Читать книгу Над осевшими могилами - Джесс Уолтер - Страница 4

– Что означает «благодать»? – Дюпри сощурился на солнце.

Спайви задумался.

– Приятность?

Дюпри закатил глаза и протянул стаканчик волонтеру который разносил кофе полицейским, искавшим тело Кевина Хэтча.

– Вслушайся: благо-дать. Дать благо. Хорошо, а «благополучие»?

Спайви опять задумался.

– Получить благо?

– Верно. Получить благо. Дать благо. Знаешь, в чем разница? – Дюпри отхлебнул кофе и сморщился. – Дать и получить. Понимаешь, к чему я клоню? Это моя теория. Все мы – фиксированные точки круга. – Он выплеснул кофе в траву на обочине. – Ну вот, скажем, парень выходит из дома, а проезжающий мимо бандит простреливает ему ногу. Парень – жертва, так? На другой день он находит и убивает бандита. Теперь он преступник. Еще через день дружок бандита приканчивает парня. Теперь он опять жертва. Жертва, преступник, жертва. Фиксированные точки круга. Спорю на что хочешь, этому в колледже не обучают.

Они зашагали к реке, где полицейские, пожарные, волонтеры, отряд «Следопытов» и несколько бойскаутов со сканерами обшаривали прибрежные кусты, ища утопленника. Дюпри считал это зряшным делом. Труп всплывет у какой-нибудь плотины ниже по течению, если не зацепится за камень или корягу. Теоретически утопленник мог миновать с десяток плотин, попасть в Колумбию и далее в Тихий океан. Следовало бы поставить эксперимент, полагал Дюпри, и оставить жмуриков в покое, чтобы посмотреть, как далеко они заплывут.

После того как Кевин Хэтч, он же Паленый, проскочил Каролину, его протащило через водосток, шмякнуло о дно плотины и выплюнуло в терявшую силу стремнину. Вода, под завязку наполнившая его тело, слилась с той, что, обстучав труп о пороги, вынесла его на прохладный тихий простор, окаймленный старыми домами, невозделанными полями и густым кустарником. Река степенно удалялась на северо-запад.

Поскольку смерть Паленого была насильственной, к делу подключили Дюпри и Спайви. Продравшись сквозь высокую траву и кусты, сыщики вышли на опушку у заводи – месту недавней ночевки бомжей, о чем уверенно свидетельствовали кострище, окурки и аккуратные кучки дерьма на отшибе.

– Что характерно, утопленник выглядит паршиво, если его не выловили сразу. – Дюпри оглянулся – не записывает ли Спайви. Эта манера напарника весьма раздражала. Скажи Дюпри, что самая мягкая туалетная бумага в кафе «У Денни», и Спайви тотчас зачеркал бы в блокноте, словно полагался только на письменную информацию, но никак не на собственную память. – Хуже всего – вонь. И вздутие. Малоприятное зрелище. Уж поверь. Теряешь всякое уважение к человеческой плоти.

– Угу, – отозвался Спайви, подобным образом откликавшийся на всякую изреченную мудрость наставника.

Дюпри почесал залысину и глянул на реку:

– Ладно, я пройдусь вверх по течению, а ты осмотри Тихий океан.

Спайви кивнул и зашагал на запад.

– Шутка! – вслед ему крикнул Дюпри, но тот уже скрылся из виду. Странно, почему лейтенант так нахваливал парня.

Дюпри достал мобильник и набрал номер Каролины. Через четыре гудка включился автоответчик.

– Привет, вот решил узнать, как вы, – сбивчиво заговорил Дюпри, дождавшись сигнала. – Кстати, парень, которого вы пытались спасти… – Он замолчал и посмотрел на реку. – Знаете, полгода назад я его допрашивал по ограблению. Тот еще говнюк. – Дюпри закатил глаза – м-да, так себе утешение. – Я просто хотел сказать… вы молодец… правда… – Дюпри куснул губу. Ну не умеет он утешать! Особенно ее. Весь избыток чувств на виду. – Вы не в курсе, на какую наживку клюют утопшие наркодилеры? Чипсы «Дорито» или «шевроле» 78 года? – Сообщение явно затягивалось. – Ладно. Я подумал, может, вы что-нибудь скажете о мужике, который его спихнул. Похоже, это мой клиент. Ну пока, перезвоните. Когда сможете.

