Читать книгу Там, где начинается вселенная - Джей Эм - Страница 5

Часть II. Сезон дождей
4. Отказавшийся выигрывает

Оглавление

Он не пошёл вместе со всеми пассажирами к терминалам в зале ожидания. Вокруг них всегда толкотня. Со стороны левого крыла вокзала стоит уличный терминал, около которого наверняка посвободнее. Так и есть: всего несколько человек. Да ещё чуть в стороне, возле фонаря, торчит какая-то компашка. Подростки. Но эти не в счёт.

Идентификация нужна при въезде в город. Иначе будешь числиться в том мультиполисе, где «отметился» в последний раз. Пусть на новом месте хоть машиной переедет посреди дороги – не примет ни одна больница. Да и ни один морг, наверное.

Дождавшись своей очереди, он достал из кошелька карточку, вставил в кардридер терминала и ввёл пин-код. На экране появилась надпись: «М–1864339110/4251700. Сальваторе, Брэтали». Шрифт крупный, чёрный на светло-сером. Через пару секунд высветилось меню, в котором он выбрал пункт «Идентификация». Дождался завершения процедуры и забрал карту, потому что больше никаких операций с ней проделывать не собирался.

Проходя мимо подростков, боковым зрением он заметил голубую молнию ненавидящего взгляда. Ну конечно, этим малолеткам обязательно нужно пятиться через плечо каждому, кто подходит к терминалу. Разглядели номер.

– Маби! Нелюдь! – раздалось вслед.

– Двуполый!

Потом послышался харкающий звук. Но до цели плевок не долетел. Шлёпнулся в том месте, откуда Брэтали успел сделать следующий шаг. Его ботинки, вычищенные незадолго до прибытия поезда, остались забрызганными только жидкой каранской грязью.

Руки в карманах сжались в кулаки. Но он, как бывало уже бессчётное множество раз, заставил себя уйти, не удостоив оравших вниманием.

Брэтали миновал Вокзальную площадь и направился к автобусной остановке на проспекте Прогресса – один из многих пешеходов, спешащих сквозь полусвет и полутени вечернего города. Высокий широкоплечий молодой человек с гордой осанкой, с вьющимися тёмно-русыми волосами до плеч и очень светлой от природы кожей. Черты лица у него правильные, хотя немного тяжеловатые. Но мягкие, без грубости – кроме довольно резко очерченного подбородка. Глаза Брэтали иногда казались чёрными. Но настоящим их цветом был редкий оттенок глубокого тёмно-синего.

Начал накрапывать дождь. Холодный апрельский ветер норовил проникнуть под одежду. Сальваторе поднял воротник пальто, поправил лямки рюкзака, в котором умещался весь его багаж, и ускорил шаг.

Похоже, за годы, которые он провёл в Валла-Вэлиде, Катакарана мало изменилась. По-прежнему напоминает жадного жирного паука. Но именно с этим городом Брэтали связывал свои планы на будущее и амбиции. В Катакаране он мог получить то, чего хотел.

Из автобуса Сальваторе вышел прямо напротив двойной ступенчатой высотки гостиницы «Мега». У дверей швейцар мощного телосложения проверил его документы и через гарнитуру попросил кого-то, чтобы вновь прибывшего отметили в списке участников конкурса.

В вестибюле «Меги», оформленном в сине-серебряной гамме, устроили импровизированную сцену с кафедрой посередине и расставили ряды кресел. Но рассаживаться пока не приглашали, поэтому занято было всего несколько мест, а большинство конкурсантов толпилось в проходе между креслами и стойкой портье. Некоторые молча оглядывались по сторонам, другие разговаривали. Собрались тут в основном молодые парни и девушки, ровесники Брэтали, а то и моложе. Более старших едва ли десяток человек.

Сальваторе не спеша двинулся мимо кресел. Вдруг рядом прозвучало:

– Эй!

Брэтали оглянулся. Обращались к нему. Какой-то белобрысый долговязый парень.

– Меня зовут Эндрет, – сообщил он.

– Привет, – сквозь зубы откликнулся Сальваторе.

– Я заметил, ты только пришёл. И правильно. Я уже сто лет здесь торчу как не знаю кто. Не могут встретить по-человечески…

– Я полчаса назад приехал в город.

– А, издалека, значит. На Евроэкспрессе?

Брэтали кивнул.

С лица Эндрета не сходило ироничное выражение. Казалось, на всё окружающее он смотрит снисходительно и с какой-то хитрецой.

– Слушай, когда нас будут расселять, давай один номер займём.

– Разве нам не дадут одноместные?

– Ну да! Пока ещё мы «Мегалиту» – никто, и звать никак. Одноместный на каждого – слишком много чести.

– Я снял бы одноместный за свой счёт.

– Номер в «Меге»? Что, лишние деньги?

– Не обязательно в «Меге».

– Неположено. В условиях сказано, они сами нас расселят, забыл? Я вот вообще мог бы из дома ездить – так нет, мегалитовцам надо всех нас постоянно в одной куче держать.

– Ладно, давай займём один.

В конце концов, решил Брэтали, какая разница: с этим типом, или с кем-то другим? Ведь всего на три дня.

В вестибюле появились новые конкурсанты. А к кафедре тем временем подошёл человек в строгом костюме кофейного цвета. Когда на стенных часах сравнялось пять, он произнёс в микрофон:

– Дамы и господа, рад приветствовать вас от имени компании «Мегалит».

Разговоры поутихли.

– Меня зовут Ансэт Бергер, я специалист по работе с персоналом и один из координаторов конкурса. Сейчас вас проводят в ваши номера. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. А к шести часам прошу всех снова быть здесь.

Расторопные служащие в одинаковой сине-белой форме разделили конкурсантов на небольшие группы и повели к лифтам.

Номера действительно оказались двухместными – спасибо, ключи выдали в двойном экземпляре.

У всех желающих горничные собрали одежду, которая нуждалась в чистке или глажке. Брэтали отдал две рубашки и костюм. После путешествия в рюкзаке всё это выглядело не лучшим образом. Эндрет решил, его пиджаку и галстуку утюг тоже не повредит.

– Ну что, будем «располагаться», как велено? – Эндрет бухнул на кровать свою сумку. – Круто… Если бы не такой случай, мне бы в «Мегу» в жизни не попасть! – говорил он, расхаживая по номеру. – Металла да стекла тут, пожалуй, многовато… Но интерьерчик ничего себе. О, и за кипятком никуда таскаться не придётся… – это было сказано по поводу стоящего на столе электрочайника.

