Читать книгу Демонология Сангомара. Преемственность - Джейн Штольц - Страница 4

Спустя шесть лет, 2120 год по общему летоисчислению, 243 год по Офуртскому.

Уилл шел по извилистой тропе и жевал травинку Златовика, задумчиво оглядываясь вокруг. Обычно графство было объято туманом, но сегодня стояла солнечная погода. Воздух был кристально чист, все вокруг хорошо просматривалось. "Если бы не горы, я бы смог даже увидеть город Офуртгос", – подумал Уилл: "Хотя нет, не смог бы. До него пять дней ходу, наверное не увидел бы".

Пахло горными цветами: Златовиком, Горицветом, Белушкой и Сон-травой. Запахи сливались и Уилл шел, слегка опьяненный благоуханием цветов. Он остановился и вдохнул полной грудью, посмотрел на ясное небо над головой.

Неожиданно сзади прилетел толчок в спину.

– Опять с Ямесом трепешься? – старший брат Малик еще раз толкнул его в спину и сказал. – Нам нужно до вечера попасть в деревню, шевелись.

– Да-да, я знаю, что старик видел их вчера, – Уилл поправил постоянно сползающую с плеча лямку короба, где была рыба. – Я как раз думал на этим.

– Что же ты надумал? – грубо рассмеялся Малик.

– Они очень свирепые и сильные, но все-таки уязвимые. Нужно придумать, как их отпугнуть. Или убить.

– В Больших Вардах эти твари были дважды, в последний раз утащили швею с ее сыном и никто им ничего не сделал. Слишком быстрые! – Малик поравнялся с Уилом и злобно посмотрел на него. Малика раздражали постоянные идеи брата. – Лучше бы матушке помогал по вечерам, чем книги свои читал.

– То есть тебя устраивает, что они рыщут вокруг деревни и могут напасть? – Парень пропустил мимо ушей выпад брата по поводу книг и развел руками. – В прошлый раз они утащили швею из Вардов, а завтра утащат нас. Ты не думал об этом?

– Пфф, – Малик скривился и сплюнул на землю, – Слишком много думаешь. Сель с гор переживали, безрыбье переживали, налог переживаем и это переживем! Видишь вурдалака – прячешься в дом. Все!

Малик обогнал младшего брата и, пыхтя под весом рыбы, попытался оторваться от него – его раздражало одно присутствие Уильяма рядом с ним. И раздражало уже так долго, что он не мог мириться с этим чувством.

Любой незнакомый человек бы никогда не поверил, что эти идущие рядом друг с другом молодые мужчины – братья. Малик был крупным, с широким носом и маленькими глазами голубого цвета, у него были черные волосы, которые он завязывал в хвост. Малик был неопрятным мужчиной, абсолютно не следил за своим внешним видом, поэтому шевелюра у него была сальной, меж зубов во время разговора постоянно выглядывали остатки пищи.

В целом Малик был копией своего отца-служителя, что мать братьев, Нанетта, любила подчеркивать в разговорах. Матушка же тоже была женщиной в теле, однако с удивительно прекрасными и добрыми голубо-синими глазами, за что в молодости слыла красавицей, обладая тогда еще стройной фигурой и длинной косой до бедер.

Уилл же очень отличался от своего старшего брата. Он был статным молодым мужчиной 23 лет высокого роста, от матери ему достались синие глаза и красивый прямой нос. На переносице бледнел небольшой шрам, который, впрочем, совсем не уродовал, а даже наоборот украшал лицо. Волосы у него тоже были черного цвета, густые и длиной чуть выше плеч – Уилл их никогда не завязывал в хвост, но старался следить за ними и вовремя мыть. Впрочем, все в Вардцах и большинство в Вардах были обладателями черной шевелюры. Традиционный облик жителя графства Офурт – бледный, серо или голубоглазый и черноволосый деревенский житель.

День сменился вечером, и братья поспешно тащили тяжелый улов к дому. Послышалось пение мацурок – это были ночные жуки-светлячки, которые пробуждались ближе к вечеру и пели до утра. У жучков были светящиеся брюшка и когда у этих светлячков начинался брачный период, с весны по конец лета, то лес порой так ярко светился, что по нему можно было ходить как днем.

Уилл раздраженно поправил непослушную лямку короба, она постоянно сползала и перекашивала корзину. “Нужно будет ее переплести” – он мысленно наметил себе план на вечер.

Парень снова и снова прокручивал в голове слова старика из деревни. Дед был слегка безумен, но скорее всего он правда видел вурдалака. По его словам, он вышел помочиться ночью из дома и за оградой услышал странные звуки. Думая, что там какая-нибудь загулявшая лесная животина, старик схватил палку и осторожно пошел в сторону источника. Ему повезло, что в этот момент луна решила выглянуть из-за облаков. Он увидел, по его словам, "Бледную зверюгу на четырех лапах, чуть больше волка, покрытую темной шерстью, с оскаленной пастью, большими торчащими ушами, черными глазищами и носом, как у летучей мыши". Перепуганный старик быстро сообразил, чем это грозит ему обернуться, и, кинув палкой в тварь, уже через мгновение залетел в дом и заперся там.

На утро дед рассказывал об этом всей деревне, нервно махал руками и призывал людей быть осторожней. Вождь Кадин, выслушав старика, попросил всех селян вернуться домой до заката. Именно поэтому братья так торопились домой – они не хотели столкнуться с этими свирепыми монстрами, которые, как известно, охотились по ночам. Быть осторожнее селян заставило и странное поведение вурдалаков. Обычно они показывались людям крайне редко и к деревням не подходили, так что ситуация с их появлением прямо около жилых домов складывалась очень нехорошая.

– Быстрее, почти стемнело. – Малик ускорился, удобнее перехватил лямки короба и обогнал Уилла.

Он постоянно оглядывался по сторонам, нервно рассматривал каждый куст. Малик был труслив, ему всюду чудились оскаленные морды готовых к прыжку тварей, он касался своего горла и представлял, как в его нежную плоть вгрызаются их клыки. От этих мыслей становилось еще дурнее.

Уилл подхватил с тропы толстую палку, помахал ей в воздухе и, вздохнув, стал догонять брата. По сравнению со старшим братом, он не видел в каждом кусте вурдалака и относился спокойнее к теме своей возможной смерти. Впрочем, его мысли больше занимала практическая сторона вопроса, а именно как подготовиться к возможному нападению на деревню.

Когда Уилл почти поравнялся с Маликом, они оба услышали справа странный шум. Шум нарастал, высокая трава между деревьями зашевелилась и что-то стремительно приближалось. Малик побледнел, застыл как вкопанный, поставив широко ноги и чуть присев. Уилл перехватил удобнее палку и замер. Бежать было бесполезно, до деревни еще полчаса ходу.

Шум приближался, Малик, казалось, перестал дышать и смотрел выпученными глазами на кусты, его рот застыл в беззвучном вопле, а руки задрожали. Он даже не догадался взять с дороги какую-нибудь палку. С кустов стремительно вылетел кролик, перебежал тропу и скрылся в лесу, за ним мчалась худая лиса. Звери пропали из виду, звук погони отдалился и снова стало тихо, лишь нежно пели мацурки. Братья шумно выдохнули.

– Храни меня, Ямес. – Малик коснулся вспотевшими ладонями лба и пробубнел под нос одну из молитв.

Уильям засунул палку подмышку, на всякий случай, и снова перехватил сползающую лямку. Ах, как же ему хотелось уже переплести ее и забыть об этом неудобстве.

Братья добрались до деревни, но Уилл повернул от своего дома в сторону и подошел к соседнему, негромко постучал и стал стаскивать короб с плеч. После короткого ожидания дверь открылась и курносая сероглазая девушка лет 17 выглянула наружу. Увидев Уильяма, она покраснела, смущенно улыбнулась, опустила взгляд в землю и неосознанно одной рукой стала поглаживать свои темные косы, перебирая пальцами выбившиеся пряди.

– Привет, Мадда, – улыбнулся Уильям.

– Привет… Ты… Ты рыбу принес?

– Да, как и договаривались, – с этими словами Уилл опустил короб на пол за порог.

– Спасибо. Уилл, знаешь, а матушка сегодня наготовила чуть больше… – начала смущенно и постоянно оглядываясь в дом, говорить Мадда. – Может ты…

– Мадда! – заорала из глубины дома мать девушки. – Принесли рыбу?

– Да! – Девушка закатила глаза, прервав речь и громко ответила матери.

– Так неси! Что застыла на пороге, дуреха!

– Ты что-то хотела сказать? – поднял брови, вежливо стараясь сдержать улыбку, Уилл.

– Да… Спасибо за рыбу. Доброй ночи, да храни тебя Ямес. – прошептала девушка с румянцем на щеках и, схватившись за лямку короба, оттащила его и захлопнула дверь.

Уилл передал половину рыбы по уговору соседям и торопливо пошел к дому, очень голодный. Они жили в достаточно хорошем для деревни каменном доме, с высокой крышей, под которой располагался второй ярус, с двумя комнатами и сенями. Сени были в задках дома, оттуда ежедневно Матушка Нанетта попадала на огородик и травник, где возилась с утра до ночи, чтобы на столе семьи были свежие овощи и фрукты. Мужчин встретили беременная жена Малика, Шароша, и матушка Нанетта.

