Читать книгу Песчаный дьявол - Джеймс Роллинс - Страница 7

15 ноября, 2 часа 12 минут по Гринвичу

Лондон, Англия

Через несколько часов после ухода Кары Сафия сидела в своем темном кабинете. Только настольная лампа вырывала из мрака море газет и зачитанных журналов. Как Кара может требовать от нее, чтобы она всего за неделю собралась ехать в Оман? Особенно после взрыва в галерее. Здесь еще столько дел!

Она не может ехать. Только и всего. И Кара просто должна это понять. Ну а если не поймет, Сафии это уже не касается. Она будет поступать так, как лучше для нее самой. Этот урок она четко усвоила от своего психотерапевта. Ей потребовалось четыре года на то, чтобы хоть как-то упорядочить свою жизнь, ощущать спокойствие днем и не мучиться кошмарами ночью. Здесь ее дом, и она не бросит его ради погони за призрачной жар-птицей в пустынях Омана. И еще этот больной вопрос с Омахой Данном…

Сафия рассеянно жевала ластик на конце карандаша. За последние двенадцать часов это была ее единственная еда. Она понимала, что ей нужно уйти из музея, перехватить запоздалый ужин в пабе на углу, а затем постараться урвать несколько часов сна. К тому же Билли был целый день обделен вниманием, и теперь для того, чтобы загладить обиду, неплохо было бы угостить его кусочком свежего тунца.

И тем не менее Сафия не могла заставить себя стронуться с места. Она снова и снова прокручивала в памяти разговор с Омахой. У нее в груди с новой силой пульсировала старая боль. Ну зачем она взяла этот телефон…

Сафия познакомилась с Омахой десять лет назад, в Сухаре. Двадцатидвухлетняя выпускница Оксфорда, она тогда собирала материал для диссертации о парфянском влиянии в Южной Аравии. Омаха застрял в том же самом приморском городе, ожидая получить одобрение правительства Омана на проведение исследований в отдаленном уголке спорной территории.

– Вы говорите по-английски? – были первые слова Омахи, с которыми он обратился к Сафии.

Она работала за столиком на веранде небольшого общежития, выходящей на Аравийское море. В этом общежитии собрались все бедные студенты, что-либо изучавшие в окрестностях Сухара, поскольку комнату здесь можно было снять за гроши, и это было единственное место, где подавали приличный кофе.

Недовольная тем, что ее прервали, Сафия ответила довольно резко:

– Надеюсь, сэр, что, являясь гражданкой Великобритании, я владею английским получше вас.

Подняв взгляд, она увидела молодого мужчину с золотисто-соломенными волосами, васильково-голубыми глазами, светлой щетиной на подбородке, в потертом костюме песчано-защитного цвета, традиционном оманском головном платке и со смущенной улыбкой на лице.

– Прошу прощения, – продолжал незнакомец. – Я обратил внимание, что у вас есть пятый номер журнала «Аравийская археология и эпиграфическое письмо». Вы не могли бы одолжить его на минутку? Мне нужно заглянуть в одну статью.

Сафия взяла журнал.

– В какую именно?

– В статью «Оман и Объединенные Арабские Эмираты на карте Птолемея». Я отправляюсь в пограничные районы.

– Вот как? А я считала, что эти территории закрыты для иностранцев.

И снова улыбка, но только на этот раз чуть тронутая смешинкой.

– Вы меня поймали. Мне следовало бы сказать, что я надеюсь отправиться в пограничные районы. Я до сих пор не получил ответ из консульства.

Откинувшись назад, Сафия с любопытством оглядела своего собеседника с ног до головы и перешла на арабский.

– И чем вы намереваетесь там заняться?

Не растерявшись ни на мгновение, молодой мужчина ответил также по-арабски:

– Я собираюсь помочь разрешить пограничный спор, установив древние пути кочевья местных племен дуру и тем самым сославшись на исторический прецедент.

Сафия, решив проверить, насколько хорошо он знаком с географией региона, продолжала по-арабски:

– Вам надо быть особенно осторожным в Умм-эль-Самиме.

– Да, зыбучие пески, – кивнув, ответил незнакомец. – Мне приходилось читать об этих коварных местах.

Его взгляд горел живым интересом. Смилостивившись, Сафия протянула ему журнал.

– Но помните, что это единственный экземпляр, который имеется в Институте изучения Аравии. Я вынуждена попросить вас никуда не уносить журнал отсюда.

– Вы упомянули Институт изучения Аравии? – Незнакомец шагнул к ней. – Это то самое некоммерческое учреждение, которое содержится на средства «Кенсингтонских нефтяных скважин», не так ли?

– Да, а что?

– Я тщетно пытался выйти на кого-нибудь из руководства института, чтобы мне помогли смазать шестеренки в правительстве Омана, но никто не хочет отвечать на мои письма и звонки. Расколоть это заведение не легче, чем его спонсора, Кару Кенсингтон. Вот уж кому как нельзя лучше подходит выражение «холодная рыбина».

– Гм, – неопределенно произнесла Сафия.

Представившись, доктор Омаха Данн попросил разрешения читать журнал, подсев к ней за столик. Сафия пододвинула ему стул.

– Я слышал, здесь готовят очень неплохой кофе, – заметил доктор Данн, усаживаясь рядом.

– Но чай еще лучше, – возразила Сафия. – Впрочем, опять же я англичанка.

Какое-то время они сидели молча. Каждый читал свой журнал, изредка украдкой бросая друг на друга взгляды и попивая – он кофе, она чай. Увидев, как за спиной у ее гостя открылась дверь на веранду, Сафия помахала рукой. Американский археолог обернулся, и у него глаза от удивления вылезли из орбит.

– Доктор Данн, – безмятежно произнесла Сафия, – позвольте представить вам леди Кару Кенсингтон. Вам будет приятно узнать, что она тоже говорит по-английски.

Сафия с ребяческим удовольствием отметила, как молодой американец побледнел, застигнутый врасплох. У нее возникло подозрение, что подобное происходит с ним нечасто.