Брэтали скрылся в ванной. После суток с лишним в поезде с почти холодной водой его главным желанием было попасть в душ.

Эй, а халаты там есть? – крикнул Эндрет, продолжая изучать уровень гостиничного сервиса. Но тут его ждало разочарование – из-за закрытой двери последовал ответ, что имеются только полотенца.

Минуту спустя после того, как Сальваторе вышел из ванной, в дверь номера постучали: горничная принесла вещи.

Брэтали презирал формальности, в одежде в том числе. Надевать тёмно-серую «двойку», которую он купил специально для конкурса, было неохота, хотя сидел костюм хорошо, по фигуре. Но «деловой» стиль одежды сам собой подразумевался в среде технократов. Личными предпочтениями пришлось пренебречь. Он влез в брюки, застегнул сине-стальную рубашку и завязал галстук того же цвета, но более тёмного оттенка. Собрался уже надеть пиджак, но отвлёк Эндрет.

– Сроду не носил этот чёртов галстук, и завязывать не умею. А у тебя так ловко получилось… Не поможешь?

Помедлив, Сальваторе всё-таки подошёл к Эндрету. Поправив готовый узел, сказал:

– Ну вот, по-моему норма́… – но договорить не успел.

Схватив Брэтали за плечи и шею, Эндрет прижал его к себе и поцеловал в губы. Сальваторе попытался оттолкнуть парня, и наверняка оттолкнул бы, потому что был не слабее. Но сопротивляющиеся руки вдруг сомкнулись в объятия и губы ответили на поцелуй.

Отпустив, наконец, Сальваторе, Эндрет сделал шаг назад. На его физиономии расплылась довольная улыбка.

– Ты маби! Я так и знал.

Брэтали тяжело дышал. Его лицо застыло, словно каменное. Только в холодной глубине глаз вспыхнул яростный огонь.

– Невтерпёж, да? Так давно не было дружка, что не брезгуешь маби?

– Я не из брезгливых. Не ортодоксал и не технократ. С вами ведь проще… Не нужно даже уговоров. Правда, я предпочёл бы женщину-маби, но раз уж сложилось так…

– Проще, значит? Поганый ублюдок!

– Ну-ну, не надо из себя строить. Можно подумать, тебе самому не нравится! Знаю я вас… С этой стороны – особенно.

– А с этой? – кулак Брэтали врезался в лицо Эндрета. Тот схватился за разбитую скулу, но продолжал ухмыляться.

– Ух, какие мы! Не ожидал… от тебя-то.

– Провались к чертям! – Брэтали сгрёб со спинки кресла свой пиджак. – Сейчас же пойду сменю номер!

– Ты вернёшься! – крикнул ему вдогонку Эндрет.

В ответ только хлопнула дверь – аж стены вздрогнули.

Тыльной стороной ладони Эндрет отёр выступившую из ссадины кровь и пошёл в ванную – приложить мокрое полотенце. Оплеуха настроения не испортила. Да, придётся щеголять вновь приобретённым «украшением», но чего хотел, он добился. И зачем душой кривить: поступил-то не слишком честно. Конечно, он не виноват, что маби такие, какие они есть. Но получил по заслугам… А раз так, угрызениями совести можно не мучиться.

Талант отличать маби от людей появился у Эндрета давно. Может, причина здесь в какой-то особенной интуиции. На этот раз догадка мелькнула мгновенно. А когда они заговорили, и собеседник не назвал в ответ своего имени, исчезли почти все сомнения. Эндрет был удивлён: маби на конкурсе в «Мегалит»? Здесь нейтралов-то, и тех негусто. Вот сам он, да ещё, наверное, два-три человека. Ортодоксалов, скорее всего, столько же. Остальные поголовно технократы.

Этот парень с пронзительным синим взглядом Эндрету сразу понравился. Немного хмурый, отчуждённый – но только с виду. Он знает, что красив. И совсем не дорожит своей красотой, вполне по-мабиански. Как всё устроить, Эндрет тут же сообразил.


Большая половина мест в вестибюле была уже занята. Брэтали уселся в предпоследнем ряду, возле какого-то толстого коротышки и девушки, чья многосложная причёска из непослушных чёрных волос грозила вот-вот развалиться.

Мимо стойки портье время от времени проходили какие-то люди – видимо, постояльцы «Меги», не имеющие отношения к конкурсу. Но особого любопытства никто не проявлял и в вестибюле не задерживался. Ровно в шесть за кафедрой возник «кофейный» Ансэт Бергер. Нацепив на лицо дежурно-любезное выражение, он произнёс:

– Господа конкурсанты, вас уже есть с чем поздравить: вы, девяносто восемь человек, отобранные из более чем тысячи подававших заявку, на полпути к победе. Осталась вторая половина. До конца её пройдёт только один… – Бергер обвёл взглядом собравшихся, выдерживая паузу, – лучший. Но удачи я желаю всем.

Как вам известно, конкурс будет длиться три дня, считая с завтрашнего. А сегодня уделим внимание подготовительному этапу. Много времени это не займёт.

При отборе мы ориентировались на то, как выполнены предложенные в заявке задания, на образовательные характеристики, на профессиональные, у кого они есть. Теперь подробнее остановимся на личных данных. На ваши электронные адреса разосланы анкеты, их нужно заполнить и вернуть отправителю. После этого можете быть свободны до завтрашнего утра.

Конкурсанты принялись доставать из карманов и сумок теленоуты. Брэтали открыл свою анкету и прочёл первый вопрос. В этот момент к Бергеру подошла девушка в деловом костюме – наверное, ассистентка – и шёпотом стала что-то ему говорить. Тот закивал. Ассистентка направилась к Брэтали. На её губах застыла опасливая ненатуральная улыбка.

– Извините, мейстер, произошла ошибка. Сейчас вам пришлют вашу анкету.

В новой форме, которую получил Брэтали, вопросов было больше, чем в предыдущей.

Ну конечно. Анкета специально для маби. Компания имеет право знать о соискателе места максимум сведений. Дополнительные вопросы связаны с офстатом Сальваторе. Точнее, с его происхождением. Что бы там ни писали в документах, для самих маби принадлежность к своей социальной группе значит гораздо больше, чем официальный статус. Это твоя судьба и, можно сказать, видовая характеристика.