– Я так за Вас переживала, мои дорогие. – матушка, полная женщина в старом льняном платье и сером чепце, по очереди обнимала братьев. – Вождь Кадин заходил недавно, волновался, думал с Вами что-то случилось. Почему Вы так задержались, дети?

– Все хорошо, Матушка, – Малик сбросил с плечей короб на пол, повел ими для разминки и грузно рухнул на стул, стоявший подле стола, – просто кто-то слишком часто треплется с Ямесом, когда нужно идти быстрее.

Шароша хихикнула и, кинув быстрый взгляд голубых и маленьких глаз на младшего брата, пошла помогать Нанетте готовить. Уилл покачал головой и сел около очага читать, он за свои 23 года уже привык издевательствам брата и они его практически не задевали. Все-таки Малик – это Малик и ничего с ним не сделать, лишь терпеть.

Рыба была очищена, пожарена в огне очага и после сытного ужина был поднят вопрос по ярмарке.

– Завтра праздник Аарда и большая ярмарка в его честь, прибудут торговцы с других деревень, – начала Нанетта. – Я предлагаю Вам, дети мои, пойти в Большие Варды и обменять то, что мы наготовили, на посуду и одежду. У Малика скоро родится первенец. – женщина трепетно и с любовью посмотрела на большой живот Шароши. – Нужно все подготовить, купить дополнительно ткань и нити, чтобы мы сшили малышу одежду.

– Матушка, мне обязательно идти в Варды с Уиллом? Я бы лучше в компании Эгрера и Большого Пуди это сделал. – скривился Малик.

– Малик, это же твой брат… Вы же уже не маленькие, ради Ямеса, пора бы быть дружнее. А матушка Эгрера вчера мне говорила, что Эгрер и Пудилонг собираются задержаться утром в молельне на большую праздничную молитву, так что встретишься со своими друзьями уже в Вардах.

– Хорошо, матушка, как скажешь, – Малик раскачивался на стуле и поглаживал свои сальные волосы. Его взгляд упал на увлеченно читающего около очага брата. Малика перекосило, он сжал кулаки и стиснул зубы. – Брат, хмургл тебя побери, да оторвись ты уже от книг. Ты слышал, о чем мы разговариваем или тебе это не интересно?

– Как ты такое можешь говорить, брат? Я выбираю книги для ярмарки, некоторые из них я прочел уже много раз и ничего нового для себя в них не почерпну. Может быть я смогу либо продать их, либо обменять на что-нибудь более полезное. – Уилл закрыл одну книгу, погладил пальцами корешок и бережно положил томик в стопку других, специально отложенных.

Ответ устроил Малика, он успокоился, побуравил взглядом братца еще некоторое время и, прищурив свои маленькие глаза, сказал: "Главное, что эти бумажки кому-нибудь вообще были нужны, а то только протаскаешь зря".

Уилл проигнорировал выпад, поднялся с полу, прихватил подмышку свои оставшиеся книжные драгоценности, которые он не собирался продавать, и, пожелав всем доброй ночи, пошел спать.

На следующий день

"Вчерашний день был явно лучше". – Уилл проснулся от утренней прохлады, зябко передернул плечами и вылез из-под льняника. Огонь в очаге давно потух, поэтому в доме было весьма студено. Весна в этом году была как обычно туманной, холодной и неприветливой, и лишь изредка радовала солнечными днями.

Уилл переоделся в парадный костюм и, подтянувшись к краю яруса, слез с него. Его спальное место располагалось на втором ярусе, под крышей, попасть туда можно было через лестницу, которая крепилась к стене комнаты первого этажа. На втором ярусе обычно хранились одежда для зимы, предметы быта, запасные снасти и оружие для охоты. Парень решил перебрался туда после того, как Малик женился – он подлатал крышу, чтобы ее не так сильно продувало, и перенес все свои небольшие пожитки наверх. Теперь в комнате около одного очага спали Малик и его жена на лежанках, а в другой, подле другого очага, матушка, и под самой крышей Уильям.

Светало. Уилл наспех закинул в рот несколько холодных лепешек, подошел к еще спящей матери и заботливо укрыл ее льняником, затем взял из угла заранее подготовленную стопку книг, перевязанную кожаной тесьмой и вышел на улицу. Густой туман окутывал дома в деревне и прятал от полусонного взора окружавшие поселение лес и горы. Где-то вдали еще слышалось пение мацурок.

Малые Вардцы были маленькой деревушкой, в ней было пару десятков дворов, небольшая советная площадь, вокруг которой стояли дома, и деревянная молельня. Молельня стояла особняком от других домов и была построена относительно недавно, после того, как сгорел Храм около Больших Вардов. Ее отстроили из темной хвойной породы древесины, сделали в два этажа и поэтому на фоне серых каменных домов она смотрелась, будто пастырь среди овец.

Очень скоро жители деревни должны были проснуться и пойти в молельню, а затем и на ярмарку. В молельне они оставляли каждый день подаяние для служителя, обычно это была еда, но могли быть и предметы быта –  служитель благословлял их на удачный день и осенял божьим жестом. Он касался ладонью лба принесшего подаяние и медленно проводил ей по лицу до подбородка, шепча мольбы Ямесу.

Уже больше семи лет Уилл не совершал подаяния. В один из бесчисленных и однообразных дней, когда они с братом покидали дом утром, чтобы отправиться на рыбалку, он остановился перед порогом молельни и не смог его переступить. Малик тогда посмотрел на него выжидающе, Уилл мотнул головой и сказал: "Иди, я не хочу". Старший брат пару минут сверлил его взглядом, потом презрительно пожал плечами и скрылся в молельне. Уилл испытал тогда глубокое облегчение, однако его поступок был осужден всей деревней. Даже вождь Кадин приходил и пытался объяснить юноше, что он поступает неправильно и его душа будет проклята от такой неблагодарности к тому, кто даровал им всем жизнь.

Уильям так и не понял до конца, почему все его внутреннее естество противилось подаяниям и молитвам. Возможно потому, что Уилл был умен, весьма начитан для поселянина и старался жить по разуму, а не по верованиям и эта черта всех селян в его городе – безропотное повиновение божественному началу – вызывала в нем недоумение. Как можно так слепо доверять свои жизни воле случая и надеяться на судьбу? Судьбу нужно строить, идти к своей цели, сохраняя честь и достоинство – так считал Уильям.

Впрочем, не только отказ от подаяний сделал Уилла в глазах жителей Вардцов чудаком и безумцем. То, что он до сих пор не женился, не завел детей и предпочитал общению с поселянами книги – все это вместе закрепило за ним славу отщепенца. К этому можно прибавить историю с Кельпи, когда Уилл явился в деревню весь изодранный и с полным коробом огромной рыбы. Так что, в общем-то, парня в деревне немного побаивались и не особо любили.

Однако спокойный характер молодого человека, вежливое обращение, его природное обаяние и красивая наружность гасили гнев и злобу в поселенцах, заставляя их терпеть чудаковатого и словно зачарованного мужчину.

Мимо Уильяма прошел полноватый мужчина возраста примерно матушки Нанетты, в праздничном светлом костюме, состоящем из кожаной жилетки, отороченной старым мехом, лесоруб постоянно мерз, а также льняной рубахи и штанов с полусапогами. Улыбнувшись, рыбак поздоровался с ним, но лесоруб Парт лишь брезгливо хмыкнул и прошел мимо Уилла в сторону молельни.

Уилл привел себя в порядок у ближайшего ручья, очистил запылившийся парадный костюм и направился к дому. Костюм достался от отца Нанетты, да и только Уилл мог носить его, потому что Малик в него просто не влезал – а так наряд не отличался какой-нибудь оригинальностью: мягкие полусапоги, серые льняные штаны, белая рубаха и черный зашнурованный жакет с капюшоном – это было очень небогато, но что-то дороже Уильям не мог себе позволить. По пути молодой мужчина встретил возвращавшегося из молельни Малика. Не сказав ни слова друг другу, братья дошли вместе до дома, Уилл подвязал книги к корзине, взвалил ее на спину и стал догонять брата, который уже демонстративно отдалился от него.

Вдвоем они покинули деревню, нырнули в густой туман и направились по широкой тропе к Большим Вардам. Дорога была извилистой, она петляла между сосен, вела вниз с горы.

– Интересно, вурдалаки боятся света? – шептал себе под нос Уилл. – Если они нападали на Варды только ночью, может им неприятен солнечный свет…

– Что ты сказал? – Малик резко обернулся к брату, услышав его бормотание.

– Я так, сам с собой… Извини, что отвлек. Просто вспоминаю рассказы про атаку на город.

– Да почему ты все время об этом думаешь? Тебе делать больше нечего? – вспылил Малик. – Лучше бы думал о том, как нам к зиме подготовиться и пережить ее. У нас с женой скоро будет ребенок, это еще один рот, который нужно кормить! – лицо мужчины покраснело, он сдавил пальцами лямки короба.