До вечера все трое беседовали, обсуждая текущие события на Аравийском полуострове и у себя дома, делясь друг с другом интересными фактами из истории Аравии. Перед самым заходом солнца Кара ушла, чтобы присутствовать на деловом ужине с членами местной торговой палаты, предварительно пообещав доктору Данну помочь организовать экспедицию.

– Полагаю, я перед вами в долгу и мне следует пригласить вас на ужин, – сказал он, когда Кара ушла.

– А мне, наверное, следует принять ваше приглашение.

Вечер они провели, неспешно наслаждаясь шашлыком из королевской макрели с местными острыми лепешками рухаль. Они говорили до тех пор, пока солнце не погрузилось в море и на небо не высыпали звезды. Этот ужин стал их первым свиданием. Второе состоялось только через полгода, когда Омаха наконец вышел из йеменской тюрьмы, куда попал за то, что без разрешения проник в мусульманскую святыню. Потом они продолжили время от времени встречаться на четырех из шести континентов. Как-то на Рождество в своем родовом доме в Линкольне в штате Небраска Омаха торжественно опустился на колено перед диваном, на котором сидела Сафия, и предложил ей выйти за него замуж. Такого счастья она еще не испытывала никогда в жизни.

Но месяц спустя одна ослепительная вспышка все переменила.

Пытаясь отогнать это воспоминание, Сафия наконец встала из-за стола, чтобы проветриться. В кабинете было слишком душно. Ей требовалось пройтись, рассеяться, ощутить лицом дуновение свежего ветерка, даже несущего холодную сырость лондонской зимы. Надев пальто, Сафия заперла дверь.

Ее кабинет располагался на втором этаже. Лестница, ведущая на первый этаж, находилась в противоположном конце крыла, рядом с Кенсингтонской галереей, и, следовательно, Сафии предстояло еще раз пройти мимо места взрыва. Ей не хотелось делать это, однако выбора не было.

Сафия пошла по длинному темному коридору, освещенному лишь редкими красными лампами сигнализации. Обычно она с наслаждением гуляла по опустевшему музею. После суеты дня здесь наступало спокойное умиротворение. Сафия нередко бродила мимо закрытых решеткой галерей, глядя на теряющиеся в полумраке витрины и стеллажи, находя утешение в невозмутимом величии истории. Но сегодня ночью все было иначе.

Вдоль всего северного крыла, как сторожевые башни, стояли вентиляторы на высоких штативах, которые, жужжа и громыхая, тщетно рассеивали запах обугленного дерева и горелой пластмассы. Полы были покрыты извивающимися оранжевыми шнурами обогревателей, которые просушивали залы и коридоры после того, как черную от копоти воду откачали насосы. Во всем крыле стояла удушливая духота знойных тропиков. Непрерывно работающим вентиляторам с трудом удавалось хоть как-то расшевелить застоявшийся воздух.

Громко стуча каблуками по мраморным плитам пола, Сафия проходила мимо залов, в которых были выставлены этнографические коллекции музея: кельтская, русская, китайская. По мере приближения к Кенсингтонской галерее видимых последствий взрыва становилось все больше: закопченные стены, обрывки желтой полицейской ленты, сметенная в кучки осыпавшаяся штукатурка, битое стекло.

Проходя около входа в Египетскую галерею, Сафия услышала за спиной приглушенное позвякивание, похожее на хруст стекла. Остановившись, она оглянулась. На мгновение ей показалось, что в Византийской галерее мелькнул огонек. Застыв на месте, Сафия долго всматривалась в темноту, но так больше ничего и не увидела.

Она подавила нарастающую панику. С тех пор как начались приступы, Сафии стоило большого труда отличать реальную опасность от мнимой. Сердце ее бешено колотилось, к горлу подступил ком, а волоски на руках встали дыбом. Над головой крутился вентилятор, хрипя, словно астматик.

Вероятно, это был лишь свет фар проезжавшей мимо машины, попыталась заверить себя Сафия. Сглотнув комок беспокойства, она обернулась и увидела темный силуэт, маячивший в коридоре перед входом в Кенсингтонскую галерею. Сафия отпрянула назад.

– Сафия? – Подняв руку, фигура включила фонарик, ослепивший Сафию ярким светом. – Доктор аль-Мааз?

Облегченно вздохнув, Сафия поспешила вперед, прикрывая рукой глаза. Перед ней был начальник службы безопасности Райан Флемминг.

– Райан? Я полагала, вы уже давно ушли домой.

Улыбнувшись, Флемминг выключил фонарик.

– Я уже собирался уходить, когда директор Тайсон прислал сообщение мне на пейджер. Двое американских ученых добились разрешения осмотреть место взрыва.

Он провел Сафию к входу в галерею. Там в полумраке двигались две фигуры в одинаковых синих спортивных костюмах. Единственными источниками света были переносные лампы на штативах, которые отбрасывали тусклые желтоватые пятна. В темноте отчетливо светились приборы американских ученых. Судя по всему, счетчики Гейгера. Каждый из ученых держал в одной руке сам измеритель с ярким жидкокристаллическим экраном, а в другой – черную метровую штангу с датчиком, соединенным с измерителем витым шнуром. Ученые медленно обходили один из залов галереи, проводя датчиками вдоль обугленных стен и груд мусора.

– Физики из Массачусетского технологического института, – объяснил Флемминг. – Они прилетели сегодня вечером и приехали сюда прямо из аэропорта. Похоже, у них очень влиятельные знакомые. Тайсон распорядился, чтобы я немедленно впустил их в галерею. «Безотлагательно», как выразился наш уважаемый директор. Наверное, мне нужно вас представить.

Все еще не оправившаяся от испуга, Сафия попыталась было вежливо откланяться.

– Мне пора бежать домой.

Но Флемминг уже шагнул в галерею. Один из ученых, высокий смуглый мужчина, заметил сначала его, затем Сафию. Опустив штангу с датчиком, он быстро подошел к ней.

– Доктор аль-Мааз, какая удача! – Мужчина протянул руку. – Я надеялся поговорить с вами. Я доктор Кроу. Пейнтер Кроу.