Часть анкеты осталась типовой. Некоторые пункты повторяли сведения, которые конкурсанты уже указывали в заявках – об офстате, образовании, опыте работы, навыках. Некоторые добавились: семейное положение, наличие судимостей, перенесённые в детстве заболевания и так далее.

«Мабианские» вопросы шли в начале.

Анкета участника конкурса на должность инженера локального виртуального пространства в компании «Мегалит», г. Катакарана

3. Вы являетесь маби:

а) по линии обоих родителей (100 %) *

б) по линии одного из родителей (50 %)

в) менее 50 %

4. (Отвечать, если на вопрос 3 выбран ответ «а») Вы являетесь маби:

а) во 2-м поколении

б) в 3-м поколении *

в) более

6. Пол ваших родителей: ________мужс. и женс._______

7. Ваше семейное положение: ________холост_________

9. Имя, пол и возраст вашего супруга (супруги): _____________-____

10. Официальный статус и индивидуальный номер вашего супруга (супруги): ____-_____________

11. Если вы имеете детей, укажите сведения о них (офстат, рег. №, Ф.И., возраст):____-_____________

12. Из них – собственные дети:________-______

13. Ваш супруг (супруга) (отвечать, если его (её) официальный статус – маби):

а) маби по линии обоих родителей (100 %)…

Брэтали заполнил анкету довольно быстро. Высшее образование у него было одно, официального опыта работы по специальности – никакого. Во многих других строчках он тоже ставил прочерки.


Эндрет оказался прав: он действительно вернулся в тот же номер. Правда, не сразу. Сдав анкету, удалился в какой-то неосвещённый боковой коридор – оказывается, и в «Меге» есть такие закоулки. Постоял возле окна. Из вестибюля за это время все разошлись, так что с Эндретом на обратном пути не столкнулся.

Злость прошла. Сальваторе успокоился. Сердиться было глупо: ведь с самого начала знал, что вернётся. И не для того, чтобы собрать вещи.

Они оба знали.

Из книги профессора Коре Мартинсена «Маби: перерождённые» (гл. 2 «Кто они?»)

В вопросах пола большинству людей непросто перешагнуть через представления о том, как «должно быть» и как – «не должно». Возможно, в этом ещё одна причина настороженного, а иногда откровенно враждебного отношения к маби. Но если принять в расчёт мабианскую способность к деторождению у обоих полов, становится ясно, что далеко не все человеческие «правила» тут применимы. К примеру, значительно размываются границы понятий «разнополой» и «однополой» связи.

По словам самих маби – а говорят на эту тему они хотя и без особой охоты, но совершенно свободно, – влечение их вспыхивает легко, но похоже больше не на «яркое пламя, а на медленное, но продолжительное горение». Такой тип полового чувства вполне соответствует «мабианскому» характеру. Конечно, каждый маби имеет свои особенности, у каждого могут случаться «срывы». Но в целом маби всё же обладают уравновешенным темпераментом. Именно поэтому их часто ошибочно объявляют слишком бесстрастными, «бездушными» и «бесчувственными».

В случаях, когда женщина или мужчина маби имеют потенциальную возможность забеременеть, может проявиться ещё одна характерная черта их сексуальности.

Она не даёт о себе знать, если партнёры вместе решают, стать ли их отношениям более близкими. Но если один из двоих более настойчив, маби, скорее всего, уступит – даже если изначально заниматься любовью не хотел. Приводит к согласию не только физическое возбуждение, но и психологический механизм, который людям понять сложно. Какое-то почти неизбежное, но при этом вполне осознанное притяжение к определённому человеку. Если оно не реализуется в сексе сразу, длится до нескольких часов. Главные условия его возникновения – желание партнёра и более-менее близкий физический контакт, скажем, объятия. Последнее важно принимать в расчёт, иначе неясно, почему маби в одних случаях могут легко избежать нежелательной связи, а в других, при всей своей «уравновешенности», поддаются, грубо говоря, приставаниям.

Есть здесь и ещё один парадокс. Беременность маби – сознательно регулируемый процесс. То есть зачатие происходит только в том случае, если маби этого желает. Плюс к тому мужчинам требуется занимающая довольно длительное время подготовка организма – формирование в брюшной полости органов, необходимых для зачатия. Мало кто из женщин решит рожать детей от случайной близости, а мужчины и вовсе не смогут. «Механизм притяжения», тем не менее, действует и в этом случае.

Не исключено, что это противоречие – ошибка эволюции. Но, возможно, тут скрыт смысл, который не так-то легко разгадать.

* * *

– Идёшь? Я заждался…

Брэтали ничего не ответил и даже не взглянул на Эндрета, который валялся поперёк своей кровати. Развязал надоевший галстук и снова удалился в ванную.

Эндрет треснул кулаком по подушке и рассмеялся. Ну сколько можно намываться?!

Сальваторе появился, одетый только в обёрнутое вокруг бёдер полотенце. По-прежнему не обращая на Эндрета внимания, принялся раскладывать свои вещи. Эндрет старался на него не смотреть. Пялился исключительно в потолок… И так уже не осталось никаких сил. Вот ведь паршивец… Эндрета разбирала весёлая злость.

Наконец Брэтали подошёл и остановился возле кровати, сложив руки на груди и глядя на соседа по комнате сверху вниз. Эндрет понял, что продолжать игру в молчанку больше не может.

– Что, так и будешь стоять?

– Я не напрашивался к тебе в постель.

Эндрету было прекрасно известно: вот так, в ожидании, зная, что неминуемое всё равно когда-нибудь произойдёт, этот парень способен провести целую вечность. Терпение маби… недаром оно вошло в поговорку.

– Ну иди уже ко мне… – сказал он, приподнявшись на локте и другой рукой притягивая к себе Брэтали.


Когда утром Эндрет проснулся от назойливого пиликанья будильника на своём теленоуте, Сальваторе был уже одет и занимался какими-то приготовлениями к предстоящему непростому дню.

Ни взгляда, ни слова, ни намёка на вчерашнее…

– Эй! – окликнул его Эндрет.

Сальваторе обернулся через плечо.

Внезапно Эндрету захотелось как-то его задеть, чтобы хоть на секунду исчезло это безразличное ко всему выражение лица. Нет, не ко всему. К нему, Эндрету.

– Вчера, я думал… будет жарче.

– Ты трепался, что знаешь маби с какой-то там стороны. Мы всегда такие.