Уилл на всякий случай чуть отошел от брата. Зная его вспыльчивый характер, ему не хотелось рисковать.

– Успокойся, брат. Я не хочу с тобой ссориться. Просто то, что случилось в Вардах, может случиться и у нас. Я переживаю за нас всех: за матушку, за тебя с женой.

– Я тебе еще раз говорю, не о том думаешь. – Малик разжал кулаки, цвет лица стал медленно возвращаться к нормальному.

– Извини… – Уилл неловко улыбнулся, он пытался сгладить ситуацию.

Малик притормозил, дал Уиллу поравняться с собой, оскалился и презрительно посмотрел на него.

– За что? За то, что Матушку постоянно позоришь? Да ты ведешь себя, как… как!.. – мужчина не нашел, похоже, подходящего слова. Он замялся, сплюнул на землю и стал возмущаться. – Ты позоришь нас… Не посещаешь молельню, не чтишь наставления предков. Знаешь, как мне стыдно каждый раз, когда я захожу принести утреннее подаяние и вижу служителя? Я везде слышу упреки про тебя… Ты… ты самый умный что ли? Мне служитель сегодня снова сделал замечание из-за тебя.

Уилл не хотел спорить с братом, поэтому просто пожал плечами, вздохнул и отошел от него на другую сторону тропы.

Обычный деревенский человек всю жизнь проводил в одной деревне – выезжая разве что на ярмарки в соседний город –  женился, делал детей, каждые два года платил налог, основная сумма которого составляла талья – земельный налог, приезжающим сборщикам из Офуртгоса, тащил на себе ярмо, пытаясь накормить кучу голодных ртов, и под конец умирал от болезней, диких зверей или просто пропадал бесследно. И что-то иное, выходящее за рамки этих традиций, пугало таких людей, как Малик. А Малик мыслил, в общем-то, как и большинство селян.

Парень вспомнил слова старого Служителя, который обучал Уилла в детстве грамоте – “Мы, бедные люди, рождаемся уже мертвыми. Ничего не знаем, никто о нас не знает, ничего не решаем. Тихо живем, тихо умираем”. Старик был почти слеп и глух, передвигался с помощью трости, порой что-то забывал, но в целом разум у него был ясный. Он постоянно твердил Уилу: “Мальчик мой, когда возмужаешь, беги отсюда, иначе так и останешься мертвецом”.

Уильям был бы рад сбежать, он грезил мечтами увидеть мир, воочию лицезреть то, о чем читал в сказках, но жизнь оказалась куда более жестокой. Он прекрасно понимал, что несмотря на нелюбовь брата к нему, семья Нанетты нуждалась в Уилле. Матушка часто болела и не могла ничем помочь братьям, даже ее ковыряния в огороде не приносили особого результата из-за скудной почвы. А беременная жена Малика, Шароша, вот-вот должна была родить. В зимний сезон Офурт был очень жестоким местом: мало еды, сильные морозы. Даже одному здоровому мужчине очень тяжело прокормить три голодных рта. Так что Уилл понимал, что он не может пока покинуть родительский дом.

Туман начал отступать, сгущаясь в плотные ватные хлопья и осел на дне долины. Братья шли по еще влажной от росы земле. Справа от них возвышался сосновый лес, в это время суток очень тихий и молчаливый. Слева от тропы был обрыв, а внизу, в долине, располагался город Большие Варды. Осталось лишь спуститься по извилистой тропе вниз и через час Уильям и Малик уже должны были быть на месте.

– А там людно, – Уилл подошел к обрыву и посмотрел на расположившийся внизу город. Главная торговая площадь города Вардов была похожа на муравейник – издалека люди казались муравьями, их было много, они двигались в разных потоках между торговыми рядами.

Малые Вардцы были маленькой копией Больших Вардов: тот же план застройки домов вокруг главной площади, такая же отдельно стоящая молельня, разве что в Больших Вардах она была более добротной, сделанной из камня. Но Варды, в отличие от маленькой деревушки Малых Вардцов, были полноценным городом, пусть и не большим: полсотни жилых дворов, многие семьи были весьма зажиточными, в городе были таверна, постоялый двор, лавки и даже меняла монет.

Пару раз в год, в конце весны и в начале осени, проводились большие ярмарки. Они были приурочены к праздникам Аарда и Лионоры – это были двое из четырех посланников Ямеса, их очень любили и поклонялись им не меньше, чем Ямесу.

Аард представлялся мудрым седовласым старцем, который будил леса и горы от зимнего сна, топил снег, чтобы он превратился в бурные реки, распускал цветы и был символом жизни. Лионора олицетворяла плодородие, осень и сбор урожая. По мнению народов, населяющих север, у нее были рыжие волосы, зеленые глаза, длинные струящиеся одеяния и корзина с ягодами за плечами.

В верованиях северян были еще два посланца Ямеса: жестокий Граго – воплощение холода и смерти, демон, который посылал людям испытание и пожирал их души, и насмешливый юноша Самам, сын Лионоры, он любил поизнурять жарой, пошутить над людьми и представлялся им скорее, как олицетворение хитрости и пакости, чем символ лета.

Эти два дня в Вардах с шумом отмечали день Аарда. На окна и двери вывешивали вышитые зелеными или золотыми нитями полотнища из белой ткани – они символизировали обновление и очищение. Жители облачались в праздничные светлые одежды и устраивали ярмарки. Молодые девушки рвали Фиалы, Златовики и Горицветы, плели из них венки, которые дарили своим избранникам, выражая свою симпатию им. Это было время признаний в любви, время создания новых семей и зарождения жизни.

– Матушка просила передать травы старухе Удде, чтобы та приготовила лекарство, – братья подходили к деревне и Малик завел разговор. – Я не хочу видеть эту старую каргу. Отнеси травы ты…

Уильям попытался скрыть улыбку. Старая Удда, когда семья Нанетты еще жила около Храма и братья были маленькими, из всех проказливых мальчишек больше всего не любила именно Малика. И при попытках что-то украсть из ее огорода страдал чаще всего именно он. Не смотря на внушительные годы, старуха была очень подвижной и шустрой, и поэтому удар палкой прилетал в незадачливых воришек тогда, когда его не ждали. “Старая ведьма” – постоянно кричал в слезах Малик, когда приходил домой со следами на спине от палки. Неудивительно, что и возмужав, у Малика не было желания общаться с этой женщиной, может быть он до сих пор ее боялся.

– Хорошо.Тогда давай я отдам тебе корзину с товаром, отнесу травы и займусь продажей книг. Встретимся уже на ярмарке ближе к полудню, – Уильям не хотел провести весь день с братом, поэтому идея попросить услугу в обмен на другую ему понравилась.

Малик кивнул. Братья зашли в город и погрузились в гудящую толпу. Большие Варды, были построены вокруг Советной площади. На ней проводили ярмарки, голосовали, совершали обряды, выбирали и убивали. В общем, вся общественная жизнь проходила именно здесь. В центре площади стоял позорный столб, куда когда-то привязывали особо провинившихся. Но на памяти Уильяма таких случаев не происходило. Площадь была в форме круга и вокруг нее было построено большинство дворов. Таверна, постоялый двор, многие лавочки также были обращены к центру. Дома вокруг Советной площади считались более зажиточными, нежели те, что были построены в задках других домов. От площади в разные стороны расходились пара улочек, где проживали самые бедные жители. Чем дальше дом от центра города, тем более низким считался статус жилища.

Сейчас всю площадь занимали прилавки. Из разных уголков графства сюда приехали ремесленники со своей продукцией и бродячие торговцы. Именно в дни Аарда заключали договора: бумажные или словесные, формировали новые торговые союзы. Подводили итоги сделок чаще всего в осенний праздник Лионоры.

Люди сновали между прилавками и торговались. Ну а молодые, кто был уже свободен от дел, пользовались выходным днем: пели и танцевали в центре площади. Девушки брали друг друга за руки и исполняли песнь в честь Аарда, прославляя его мудрость и заботу о природе и людях. Парни мерялись силой друг с другом, поднимали на спор валуны, играли во “вредного служителя”, закидывая человека, исполнявшего эту роль, мягкими мешочками с соломой. Еще одним излюбленным развлечением была забава – “Победи Граго”. Человек из толпы надевал на себя смешную шапку из меха волка, украшенную ветками и хвостиками зайцев – это был символ одного из посланцев Ямаса – Граго, жестокого покровителя зимы. Человек с шапкой Граго начинал крутить над головой хлыст и другие люди должны были сбить с него шапку рукой. Хлыст наказывал медленных и неловких, народ хохотал, многие пытались дотянуться до шапки, но с воплями и следами от хлыста уходили в сторону.

Отвязав книги от корзины и отдав ее Малику, Уильям покинул гудящую площадь и ступил на тихую улицу, по которой дошел до самого конца. Там, на окраине города, рядом с заросшим садом, стояла хижина старухи Удды. Дом был построен из плоского камня и обмазан глиной, с возрастом он покосился, крыша просела, а створки единственного окна, заколоченного досками, как и двери, провисли. Дом окружали старые яблони, за которыми давно никто не ухаживал. На заднем дворе был разбит небольшой травник, который, наверное, единственный из всего окружения вокруг дома получал хоть какую-то заботу и внимание от хозяйки.

