Читать книгу Сестрица - Дженнифер Доннелли - Страница 15

Капитан Дюваль был в ярости.

Шанс постарался принять виноватый вид. Получилось неплохо – по этой части практики у него было предостаточно.

– Зачем вы сожгли снасти, выбили стекла и утопили баркас? – зарычал капитан. – Придется потратить целое состояние, чтобы возместить такие убытки!

– Лучшего применения состоянию нельзя и придумать! – сказал Шанс, очаровательно улыбаясь. – Кажется, столь утонченного исполнения «Lascia ch’io pianga» я не слышал за всю жизнь.

– Это не имеет отношения к делу, сударь!

– Удовольствие имеет отношение к любому делу, сударь! – возразил Шанс. – Что вы будете вспоминать на смертном одре: сожженные снасти и выбитые стекла или прекрасную диву в мокром насквозь платье, облепившем каждый изгиб роскошного тела, и ее великолепный голос, который заглушил и пушечный выстрел, и треск жадного пламени? Пусть счетоводы подсчитывают убытки, а скряги дрожат над своими монетами. Мы же будем считать секунды восторга и копить минуты радости!

Капитан, за время пути выслушавший немало подобных речей, только ущипнул себя за переносицу.

– Скажите мне одно, маркиз: как именно стеклянный глаз боцмана попал в лапы обезьяны?

– Мы с боцманом играли в карты. Я поставил пять дукатов против его стеклянного глаза. А он, глупец, вынул свой глаз и зачем-то положил его поверх монет. Скажите, капитан, видели вы такую обезьяну, которая не соблазнилась бы блеском стеклянной игрушки?

Капитан сделал движение в сторону Нельсона, который укрылся на плече Шанса.

– А ущерб мне с обезьяны взыскивать?

Шанс опустил руку в мешок, лежавший у его ног на палубе, и вынул оттуда туго набитый кожаный кошель.

– Этого довольно? – спросил он, опуская его в руки капитана.

Тот открыл кошелек, пересчитал монеты и кивнул.

– Трап сейчас спустят, – сказал он. – В следующий раз, маркиз, когда вам вздумается совершить морскую прогулку, прошу выбрать другое судно.

Но Шанс уже не слушал его. Повернувшись к капитану спиной, он проверял, вся ли его свита в сборе. Они были нужны ему все до единого. Ведь он направлялся в деревню. Где, как известно, отсутствуют оперные театры. И вообще театры, а также концертные залы. Да что там театры, в деревне кофеен и тех не сыщешь, не говоря уже о кондитерских, книжных лавках и ресторациях. И как ему, спрашивается, прожить там хотя бы пять минут без своих музыкантов, без актеров и акробатов, без дивы, без балерин, волшебницы, гадалки, глотателя огня, шпагоглотателя, ученого и повара?

– Стоп! Повара нет! – воскликнул Шанс, пересчитав всех по головам. И поглядел на Нельсона. – Где он?

Обезьянка зажала лапками рот и раздула щеки.

– О нет, только не это, – простонал Шанс.

В это мгновение на палубу, откуда-то со стороны кормы, вышел, пошатываясь, лысый коротышка в черном кожаном плаще до пят, с ярко-красным платком вокруг шеи. Вид у него был помятый, взгляд мутный. Физиономия своей серостью напоминала недельную кашу.

– Морская болезнь, – сказал он, приближаясь к Шансу.

– Морская болезнь? Так вот как по-французски будет «Вчера я опять нажрался»? – ответил Шанс, поднимая бровь.

Повар болезненно моргнул:

– Обязательно так орать? – И он уперся лбом в планшир. – Какого черта они там возятся с трапом? Куда мы едем? Скажите мне, что в Париж.

– Боюсь, что нет. Нас ждет Сен-Мишель.

– Никогда о таком не слышал.

– Это в провинции.

– Терпеть не могу провинцию. Что мы там забыли?

Пальцы Шанса впились в планшир. Он вспомнил карту той девушки. Изабель, так, кажется, ее зовут. Конец ее пути вспыхнул у него перед глазами. Кровавые кляксы. Росчерки на пергаменте – яростные, будто нацарапанные рукой безумца.

Ему пришло в голову, что последнее как раз недалеко от истины.

– Его еще можно изменить, ее путь, – прошептал он. – Это в моей власти. И я это сделаю.

– Какой путь? – спросил повар. – О чем ты говоришь? Почему ты…

Но он не договорил. Что-то внизу привлекло его внимание. Шанс проследил за взглядом повара.

По людной улице, сразу за доками, стремительно катила черная карета. В ней сидела женщина – морщинистое бледное лицо в окне экипажа походило на портрет в раме. Почуяв, должно быть, что на нее смотрят, старуха подняла голову. И взглянула в упор на Шанса. Ее серые глаза смотрели безжалостно, и Шанс понял, что ему предстоит нешуточная битва, пощады в которой ему не видать, хотя он и не станет просить о ней.

Повар набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул.

– Мы здесь из-за нее, так? – сказал он.

Шанс кивнул.

– Ничего хорошего. Она – худшая из той троицы, а это что-нибудь да значит. Зачем она здесь? И зачем здесь мы? Скажешь ты мне, наконец, или нет?

– Чтобы сражаться, – ответил Шанс.

– Ради чего на этот раз? Ради золота? Славы? Или твоей гордыни? – язвительно спросил повар.

Проследив за тем, как экипаж Судьбы скрывается за поворотом, Шанс ответил:

– За девушку. Мы будем сражаться за ее душу.

Повар кивнул:

– Так бы сразу и сказал. Ради такой цели и повоевать не грех.

Мутный взгляд повара прояснился; на смену невнятности пришла решимость. Сунув два пальца в рот, он свистнул так, что у всех вокруг уши заложило. И отошел, рявкнув злополучному матросу, который подвернулся по пути, чтобы тот спускал трап, да поживее. Волшебница, акробаты и другие люди из свиты Шанса, до тех пор бесцельно толокшиеся по палубе, подхватили свои пожитки и поспешили за ним. Шанс тоже поднял с палубы мешок, забросил его на плечо и последовал за ними. Чтобы выиграть эту битву, нужно все время быть на шаг впереди Судьбы, а он уже уступил ей добрый десяток.