– Ну да… Как я мог забыть, – проворчал Эндрет. – Даже во время секса как будто решаете в уме интегральные уравнения.

Направляясь в душ, он неожиданно почувствовал себя почти обиженным.


На этот раз обошлось без вступительных речей. Конкурсантов разместили в двух больших автобусах, но повезли не сразу в «Мегалит», а в медицинский центр. Своих соперников Сальваторе, естественно, не пересчитывал, но показалось, их стало на несколько человек меньше. Может, организаторов устроили не все анкеты.

Усевшись в кресло возле окна, Брэтали провёл ладонью по запотевшему стеклу и стал смотреть в просвет. Серое утро наполнено привычным мельтешением городской жизни. Потоки транспорта движутся по наземным и воздушным дорогам, торопятся пешеходы. Бизнес-центр похож на хорошо отлаженный, рационально организованный механизм. Но это только одно из множества лиц Катакараны.

На белом куполе медцентра ещё издали можно было разглядеть огромное синее кольцо с тремя прямоугольниками внутри – мегалитовский логотип. Больница – тоже собственность компании, как гостиница «Мега».

В кабинке для обследования Брэтали разделся. Вещи постарался сложить поаккуратнее – неохота весь день щеголять в мятом костюме.

Едва он лёг на холодную жёсткую кушетку, в воздухе появился лёгкий пряный привкус – пары обезболивающего. Через минуту кожу в нескольких местах прокололи тонкие иглы, которые брали на анализ образцы тканей и жидкостей. К груди и запястьям прилипли присоски – контроль работы сердца. От макушки до пяток прополз луч физиосканера. Термометр замерял температуру, тонометр – кровяное давление. Интеллидждиагност чуть слышно гудел, анализировал информацию, трудился над выявлением имеющихся и потенциальных заболеваний.

В какой-то момент Сальваторе ужасно захотелось отодрать от своего тела все датчики, встать и уйти отсюда. Он с трудом заставил себя пройти процедуру до конца.

Почему так… Можно диагностировать любую болезнь, и многие вылечить. Но случай, стечение обстоятельств нельзя ни предвидеть, ни предотвратить. Потеря управления на повороте, встречный грузовик, столкновение… И врачи не успевают помочь. Не нужны ни лекарства, ни медицинская техника.

«Почему, Вит? Почему всё так…»

Не слишком долгое, но сложное и подробное обследование для Брэтали увенчалось коротким заключением «здоров». В «Мегалит», ясное дело, пойдут более подробные сведения. Но с него, видимо, достаточно и этого.

Сальваторе вышел одновременно с девятью другими конкурсантами, проходившими осмотр в соседних кабинках. Лёгкое головокружение от анестезии ощущалось всего несколько секунд, потом исчезло без следа.

После медцентра пошли в ближайшее кафе. Кормёжка в эти три дня полагалась за счёт «Мегалита». Но обследоваться нужно было на голодный желудок, позавтракать сегодня в ресторане «Меги» не получилось.

Медицинский контроль провалило человек пятнадцать. Координатор Бергер культурно объявил им, что для них конкурс закончен.


Башню управления «Мегалита» Брэтали прекрасно помнил, несмотря на то, что никогда не имел отношения ни к этой компании, ни к технократии вообще. И подумать не мог, что однажды настанет время, когда будет по-другому. Но жить в этом городе и не знать мегалитовский небоскрёб, пронзающий своим шпилем нахмуренное каранское небо, просто невозможно. Здания других компаний, обосновавшихся в Катакаране, по внушительности этой башне сильно проигрывали. Даже управление «Основы», задуманное как стилизация под старинный замок.

Внутри небоскрёба, правда, всё выглядело не так уж грандиозно: традиционный «офисный» интерьер, хотя и довольно дорогой.

Конкурсантов водворили в зону отдела кадров, предназначенную для подбора персонала. Первое, что предстояло им здесь – личностный тест. Опять кабинка, но теперь надо быстро, не задумываясь отвечать на задаваемые компьютером вопросы. Бесконечно длинный список и, к тому же, на взгляд отвечающего – полная ерунда. Ваш позавчерашний завтрак? Первая ассоциация со словом «поцелуй»? И всё в таком же роде.

После тестирования участников попросили подождать. Примерно через полчаса зачитали фамилии тех, кто не прошёл психотест. «Могла быть свободна» половина конкурсантов. Остальных отвели в специально оборудованный зал. Тут рядами стояли столы, на каждом – рабочая станция виртуальщика. Компьютер последнего поколения и моделлер локального виртуального пространства, МЛВП. Или, как их чаще его называют для простоты – сфера. Брэтали досталось место под номером 18.

Файлы с заданиями уже «лежали» на рабочих столах. Приступать к проектированию нужно было всем вместе, одновременно, и уложиться в отведённый срок. На этом, начальном этапе, проверялись элементарные навыки проектирования: способность к точному воспроизведению и знание типовых конструкций. Чтобы модели можно было создать быстро, описание дали очень подробное. Обычно инженеры локального виртпространства принимаются за работу, располагая меньшими данными.

Первым оказался проект автомобиля очередного мегалитовского семейства «Мегас-Орнитус». Брэтали пробежал глазами указанные параметры, сосредоточив основное внимание на нововведениях и усовершенствованиях. Потом активизировал связь между сферой и очками, которые позволяли видеть виртуальное пространство, и надел их. Со стороны они делали человека похожим на пришельца из другой галактики, или – на примерное о нём представление.

Предложенная в задании информация – текст, трёхмерные эскизы – «висела» на периферии зрения. При необходимости всё это можно было приблизить к себе, ещё раз рассмотреть и прочесть.

Сознание Брэтали привычно начало переводить словесные формулировки и графические изображения в ментальные символы, коды, «понятные» «интеллекту» сферы. Шло построение «каркаса» – основы будущего «Орнитуса». На этом этапе от виртуальщика требовалось «объяснить» сфере, как соединить разрозненные части модели в единое целое. Когда «каркас» был готов, Сальваторе с особой точностью воссоздал все отличительные особенности и добавил несколько внешних штрихов, логически вытекающих из описания.

Проект закончен, времени ещё немного осталось. Брэтали материализовал под автомобилем шоссе – ему не нравилось, когда предметы просто «парят» в дымке виртпространства. Белый «Орнитус» плавно тронулся с места и поехал по дороге, набирая скорость. Сальваторе никогда не приходилось сидеть за рулём мегалитовской машины, но сейчас он управлял моделью с уверенностью, что оригиналу она не уступает ни в чём. Мягкий ход, идеальная манёвренность: не едет – летит.