Сафия пожала протянутую руку. Его глаза, проницательные и внимательные, были цвета ляпис-лазури, черные как смоль волосы спускались до плеч. Сафия обратила внимание на непривычный бронзовый цвет лица. Она предположила было, что перед ней индеец, однако ее сбили с толку голубые глаза. Быть может, все дело только в странном имени. Пейнтер Кроу. Впрочем, возможно, он латиноамериканец. Широкая улыбка доктора Кроу была тем не менее сдержанной.

– А это моя коллега, доктор Корал Новак.

Слегка кивнув, женщина быстро протянула Сафии руку. Похоже, ей не терпелось вернуться к исследованиям.

Трудно было представить себе двух столь непохожих друг на друга людей, как эти американские ученые. Рядом со своим красивым смуглым напарником женщина казалась лишь бледной тенью, почти лишенной пигментации. Ее кожа сияла, словно только что выпавший снег, тонкие губы были бесцветными, глаза светились ледяной голубизной. Светлые от природы волосы были коротко острижены. Ростом нисколько не уступавшая Сафии, гибкая и легкая, американка при том обладала какой-то непоколебимостью. Это чувствовалось по ее крепкому рукопожатию.

– Что именно вы ищете? – спросила Сафия, отступая назад.

Пейнтер показал щуп с датчиком.

– Мы проверяем радиационные сигнатуры.

– Радиационные сигнатуры? – не смогла скрыть своего изумления Сафия.

Пейнтер рассмеялся – не снисходительно, а лишь добродушно.

– Не беспокойтесь. Мы ищем определенную сигнатуру, которая остается после удара молнии.

Сафия кивнула.

– Не стану вас отвлекать. Было приятно с вами познакомиться. Если я чем-нибудь смогу вам помочь, дайте знать.

Она направилась было к выходу. Пейнтер шагнул за ней.

– Доктор аль-Мааз, я сам как раз намеревался вас разыскивать. У меня есть несколько вопросов, которые мне хотелось бы обсудить с вами. Например, за обедом.

– Боюсь, я очень занята.

Посмотрев в его голубые глаза, Сафия почувствовала, что попала в ловушку и не может отвести взгляд. Она прочитала на лице Пейнтера разочарование.

– Быть может, мы что-нибудь сообразим, доктор Кроу. Попробуйте завтра утром позвонить мне на работу.

Пейнтер кивнул.

– Отлично.

Сделав над собой усилие, Сафия оторвала взгляд. От дальнейшего ее избавил Райан Флемминг.

– Я вас провожу, – предложил он.

Сафия направилась следом за ним, упорно стараясь не обернуться. Давно уже в присутствии мужчины она не чувствовала себя так глупо и так взволнованно. Должно быть, это запоздалые последствия неожиданного разговора с Омахой.

– Нам придется спуститься по лестнице пешком. Лифты до сих пор не работают.

Она старалась не отставать от Флемминга.

– Странные они люди, эти американцы, – снова заговорил тот, когда они вышли на лестницу. – Вечно куда-то торопятся. Вот почему-то им потребовалось приехать сюда прямо сегодня ночью. Они настояли на этом, объяснив, что якобы радиационные следы быстро исчезнут. Сейчас или никогда.

Сафия пожала плечами. Спустившись вниз, они прошли до бокового выхода, которым пользовался обслуживающий персонал.

– По-моему, такие причуды свойственны не столько американцам, сколько ученым вообще, – нарушила молчание Сафия. – Мы люди неприветливые и настойчивые.

Улыбнувшись, Флемминг кивнул.

– Я уже обратил внимание.

Достав ключ, начальник службы безопасности отключил сигнализацию и отпер замок. Широко распахнув дверь плечом, он придержал ее, выпуская Сафию. Его взгляд стал застенчивым.

– Я тут подумал, Сафия, если у вас будет время, может быть…

Выстрел прозвучал не громче треска скорлупы грецкого ореха. Правый висок Флемминга словно взорвался изнутри, забрызгав дверь кровью и мозгом. Осколки костей черепа, отскочив от металлической двери, улетели в коридор.

Не успело тело Флемминга упасть на землю, как в распахнутую дверь ворвались трое вооруженных людей в масках. Пригвоздив Сафию к стене, они зажали ей рот, душа ее. В лоб ей уперлось дуло пистолета.

– Где сердце?

Кроу не отрывал взгляда от красной стрелки счетчика Гейгера. Когда он подвел датчик к разбитому стенду, стрелка переместилась в оранжевую область. Сигнал достаточно сильный.

Это устройство было разработано в ядерной лаборатории в Уайт-Сэнде. Сканер мог регистрировать очень слабое радиационное излучение. А эти два прибора были специально настроены на обнаружение сигнатуры радиационного распада, свойственной аннигиляции антивещества. При столкновении атомов вещества и антивещества оба исчезают с выделением большого количества энергии. Именно следы этой энергии и должны были вынюхивать чувствительные приборы.

– Я вижу здесь очень сильный сигнал, – окликнула Пейнтера напарница.

Ее голос прозвучал буднично, деловито. Пейнтер подошел к ней.

Корал Новак работала в отряде «Сигма» относительно недавно, ее пригласили из ЦРУ только три года назад. Тем не менее вскоре после своего прихода она защитила докторскую диссертацию по ядерной физике и завоевала черные пояса в шести видах единоборств. Ее коэффициент интеллекта зашкаливал за рамки, и к тому же Корал обладала энциклопедическими познаниями в самых различных областях.

Естественно, Пейнтер был наслышан о Корал Новак, они даже встречались один раз на общем собрании, но для более близкого знакомства у них был лишь короткий перелет из Вашингтона в Лондон. Для двоих замкнутых, сдержанных людей времени слишком мало, чтобы установить какие-либо отношения, кроме чисто профессиональных. Помимо воли Пейнтер постоянно сравнивал свою новую напарницу с Кассандрой, что делало его лишь еще более немногословным. Общие черты обеих женщин подсознательно пробуждали в нем подозрение, в то время как немногочисленные отличия заставляли сомневаться в компетентности Корал. Это было глупо. Пейнтер все понимал, но ничего не мог с собой поделать. Лишь время поможет разобраться, что к чему.

