Читать книгу Эмма. Любовь и дружба. Замок Лесли - Джейн Остин, Сет Грэм-Смит - Страница 14

Вряд ли бы нашелся на свете человек счастливее миссис Найтли во время этого краткого визита в Хартфилд. Каждое утро она со своими пятью детками навещала всех старых знакомых, а каждый вечер в красках пересказывала день отцу и сестре. Ей лишь хотелось, чтобы время текло не столь скоротечно, но и тому вопреки, визит был самый что ни на есть прекрасный, а восторгу ее не имелось предела.

Утро они коротали в обществе друзей и знакомых, а вечер – в узком семейном кругу, однако все же один из вечеров, причем рождественский, им предстояло провести вне дома. Мистер Уэстон не желал слушать никаких отказов – всех ждали в Рэндаллсе. Даже мистера Вудхауса удалось убедить поехать в гости, а не праздновать одному дома.

Его обыкновенные беспокойства по поводу того, как же им всем туда добраться, в этот раз быстро разрешились: сейчас в Хартфилде стоял экипаж и лошади его зятя, а потому трудностей возникнуть не могло. Более того, Эмма быстро убедила отца, что в одной из повозок даже найдется место для Харриет.

Харриет, мистер Элтон и мистер Найтли также были удостоены чести получить приглашение в Рэндаллс. Иных гостей не предполагалось, и собирались они не слишком поздно – все делалось с учетом привычек и вкусов мистера Вудхауса.

Вечер накануне великого события (а то, что мистер Вудхаус собрался в гости, да еще и в сочельник, было поистине великим событием) Харриет провела в Хартфилде и домой ушла с такой жуткой простудой, что, если бы не ее собственное желание предоставить себя заботам миссис Годдард, то Эмма бы никуда и ни за что ее не отпустила. На следующий день она заглянула навестить подругу и поняла, что в Рэндаллс той в тот вечер попасть не суждено. Ее лихорадило, а горло сильно болело. Заботливая миссис Годдард не отходила от постели больной и подумывала послать за мистером Перри. Пустить ее в таком состоянии на долгожданную встречу она никак не могла, а у самой Харриет не было сил сопротивляться этому решению, и упоминать о своей потере она могла лишь со слезами на глазах.

Эмма, сколько могла, посидела с больной, ухаживая за ней в те моменты, когда миссис Годдард вынуждена была отходить. Она старалась всячески ободрить Харриет, рассуждая о том, как, должно быть, огорчится мистер Элтон, узнав о ее болезни. Благодаря таким разговорам Харриет несколько воспряла духом, и оставила ее Эмма осчастливленной мыслями о том, что мистеру Элтону, да и всем им, будет сильно недоставать ее за праздничным столом. Едва только Эмма отошла от дома миссис Годдард, как столкнулась с самим мистером Элтоном, который, по всей видимости, туда и направлялся. Разговор зашел о Харриет: мистер Элтон, узнав, что она заболела, как раз спешил осведомиться о ее здоровье, чтобы затем принести свежие вести в Хартфилд. Тут их по пути из Донуэлла нагнали мистер Джон Найтли и два его старших сына. Их здоровые сияющие лица доказывали всю пользу прогулок на свежем деревенском воздухе, а вид не оставлял сомнений: с жареным барашком и рисовым пудингом, которые уже поджидали их в Хартфилде, они справятся в два счета. Все вместе они продолжили свой путь. Эмма как раз описывала, что же стряслось с ее подругой: воспаленное горло, сильный жар, слабый и частый пульс и так далее. К тому же миссис Годдард рассказала, что Харриет вообще сильно подвержена болям в горле и такие простуды приносят ей немало беспокойств. Мистер Элтон встревоженно воскликнул:

– Боли в горле! Надеюсь, это не заразно. Нет ли у нее там гноя? Перри ее уже осмотрел? Вам стоит заботиться и о себе, не только о вашей подруге. Умоляю, не подвергайте себя таким рискам. Почему Перри ее не осмотрел?