Уилл постучал в просевшую дверь. Раздалось шорканье, через минуту дверь со скрипом отворилась. Старая Удда, с остатками седых волос на макушке, сгорбленная от прожитых тяжелых лет, посмотрела на стучавшего.

– Оооо, Уильям, мальчик мой, – ее беззубый рот растянулся в радостной улыбке, – Как я счастлива тебя видеть. Заходи, я хоть посмотрю на тебя. Ишь, как возмужал.

– Здравствуйте, бабушка Удда, – Уилл улыбнулся бабушке, наклонился, чтобы пройти в маленькую дверь. – Я рад Вас видеть.

Уилл снял с плеча мешочек с травами и положил их на стол. Собственно, больше особо класть было их и некуда. Стол, лежанка, стул и небольшой очаг составляли единственные предметы мебели дома.

– Бабушка, Вам бы дверь починить, а то совсем уже провисла на петлях. Давайте я к Вам зайду с инструментами чуть позже, через пару дней и поправлю все..

– Ай, мальчик мой. Эта дверь так висит уже лет 10 и еще 10 провисит, не трать свое драгоценное время на этот пустяк. Так ты травы принес?

– Да, бабушка Удда, вот же они. Тут как Вы и говорили: Черный глаз, Поперчник, Зимолюбка, Ортил-трава – травы разобраны по небольшим льняным мешочкам. Когда все будет готово?

– Громче говори… Ааа, поняла. В следующую полную луну, – Удда перебирала травы, подносила их к подслеповатым глазам. – А это не Черный глаз, а обычный Трутник.

Она достала одну травинку из связки и с фырканьем выбросила ее, наконец через время она удовлетворенно разложила снова травы по мешочкам и обратилась к молодому человеку, который все это время терпеливо ждал.

– Как здоровье твоей матушки, как она себя чувствовала этой зимой? – старушка снова украдкой посмотрела на возмужавшего Уильяма, на его открытое и красивое лицо, ум на широком челе и честные глаза.

“Эх, повезет же какой-нибудь девушке с таким мужем” – подумала про себя старуха.

– Плохо, бабушка. Зимой очень сильно кашляет и задыхается, ей тяжело дышать, говорит, что давит в груди. Весной становится лучше, вот сейчас она еще недели как две практически не кашляет, летом и осенью обычно чувствует себя здоровой. Но эту зиму перенесла очень тяжело, шла кровь из носа, по ночам просыпалась и не могла дышать, – Уилл грустно посмотрел на лежащие на столе травы. – Бабушка Удда, я переживаю за нее, боюсь, что с каждым годом ей все сложнее переносить эту болезнь. Когда мне было семнадцать лет, матушка лишь чувствовала себя чуть хуже зимой, да время от времени покашливала. В мои двадцать она уже встречала зиму сильным кашлем, ее то лихорадило, то знобило. Потом Вы стали давать травы и ее вроде отпустило в один год.. Но вот сейчас, спустя еще три года она стала кашлять кровью и говорит, что болит в груди, часто задыхается. Что же будет дальше, бабушка Удда?

Удда с сочувствием посмотрела на юношу и погладила его по плечу, потому что выше, увы, не доставала.

– Мальчик мой, мы не вечны, рано или поздно все к Ямасу уходим. Меня вот он чего-то не забирает, все жду и жду каждую зиму. А весной, как теплеет, вроде и жить снова хочется. Твоя матушка молодец, смогла вырастить двух детей после ужасной смерти мужа. – у старухи заблестели глаза от слез, она вытерла их грязным рукавом платья и стала собирать травы обратно в мешок. – Уилл, ты бы лучше о своем счастье подумал, ты очень молод, у тебя все впереди, а ты прозябаешь тут в деревне.

– Бабушка Удда, как же Вы так можете говорить, я не могу покинуть матушку, Малик не справится один, – ошеломленно сказал Уильям, на его лице читался ужас и неприятие того, что говорила старуха.

– Справится, Уилл, справится. Этому лентяю удобно, что ты рядом, еще и заботы о пропитании своей жены на тебя повесил. Ишь, устроился хорошо. – Удда нахмурилась.

Ее сердце терзало что Уильям отдавал свою молодость на то, чтобы поддерживать его больную мать и грубого брата. Да, жертвовать ради матери – это благородно, но ради этого толстого хама, который не ставил своего младшего брата ни во что, и при любой возможности оскорблял его в кругу своих знакомых?

Но Удда также понимала, что сказала лишнего, поэтому, пытаясь сгладить свои слова, она посмотрела на Уильяма и солгала.

– Я надеюсь, что твоей матушке станет лучше и ты сможешь заняться уже своей жизнью. – с натянутой беззубой улыбкой произнесла старуха.

Уильям попрощался с Уддой и вышел из дома. Провисшая дверь со скрипом закрылась за ним, и Удда, проводив Уилла, прильнула подслеповатым глазом к щели между ставнями и стала наблюдать за сыном Нанетты. Она, разглядывая парня, качала головой и горько вздыхала.

– Ох, Нанетта… И сама себя мучаешь, и детям покоя не даешь, – проворчала старуха, всхлипывая. – Как же иногда бывает долгожданна смерть.

А Уилл отдалялся от дома травницы с тяжелыми мыслями. Старуха Удда знала, что делает эта болезнь и она понимала, что жить матери Уилла осталось несколько лет. Пытаясь отвлечься от дурных мыслей, Уилл перевесил стопку книг на другое плечо и стал думать, кому вообще он может продать книги и найдется ли желающий их купить. В связке лежали три книги, которые уже были не интересны юноше: зачитанный до дыр сборник стихов «Соловьи, том 2», “Налоги” и “История Северного графства Офурт, с 100 по 200 годы”.

Дома остались лежать книга сказок и легенд Севера, генеалогическое древо королевства Севера Гаиврар “Покровители Севера” и самая сложная, но и самая притягательная для Уилла книга – “Алхимия”.

Это истрепанная книжка попала в библиотеку благодаря случаю. Старый учитель как-то рассказывал, что ее привез служитель Фариа из Влесбурга для обучения своего сына, но, видимо, не срослось, и книга стала пылиться в хозяйственной пристройке, называемой Уильямом гордо библиотекой. А затем уже попала в руки к любознательному и пытливому юноше.

Не смотря на то, что Уилл научился читать еще в раннем детстве, “Алхимия” была для него непостижима долгое время. Рука писаря часто делала сокращения в книге, а сам текст состоял из слов, которые Уильям просто не понимал. Практически каждый вечер парень пытался разобраться в сложных словах, делал заметки угольком, старался понять логику в написанном. Постепенно тайны книги раскрывались перед ним и он начинал понимать, что имел в виду автор в своих строках. Он не все еще расшифровал, еще было много работы, не все формулы он понял, но упрямо двигался в этом направлении, и когда-нибудь он обязательно достигнет успеха.

Большинство составов из Алхимии были слишком сложны, практически все ингредиенты Уилл в глаза не видел за всю свою жизнь. Но вот парочка рецептов были весьма просты и Уильям уже не раз думал об их воплощении.

– А по сторонам не хочешь посмотреть? – неожиданно раздался насмешливый женский голос за спиной.

Уилл оглянулся, перед ним стояла Линайя, его любимая Линайя. Она хитро улыбалась и в ее смеющихся голубых глазах словно заплясали демонята.

После того случая с Кельпи между Уильямом и Линайей завязались теплые отношения, они не могли налюбоваться друг другом и каждый раз, когда Линайя навещала тетушку Маргари в Вардцах, эти двое тайно встречались в лесу: либо рано утром, либо вечером – и проводили это драгоценное время вместе.

– Давно идешь за мной? – дурные мысли о болезни матушке на время пропали и Уилл не мог не улыбнуться. Вообще, улыбка Линайи была очень заразительна и тяжело оставаться мрачным, когда перед тобой стоит такой смеющийся демоненок.

– С самой ярмарки. Не зря о тебе говорят, что с Ямесом любишь пообщаться, – Линайя хихикнула и подошла ближе. – Ты надолго здесь в городе?

– Как получится, но нужно успеть вернуться домой до того, как стемнеет. Сама знаешь, почему, – Уилл заметил, что девушка держит руки за спиной.

Она была одета в голубое платье, зашнурованное спереди черными нитями. Рукава заканчивались отрезным куском материи. Свои длинные и черные как смоль волосы Линайя собирала в несколько кос и эти косы сплетала между собой. На тоненькой ручке блестел серебряный браслетик. Девушка не была писаной красавицей, но что-то в ней было настолько притягательное и очаровывающее, что многие сходили по ней с ума.

– А что у тебя в руках? – Уилл прищурился и попытался заглянуть за спину девушке.

Та чуть отошла от юноши, рассмеялась и одной рукой поманила к себе, другую она продолжала прятать.