Когда он подошел к Корал, та показала датчиком на расплавленную бронзовую амфору.

– Коммандер, пожалуйста, проверьте мои показания. Я снимаю сигнал, который зашкаливает аж в красную зону.

Взглянув на свой прибор, Пейнтер убедился, что его напарница права.

– Определенно, тут было жарко.

Корал опустилась на колени. Надев тонкие перчатки со свинцовыми нитями, она взяла амфору и осторожно ее перевернула. Внутри что-то громыхнуло. Корал вопросительно посмотрела на Пейнтера. Тот кивнул, приглашая ее продолжать. Просунув руку в амфору, Корал пошарила и вытащила осколок камня размером с наперсток. Она положила его на затянутую в перчатку ладонь. С одной стороны камешек был почерневшим от взрыва. Другая оставалась рыжевато-бурой, металлической. Значит, это не камень, а железо.

– Осколок метеорита, – сказала Корал, протягивая Кроу камень, который счетчик Гейгера зафиксировал как источник сильной радиации. – И взгляните на дополнительные показания, которые я сняла. Кроме зет-бозонов и глюонов на фоне гамма-излучения, как это можно было бы ожидать в случае аннигиляции антивещества, этот образец излучает в очень слабых объемах альфа- и бета-радиацию.

Пейнтер нахмурился. Его собственные познания в ядерной физике были весьма скудными. Корал убрала осколок в свинцовую коробочку.

– Та же самая сигнатура радиационного излучения наблюдается при распаде урана.

– Урана? Который используется в ядерном оружии?

Она кивнула.

– Необогащенного. Возможно, в метеоритном железе застряло несколько атомов.

Корал не отрывалась от дисплея прибора. Ее лоб пересекла одинокая морщина, что для этой каменно невозмутимой женщины было выражением сильных эмоций.

– В чем дело? – встревоженно спросил Пейнтер.

Корал продолжала возиться с настройками счетчика Гейгера.

– В полете я еще раз просмотрела результаты исследований специалистов УППОНИР. У меня вызвала сомнение их теория о том, что антивещество было заключено в теле метеорита в некой стабильной форме.

– Вы считаете, такое невозможно? Определенно, гипотеза была слишком смелой. Антивещество всегда немедленно перестает существовать, вступая в контакт с любым веществом, даже с кислородом воздуха. Каким образом оно могло существовать внутри метеоритного железа?

Корал пожала плечами, не отрываясь от прибора.

– Даже если и согласиться с этой теорией, все равно останется вопрос, почему антивещество все же взорвалось в тот конкретный момент времени. Почему именно этот электрический разряд вывел его из стабильного состояния? Чистая случайность? Или тут было нечто большее?

– А вы сами что думаете?

Корал указала на счетчик Гейгера.

– Распад урана. Это своеобразные часы. На протяжении тысячелетий энергия высвобождается в строго определенных, заранее предсказуемых количествах. Возможно, когда уровень радиации превысил какой-то определенный порог, антивещество вышло из стабильного состояния. После чего мощный электрический разряд шаровой молнии спровоцировал начало цепной реакции.

– Бомба с часовым механизмом.

– С ядерным часовым механизмом, взведенным много тысяч лет назад.

Мысль эта была пугающей. Хмурая складка по-прежнему не исчезала со лба Корал. Судя по всему, ей не давала покоя еще какая-то мысль.

– Что еще? – спросил Кроу.

Выпрямившись, молодая женщина впервые посмотрела в глаза своему напарнику.

– Если существует какой-нибудь другой источник этого антивещества – что-нибудь вроде материнской жилы, – весьма вероятно, там оно тоже выходит из стабильного состояния. Так что, если мы надеемся отыскать этот источник, нам ни в коем случае нельзя мешкать. Возможно, тот же самый ядерный часовой механизм ведет неумолимый отсчет.

Пейнтер задумчиво посмотрел на свинцовую коробку.

– А если мы не найдем его, то лишимся надежды открыть новый источник энергии.

– Или, что гораздо хуже, – Корал обвела взглядом закоптелые стены галереи, – вот это повторится в значительно больших масштабах.

Кроу помолчал, давая этой мысли впитаться.

В нависшей тишине с ближайшей лестницы донеслись быстрые шаги. Пейнтер обернулся. Послышался голос. Слов разобрать было нельзя, но это был определенно голос доктора аль-Мааз. Пейнтер ощутил укол тревоги. Почему хранительница Кенсингтонской галереи вернулась в музей? Раздался другой голос, громкий, повелительный. Незнакомый.

– Веди нас в свой кабинет.

Тут что-то не так. Пейнтер вспомнил судьбу двух сотрудников отдела военных разработок, безжалостно расстрелянных в гостиничном номере. Он обернулся к Корал. Та прищурилась.

– Оружие? – шепотом спросил Пейнтер.

У них не было времени получить разрешение на ношение оружия, что в Великобритании, славящейся своей нетерпимостью к личному огнестрельному оружию, сделать очень нелегко. Нагнувшись, Корал засучила штанину, показывая нож в ножнах. Пейнтер не представлял себе, каким образом ей удалось его провезти. Они летели обычным рейсом, чтобы не раскрывать свою легенду. Должно быть, молодая женщина сдала нож в багаж, а затем достала его в туалетной комнате зала ожидания аэропорта Хитроу.

Корал вытащила нож. Титан и сталь – длинное семидюймовое лезвие, судя по виду немецкого производства. Она протянула нож Пейнтеру.

– Возьмите.

Тот вместо этого выхватил из кучи инструментов, оставленных рабочими, лопату с длинным черенком.

Шаги приближались. Возможно, это лишь охрана музея, однако Пейнтер не собирался рисковать. Сообщив жестами Корал свой план, он щелкнул тумблером освещения, погружая галерею в полумрак. Они заняли места по обе стороны от входа в разоренное пожаром крыло. Кроу расположился ближе к лестнице, укрывшись за штабелем деревянных поддонов. Он мог смотреть в щели между ними, сам оставаясь в тени. Корал присела на корточки за тремя мраморными цоколями.

