Читать книгу Соболезнуем вашей утрате - Джесси Энн Фоули - Страница 5

Комната мальчиков представляла собой большую мансарду со своим особым запахом, тремя стоящими в ряд кроватями, старыми афишами с концертов любимых групп и ковром, протертым кое-где до самого линолеума. К мансарде вели восемь ступенек, и над каждой на стене висела в рамочке фотография одного из отпрысков семейства Флэнаган, от старших к младшим, с выпускного в средней школе. Точнее, всех, за исключением Патрика, чей снимок заменила старомодная картинка с изображением ангелочка. За почти три прошедших года Нок успел возненавидеть этого пухлого, розовощекого, блондинистого херувимчика с мертвыми глазами над седьмой ступенькой – его ножки с ямочками, дурацкую арфу в руках, крылышки с золотистыми перышками… Каждый раз, проходя мимо, не уставал показывать ему средний палец. Если родителям хочется думать, что Патрик стал ангелом на небесах, пусть их, но не таким же! Во-первых, он был жгучим брюнетом, а во-вторых, в жизни не прикасался к арфе!

Поднявшись, Нок включил свет и собирался уже упасть на кровать, когда заметил, что полукруглое окно в другом конце комнаты раскрыто настежь и подперто старым вантузом. Снаружи, где торчал выступ крыши первого этажа, доносились слабые отзвуки музыки. Подойдя и выглянув, Нок увидел своего брата Люка, который лежал там в тренировочных штанах и кофте с капюшоном, с телефоном на груди, заложив руки за голову и уставившись в небо с по-городскому бледной россыпью звезд. Справа стояла упаковка из двенадцати бутылок пива, слева – большой бокал с какой-то мутной коричневатой жидкостью.

– Эй! – окликнул Нок, облокотившись на подоконник и высунув голову наружу, в ночной воздух. – Так ты дома?

– Ага, – отозвался Люк, не отводя взгляда от неба.

– В пятницу ночью?

– В пятницу ночью.

Язык у Люка лишь слегка заплетался, хотя упаковка уже почти опустела. И он не успокоится, пока не прикончит все бутылки до единой.

– Хочешь пива?

– Давай.

Так, по крайней мере, брату на одну меньше достанется. Нок сам не пил – в подобных случаях он просто держал бутылку при себе, дожидаясь, пока Люк не пойдет отлить, а потом сбрасывал ее с крыши. Просунув одну журавлиную ногу в окно и стукнувшись о раму, Нок вполголоса чертыхнулся и кое-как, сложившись пополам, вылез наружу. Взял протянутое открытое пиво и сел, привалившись спиной к нагретой солнцем кирпичной стене. Вслед за братом уставился на перекрещенный узор крыш и проводов, а за ними – угадывающийся на юге силуэт небоскребов центра Чикаго…

– Кэрри что, работает сегодня допоздна?

– Почем мне знать? – Люк оглянулся со странной кривоватой улыбкой на лице. – Она меня бросила.

– Что?!

– Ага. – Брат допил пиво и сунул бутылку горлышком вниз обратно в картонную коробку. – Тебе первому говорю.

Нок буквально потерял дар речи. Люк и Кэрри – это же… ну, в общем, Люк-и-Кэрри! Они были вместе уже восемь лет, с самого школьного выпускного – Нок тогда еще учился в четвертом классе. Люк через месяц оканчивал юридический и планировал сделать Кэрри предложение, как только сдаст экзамен в адвокатуру. И вообще – это же не кто-нибудь, а Люк Флэнаган! У брата имелось все, чего не было у самого Нока: красота, атлетическое телосложение, уверенность в себе, ум… Конечно, еще и склонность иногда перебирать с выпивкой – за последние два года только усугубившаяся, если честно, – однако это не мешало Люку блестяще учиться, получить высочайший средний балл и должность секретаря у известного окружного судьи. Если Аннмари была любимой сестрой Нока, то Люк – братом, чьего уважения он больше всего стремился достичь. Порой тот вдруг расщедривался на сдержанные проявления симпатии, и Нок чувствовал себя так, будто попал в теплое течение в обычно ледяном даже летом озере Мичиган. Однако потом Люк так же внезапно отпускал какой-нибудь бьющий в самое больное место комментарий, и становилось понятно, что на самом деле это облако чьей-то мочи…

– Когда это случилось?

– На прошлой неделе. – Люк потянулся за очередной бутылкой. – Она сказала, что устала от меня.

– Устала?

– Именно. Бедняжка Кэрри больше так не может. Потому что я, видите ли, слишком «холодный и недоступный». – Он показал пальцами кавычки в воздухе. – И «незрелый». А еще от меня «сплошной негатив».

Про себя Нок согласился со всеми характеристиками. Не то чтобы он был на стороне Кэрри, конечно…

– Мне очень жаль… Ты как вообще, нормально?

– Само собой. Но спасибо, что спросил, док. – Люк открыл пиво и щелчком отправил крышку за край выступа. Со слабым звоном та упала на дорожку. – Со мной случались вещи и похуже, верно?