– Иди за мной, там увидишь.

Девушка нагло дразнила его и он не мог не пойти за ней, за своим очаровательным демоненком с черными косами.

Линайя стала пятиться спиной в сторону сада, Уилл медленно шел за ней и улыбался. Он уже ничего не видел вокруг – лишь эти смеющиеся голубые глаза. А в глазах Линайи продолжали плясать озорные демонята, будто она делает что-то запрещенное. Наконец, они вошли под сень деревьев, девушка подошла к Уильяму. Она чуть прикусила нижнюю губу от волнения и достала из-за спины венок из фиалок.

– Ты каждый год приходишь на ярмарку в первый день праздника Аарда. Так-то я ждала тебя, все утро высматривала на площади, – Линайя надела венок на голову Уильяму.

Мужчина скинул книги на землю, обнял девушку, прижал к себе и жарко поцеловал.

– Как я по тебе соскучился, – Уильям смотрел на девушку с обожанием и целовал ее губы, щеки, лоб, нос и глаза. Он знал, зачем она возложила венок на его голову. – Ты уже устала ждать, когда я сдержу свое обещание, попрошу твоей руки и мы покинем этот город. А я, как отпетый негодяй, все затягиваю с этим моментом, дурю тебе голову.

Девушка смотрела на Уильяма безо всякого укора, с любовью и преданностью, но мужчина увидел в ее глазах еще и грусть.

– Я готова ждать сколько угодно, Уильям… Я понимаю, твоя матушка хворает и поэтому мы не можем уехать в Офуртгос. Но, больше нет времени, – она прижалась к нему, крепко обняла и из груди вырвался вздох. Взор ее стал таким печальным, что это не на шутку обеспокоило Уилла. – Мой отец уже не хочет слышать никаких оправданий по поводу того, почему я даю отказ всем женихам, которые приходят свататься. Он желает заключить союз с Вождем этого города и выдать меня за его сына, Генри.

Новость прозвучала как гром среди ясного неба. Уильям побледнел. Да, он предполагал, что когда-нибудь отец Линайи устанет от непонятных отказов дочери выходить замуж, но не ожидал, что так скоро. Ей было уже двадцать лет, девушка была красива, молода и готова для семьи, к ней сватались многие мужчины, но она всем давала от ворот поворот, и никто не понимал, почему.

Ее отец – хозяин постоялого двора в Больших Вардах, таверны “Пьяный петух” и пары торговых лавок – считался очень зажиточным господином. Однако, несмотря на то, что купец Осгод был очень практичным, он был также и очень набожным человеком. Поэтому Уильям прекрасно знал, что отец Линайи не пожелает видеть в качестве ее супруга Уила, печально прославившегося как безбожника после некоторых курьезных случаев, что произошли с молодым человеком.

Они с Линой еще пару лет назад договорились о том, что когда-нибудь сбегут в Офуртгос – и это обещание друг другу грело их души холодными ночами. А потом матери Уильяма поплохело и каждая зима стала для семьи испытанием – переживет ее больная матушка или нет.

Уильям понял, что опоздал, что его обещание Линайе оказалось лишь пустым звуком.

– Я.. Прости меня, Лина. Тебе все это время приходилось врать своему отцу, – Его взгляд стал тверже, в глазах появилась решительность, он поцеловал ладонь девушки и прижал к своему сердцу. – Пора уже перестать прятаться и обманывать. Завтра я встречусь с твоим отцом и все ему расскажу, попрошу твоей руки.

Девушка стала бела, как бумага, изумленно и со страхом посмотрела на своего любимого.

– Если он узнает, что ты тайно встречался со мной, пусть даже и не касался, но если он узнает, что мы столько лет обманывали его – о Ямес, он же убьет тебя! – она не представляла, как возможно то, что сказал Уилл. Ее отец был очень суровым человеком и порой, казалось, очень жестоким. – Уильям, прошу тебя, давай сбежим прямо сейчас! У меня есть накопления, их хватит, чтобы добраться до Офуртгоса и прожить там некоторое время, пока не найдем работу. Только не нужно так рисковать с отцом, умоляю. А твоя матушка… Малик позаботится о ней, Уилл, пожалуйста.

Линайя смотрела на Уильяма умоляюще. Казалось, что вот-вот она заплачет.

– Нет, я не могу так, извини, Лина, это неправильно. – мужчина прижал к себе девушку и гладил по волосам. – Не бойся, у нас все получится, я поклянусь господину Осгоду жизнью, что буду тебе хорошим мужем и сделаю все, чтобы в будущем не опозорить его род. Я тебя люблю. – Уильям нежно поцеловал девушку в лоб и обнял, так и они стояли в молчании пару минут, обнявшись.

Неожиданно раздался треск ломающихся под ногами веток. Линайя поспешно сняла венок с головы Уилла и спрятала его за спину.

– Аааа, вот ты где спряталась, – младший брат Лины, Элиот, мальчишка лет семи, направлялся прямо к ним. – О, Уилл, привет!

– Привет, Элиот. Как твои дела? – Уильям сделал пару шагов в сторону от Лины.

– Нормально, рад тебя видеть. – Элиот посмотрел на Линайю. – Отец ищет тебя. Он отведет нас с тобой в Малые Вардцы, к тете, за ней надо присмотреть.

Линайя нахмурилась.

– А что с тетей Маргари? И почему отец отправляет и тебя?

Элиот пожал плечами, задумался. Пару секунд он буравил взглядом Линайю и Уила, потом, уперев руки в боки, сказал.

– Вообще, отец сказал присматривать за тобой, пока ты будешь присматривать за тетей – она захворала. Сказал следить, чтобы ты не находилась рядом, как сказал папа, с этим безбожником Уильямом, Ямес бы его побрал. – последнюю фразу мальчик произнес басом, явно подражая отцу.

– Будем считать, что я ничего не видел, – Элиот прищурил глаза, сморщил узкий нос и лукаво посмотрел на сестру, – За это я потом что-нибудь попрошу у тебя.

– Талантливый парень, далеко пойдет, – улыбнулся Уильям. Он поднял стопку книг, повесил их себе на плечо и бросил многозначительный взгляд на Линайю. – Ладно, мне пора на ярмарку, я еще не решил вопрос с книгами. Увидимся в Вардцах! Вам тоже нужно быстрее попасть туда, до заката.

Уилл направился в сторону ярмарки, под его ногами затрещали старые ветки. Пройдя с десяток шагов, он замедлил шаг и обернулся. Элиот шел следом за ним, активно махал палкой в воздухе, изображая бой с какой-то могущественной тварью, может быть даже с драконом. Линайя держала в руках венок фиалок, перебирала пальцами вплетенные в него фиолетовые цветы и смотрела вслед Уильяму. Встретившись взглядом с мужчиной, она грустно улыбнулась и повесила венок на ветку дерева. Ее пальцы еще некоторое время поглаживали фиалы в венке.

– Что ты там копаешься? – Элиот похоже победил выдуманного монстра, нанес ему смертельный удар палкой-мечом и повернулся к сестре. – Давай быстрее!

Уильям ускорил шаг и через время вышел на Советную площадь. Люди продолжали прибывать на ярмарку, народ торговался, веселился, пил и ел, празднуя день Аарда.

Мужчина проходил между рядов, искал взглядом хоть какой-то намек на торговца книгами. Между делом он купил в одной лавке сладостями сахарные угощения и, заботливо завернув их в льняной мешочек, спрятал в карман.

Наконец, Уилл увидел сидящего на льнянике толстого торговца в желтом кафтане, с серьгой в ухе, тот держал в руках книгу и обсуждал ее с худым высоким стариком, лицо которого было скрыто за стоячим воротником длинного и серого плаща. Около льняника к колышку был привязан старый осел, на котором торговец, видимо, и добрался до Вардов.

Разговор двух мужчин явно не заладился, потому что старик что-то проворчал, недовольно размахивая руками, и, в конце концов, удалился.

Уилл встал чуть в стороне от торговца и стал рассматривать лежащие на льнянике книги. Книги были в разном состоянии, от хорошо сохранившихся до частично сгнивших, по их внешнему виду можно было сказать, что они хранились у разных людей. “Перекупщик” – подумал Уилл.

– Доброго дня, – торгаш заметил мужчину и губы толстяка растянулись в услужливой улыбке, – Желаешь продать свои книги?

Уилл кивнул.

– Ты попал туда, куда нужно! Я здесь единственный этим занимаюсь и предлагаю достойные деньги. Давай взгляну, что ты можешь мне продать, – торговец, не вставая с льняника, протянул к Уиллу руку.

Уильям снял с плеча перевязь с книгами, освободил от веревок и передал три книги толстяку. Тот взял их в руки, обслюнявил пухлые пальцы и стал листать страницы.

– Ну что ж, все хорошо сохранилось, я вижу ты был с ними аккуратен. Оо, тут и “Налоги” есть, надо же. – Торговец некоторое время изучал книги, затем снова натянул на себя услужливую улыбку и обратился к Уиллу. – За эти три чудесных экземпляра я готов предложить тебе 2 дарена.