Пейнтер поднял руку: «По моему сигналу!» Со своего места он пристально следил за входом. Ждать пришлось недолго. Черная фигура, быстро проскользнув мимо, застыла у входа на лестничную площадку. Неизвестный был в маске, на плече висела автоматическая винтовка.

Определенно, это не охрана музея. Но сколько их?

Появилась вторая фигура, в таком же облачении и так же вооруженная. Неизвестные осмотрели коридор. Единственным звуком оставался дребезжащий гул вентиляторов. Показался третий человек. Он держал за локоть Сафию аль-Мааз, воткнув ей в ребра дуло пистолета. Бледное лицо Сафии было залито слезами. Она передвигалась с трудом, дрожа при каждом шаге. Задыхаясь, молодая женщина пробормотала:

– Оно… оно в сейфе у меня в кабинете.

Она указала свободной рукой вдоль по коридору. Мужчина, державший ее, кивком предложил своим товарищам идти вперед.

Пейнтер медленно подался назад и, поймав взгляд своей напарницы, жестами передал приказание. Кивнув, Корал бесшумно заняла исходную позицию.

Сафия аль-Мааз, проходя по коридору, обернулась, всматриваясь во вход в Кенсингтонскую галерею. Разумеется, она понимала, что американцы по-прежнему там. А что, если она каким-нибудь непроизвольным словом или жестом их выдаст? Сафия замедлила шаг, ее голос прозвучал громко:

– Пожалуйста… не убивайте меня!

Тот, что держал ее за локоть, подтолкнул ее вперед.

– Делай что тебе сказали! – рявкнул он.

Сафия споткнулась, но удержалась на ногах. Ее взгляд снова устремился в полумрак галереи. Кроу догадался, что испуганным восклицанием она постаралась предостеречь их, дать возможность спрятаться. Он проникся уважением к смелой женщине.

Двое в масках скользнули по коридору, остановившись напротив укрытия, за которым затаился Пейнтер. Они настороженно поводили винтовками по разоренной галерее и, ничего не обнаружив, двинулись дальше.

В двух шагах позади них третий тащил за собой Сафию аль-Мааз. Проходя мимо входа в галерею, та бросила взгляд в темноту. Пейнтер отметил, что она облегченно вздохнула, увидев ближайшие к коридору залы пустынными.

Как только Сафия со своим похитителем миновали вход в галерею, Пейнтер подал знак напарнице: «Пошли!»

Выскочив из-за мраморных цоколей, Корал перекатилась через плечо и оказалась между двумя автоматчиками и третьим неизвестным, державшим Сафию. Ее неожиданное появление застигло того врасплох. Он оторвал дуло пистолета от ребер своей пленницы. Только это и нужно было Пейнтеру. Он не хотел, чтобы хранительница Кенсингтонской галереи стала жертвой случайного выстрела. Иногда человек, получив удар по голове, успевает бессознательно нажать на спусковой крючок.

Беззвучно выскользнув из тени, Пейнтер мастерски нанес удар лопатой. Голова неизвестного дернулась в сторону, громко хрустнула кость. Он как подкошенный рухнул на пол, увлекая Сафию за собой.

– Лежите и не поднимайтесь! – бросил ей Пейнтер, спеша на помощь Корал.

В этом не было необходимости. Его напарница уже была в движении. Развернувшись на свободной руке, Корал выбросила вперед обе ноги, ударив ближайшего к ней под колени. У того подогнулись ноги. Одновременно другой рукой молодая женщина с невероятной точностью метнула нож и поразила второго, перебив ему позвоночник у основания черепа. Сдавленно охнув, тот повалился вперед. Корал с плавным изяществом закончила сальто – гимнастка, которая выполняет упражнение, несущее смерть. Каблуками она со всей силы ударила в лицо первому нападавшему, который пытался подняться. Тот отлетел назад, ударившись затылком о мраморный пол. Корал прыгнула на него, готовая продолжать схватку, но тот уже был без сознания. Второй нападавший лежал, не подавая признаков жизни. По мраморным плитам растекалась кровь.

Сафия пыталась выбраться из-под мертвого похитителя. Пейнтер опустился на колено, протягивая ей руку.

– Вы не ранены?

Сафия уселась на полу, опершись спиной о стену.

– Н-нет… кажется, не ранена.

Скользнув взглядом по картине кровавой бойни, она уставилась в пустоту. В ее голосе прозвучала острая боль.

– О господи, Райан! Его застрелили у входа.

Пейнтер оглянулся на лестницу.

– Сколько всего было нападавших?

Сафия покачала головой. Ее глаза были широко раскрыты от ужаса.

– Трое. А может, и больше. Я не знаю…

Пейнтер склонился над ней.

– Доктор аль-Мааз, – суровым тоном произнес он, привлекая внимание Сафии, которая была на грани шока. – Скажите, был кто-нибудь еще?

Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, ее лицо окаменело от страха. Вздрогнув, Сафия заговорила более твердым голосом:

– Внизу больше никого не было. Но Райан…

– Я им займусь.

Пейнтер повернулся к Корал.

– Оставайся с доктором аль-Мааз. Я взгляну, что там внизу, и попробую вызвать охрану.

Он подобрал пистолет, выпавший из руки нападавшего. «Вальтер». Сам он такой бы ни за что не выбрал. Ему был ближе его табельный «глок». Однако сейчас приходилось довольствоваться тем, что имелось под рукой.

Корал достала из кучи мусора моток веревки, чтобы связать единственного оставшегося в живых нападавшего.

– А как же наша легенда? – шепнула она, украдкой взглянув на хранительницу Кенсингтонской галереи.

– Что ж, мы с тобой американские ученые, обладающие самыми разносторонними навыками, – ответил Пейнтер.

– Другими словами, будем держаться правды, – сказала Корал, и у нее в глазах блеснула едва заметная веселая искорка.

С такой напарницей он сработается. Пейнтер направился к двери.

Сафия проводила взглядом мужчину, спускавшегося по лестнице. Он двигался бесшумно, словно скользя по льду. Кто он такой?

