредованно, когда он поймет, что окружающие не хотят иметь с ним дело.

Устная речь стала лишь первым средством распространения слухов. На следующий уровень коммуникация вышла с возникновением письменности. С момента ее появления коммуникационные технологии обогатились, как указывает исследователь Интернета Клэй Ширки, следующими пятью эпохальными достижениями: печатный станок, телеграф и телефон, звукозаписывающая аппаратура, широковещательные СМИ и цифровые технологии, в том числе Интернет. Вместе со средствами коммуникации всякий раз обновлялось и наказание стыдом. Если все начиналось с пересудов между людьми, физически находившимися в одном месте, то теперь обсуждения имеют всемирный охват, разлетаясь по печатным и цифровым СМИ, телефонным сетям, телеэфиру и виртуальному пространству.

С появлением цифровых технологий распространение слухов и обеспечение охвата резко подешевели, а масштаб и скорость передачи возросли. (Незачем обзванивать всех знакомых – один твит, и тысячи людей проинформированы.) Есть даже мнение, что совокупное воздействие цифровых технологий способно перестроить культуру в той же мере, что и появление речи. Неудивительно, что слухи приобрели небывалую публичность, тем более что это оружие уже не является прерогативой лидеров общественного мнения и государства, а все более переходит в руки рядовых граждан. А значит, всем нам нужно осознать, какие громадные возможности имеет стыд как средство наказания и какую ответственность это налагает.

Вспомните, какой вал критики обрушился через социальные сети на Susan G. Komen for the Cure! В 2012 году эта организация, повсеместно известная своим символом – розовой ленточкой – и неутомимой борьбой против рака груди, объявила об отказе выделить $650 000 фонду планирования семьи Planned Parenthood на программы выявления этого заболевания и распространения информации о нем. (Planned Parenthood имеет право проводить аборты, и, по мнению многих, отказ Komen от финансирования носил характер политического заявления.) В течение трех последующих дней проект «За качество в журналистике» (Pew Project for Excellence in Journalism) отследил в «Твиттере» 253 465 откликов на это решение: 17 % положительных, 19 % нейтральных и 64 % осуждающих. Через три дня после объявления Кomen об отзыве финансирования в New York Times и Washington Post вышли статьи на эту тему, и количество твитов подскочило до 215 383 за день (по пять сообщений каждые две секунды), причем большинство из них также были негативными. К концу того же дня фонд пересмотрел свое решение. В течение двух последующих дней 64 % твитов на тему Komen по-прежнему были неодобрительными, но количество сообщений снизилось на 85 %. Даже онлайновые обсуждения по преимуществу носят критический характер и являются мягким способом пристыдить отступников, чтобы таким образом удерживать людей в рамках, приемлемых для данной группы (независимо от того, что это за группа).

Поднявшаяся в соцсетях шумиха вынудила фонд Komen продолжить финансирование Planned Parenthood, но это далеко не единственный пример влиятельности слухов. Как сообщалось в статье «Весенние каникулы становятся скучными, поскольку весь мир следит за вами онлайн», вышедшей в New York Times в 2012 году, нынешних студентов тревожит, что их художества могут быть засняты и выложены в Интернет. Многие ученые сходятся на том, что повсеместное распространение соцсетей сопровождается уменьшением числа случайных связей во время заграничной практики (студентам не хочется, чтобы дорогие им люди обнаружили в Сети изобличающие фотографии и поняли, что ими не так уж дорожат). Однако воздействие стыдом через Интернет обесценивает это сильное средство, разменивая его на мелочи. Есть и другие проблемы: несоразмерность наказания проступку, переход на личности (перенос фокуса критики с проступка на личность того, кто его совершил) и ущемление человеческого достоинства.