Что? – внутри Уилла все оборвалось. – За 2 дарена даже в таверне не поесть досыта!

– А зачем тебе сытно есть? – Торгаш захохотал, прищурился и довольно посмотрел на ошарашенного Уильяма. – Я тебе предложил хорошую цену. Если ты думаешь, что за эти бумажки дадут больше, то иди в Офуртгос, откуда я и прибыл, но кто знает, что случится с тобой за пять дней пути, я слышал рассказы о тварях в этой округе… Хаха.

– Они не могут стоить так дешево, ты обманываешь. Верни книги! – Уильям забрал книги и стал их снова перевязывать. Он чувствовал себя так, словно его втоптали в грязь.

– Ну ты можешь поискать здесь еще продавца. Правда их здесь нет! Книги не нужны тем, кто не умеет читать! Здесь продаются на ярмарке лишь побрякушки, одежда, посуда да дары леса. Если ты думаешь, что разворовал библиотеку и обогатишься, то ошибаешься – хрен цена этим бумажкам здесь. Иди, погуляй, а потом возвращайся и продай книги мне. Тебе, неучу, все равно от них толка нет, а вот на 2 дарена можно и девку снять. – Торговец насмешливо смотрел на сконфуженного Уильяма и чесал толстое пузо, запустив руку под свой желтый кафтан.

Уилл сжал челюсти, закинул перевязь за плечо и пошел быстрым шагом прочь от наглого торговца, пробираясь сквозь поток непрерывно идущих навстречу людей. Неожиданно на его плечо опустилась чья-то рука.

– Я вижу, что тебя он тоже вывел из себя своим хамством. – приятный и вкрадчивый голос со странным тягучим акцентом принадлежал старику в сером плаще. Это был тот самый старик, который ругался с торговцем.

– Это Вы же хотели что-то купить у него? – осторожно спросил Уильям.

– Да. Покажи, пожалуйста, мне книги, я хочу посмотреть, что именно ты продаешь, может быть меня что-то заинтересует. – старик вежливо улыбался, он был очень спокоен и это остудило Уильяма.

– У меня есть “Соловьи, том 2” – это стихотворения, потом есть книга по налогам Севера и “История Северного графства Офурт, с 100 по 200 годы”. – Уилл положил руку на перевязь и замер в ожидании ответа.

– Оу, – Старик выглядел удивленным, – Ты умеешь читать?

– Да, – кивнул Уильям. – Так Вам интересно, то, что я назвал?

– Вполне. Но, если тебя не затруднит, давай пройдем к моему фургону, он рядом с городом. У меня уже есть один том Соловьев, да вот запамятовал я, какой именно. Я готов предложить тебе за одну книгу по 5 даренов.

Сумма в 5 даренов за одну книгу – звучало неплохо, поэтому Уильям согласился.

– Меня зовут Уильям, я рыбак из Малых Вардцов, это здесь неподалеку. – мужчина протянул ладонь для рукопожатия.

– Зостра ра’Шас, – старик обменялся рукопожатием.

– А Вы издалека, Зостра? – Уильям последовал за Зострой, поравнялся с ним и, наконец-то, смог нормально рассмотреть иноземца, которого выдавал яркий акцент.

Зостра был стар, но его возраст тяжело было определить. У него была загорелая кожа, белоснежные седые волосы, чуть крючковатый нос и вытянутое худое лицо, которое украшала длинная борода, заплетенная косичками, в которые были вставлены монетки. Зост одевался в светлые шаровары и рубаху с широкими расклешенными рукавами, поверх которой надевал желтый табард – накидку без рукавов, а в качестве верхней одежды у него был богато расшитый плащ, поношенный и видавший многое, но из очень добротного и крепкого материала. На шее, под пышной бородой, висела цепочка в виде переплетенных змей.

– Я из Нор’Алтела, этот город находится очень далеко отсюда, на юге, – Зостра явно никуда не торопился, он шел очень медленно и, как показалось Уилу, в его походке были величавость и ощущение силы. Толпа обтекала их двоих, как вода камень. – Я со своим учеником путешествую на Северо-восток, изучаю его чудеса и секреты.

Жители и гости Больших Вардов с изумлением рассматривали странного старика. Кто-то поглядывал на Зостру с негодованием и даже злобой, как на чужака, а кто-то с интересом или легким испугом.

– С самого юга? Ого! Но какие здесь могут быть чудеса? Разве не Юг считается самым загадочным и чудесным местом?

– О нет, молодой человек. Если ты говоришь о магии, то да, на Юге она везде практикуется. Но я имел в виду не эти чудеса, хотя они и не чудеса вовсе, а обыкновенная наука. Ты ведь знаешь, как мир стал таким, каким он является сейчас? – Зостра гладил бороду и смотрел куда-то вдаль.

– Ну, согласно нашим преданиям, Ямес, попав в этот мир, увидел лишь голые скалы. Поэтому он создал деревья, реки, людей и четырех посланников, чтобы они следили за этим миром. Хотя, если честно, я в это не верю.

– Похвально, что стараешься думать головой, а не преданиями. Нет, наш мир очень давно слился с другим миром, где обитали различные бестелесные существа, их у нас зовут демонами. Место слияния наших миров, можно сказать, шов, находится далеко на Севере. Именно здесь была прорвана ткань мироздания и сюда явились демоны, уязвимые и слабые, не готовые к материальности и осязаемости нашего мира.

– Но демоны же считаются самыми могущественными существами… – открыл рот и ошарашенно посмотрел на незнакомца с юга Уилл.

– Да, но изначально они были слабы и не имели тел. Поэтому они старались вырвать место под солнцем, сливаясь с населявшими наш мир существами, создавали себе тела, проводили обряды и в конце концов каждый из демонов занял свою нишу либо растворился в Неге, она же магия, которая попала к нам вместе с населявшими ее демонами. Так что собственно, все началось с Севера. Но из-за тех чудовищных землетрясений, что потрясли континент и образовали на севере горы, а между нашими материками залив Черную Найгу, очень много людей и нелюдей бежало на спокойный Юг, который трясло не так сильно. Так что сейчас Юг – это оазис жизни и науки, а вот здесь, на Севере, еще царствуют старые порядки… Но шанс найти здесь старые артефакты намного выше, чем на перекопанном вдоль и поперек Юге. И, хм…, – старик, кажется, вспомнил что-то. – Старые демоны прячут свои артефакты-конструкты исключительно на Севере, куда не дотягивается рука алчных магов.

Взгляд Зостры стал более ясным и он наконец обратил внимание на своего путника.

– А что ты, молодой человек? Где ты научился читать? Признаться, я удивлен встретить в этой глуши грамотного человека из простых профессий.

– Кхм, – слегка засмущался Уильям, пытаясь не отставать от старика, – мой отец был служителем, мы жили раньше при храме. Один из служителей обучил меня грамоте и счету.

– Где же ты взял книги?

– В библиотеке после пожара. Сгорел храм, народ растащил все уцелевшее по домам, ну а я решил взять книги. Они все равно никому не были нужны. – Уильям изумленно взирал на южанина.

Южанин, здесь, на Севере? Это было что-то невероятное. Мужчине хотелось завалить вопросами этого странного человека, узнать хоть что-то. Но, когда впереди за ограждением он увидел фургон, то понял, что их беседа скоро прервется, и ощутил сожаление.

– О, вот мы и на месте, – старик ускорился и показал на повозку, стоявшую под сенью сосен на лужайке со свежей весенней травой.

Рядом с повозкой неспешно нервно прогуливался туда-сюда юноша лет десяти, такой же загорелый, как и Зостр, одетый в шаровары и жилетку, поверх которой был накинут такой же серый плащ. Мальчик был чуть полноват, имел густые и длинные черные волосы, темные глаза.

– Мастер! Я уже начал волноваться, – юноша заметил Зостру, подбежал к нему и отвесил поклон, потом, глядя на Уильяма, слегка кивнул головой, приветствуя.

– Амай, открой фургон, будь добр. – Зостра погладил кобылу, которая паслась около повозки, потом подошел и сел на сиденье фургона. – И посмотри, какой стихотворный том “Соловьев” лежит на полке слева от мешка шинозы.

Откинув занавес повозки, ученик вошел внутрь, а Уильяму открылось содержание фургона: множество алхимических ингредиентов в мешочках и стеклянных формах, куча книг и свитков – от всего этого разбегались глаза. Уилл взглядом пожирал фургон, старался рассмотреть каждый цилиндр, каждую иллюстрацию в открытых книгах. Он даже не выдержал и подошел чуть ближе.

Зостра заметил этот жадный взгляд и рассмеялся.

– Уильям, да я смотрю ты охоч до знаний.

– Извините, – потупил взгляд Уильям, – это было некрасиво с моей стороны.

– Да за что извиняться?  – Зостра с интересом рассматривал молодого рыбака, ему понравилось открытое и умное лицо этого мужчины. – Может быть это у вас любознательность порицается, а у нас на Юге это ценят. Тебя что-то заинтересовало?

– Хм… Да. Вы сказали, что у Вас есть шиноза?