Сама Эмма вовсе не была напугана и постаралась немного успокоить его, заверив, что больная находится в опытных и заботливых руках миссис Годдард. Впрочем, мистеру Элтону поволноваться по такому поводу было полезно, а потому вскоре она решила в некоторой степени даже подкрепить его тревогу, добавив, как бы невзначай:

– Как же сегодня холодно! И похоже, даже снег пойдет. Если б ехать нужно было в другой дом и к другому обществу, то я сама бы непременно осталась в Хартфилде и батюшку выходить отговорила. Но он уже твердо решился поехать и, кажется, к холоду не слишком чувствителен, так что ничего предпринимать не стану. Тем более что огорчать мистера и миссис Уэстон не хочется. Но на вашем месте, мистер Элтон, я бы точно никуда не поехала. Вы, кажется, уже немного охрипли, и учитывая, что завтра вам понадобятся и ваш голос, и ваши силы, было бы благоразумно остаться дома и подлечиться.

Мистер Элтон казалось, не знал, что и ответить. Так оно и было: с одной стороны, ему невероятно польстила добрая забота прекрасной дамы и он ни в коем случае не хотел противиться ее советам, с другой же, от приглашения отказываться вовсе не желал. Однако Эмма, увлеченная собственными мыслями и придумками, не могла смотреть на него или слушать его непредвзято. Когда он пробормотал что-то о том, что «сегодня действительно холодно, очень холодно», она весело продолжила путь, радуясь, как ловко освободила его от надобности ехать в Рэндаллс и подарила возможность ежечасно справляться о здоровье Харриет.

– Вы поступаете правильно, – сказала она, – мы передадим мистеру и миссис Уэстон ваши извинения.

Не успела она закончить свою мысль, как ее зять уже любезно предлагал мистеру Элтону место в их экипаже, коль скоро плохая погода – единственное его препятствие на пути в Рэндаллс, а тот счастливо соглашался. Дело было решено – мистер Элтон ехал с ними. Никогда еще его круглое красивое лицо не выражало такого ликования, не сияло такой широкой улыбкой, а глаза не сверкали так радостно, как в следующее мгновение, когда он взглянул на нее.

«Хм, – подумала она, – как странно! Я придумала ему такую хитрую отговорку, а он все равно выбрал поехать и бросить больную Харриет одну! Очень странно! Видимо, большинство мужчин, особенно неженатых, не могут устоять перед приглашением в общество. Званый ужин для них – высшее удовольствие, приятнейшее занятие и едва ли не обязанность, и все остальное рядом с ним меркнет. Значит, и мистер Элтон таков. Без сомнений, он самый достойный, любезный и приятный молодой человек и без памяти влюблен в Харриет, но при этом все же не может отклонить приглашение и непременно должен поехать, раз его зовут. Какая странная вещь – любовь! Разглядел в Харриет острый ум, а отужинать в одиночестве ради нее не может».

Вскоре мистер Элтон их покинул, и стоило отдать ему должное за то, с каким чувством он упоминал Харриет при прощании, уверяя Эмму, что, прежде чем иметь счастье увидеться с ней вновь, он обязательно заглянет к миссис Годдард и справится о ее прекрасной подруге в надежде принести благие вести. Перед расставанием он вздохнул и улыбнулся так, что смог вернуть некоторое расположение Эммы.

Спустя несколько минут Джон Найтли нарушил молчание:

– В жизни не встречал человека, который бы так стремился понравиться. Перед дамами мистер Элтон рассыпается в любезностях. С мужчинами он держится спокойно и непринужденно, но как только дело касается дам, то лезет из кожи вон.

– Манеры мистера Элтона небезупречны, – откликнулась Эмма, – но за желание угодить многое следует прощать, и многое действительно прощается. Когда человек, обладающий лишь скромными достоинствами, старается изо всех сил, он получает преимущество перед человеком совершенным, но равнодушным. Невозможно не ценить доброжелательность и мягкосердечие мистера Элтона.

– Да, – лукаво подхватил мистер Джон Найтли, – по отношению к вам он и впрямь невероятно мягкосердечен.

– Ко мне! – изумленно воскликнула она. – Неужто вы воображаете, будто бы мистер Элтон ко мне неравнодушен?

– Признаю, Эмма, закралась мне такая мысль. И ежели вы об этом еще не задумывались, то теперь самое время обратить внимание.

– Мистер Элтон влюблен в меня! Какая нелепая мысль!