За автомобилем последовали другие проекты. Двигатели различных видов, опора для воздушной трассы, подъёмник. Дальше перешли к более мелким, но тоже довольно сложным объектам: электронные часы, фотоаппарат, лучевой пистолет. Всё это продукция технократских компаний.

Работа конкурсантов контролировалась по локальной сети. Координаторы в виртпространственных очках наблюдали за участниками. Время от времени звучало: «Номер 6, спасибо, вы можете быть свободны». «Номер 34, спасибо, вы можете…»

Проект часов Брэтали чуть не провалил. Будильник упорно «зависал», не желая показывать время. Обидно споткнуться на такой ерунде… Исправить модель Сальваторе успел только на последней минуте. Ошибка оказалась пустяковая, по невнимательности. Давала о себе знать усталость от многочасового напряжённого труда. Редкие участники обходились совсем без оплошностей.

Наконец наступило время перерыва на обед, и конкурсантов проводили в столовую.

После еды, когда все вернулись в зал, Ансэт Бергер сообщил, что остался последний на сегодня проект – система программируемых станков. Временны́х границ не будет, так же как детального описания. В основном – требования и задачи. Это уже ближе к реальным условиям работы виртуальщика. Нужно не просто копировать, а проявить инициативу.

Конечно, на полную разработку такого проекта может уйти не одна неделя, а то и месяц. Сейчас надо обозначить только направление, идею замысла. Плюс локального виртпространства в том и состоит, что есть возможность реализовать интуитивную догадку, не описанную точными формулировками. Но при этом нельзя отрываться от действительности. Насколько так и будет, зависит от способностей виртуальщика.

Внимание Сальваторе было полностью занято проектом. Лишь случайно оглянувшись, он заметил, что за его работой следит «видимый» наблюдатель.

По умолчанию личные виртпространственные проекции отражали реальную внешность. Этот человек сегодня уже мелькал среди других координаторов. Брэтали запомнил его по коротко остриженным волосам, поседевшим до ровного серо-стального цвета, и щетинистым бакенбардам, которые подчёркивали и без того резкие черты лица.

– Конструируете с личной проекцией? – спросил мегалитовец. – Так ведь сложнее.

– Зато эффективнее. Да и вообще, не люблю быть виртневидимкой.

«Стальной» кивнул. Может, тоже не любил невидимости, раз присутствовал в виртуальном пространстве как проекция.

– Покажите, как действует модель, – потребовал он.

– Проект только начат…

– Я вижу. Покажите, как она будет действовать.

Сальваторе пустился в объяснения, попутно демонстрируя работу тех частей модели, которые уже были намечены более-менее точно.

– Достаточно, – прервал Стальной. – Вернёмся.

Они одновременно сняли очки, и теперь смотрели друг на друга уже в реальном пространстве. В белом искусственном освещении ещё глубже казались складки, пересекающие лицо Стального от носа к углам губ.

– Благодарю за работу, номер 18. Вы можете быть свободны… – мегалитовец сделал паузу. На лице Сальваторе не отразилось разочарования или чего-то похожего. Стальной закончил: – до завтра.


В «Мегу» возвращались по одному, потому что по одному освобождались. Когда Брэтали вошёл в номер, Эндрет уже был там. Он явно не ожидал, что Сальваторе первым с ним заговорит.

– Разве ты не вылетел?

Вот так. У Брэтали в мыслях не было издеваться или злить Эндрета – он просто искренне удивился.

– А почему я обязательно должен вылететь? – встречный вопрос Эндрет задал с улыбкой, но в душе такая уверенность соперника в его провале была не слишком приятна.

Сальваторе промолчал, не собираясь обсуждать эту тему.

Эндрет мельком глянул на своё отражение в зеркальной дверце шкафа. На скуле расплылся чёрно-фиолетовый фингал.

– Я это… не злюсь на тебя за синяк. Извинений, конечно, не заслужил… Ну, в общем, забыли.

Брэтали, видимо, было глубоко безразлично, злится на него Эндрет или нет. Он хотел одного: чтобы его оставили в покое. Отдохнуть и восстановить силы. Надев наушники, он сделал бессмысленными все попытки Эндрета продолжать болтовню и лёг на кровать.

Уже поздно вечером Сальваторе, смерив соседа по комнате холодным взглядом, сказал:

– Слушай, ты, знаток маби. В курсе, что сейчас твоя вчерашняя выходка уже ничего не значит? А больше тебе меня врасплох не застать. Только попробуй подкатиться.

– А если попробую?

– Получишь по роже и с другой стороны.

Но среди ночи Брэтали всё-таки проснулся оттого, что Эндрет оказался рядом.


На второй день руководитель конструкторского отдела Стейниц проводил собеседование. Из всех кандидатов на должность осталось двадцать два человека, и теперь они сидели в коридоре перед дверью кабинета.

С кем-то беседовали почти по часу, с другими разговор получался совсем короткий. И из первой и из второй категории многие «могли быть свободны». Не «до завтра». Насовсем.

Брэтали зашёл где-то в середине очереди.

– Здравствуйте, командор Стейниц.

– Здравствуйте, мейстер Сальваторе.

Руководителем отдела оказался вчерашний Стальной с бакенбардами.

– Итак… я вас слушаю. Зачем вы здесь?

– Чтобы получить работу. Моё образование…

– О вашем образовании вы писали в заявке и анкете, – прервал Стейниц. Он явно собирался придерживаться жёсткой тактики. – Я хочу понять, почему вы решили выбрать техническую специальность? В отношении вас, нетехнократа, меня это особенно интересует.

– Я вижу здесь возможность развития для себя… Возможность много сделать и достичь многого.

На мгновение лицо Стейница словно раскололось пополам – мелькнула жёсткая улыбка.

– Ценю честность в людях. А почему именно «Мегалит?» Насколько мне известно, в Валла-Вэлиде какие-то из компаний устраивали наборы по вашей специальности.

– «Мегалит» – самая сильная компания из тех, куда можно было устроиться. А валла-вэлидский филиал не объявлял набора.

– В чём вы видите основной смысл работы виртуальщика? И виртпространственного проектирования вообще?

– Проектирование в сфере совершеннее других способов, потому что наиболее приближено к реальности…

– Что в итоге помогает экономить время и деньги. Это я знаю.