– Да. – поднял бровь старик, хитро улыбнувшись. – А ты о ней что-то знаешь?

– Алхимия тоже была в библиотеке. – кивнул Уильям. – Скажите, Зостра, могу ли я обменять все свои книги на пару цалиев Шинозы? Я читал в книге, что на юге Шиноза, она же горючка, считается очень дешевым и распространенным алхимическим компонентом.

– Ты прав. – старик встал с сиденья, подошел к Уильяму и очень внимательно посмотрел на него. – Но здесь она достаточно редкая. Зачем тебе Шиноза, парень? Ты знаешь, что она может быть очень опасной в некоторых условиях?

Уильям кивнул.

– Она разрывается при соприкосновении с огнем и, если поставить рядом лошадь и поджечь полцалия шинозы, то части лошади можно будет доставать с верхушек деревьев. Я читал это, и поэтому она мне и нужна.

Ученик Зостры вылез из фургона.

– Мастер, я не понимаю, о каком томе “Соловьи” Вы говорите? Я не могу ничего найти, и, простите меня, не помню, чтобы Вы вообще читали стихотворения когда-нибудь.

Теперь уже Уильям удивленно посмотрел на Зостру ра’Шаса. Старик раздраженно махнул рукой в сторону ученика.

– Уже неважно, забудь про “Соловьи”, Амай. Принеси мне пустой мешок, нужно пересыпать шинозу.

Ученик помог Зостре пересыпать шинозу.

– Но здесь намного больше того, что я просил, – Уильям видел, что старик отсыпает ему явно не два цалия, а в несколько раз больше.

Зостра завязал мешок и передал его Уильяму, тот в свою очередь отдал ему три книги.

– Не переживай, Уильям, шинозы у нас в достатке, а ее расход на эликсиры очень маленький. – Зостра ра’Шас пристально рассматривал Уильяма и видимо пытался что-то понять. – Спасибо за то, что порадовал старика свежей литературой для долгой дороги.

– Вы слишком добры ко мне, – благодарно поклонился Уильям. – Я желаю Вам удачи в пути и найти то, что Вы ищете.

– Я тоже тебе желаю удачи, мой новоприобретенный друг. Да осветит солнце твой путь. Тропы судьбы скрыты от меня туманом, но мне кажется, эта судьба еще может свести нас. – Зостра пожал руку мужчине и повернулся к ученику.

– Запрягай Павейю, нам пора в путь.

Уильям развернулся и пошел в сторону Советной площади, где должен был встретиться с Маликом в полдень. Как раз была середина дня, солнце стояло высоко над Вардами, освещая долину, и поэтому, не желая видеть недовольную реакцию брата, Уилл ускорился.

Через некоторое время фигура Уильяма пропала от взгляда Зостры. Лошадь была запряжена и нетерпеливо перебирала ногами, взрыхляя землю копытами. Зостра сел на сиденье рядом с учеником, который управлял лошадью.

– Так куда дальше, мастер? – спросил мальчонка.

– Как куда, возвращаемся в Нор’Алтел.

Ученик выпучил глаза и открыл рот.

– Да, но Вы же хотели перед возвращением закончить какое-то важное дело.

– Мы уже все сделали, Амай… Отъедь подальше в лес и я открою портал до Нор’Алтела, а то в этом проклятом северном графстве опасно задерживаться.

Старик зашел внутрь фургона и прилег на узкую кровать, заваленную свитками. Он задумчиво тер пальцы между собой, в местах соприкосновения пальцев появлялась тонкая корочка льда, она хрустела, разламываясь и тая. Это легкое и медитативное колдовство всегда помогало сосредоточиться Зостре.

– Что же ты увидел впереди? – задумчиво произнес старик.

Солнце было практически в зените, город гудел, как улей диких пчел. Дул теплый южный ветер и гнал по небу белокрылые облака. Белоснежные символы Аарда развевались на ветру, как и платья танцующих разгоряченных девушек, восславляющих весну. Повсюду слышались радостные крики, пожелания любви и счастья – это девушки дарили венки своим избранникам и те принимали их и делали предложения руки и сердца.

Таверна открыла свои двери и обслуга вынесла на улицу высокие столики, которые тут же занимала толпа. Люди пили свежее пиво, отвары из трав, закусывали пирогами, хлебом, булочками и картошкой. За одним столом могли договариваться о свадьбе, а за другим обсуждали сделку по промыслам.

Уильям обошел всю площадь, но Малика так и не нашел. Поведение того загадочного старика было очень странным, складывалось ощущение, что Зостру абсолютно не интересовали книги. Но Уилл был рад, что ему удалось достать шинозу, поэтому он решил, что это было просто везением. Теперь шиноза ценным грузом лежала в мешке за спиной мужчины и в его голове роилось куча мыслей, как ее использовать, чтобы обезопасить деревню от вурдалаков.

Наконец, после получаса бессмысленных поисков, Уильям поймал за локоть одного из знакомых селян.

– Привет, друг! С праздником! Ты не видел случайно моего брата Малика?

– Аааа, – селянин был уже пьян. Он почесал мокрую от пива бороду и задумался. – Видел! В харчевне глянь, там пьет.

Уильям поблагодарил пьянчугу и направился к таверне. Ну, конечно, где же еще быть Малику? Как он сразу не сообразил.

Харчевня “Пьяный петух” была переполнена. Уставшие, но улыбчивые служанки разносили большие деревянные кружки пива, проливая часть напитка в попытках прорваться сквозь гудящую и шумную толпу к столикам. Девушки ловко уворачивались от активно жестикулирующих и толкающихся мужчин и с радостным вздохом грохали кружки на стол, отчего еще немного напитка выплескивалось на руки.

Те, кому столы не достались, либо пили на улице, либо терпеливо или не очень ждали своей очереди, пока освободится место. Весь город пронизывало общее чувство радости, единства и оживления. Порывы весеннего ветра периодически врывались в таверну и ласкали разгоряченных и опьяневших людей, остужая их.

Уильям зашел внутрь. Обувь липла к полу из-за пролитого пива, люди были навеселе. В углу харчевни сидел Малик вместе со своими друзьями Большим Пуди и Эгрером и еще с парой мужчин с Больших Вардов, а весь стол был заставлен огромными кружками. Уилл подошел к мужчинам и поздоровался с компанией.

– Малик, солнце в зените. Нам нужно выдвигаться, чтобы успеть до темноты, – Уильям на всякий случай оглянулся в поисках опасных источников для шинозы. Но день был светлым, поэтому свечи в таверне не были зажжены.

– Оооо, Уиил, – Малик был очень пьян. Он допил свое пиво и с грохотом поставил кружку на стол. – Ты опять о своих вурдалаках трепешься, Ямес бы их побрал. Сегодня праздник, все подождут. Я сегодня остаюсь здесь.

Не менее пьяная компания Малика загоготала.

– А где короба с тем, что ты купил? – Уильям искал глазами корзины.

– Вот они, – Малик лыка не вязал. Он пнул ногой что-то под столом. – Там все влезло в одну корзину, вторая пустая.

– Хорошо. Давай мне полную корзину, я сам все отнесу, а то еще потеряешь ее.

– Я?? Потеряю? Следи за своим языком, – Малик с трудом поднялся из-за стола. Его шатало. И ежу было понятно, что в таком состоянии он и из таверны не выйдет, не то что дойдет до Малых Вардцов. – Уберите свои грязные ноги, мужики! Пуди, отодвинься! Да дайте достать корзину!

Наконец, корзина, облитая пивом, была извлечена из-под стола. Уильям взял короб и попрощался с компанией.

– Стоооой, – Малик, качаясь, подошел к Уильяму и проорал ему в ухо, – а ты что, продал книги?

– Да.

– Неужели кому-то понадобилась эта хрень? А что у тебя в мешке?

– Да какая тебе разница, иди уже пей, – Уильям раздраженно махнул рукой, развернулся и вышел из таверны быстрым шагом.

Уильям очень быстро добрался назад. Не смотря на то, что дорога шла в гору и парень тащил на спине полный короб и мешок с несколькими цалиями шинозы, все его мысли были заняты либо Линой и будущим разговор с ее отцом, либо содержимым мешка.

Можно было бы сшить небольшие кошели из крепкой ткани, засыпать туда шинозу, вшить длинный кусочек ткани, чтобы безопасно поджечь и отойти. Или просто кидать эти кошели в огонь, только нужно успеть спрятаться.

Даже если нападений не будет, то шиноза может оказаться полезной в других алхимических составах – она обрабатывается специальными растворами и перестает быть опасной. Из шинозы изготавливаются лекарства против ожогов, от ран, шиноза позволяет делать мази, которые останавливают кровотечение и ускоряют регенерацию. Все эти составы были в “Алхимии” и Уилл уже потирал руки в желании действовать.

Мужчина проходил мимо небольшой речушки, прозванной Шумишкой, размышляя о шинозе, когда услышал знакомый всплеск. Не глядя в сторону шума, он улыбнулся и взгляд его потеплел.