– Не осмелюсь ничего утверждать наверняка, но советую вам надо всем этим поразмыслить и вести себя соответствующе вашим намерениям. Я нахожу, что своими действиями вы его поощряете. Я говорю это как ваш друг. Вам следует быть внимательнее, понять, чего вы хотите и как вам держаться.

– Благодарю вас, но, уверяю, вы ошибаетесь. Мы с мистером Элтоном всего лишь очень хорошие друзья и не более, – и она гордо продолжила свой путь, развлекая себя мыслями о том, какие же смешные предположения могут возникнуть у людей, незнакомых со всеми обстоятельствами дела, и какие глупые ошибки могут совершать те, кто возомнил о своей проницательности слишком много. Ее задело, что зять мог предположить, будто бы она слепа и невнимательна, будто бы она нуждается в советах. Остаток пути он молчал.

Мистер Вудхаус так твердо решил нанести Уэстонам визит, что, несмотря на усиливающийся холод, ему даже в голову не пришло отменить поездку. Они с Изабеллой выехали в его экипаже минута в минуту, как и рассчитывали. Причем погода беспокоила его явно меньше, чем других: он был слишком взволнован тем, что выехал в свет, слишком переполнен радостью от того, что скоро увидится с друзьями в Рэндаллсе, да и укутался – теплее некуда. Холод между тем усиливался, и когда из Хартфилда выдвинулась вторая повозка, с неба уже начали падать первые снежинки, а тучи набежали такие, что даже при малейшем потеплении снег быстро усыпал бы всю округу.

Эмма сразу поняла, что ее спутник не в лучшем расположении духа. Необходимость готовиться к гостям, выходить из дома в такую погоду, жертвовать послеобеденным временем с детьми мистер Джон Найтли считал если уж не злом, то пренеприятнейшим обстоятельством. Никакой радости в таком времяпрепровождении он не видел и всю дорогу до дома викария вслух выражал свое недовольство.

– Какого же надо быть о себе мнения, – ворчал он, – чтобы просить людей покинуть домашний очаг и выйти на улицу в такой мороз, чтобы просто навестить тебя. Я бы никогда себе такого не позволил. Должно быть, он считает себя всеобщим любимчиком. Что за нелепица – вот уже и снег пошел! – что за нелепица: не позволять людям спокойно остаться дома. И какая глупость со стороны этих людей не остаться дома! Ежели в такой вечер нам нужно было идти куда-то по долгу службы, то мы сочли бы это тяжелейшим испытанием, но нет! Зачем-то – непонятно зачем – мы едем в гости, причем одетые легче обычного, еще и по своей собственной воле. И все это вопреки естественным инстинктам, которые говорят нам ради нашего же блага сидеть дома самим и не пускать на улицу других. Но нет! Мы едем тратить впустую пять скучнейших часов в чужом доме, не рассчитывая услышать ничего нового, что не было бы уже сказано вчера или не может быть сказано завтра. Выехали-то мы в прескверную погоду, а уж когда станем возвращаться, она наверняка станет только хуже. Четыре лошади и четверо слуг вынуждены покинуть тепло очага, чтобы довезти пять праздных, дрожащих от мороза созданий до комнат холоднее и общества менее приятного, чем могли бы они иметь дома.

Эмма не могла с ним согласиться, а уж тем более попытаться пролепетать что-то вроде: «Совершенно верно, дорогой», – слова, которые обыкновенно слышал он от жены – своей верной спутницы во всех поездках. Зато ей хватило стойкости промолчать. Его мнения Эмма не разделяла, но ссориться совсем не хотела, а потому приложила героические усилия, чтобы удержаться от ответа. Она лишь продолжала молча его слушать, вертеть в руках лорнет и кутаться поплотнее.

Повозка подъехала к дому викария, опустили подножку, и мистер Элтон, весь в черном, щеголеватый и улыбающийся, вмиг к ним присоединился. Эмма обрадовалась возможности переменить разговор. Мистер Элтон был невероятно любезен и весел, причем выражал он свою учтивость так живо, что Эмма даже задумалась: а не получил ли он более радостные вести о Харриет, чем она. Еще собираясь в Хартфилде, она послала справиться о здоровье подруги и получила ответ: «Все по-прежнему, лучше не становится».

– От миссис Годдард мне ответили, – начала она, – что состояние больной хуже, чем хотелось надеяться. Мне сказали: «Лучше не становится».