– Задачи, которые раньше полностью выполняли инженеры-конструкторы, теперь решаются совместно с виртуальщиками.

– И это мне тоже известно. Обойдитесь без определений из учебников, мейстер Сальваторе. – Слова Стейница отметали возможность обтекаемых ответов. Или высказывай свои мысли, или ничего не говори. – Поставим вопрос иначе. Что в работе инженера виртпространства привлекает именно вас? Ведь не экономия средств работодателя и упрощение конструкторского процесса?

– Простор для разума, я бы так сказал. Технический профиль, но без чётких границ.

– Без технических границ? – уточнил Стейниц.

– В какой-то мере. Техническое проектирование – только одна из областей применения сферы.

– А почему бы не совмещать конструкторов и виртуальщиков в одном лице? От ответов типа «работа с МЛВП – отдельное направление, придётся получать два образования» избавьте.

Брэтали задумался на мгновение.

– По-моему, конструкторами и виртуальщиками становятся… слишком разные люди. В большинстве, по крайней мере.

Снова та же быстрая, колючая улыбка.

– Пожалуй. А не кажется ли вам…

Разговор в таком духе продолжался ещё несколько минут. После чего Брэтали покинул кабинет Стейница, благополучно перейдя на следующий, завтрашний этап. Всё свободное время до вечера он бродил по городу под непрекращающимся дождём.


Едва Брэтали переступил порог номера, Эндрет заявил:

– Как видишь, я ещё в игре.

– Да ради бога, – пожал плечами Сальваторе.

– А хорошо было бы работать в «Мегалите»… – мечтательно протянул Эндрет. – Со временем, может, появился бы шанс поменять офстат на технократский. Да и вообще…

– Хорошо, – согласился Брэтали. – Но не увлекайся строительством планов.

– Почему?

– Потому что я получу это место.

– Серьёзно?..

– Ты сомневаешься?

– Ну… ты единственный маби из всех. Тебя самого не удивило, что твою заявку приняли?

– Не твоё дело.

– Может, «Мегалит» хочет продемонстрировать свою демократичность…

– Заткнись. Технократам не перед кем отчитываться и незачем ничего демонстрировать. Они никогда не примут человека ради какой-то «демократичности». Им важна работа. А я умею работать.

– И всё-таки, признай, у тебя меньше шансов, чем у других. Но я просто так говорю… Не думай, что в обиду. Да ведь вас словами не очень-то и прошибёшь. Так что проехали.

– Ну что?.. – спросил Эндрет минуту спустя, приблизившись к Брэтали. – Всё ещё хочешь разбить мне рожу? Мне опять придётся проявлять коварство?..

Сальваторе не отстранился. Эндрет положил ладонь на его плечо. Точнее – Брэтали позволил ему положить ладонь на своё плечо. И Эндрет вдруг совершенно ясно понял, что преимущество больше не на его стороне.


Эндрет лежал, закинув руки за голову. То задрёмывал, то сквозь полуприкрытые ресницы смотрел на Брэтали, который сидел на краю кровати. Сумеречные тени, порождённые неясным ночным светом, почти скрывали фигуру Сальваторе. Не глядя на Эндрета, он сказал:

– Когда-то у меня был один такой же, как ты. Он часто повторял, что я веду себя как тупое животное, и ему это ужасно нравится.

Почему-то сонливость тут же слетела с Эндрета.

– Но я тебе ничего такого не говорил… Зачем так обижать…

– Я не сказал, что меня это обижало. Говорить-то ты не говорил, но вы, люди, все одинаковые. Одинаково себя ведёте, и одинаковые мысли в голове. И вообще, после общения с вами лучше мыться.

В подтверждение своих слов Брэтали действительно направился в ванную.

Сам не зная зачем, Эндрет бросился за ним, но наткнулся на запертую дверь.


Очередной этап испытаний начался с проверки зрительной памяти и восприятия – качеств, важных для виртуальщика. В виртпространстве перед глазами тринадцати конкурсантов возникали серии из десяти объектов. Один предмет сменял другой, причём каждый можно было видеть не дольше нескольких секунд. Задача – без детальной «прорисовки», по памяти воспроизвести серию в той же последовательности.

После часа непрерывной работы бесконечная вереница образов начала путаться в голове, сплетаясь в сплошной пёстрый клубок. Но вот очередная серия закончилась, а новая не появилась.

Стейниц объявил, что при подведении итогов учитываться будут не только стопроцентные совпадения:

– Нам важно, насколько вы улавливаете суть вещей, образ. Одно дело, когда будильник путают с настенными часами, и совсем другое – когда про него забывают, и наугад подставляют в серию что ни попадя.

За координаторской кафедрой Стейниц занимал центральное место. Брэтали успел заметить, что руководитель конструкторского отдела в «Мегалите» – лицо весьма уважаемое.

На большом настенном мониторе появились результаты. Самые высокие оценки получили № 5 и № 18. Сальваторе поискал глазами стол с цифрой «пять». Оказалось – за ним работала Сара Джерарди, девушка, рядом с которой он сидел в первый вечер, когда заполняли анкеты.

Соискатели с низким баллом выбыли. На финишную прямую конкурса вышли шесть человек, среди них и Эндрет.

Остался последний тест. Единственным его условием была обязательная личная проекция. Больше никаких инструкций не дали.

Надев очки, каждый из участников оказался не в сероватой пустоте ничем не заполненного виртпространства, а «внутри» программы-записи. Это означало, что действовать придётся в соответствии со специально смоделированной ситуацией.

Брэтали шагал по дороге. Вдруг за спиной послышался шум мотора, и мимо на медленной скорости прополз вездеход-полукибер. Догнать его и забраться внутрь не составило труда.

Сальваторе хотел отключить автоматику, но управление не срабатывало. Машина проехала ещё немного и остановилась. А впереди, перекрыв всю ширину трассы, появился бронированный гусеничный «динозавр».

Тут же изменилась конфигурация пространства: визуализировали сеть, объединявшую рабочие станции. Пространственная структура дублировалась – Брэтали краем глаза заметил параллельные дороги и замершие без движения вездеходы других конкурсантов. Ситуация для всех одинаковая.

Железный «динозавр», рыча наподобие какого-нибудь своего древнего живого тёзки, направлялся прямиком к вездеходу. В мыслях чётко сформировалась цель: спасти свою машину. Именно такая задача была предусмотрена разработчиками программы.