Тихий стон снова привлек ее внимание к женщине. Та стояла, коленом прижимая оставшегося в живых неизвестного к полу. Она заломила ему руки за спину, вызвав у поверженного мужчины новый стон. Затем женщина умелыми движениями быстро связала ему руки. У Сафии мелькнула мысль, что либо у нее большой опыт спутывать телят, либо она не простой ученый-физик. Однако Сафия не дала разыграться своему воображению. Она сосредоточилась на том, чтобы дышать глубоко и размеренно. Казалось, даже несмотря на работающие без устали вентиляторы, в воздухе ощущался недостаток кислорода.

Лицо и все тело Сафии были липкими от пота. Она неподвижно сидела у стены, подобрав колени и уронив голову на грудь. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не раскачиваться. Настолько обезумевшей Сафии выглядеть не хотелось. Эта мысль помогла ей несколько успокоиться. Она старалась не смотреть в сторону двух трупов. Наверняка уже поднята тревога. Вот-вот появятся сотрудники службы безопасности музея, принеся с собой свет и успокоительное присутствие большого количества людей.

Но пока что коридор оставался слишком пустынным, слишком темным, слишком сырым. Сафия поймала себя на том, что ее взгляд помимо воли не отрывается от выхода на лестницу. Райан… Нападение снова промелькнуло у нее перед глазами как кровавый фильм ужасов, но только немой. Нападавшие пришли за железным сердцем, тем самым, которое она нашла. Сафия так гордилась этим открытием, но из-за него погиб Райан. В его смерти виновна она. Неужели все повторяется опять? Все ее тело содрогнулось от рыданий. Сафия попыталась зажать рот руками и почувствовала, что задыхается.

– С вами все в порядке? – спросила женщина.

Сафия, беззвучно трясясь, сжалась в комок.

– Вам нечего опасаться. Доктор Кроу с минуты на минуту приведет сюда охрану.

Сафия сидела, прижавшись к стене, ей хотелось укрыться от окружающего мира.

– Быть может, будет лучше, если я…

Голос женщины-физика оборвался сдавленным хрипом.

Сафия подняла взгляд. Неестественно выпрямившись, американка отступила назад, уронив руки и запрокинув голову назад. Казалось, ее от пяток до макушки охватила дрожь. Приступ. Сдавленный хрип продолжался.

Объятая ужасом, Сафия на четвереньках поползла прочь, в сторону лестницы. Что произошло?

Внезапно тело женщины обмякло, и она повалилась вперед. В полумраке коридора Сафия отчетливо увидела голубой огонек, потрескивающий у нее на спине. Над одеждой американки поднимался дымок. Она затихла, не двигаясь. Это какой-то абсурд… Но когда голубой огонек погас, Сафия разглядела тонкую проволоку. Она уходила от распростертой на полу женщины к фигуре, застывшей в темноте в трех метрах от нее.

Еще один человек в маске. У него в руке был странный пистолет. Такое оружие Сафия уже видела в кино, а не в реальной жизни: тазер – бесшумный посыльный смерти.

Сафия задом отползала прочь, скользя каблуками по мраморным плитам. Она вспомнила жуткое предчувствие беды, охватившее ее, когда она выходила из своего кабинета. Ей показалось, что она видела кого-то в Византийской галерее. Похоже, этот загадочный отблеск не был плодом ее распаленного воображения. Со стремительностью, порожденной приливом адреналина и паникой, Сафия вскочила на ноги. До лестницы было рукой подать. Если она успеет до нее добежать, спуститься до помещения охраны…

Что-то со стуком упало на мраморный пол ей под ноги, шипя и плюясь голубыми искрами. Еще один заряд тазера. Метнувшись от него, Сафия побежала к лестнице. Нападавшему потребуется несколько секунд, чтобы перезарядить тазер.

Сафия выбежала на лестницу, ожидая в любое мгновение ощутить между лопатками удар молнии. Или просто пулю. Не произошло ни того ни другого. Сафия буквально вывалилась на лестницу. Ее встретили крики, донесшиеся снизу. Прогремел выстрел, оглушительно громкий в замкнутом пространстве. Значит, у входа враги.

Подчиняясь инстинкту, Сафия бросилась наверх. Все ее мысли были сосредоточены только на том, чтобы не останавливаться, бежать к спасению. Тяжело дыша, она поднималась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. В этом крыле музея третьего этажа не было. Лестница вела на крышу.

Добежав до первой площадки, Сафия ухватилась за перила, разворачиваясь. Следующий пролет вел к двери аварийного выхода. Запертая, если пытаться открыть ее снаружи. Если толкнуть изнутри, дверь автоматически откроется. Прозвучит сигнал тревоги, однако сейчас это было как раз к лучшему. Оставалось только молиться, что дверь не запирают на ночь.

У входа на лестницу прозвучали шаги. Вытянув перед собой руки, Сафия навалилась на дверь, нажимая на рукоятку. Дверь не поддалась. Всхлипнув, Сафия отчаянно заколотила по стали кулаками. Нет…

Кроу стоял, подняв руки над головой. «Вальтер» лежал на полу у него под ногами. Каким-то чудом Пейнтер не получил пулю в голову. Она просвистела рядом со щекой, настолько близко, что обожгла кожу. Его спасли лишь быстрый прыжок в сторону и кувырок.

Пейнтер представлял, как все выглядело со стороны. Он стоял, опустившись на колено перед телом Райана Флемминга, распростертым у входа, сжимая в руке пистолет. К месту действия подоспели трое сотрудников службы безопасности, и разразился настоящий хаос. Тщетно попытавшись что-либо объяснить, Кроу вынужден был бросить оружие и поднять руки.

– Доктор аль-Мааз подверглась нападению, – сказал он охраннику, державшему его под прицелом пистолета.

Второй тем временем обыскивал его, а третий говорил по рации.

Пейнтер старался быть убедительным.

– Мистера Флемминга убили, а ее захватили. Мне и моему коллеге удалось справиться с нападавшими наверху.

С таким же успехом можно было обращаться к глухому. Охранник просто сделал движение пистолетом. У Кроу на лбу высыпали крупные градинки пота. Охранник, говоривший по рации, обернулся к своим товарищам.