Его лицо тут же вытянулось, а голос зазвучал сочувственно:

– Ах да!.. Как жаль… Я как раз собирался вам рассказать, что по пути домой зашел к миссис Годдард и узнал, что мисс Смит чувствует себя не лучше, ничуть не лучше, даже, пожалуй, хуже. Я чрезвычайно опечален и обеспокоен. Я надеялся, что после утреннего визита такой доброй заботливой подруги она пойдет на поправку.

Эмма улыбнулась и ответила:

– Мой визит ее, надеюсь, успокоил, однако даже я не могу чудесным образом излечить больное горло. Она и впрямь сильно простудилась. Вы наверняка знаете, что к ней уже и мистера Перри приглашали.

– Да… Я так и… То есть я… Я не…

– Он уже не раз лечил ее простуды, и я надеюсь, что к завтрашнему утру вести станут благоприятнее. Но все же невозможно не беспокоиться. Как жаль, что сегодня она не может быть с нами!

– Ужасно жаль! Да, именно так… Ее, несомненно, будет очень не хватать.

И слова его, и вздох, последовавший за ними, не могли не порадовать Эмму, и все же посетовать можно было и подольше. Она была неприятно удивлена, когда всего через полминуты мистер Элтон заговорил о совершенно других вещах, да причем необычайно живо и весело.

– Как здорово придумано, – говорил он, – что в экипажах используется овчина. Путешествовать так – одно удовольствие, никакой холод не чувствуется. Благодаря современным выдумкам экипаж джентльмена стал совершенен. Мы так защищены от ненастий, что внутрь не проникнет ни малейшее дуновение ветерка. Погода никоим образом не может расстроить наших планов. Как сегодня холодно! Но в экипаже нам до этого и дела нет. Ха! Смотрите-ка, снежок пошел.

– Да, – ответил Джон Найтли, – и думается, это надолго.

– Рождество! – заметил мистер Элтон. – Погода соответствует поре. Как же нам повезло, что снег начался не вчера, а иначе наши планы пришлось бы отменить. Мистер Вудхаус вряд ли бы отважился поехать в гости по заснеженной дороге, теперь же снег нам вечер не испортит. Рождество – самое время для дружеских встреч. Все приглашают друзей в гости, и никто не обращает внимания даже на самую худшую погоду. Как-то раз из-за снегопада мне пришлось остаться у друга на неделю. То было великое удовольствие. Приезжал я всего на один вечер, а уехал лишь ровно через неделю!

По виду мистера Джона Найтли нетрудно было догадаться, что удовольствия в описанном мало, однако вслух он лишь сухо заметил:

– Не хотелось бы из-за снегопада застрять в Рэндаллсе на неделю.

В другой раз Эмму этот разговор позабавил бы, однако теперь она была слишком изумлена поведением мистера Элтона. В своем веселье и предвкушении вечера он, казалось, совсем позабыл про бедняжку Харриет.

– Нас, несомненно, ждет горячий очаг и другие радости гостеприимного дома, – продолжал он. – Чудесные люди – Уэстоны! Миссис Уэстон, разумеется, выше всяких похвал, а мистер Уэстон – примерный хозяин: радушный и общительный. Сегодня нас будет совсем не много, но когда в приглашенное общество входит лишь узкий круг избранных, то подобный вечер становится, пожалуй, приятнее всех прочих. В гостиной мистера Уэстона с удобством могут разместиться человек десять, и я считаю, что куда лучше, когда из этого числа двух недостает, чем когда к этому числу прибавляются еще двое. Думаю, вы, – на этих словах он устремил мягкий взгляд в сторону Эммы, – со мной согласитесь, а вот мистер Найтли, привыкший к пышным лондонским вечерам, возможно, не разделит наших взглядов.

– Не имею ни малейшего представления о пышных лондонских вечерах, сэр. Я всегда ужинаю дома.

– Вот как! – воскликнул мистер Элтон, и в его голосе зазвучали нотки удивления и жалости. – Я и не думал, что занятие юриспруденцией – такой рабский труд. Но ничего, сэр, вам непременно за все воздастся, и придет время, когда в вашей жизни станет меньше работы и больше удовольствий.

– Главным для меня удовольствием, – ответил Джон Найтли, когда они уже въезжали в ворота, – будет в целости и сохранности вновь очутиться в Хартфилде.