Ну, если подумать, то да. Нок указал на коричневатую жидкость.

– А тут у тебя что?

– О, это? – Люк проворно сел и поднял бокал. – Нипочем не догадаешься. Я тут рылся в шкафу – припрятал там в глубине «травку», когда мама последний раз убиралась у нас в комнате. То, что искал, не нашел, зато обнаружил вот это.

– Так что в нем? – Нок, взяв бокал, посмотрел содержимое на свет от уличного фонаря.

– Протеиновый коктейль Патрика!

От удивления Нок чуть не выронил бокал. Он уже года два не слышал от Люка имени брата.

– Я нашел большую упаковку порошка, посмотрел на дне – оказалось, не просрочен. Решил – почему бы и нет, – и развел одну порцию. Гадость жуткая. Хочешь попробовать?

Нок, подняв бокал, закрыл глаза и сделал глоток в безумной надежде, что вкус поможет каким-то образом почувствовать присутствие Патрика – так иногда какой-нибудь запах из детства вдруг вызывает почти осязаемые воспоминания, и ты будто погружаешься в прошлое. Однако ощутил во рту лишь смесь мела и шоколада с металлическим привкусом и, перегнувшись через край крыши, поспешно выплюнул все в мамины пионы.

– Один-в-один моя реакция! – рассмеялся Люк. – Теперь понимаю, почему он так и не достиг своих «целей по физическому развитию». Помнишь список?

Еще бы. Люк нашел его в ящике с носками, когда Патрик приезжал домой на зимние каникулы и оба немилосердно дразнили его по всем пунктам.

– Первое: есть здоровую пищу, – процитировал Люк, загибая пальцы. – Второе: качать ягодицы на лекциях по цитологии…

Нок улыбнулся, вспоминая. Господи, как же они прикалывались тогда над Патом! И что лучше всего – тот нисколько не обижался, смеясь вместе с ними. Он принадлежал к тому редкому типу людей, которых по их добродушию почти невозможно задеть. Когда растешь с таким братом, как Люк, это крайне необходимое свойство характера.

– …Третье: развивать икроножные мышцы. Четвертое: пойти на зумбу.

Этот пункт их двоих просто убивал, стоило только представить, как долговязый, нескладный Патрик трясет бедрами.

– Так он на нее ходил все-таки? – спросил Нок.

– Не знаю, но очень надеюсь!

– Вот бы кто-нибудь снял его там на видео!

– Только вся штука была в том, – добавил Люк, – что Пат мог хоть зумбой заниматься, хоть штангу тягать, хоть протеиновые коктейли с утра до ночи пить, но все равно не накачал бы свою тощую задницу. Он был в мамину родню. Я вот коренастый, в отцову. Ты тоже как Пат. И чем старше становишься, тем больше на него похож. Иногда в каком-то ракурсе мне почти кажется… – Он не договорил.

Нок прижал бутылку к губам, притворившись, что пьет, и держал так, пока накатившая вдруг боль не отпустила, а глаза перестало щипать.

– Единственная разница, – продолжил Люк, – что он был выше. Под два метра вымахал, а в баскетболе все равно лажал!

– Ничего он не лажал!

– Ну, не совсем, но все равно играл хуже меня! При таком-то росте! Выше его никого в нашей семье не было…

– Как знать, – усмехнулся Нок. – Может, я его переплюну. Я ведь, наверное, еще буду расти – мне только шестнадцать, забыл?

Прежде чем он успел что-то понять, Люк бросился на него и прижал к крыше.

– Даже не вздумай! – выдохнул он в лицо Ноку вместе с горячим пивным запахом. – Не смей его перерастать! По-твоему, ты что – лучше его?!

– Да я пошутил! – Нок тщетно пытался вывернуться из мертвой хватки Люка, сжимавшего его плечи. – И это же не от меня зависит!..

Тот разжал руки и перекатился на спину.

– Лучше его никого не было, – проговорил брат негромко. – Никого.

И заплакал.

Нок не знал, что делать. Он, без преувеличения, никогда не видел Люка плачущим. Ни разу в жизни – ни ребенком, ни взрослым. Ни в больнице или на похоронах, ни в последующие кошмарные недели, когда на крыльце громоздились подносы с запеканками из тунца с макаронами или рисовых хлопьев от сердобольных соседей, действующих из лучших побуждений. Ни когда мама перестала красить волосы, и седина на ее голове постепенно росла и росла от корней к кончикам, вытесняя рыжий цвет. Не плакал Люк и по ночам, чтобы никто не слышал, уткнувшись в подушку, как это делал сам Нок…

– Ничего, ничего… – неуверенно проговорил он, протягивая руку, чтобы потрепать брата по спине. – Все будет нормально.

– Побудь со мной здесь, ладно? – попросил тот. Его голос, приглушенный футболкой Нока, был неузнаваемым. – Пожалуйста. Останься еще хоть на немного.

Через три часа пора будет уже вставать, чтобы успеть на пляж к восходу, иначе, скорее всего, хорошей оценки не видать. Однако ничего не поделаешь, пришлось остаться…