– Нам нужно задержать его в караульном помещении и ждать прибытия полиции. Патрульная машина уже в пути.

Пейнтер взглянул на лестницу. У него в груди нарастала тревога. Выстрел обязательно должны были услышать наверху. Неужели Корал и Сафия, испугавшись, спрятались?

– Эй ты, положи руки на затылок, – приказал охранник. – Шагай сюда!

Он махнул пистолетом, указывая вдоль по коридору, прочь от лестницы. Из всех троих огнестрельное оружие было только у него одного, и он, судя по всему, чувствовал себя с ним весьма неуютно. Охранник держал пистолет слишком низко, слишком нетвердо. Вероятно, это был единственный пистолет на всю службу безопасности и его редко извлекали на свет божий из ящика с нафталином. Однако недавний взрыв сделал всех дергаными, пугливыми.

Пейнтер сплел пальцы на затылке и повернулся туда, куда ему указали. Ему необходимо снова стать хозяином положения. Держа руки на виду, он развернулся, подходя к неопытному охраннику. При этом перенес вес тела на правую ногу. Охранник на полсекунды отвел взгляд. Времени предостаточно. Пейнтер выбросил левую ногу вперед и вверх, ударяя охранника по запястью.

Пистолет, громыхая, отлетел вдаль по коридору. Молниеносным движением Пейнтер подобрал с пола «вальтер» и направил его на троих ошеломленных охранников.

– А теперь будем делать все так, как говорю я.

Переполненная отчаянием, Сафия снова навалилась на ручку двери аварийного выхода. Та упорно отказывалась шевелиться. Молодая женщина бессильно ударила кулаком по косяку. И вдруг она увидела на стене кодовый замок. Не считыватель электронной карточки, а старый, с клавиатурой, на которой нужно набрать нужную комбинацию. Паника комаром запищала в ушах у Сафии.

Каждому сотруднику музея была выдана собственная кодовая комбинация, которую тот при желании мог заменить на любую другую. Но первоначально в качестве комбинации была выбрана дата рождения. Сафия так и не удосужилась изменить свой код.

Ее внимание привлек шум шагов. Она обернулась.

Преследователь, поднявшись на один пролет, остановился на лестничной площадке. Они встретились взглядами. Теперь преследователь сжимал в руке не тазер. Пистолет.

Стоя спиной к двери, Сафия нащупала клавиатуру и вслепую набрала дату своего рождения – в музее за несколько лет она привыкла, почти не глядя, работать на калькуляторе. Сафия надавила на ручку двери. Та щелкнула, но не повернулась. Выход оставался закрытым.

– Тупик, – глухо произнес преследователь. – Спускайся, или умрешь.

Прижимаясь спиной к двери, Сафия осознала свою ошибку. С наступлением нового тысячелетия календарь охранной системы был модифицирован. Теперь год обозначался не двумя цифрами, а четырьмя. Непослушными пальцами Сафия быстро ввела восемь цифр: две на день, две на месяц и четыре на год рождения.

Преследователь шагнул, поднимая пистолет.

Сафия надавила спиной на ручку. Дверь распахнулась. Сафии в спину ударил холодный ветер. Пошатнувшись, она вывалилась наружу и отскочила в сторону. Пуля срикошетила от стальной двери. Повинуясь отчаянию, Сафия захлопнула дверь прямо перед закрытым маской лицом.

Не задерживаясь ни мгновения, не зная, защелкнется ли замок, Сафия бросилась за угол крохотной будки, которой заканчивался аварийный выход. Ночь стояла слишком ясная. Ну где же знаменитый лондонский туман, который был бы сейчас так кстати? Молодая женщина лихорадочно огляделась по сторонам, ища, куда спрятаться.

Единственным укрытием представлялись небольшие металлические сооружения: колпаки вентиляционных шахт, трубы системы отопления, электрические распределители. Однако все они отстояли слишком далеко друг от друга. А остальная часть крыши Британского музея казалась крепостной стеной, окружающей перекрытый стеклянным куполом центральный двор.

Сзади донесся приглушенный выстрел. С грохотом распахнулась дверь. Преследователь вырвался на крышу.

Сафия метнулась к ближайшему укрытию. Невысокий парапет окружал центральный двор. За ним виднелась крыша из стекла и стали. Перебравшись за парапет, Сафия затаилась.

Ее ноги стояли на металлическом ободе огромного купола площадью два акра, расстилавшемся бескрайней равниной из стеклянных треугольников. Некоторых стекол недоставало: разбитые вчерашней грозой, они были временно заменены листами пластмассы. Остальные треугольники сияли в свете звезд зеркалами, сходясь в центр, где посреди внутреннего двора возвышался сверкающий медный купол Читального зала, подобно острову в море стекла.

Сафия присела на корточки, понимая, в каком положении оказалась. Если преследователь заглянет за парапет, ей укрыться негде. Послышались шаги, хруст гравия, покрывавшего крышу. Покружив, шаги стихли, затем зазвучали снова, приближаясь к тому месту, где затаилась Сафия.

Выбора нет. Сафия выползла на крышу, передвигаясь на четвереньках, словно краб, по стеклянным плитам, моля Бога о том, чтобы они выдержали ее вес. Падение с высоты сорока футов на твердый мрамор внизу станет таким же убийственным, как и пуля в голову. Если ей удастся добраться до куполообразного острова Читального зала, укрыться за ним…

Одна плита треснула под коленом у Сафии, словно хрупкий лед. Должно быть, стекло пострадало во время грозы. Сафия поспешно перекатилась в сторону, а плита, расколовшись, вывалилась из стальной рамы и полетела вниз. Через мгновение послышался гулкий звон стекла, разбившегося вдребезги о мрамор.

Сафия успела проползти лишь до половины бескрайней крыши – муха, попавшая в зеркальную паутину. И вот-вот неминуемо появится паук, привлеченный грохотом. Ей нужно спрятаться, найти норку, в которой можно укрыться. Норка была только одна.