Конечно, в виртпространстве можно сделать всё что угодно. Окружить вездеход неразрушимой стеной, или даже заставить парить в воздухе. Но «фантастические» решения Брэтали отмёл сразу. Нужно что-то совершенно реальное. Определить и исправить поломку не хватит времени. Значит, другое. «Динозавр» движется не так-то быстро…

Сальваторе перепрыгнул через борт вездехода и бросился навстречу «динозавру». Ободрав кожу на руках – сфера вполне натурально передавала физические ощущения – вскарабкался в кабину.

Машина довольно сложная, сходу не разберёшься. Но Брэтали требовалось только вспомнить то, что он давно знал. Уже через несколько секунд «динозавр» замер в десятке метров от вездехода.

Из кабины Брэтали увидел, как рядом кто-то пытается модифицировать свой вездеход так, чтобы он работал по другому принципу. Но времени было слишком мало. Гусеницы «динозавра» смяли автомобиль как консервную банку, и конкурсант вылетел из программы. Наблюдать за другими участниками Сальваторе не стал и «возвратился» в реальность.

Через два стола справа от него стащил очки и в сердцах ударил кулаком по колену парень, потерпевший неудачу с модификацией. Кажется, его фамилия была Вейс. Поймав на себе взгляд Брэтали, он сердито прищурился. Наверное, заметил, что его сопернику выполнить задачу удалось.

Результаты финального теста и всего конкурса координаторы пообещали объявить после обеда.


В столовой Эндрет сел за столик Брэтали. Прежде они никогда не садились вместе, да и вообще не разговаривали друг с другом в перерывах между испытаниями. Эндрет перезнакомился со многими конкурсантами, и в свободное время общался с ними. Но теперь, то ли потому, что все его знакомые сошли с дистанции, то ли почему-то ещё, он оказался напротив Сальваторе.

– Слушай, где ты научился водить эту штуку? Я видел…

– Я много чему учился.

– Ты же не собирался подписывать армейский контракт?

– Нет. Но «динозавр» не только военная машина. В жизни всякое пригождается.

– А мою таратайку раздавило. Не успел. Но я хотел спросить… то есть сказать… про другое.

– Не мешай есть. Или молчи, или проваливай – свободных столов полно.

– Ну ладно, ладно…


Обратно в зал, где проходил конкурс, пригласили Сальваторе, Джерарди и Вейса. Остальные тест с вездеходом не прошли.

Троим участникам Стейниц предложил обсудить результаты работы. Джерарди предположила, какие ошибки помешали ей уберечь вездеход от частичного повреждения. Вейс тоже начал с анализа своих действий, но неожиданно добавил:

– Я не знаю, как работала командор Джерарди, но проследил действия восемнадцатого. Наши результаты считаются равными и, по-моему, это не совсем справедливо. Он делал не то, что нужно.

– Почему вы так считаете, командор Вейс? – скептически подняв бровь, осведомился Стейниц.

– Я почти спас свой вездеход…

– Объективно – ваша мысль с модификацией была неплоха. Но вы «почти спасли», а мейстер Сальваторе – не «почти».

– Но, командор Стейниц, конкурс – на должность виртуальщика, а не водителя тяжёлых машин!

– Мейстер Сальваторе, вы ответите на критику?

– Задание было – сохранить вездеход. Я его сохранил.

– Ты сделал это не как виртуальщик, – заявил Вейс, обратившись к Брэтали напрямую.

– Скажите, командор Вейс, – прервал его Стейниц, – вы всегда помните, что вы – виртуальщик?

– Конечно всегда!

– Когда просыпаетесь утром, бреетесь, завтракаете, когда занимаетесь сексом – ни на секунду не забываете, что вы – виртуальщик…

Джерарди нервно хихикнула. Вейс вспыхнул.

– Бывает, чтобы идти вперёд, нужно отказаться от того, что считаешь важным, – продолжал Стейниц. – А если не сможешь – проиграешь. Вы забыли одно обстоятельство, командор Вейс. Время. Ваш замысел был обречён на провал. Уж лучше бы вы заставили вездеход отрастить ноги и отойти на обочину.

Пару минут координаторы совещались между собой. Потом слово снова взял Стейниц:

– Господа Сара Джерарди и Силвио Вейс, компания благодарит вас за участие. На должность инженера виртуального пространства принят Брэтали Сальваторе.

Вейс бросил в сторону Брэтали злой взгляд, но высказать своё недовольство вслух не решился. Зато решилась Джерарди. Тряхнув головой, отчего конструкция из проволочно-жёстких волос превратилась в торчащие во все стороны клочья, она заявила:

– Командор Стейниц! Как вы можете принимать его?

– А в чём проблема?

– Но он же… Он маби! – почти крикнула Джерарди. – Я видела его анкету, мы сидели рядом…

– Маби? – изумился Вейс. – И «Мегалит» предпочтёт маби потомственному технократу?

– Если вы такой потомственный, – устало произнёс Стейниц, – почему ваши предки не подыщут вам тёплое местечко?

– Потому что я привык всего добиваться сам!

– Плюс ко всему, командор Вейс, вы ещё и скандалист. Зря я пропустил вас после собеседования. Мне такие подчинённые ни к чему.

– Да я и сам ни секунды не задержусь в вашем зоопарке! А ещё говорят, «Мегалит» – серьёзная компания… И такие порядки…

Вейс поднялся рывком, едва не опрокинув стул, и удалился из зала. Конечно, с достоинством потомственного технократа, и не забывая, что он виртуальщик. Следом за ним выскочила Джерарди. Из коридора под затихающий грохот шагов донеслось:

– Это унизительно! Вы понимаете, вы ведь тоже технократка?

У Стейница был вид человека, которому наконец-то удалось отогнать от себя назойливую муху.

– Мейстер Сальваторе, к пяти часам подойдите в отдел кадров с документами.


– Честно говоря, я с самого начала не очень-то рассчитывал на победу. – Эндрет вертел в руках надкусанное яблоко. Раздумывал, доесть его или бросить в сумку с вещами. – А тебе повезло.

– Дело не в везении, – отозвался Брэтали, укладывая в рюкзак своё немногочисленное имущество.

– Может быть… А ты-то зачем чемодан пакуешь?

– Не останусь же я жить в этом номере. В «Мегалит» подписывать договор мне к пяти. Поеду туда прямо с барахлом.