Домашний телефон Каролины тоже не ответил. Дав отбой, Дюпри задумчиво посмотрел на дисплей. Каролина все рассказала патрульному наряду и, по словам сержанта, уехала домой. Можно представить, как она себя чувствует. Все принимает близко к сердцу, а это плохо. Надо уметь отключаться, создавать буфер между собой и внешним миром. Сколько раз повторять-то?

Дюпри прошел вдоль берега, обнаружив новые следы пребывания бомжей и подростков. Похоже, народ приезжал сюда напиться, прибалдеть и втихаря потрахаться. Местечко выглядело отстойником всех городских пороков, стекавшихся из долины.

Услышав вопль, Дюпри резко обернулся.

Крик донесся от последнего водопада у плотины. Сначала Дюпри подумал, что кто-то нашел труп Кевина Хэтча. Однако Паленый не успел бы принять облик, вызывающий такой ужас. Маловато времени.

Дюпри рванул вдоль реки, на бегу доставая пистолет. На полянке он увидел девочку-следопыта, которая указывала пальцем на нечто, небрежно закиданное ветками. Сомневаться, что это, не приходилось. Не имея возможности оценить картину в целом, Дюпри сосредоточился на одной детали, которая тускло поблескивала, почти не отражая свет. Явно не монета и не пивная банка.

Кость.

Дюпри обошел застывшего следопыта и стал отбрасывать ветки. Кость оказалась частью руки, рука – частью разлагавшегося трупа. Пахло сильно, но не сногсшибательно.

Сдерживая рвотный позыв, Дюпри веткой обмахнул песок со страшной находки. Открылись рука и часть торса, обтянутые потемневшей и сморщенной, полуистлевшей кожей. Дюпри включил рацию, но ничего не сказал. Понимая, что уничтожает следы, он все равно отбрасывал ветки, полнясь необъяснимым страхом, что сейчас опознает мертвеца.

Появилась маленькая, будто усохшая, голова. Лицо изъедено тленом, ломкие пучки волос. Женщина. Губы поджаты, словно от кислого, глаза ввалились. Дюпри почувствовал, как пересохло во рту. Вот что мужчины творят с женщинами. Сыщик отбросил последние ветки, окончательно загубив картину преступления. Он это понимал, но им владело безрассудное желание убедиться, что жертва не его дочь, племянница или жена. И не Каролина.

Вечером другой детектив доложит, что это труп проститутки и наркоманки Ребекки Беннетт, которую живой последний раз видели первого апреля, четыре недели назад. В розыск никто не подал, поскольку она могла вернуться в Сиэтл, или уехать в Лос-Анджелес, или выйти замуж, или стать пленницей инопланетян. Короче, пропажи никто не заметил. Как выяснилось, исчезновение шлюхи – вовсе

не трюк иллюзиониста. На досье могло значиться любое имя, ибо жизненные вехи покойницы и сотен других девушек ничем не различались: в одиннадцать лет изнасилована, в тринадцать замечена с наркотиками, в четырнадцать убежала из дома, в пятнадцать попалась на краже; приемная семья, очередной побег, снова наркотики и опять кража. В двадцать два Ребекку Беннетт убили – придушили, а затем прострелили голову.

Сидя на корточках перед убитой, Дюпри невольно видел в ней близкого человека. Вроде Каролины.

– Прости, – шепнул он, глядя в изуродованное тленом лицо, и еле-еле сдержался, чтобы не отвести прядь с лица мертвой девушки. Потом отпихнул ветки подальше и заметил, что в кулаке убитой зажаты две свернутые двадцатидолларовые купюры.