Сафия перекатилась обратно к выбитой раме, думая лишь о том, как спрятаться, опустила ноги в зияющую дыру и улеглась животом на крышу. Она ухватилась за стальную перемычку, соскользнула вниз, повисла на руках на высоте сорока футов и оказалась лицом к тому месту, где пряталась за парапетом. Сквозь стекло проникал чистый и ясный свет звезд.

Над каменным барьером показалась голова в маске, оглядывающая стеклянную крышу. Сафия затаила дыхание. Снаружи в серебристом свете звезд крыша кажется зеркальной. Разглядеть то, что внутри, невозможно. Однако у Сафии уже начинали затекать мышцы рук, острая сталь впилась в пальцы. А ей еще потребуется усилие для того, чтобы забраться обратно.

Она опустила взгляд на теряющийся в темноте двор. До земли слишком далеко. Единственный свет исходил от редких красноватых ламп дежурного освещения. И тем не менее Сафия различила под ногами осколки разбитой стеклянной панели. То же самое случится с ее телом, если она упадет.

Сафия крепче стиснула пальцы, чувствуя, как гулко колотится сердце. Оторвав взгляд от земли, она снова посмотрела вверх и увидела, как преследователь в маске перебирается через парапет. Что он замыслил?

Оказавшись на крыше, человек двинулся вперед, стараясь перемещаться по стальной раме. Он направлялся прямо к тому месту, где находилась Сафия. Как ему удалось так быстро ее найти? И тут до нее дошло. Ведь она сама заметила бреши в крыше, закрытые пластмассовыми щитами. Они зияли выбитыми зубами в широкой улыбке. И только одна дыра оставалась незакрытой. Судя по всему, преследователь догадался, что его жертва провалилась вниз, и решил подойти, чтобы убедиться в этом. Его движения были быстрыми, уверенными, такими непохожими на ее собственное паническое ползание. Сжимая в руке пистолет, преследователь приближался к тому месту, где затаилась Сафия.

Что делать? Бежать больше некуда. У Сафии мелькнула мысль просто разжать руки. По крайней мере, в этом случае она сама распорядится своей жизнью. На глаза навернулись слезы. Затекшие пальцы ныли. Достаточно только отпустить руки. Однако пальцы отказывались повиноваться. Судорожно сжатые кисти намертво вцепились в стальную раму.

Неизвестный пересек последнюю стеклянную панель, а Сафия продолжала висеть под крышей. Наконец заметив ее, он от удивления отступил назад, затем посмотрел вниз. Раздался смех, негромкий и зловещий. Сафия поняла свою ошибку. Пистолет нацелился ей в лоб.

– Назови мне комбинацию сейфа…

Послышался громкий треск выстрела. Вскрикнув, Сафия в испуге разжала левую руку и осталась висеть лишь на правой. Вывернутый плечевой сустав пронзила острая боль. Сафия увидела стрелявшего. Он стоял внизу на мраморном полу. Знакомая фигура. Американец. Широко расставив ноги, он целился вверх. Сафия отвернулась и подняла взгляд.

Стеклянная панель, на которой стоял ее преследователь, внезапно разлетелась на тысячу осколков. Похититель отпрянул назад, споткнулся и выронил пистолет. Взлетев вверх, оружие упало в разбитую панель. Похититель, петляя, побежал по стеклянной крыше, торопясь достичь парапета.

Американец стрелял и стрелял, выбивая панели вслед за перемещениями неизвестного. Однако тот неизменно оказывался на шаг впереди. Наконец фигура добралась до парапета и перелезла через него. Скрылась из виду.

Американец громко выругался. Он подошел к тому месту, над которым висела Сафия, словно летучая мышь под потолком. Вот только у нее не было крыльев. Сафия попыталась ухватиться за раму второй рукой. Ей пришлось немного покачаться, но в конце концов пальцы снова стиснули сталь.

– Вы сможете продержаться еще немного? – встревоженно окликнул ее американец.

– По-моему, выбора у меня нет, – недовольно ответила Сафия. – Разве не так?

– Если раскачаться, – предложил американец, – быть может, вам удастся зацепиться ногами за соседний переплет.

Сафия поняла, что он предлагает. Собравшись с духом, она качнулась, согнула колени и забросила ноги на раму. И тотчас же боль в руках ослабла, поскольку вес ее тела теперь был распределен по нескольким опорам. Сафии пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться от облегчения.

– Охранники уже спешат к вам.

Вывернув шею, Сафия посмотрела на американца. Она поймала себя на том, что если не будет говорить, то начнет выть.

– А ваша напарница…

– С ней все в порядке. Получила электрический разряд, испортила новую блузку, но скоро придет в себя.

Сафия облегченно закрыла глаза. Слава богу. Еще одну смерть она бы не перенесла. Особенно после Райана. Сафия сделала несколько размеренных вдохов и выдохов, успокаиваясь.

– Как вы себя чувствуете? – спросил американец, не отрывая от нее взгляда.

– Ничего. Но, доктор Кроу…

– Зовите меня Пейнтер. Думаю, мы уже преодолели первый этап знакомства.

– Похоже, я уже второй раз за сегодняшний вечер обязана вам жизнью.

– Это преимущества знакомства со мной.

Хотя Сафии не было видно его лицо, она явственно представила, как оно расплылось в хитрой усмешке.

– Ничего смешного тут нет.

– Будет, только попозже.

Нагнувшись, американец подобрал пистолет, выроненный похитителем. Это напомнило Сафии о том, что она собиралась сказать.

– Тот человек, в которого вы стреляли… Это была женщина.

Американец продолжал разглядывать оружие.

– Знаю.

Пейнтер изучал пистолет, который держал в руке. Это был «ЗИГ-Зауэр» калибра 45 миллиметров, со специальными резиновыми накладками на рукоятке, сделанными на заказ. Не может быть! Затаив дыхание, Пейнтер перевернул оружие. Рычажок предохранителя располагался справа. Специальная доработка для стрелка-левши, каких не много.

Пейнтеру был знаком этот пистолет. Ему был знаком стрелок. Он поднял взгляд на дорогу из выбитых стеклянных панелей.

Кассандра.