– И правильно. Слушай… сегодня последний день. Ещё только четвёртый час. До «Мегалита» полчаса добираться. Может…

– Отвали. Как свободное время занять, я найду.

– Ну чего ты такой? Ладно тебе…

– Сказал, отвали. Мне идти надо. Лучше не пытайся ко мне прикасаться.

Эндрет понял: единственное, чего он сейчас способен добиться – синяк на второй щеке.

– Зачем ты так… Я не то имел в виду. Не только сегодняшний день. Вообще…

– Мы больше не увидимся.

Брэтали уже застёгивал пальто.

– Эй, подожди!

Эндрет, как всегда, выглядел несерьёзным. В его жизни часто бывали моменты, когда после времени приходилось жалеть об этой своей привычке к несерьёзности.

Сальваторе надел на плечи рюкзак.

– Ты веришь, что с первого взгляда можно…

– Нет.

Брэтали вышел, а Эндрет, точно как вчера, подбежал к закрывшейся двери. И, хотя на этот раз она не была заперта, остановился на пороге. Замер, опершись ладонями о дверные косяки и глядя в пол. Губы кривились в улыбке. Но в душе появилось какое-то болезненное чувство. А ещё – беспричинная радость, а ещё – злость, непонятно на кого.


В вестибюле «Меги» Брэтали, занятый размышлениями о том, какая теперь его ждёт жизнь, не заметил, что прямо у него на пути торчит его недавний конкурент.

Начать «разговор» Вейс собирался каким-нибудь выражением покрепче, но упустил нужный момент. Брэтали, чуть не столкнувшись с ним, всё-таки успел его обойти, едва взглянул и пробормотал:

– А, ты…

И всё. Не сподобил даже попыткой затеять ссору.

– Скотина травоядная! – только и смог прошипеть вслед ему Вейс. Не бог весть какое ругательство, но произнёс он эти слова так, будто сам их звук пачкал губы.

Сальваторе по привычке крепко стиснул кулаки и сжал зубы, подавляя мигом вскипевшую злость. Но не оглянулся.

* * *

– Как там уладилось с жильём для Сальваторе, командор? Он же не местный.

– Оставь ты «командора», Инио, – махнул рукой Стейниц. – Мы не на собрании.

Разговаривали они по пути к лифту. Обоим нужно было вниз. В половине шестого рабочий день заканчивался, пора домой.

– Привычка, Макс.

– Я распорядился закрепить за ним номер в общежитском крыле «Меги». Средненький, чтобы смог из своей зарплаты оплачивать. У нас многие так начинали.

– Знаю, сам жил по молодости.

Стейниц кивнул, помолчал, о чём-то раздумывая.

– Инио, как твоё впечатление о нём? Верный выбор? Всё-таки он будет работать под твоим началом.

– Ну, что пока можно сказать… – Старик потеребил кончик седой бороды. Это была его давняя привычка, когда нужно что-то обдумать. Среди сотрудников даже ходила шутка: Инио думает слишком много, оттого у него такая редкая борода. – Я видел работу Сальваторе. Он неплохо проектирует. Но это не главное, на мой взгляд. У него есть способность к неординарным ходам.

– Да. Но вообще этот Сальваторе – тот ещё тип…

– В каком смысле, Макс?

– Он ведь маби.

– Ну что тут такого…

– Я уважаю твои либеральные убеждения. И о них ничего плохого сказать не хочу. Но уж этот мне их индивидуализм… Знаешь, о чём он спросил напоследок? Об одежде. Обязательно ли всегда носить деловой костюм. Кому бы такое в голову пришло? В общем, сложный тип. Но с мозгами.

– И что, разрешили ему носить «неделовой» костюм?

– Специального регламента насчёт того, как одеваться, нет, так что…

– Поблажки, Макс? – улыбнулся Инио. – Видно, вы много на него ставите.

Дождавшись лифта, Стейниц и старик вошли в кабину.

– А признайся, Инио, ты ведь удивился, что я не отклонил его заявку.

– Ну, честно говоря…

– Знаю, удивился. Разумных причин пропускать маби не было. Я положился на интуицию. Да ещё эта логическая цепочка: сфера – Витсварт – маби…

– Да, такое решение – это что-то совсем новое для компании. Оно может стать отправной точкой, с которой начнутся изменения… В лучшую сторону, конечно.

– Ты имеешь в виду либеральность? – с лёгкой иронией уточнил Стейниц. – Или пользу для компании?

– Сальваторе – способный виртуальщик, – уклонился от прямого ответа Инио.

Стейниц посерьёзнел.

– Судить будем, как говорится, по делам. Я вправе отменять свои решения. Хотя и не люблю этого.

Из газеты «Новое время» (номер, вышедший семьдесят девять лет назад)

Подарок доктора Мабиуса

Веками люди опасались неведомого и непознанного, придумывали сказки о загадочных, таинственных существах. Теперь необходимости придумывать больше нет. За что мы можем «поблагодарить» небезызвестную личность – доктора Иоганна Джейкоба Мабиуса.

Не хотелось бы высказывать в адрес этого человека одни обвинения. Он пытался помочь людям с физическими отклонениями – то есть, намерения у него были исключительно благие. Но всем известно, куда ведёт дорога, этими самыми намерениями вымощенная. Неожиданно для себя мы оказались поставленными перед фактом существования носителей генома так называемого «вируса Мабиуса» или, как их чаще называют – маби.

Конечно, это далеко не первый пример генетического изменения людей. Но по сравнению с любыми другими изменёнными маби – особый случай.

Автор не драматизирует ситуацию. Достаточно вспомнить, что биологически маби совершеннее людей. Им присущи более высокая приспособляемость к условиям окружающей среды и иммунитет к большинству болезней. Не говоря уж о других качествах, абсолютно чуждых человеческой природе – таких, как регенерация утраченных конечностей или противоестественная возможность зачатия детей мужчинами. Всё это делает маби сильнее и выносливее нас.

При этом «совершенство» касается лишь физиологии. Там, где у людей определяющим фактором является интеллект, у маби остаются одни инстинкты. Прежде всего – инстинкт самосохранения.

А если однажды они решат, что люди представляют для них угрозу?.. Наверняка такие существа не станут обременять себя соблюдением принятых в обществе законов и норм морали.

Вот каким «счастливым» соседством обзавелось человечество с лёгкой руки доктора Мабиуса. Остаётся сказать «спасибо» за нежданный «подарок»!

Там, где начинается вселенная

Подняться наверх