– Вериатель, ты решила порадовать меня своим присутствием в этот погожий день. – ласково сказал мужчина, чуть сбавив ход.

Девушка лет двадцати, одетая все в тоже серое платьишко и красивые сандали, которые, казалось, не побоялись времени и выглядели как новые даже спустя шесть лет, поравнялась с Уильямом, отжала со своих длинных волос воду и погладила парня по плечу.

– Я тоже очень счастлив тебя увидеть.

Кельпи дотронулась влажной рукой до короба и мешка.

– Ах, это… Это корзина с покупками. А это… Ну, это шиноза. И да, я не забыл о тебе, моя грозная Вериатель, – с этими словами Уилл нырнул рукой в карман на груди, достал оттуда серый мешочек, развязал его и высыпал на уже протянутую ладонь девушки горсть сахарных шариков.

Кельпи взвизгнула от счастья и стала хрустеть угощением, выплясывая вокруг молодого мужчины круги. Она облизнулась, обсосала липкие и изящные пальчики и довольная, пофыркивая на свой лад, потянулась губами к щеке Уилла, чмокнула его. Тот, счастливый от того, что его давняя подруга счастлива, поправил лямки плетеного короба.

– Вериатель, я хотел тебе сказать кое-что. – наконец обратился к девушке Уильям. – Я завтра пойду просить руку Линайи у ее отца.

Девушка замерла, резко развернулась к мужчине и удивленно подняла брови, уперла руки в боки. Мужчина, не понимая, что это значит, остановился. Кельпи вытянула задумчиво губы трубочкой и неожиданно подала парню руку, вопросительно посмотрела на юношу. Тот оцепенел на мгновение, а потом громко рассмеялся.

– Ах, Вериатель, Вериатель… Просить руку девушки – это означает предлагать ей провести вместе остаток жизни, делить пополам радости и невзгоды, породниться и произвести на свет потомство. Я буду любить Линайю всю свою жизнь и она родит мне детей.

Кельпи потрясла головой с вечно мокрыми волосами и прикрыла рот рукой, беззвучно смеясь. Казалось, что ее что-то в словах мужчины сильно позабавило. Наконец, она остановилась прям перед Уильямом, взяла его руку и приложила к своему животу.

Парень непонимающе опустил голову, посмотрел, и похлопал глазами. Вериатель расхохоталась и, резко отпрыгнув от уже открывшего рот для вопросов Уилла, пошла к реке, вошла в нее и растворилась. Ничего не понимающий и ошарашенный Уилл простоял на месте еще с пару минут, вглядываясь в чистые и прозрачные воды реки. Страшное подозрение закралось в мысли, но… Уилл обязательно все выпытает у демоницы завтра. А пока он поправил сползающие лямки корзины и, вспоминая со сладострастием и некоторым страхом тот дивный и одновременно ужасный день у озера, ускорился и пошел по петляющей между сосен тропинке.

Еще не начали петь мацурки, а Уилл уже подходил к дому. Южный ветер принес с собой теплый воздух, стояла очень приятная погода, сосны вокруг деревни тихо шумели, словно переговаривались друг с другом. В поселении сегодня было немноголюдно – большинство селян остались в Вардах у родственников на праздник Аарда.

Парень постучал в дверь дома. Через минуту матушка Нанетта отперла дверь и выглянула наружу.

– Ох, сынок, я уж думала Вы в городе заночуете. А, Малик там остался все-таки? – матушка увидела, что Уильям был один.

– Да, завтра протрезвеет и вернется. – Уилл вошел в дом, в нос ударили вкусные запахи жареной рыбы. – О, я как раз успел к ужину, замечательно.

Уильям сбросил с плеч корзину и мешок с шинозой, мешок поставил в противоположный печи угол.

– Матушка, тут в мешке очень опасное вещество. Я займусь им после ужина, а пока что обходите стороной и ни в коем случае не подносите огонь. – Уильям также посмотрел на жену Малика, которая даже не удосужилась поздороваться, а уже полезла в корзину смотреть покупки.

Они с Маликом были хорошей парой – оба беспардонные грубияны, да еще и выглядели как брат с сестрой: грузные, с маленькими глазами голубого цвета и вечно недовольным выражением лица.

– Хорошо, сынок. Жаль, что Малик остался в городе, такая вкусная рыба получилась. Ох, и мацурки запели. Как вовремя ты вернулся, Уильям, – матушка стала звать всех за стол.

Семья собралась за столом, жена Малика и Нанетта взялись за руки и стали шептать молитвы Ямесу. Уильям молча наворачивал рыбу, заедая молодой репой. Он все думал о том, что пыталась сказать ему Вериатель сегодня. Думал он и о завтрашнем дне, когда пойдет к купцу Осгоду и будет просить руки его дочери.

Когда женщины закончили молитву и приступили к трапезе, мужчина вспомнил.

– А, матушка, я отнес травы бабушке Удде. Сегодня полнолуние, она сказала, что к следующей полной луне, ровно через месяц, сбор будет готов. – ужин был восхитительным, Уильям уплетал его за обе щеки. Еще бы, за весь день ничего не есть.

– Спасибо, сынок. Кстати, я видела сегодня Линайю, они с братом Элиотом пришли навестить тетю. Бедная Маргари захворала.

Уильям уже хотел было признаться матери про то, что завтра он пойдет просить руку и сердце Лины, но в дверь неожиданно постучали. Нанетта подошла к двери и открыла ее, за порогом стоял обеспокоенный Вождь Кадин.

– Нанетта, у тебя еще есть травы из того сбора, который передавала тебе Удда во время лихорадки Малика?

– Да, Кадин, а что случилось?

– У Маргари жар, ее племянница Линайя обтирает ее ручьевой водой, дает отвар из златовика, но лучше не становится.

Нанетта кивнула и кинулась к столу с травами. Через пару минут она вернулась с перевязью сухих трав.

– Давай я схожу с тобой, Кадин, эти травы нужно заваривать по-особому и давать строго порционно отвар.

Нанетта вышла из дому в сопровождении вождя. На дворе был поздний вечер. Уильям и Шароша остались вдвоем. Женщина переносила грязную посуду в таз, чтобы завтра помыть в ручье. Уилл сел около очага и читал в Алхимии страницу про шинозу, поглядывая время от времени на мешок, стоявший в углу.

Прошло пару часов. Нанетты до сих пор не было. Уильям морально готовился к разговору с суровым купцом Осгодом, которого боялся весь городок, потому что этот владелец таверны, постоялого двора и пары лавок пользовался непоколебимым авторитетом в Вардах, да таким, что мог уничтожить любого в городке движением пальца.

“Матушка задерживается, пойду проверю”, – с этой мыслью Уильям с хлопком закрыл книгу, встал с пола и вышел на улицу. Шароша перебирала купленные ткани, сидя в любимом кресле мужа, и даже не повела головой, чтобы посмотреть в сторону младшего брата Малика.

Над деревней взошла полная луна, погода была ясной, а воздух кристально чистым. Где-то там, среди сосен, виднелись желтые многочисленные точки – мацурки пели и у них был разгар брачного сезона. Это марево из светлячков колыхалось то вниз, то вверх, и, зачарованный, Уильям приостановился на мгновение, наслаждаясь тишиной и красотой весенней ночи.

Уильям вдохнул полной грудью, блаженно прикрыл глаза и, разминая руки после неудобной скрюченной позы у очага, направился в сторону дома Маргари, весело присвистывая.

Деревню освещали факелы, которые крепились к палкам, воткнутым в землю. Вождь распорядился освещать деревню после того, как старик увидел вурдалака около своего дома.

Вдруг тишину этой прекрасной весенней ночи прорезал, словно нож, истошный вопль.

Уильям схватил факел из держателя и со всех ног понесся в сторону крика.

Он завернул за угол, выбежал на площадь и его глазам представилось жуткое зрелище. Нанетта лежала в луже крови посреди Советной площади, пытаясь отбиться от существа, которое вцепилось ей в руку и тащило в сторону леса. Оттуда появились еще несколько вурдалаков.

Это были крупные твари, плотно сбитые, покрытые темной шерстью, они передвигались на четвереньках, у них были большие уши, челюсть усыпана кривыми и острыми зубами, а нос имел странную приплюснутую форму. Передние конечности, как показалось Уиллу, были чуть длиннее задних. Из мощной груди раздавалось приглушенное рычание и от этих звуков волосы вставали дыбом.

Двери домов пооткрывались, и на площадь стали выскакивать ничего не понимающие люди, некоторые уже в спальных платьях и полусонные. Уильям кинулся к матери, тварь увидела приближающегося человека и перестала тащить Нанетту. Вурдалак зарычал и привстал на задние лапы. Парень размахнулся факелом и ударил существо по морде, оно с визгом отскочило – воздух наполнил запах паленой шерсти.

– Пошел вон! – у Уильяма тряслись руки, он махал факелом из стороны в сторону, встав между матерью и вурдалаком.

Раздались женские крики.

– Смотрите, как их много!

На площади появлялось все больше вурдалаков, они словно тени отделялись из тьмы соснового леса, не освещенного в этой части светлячками, и тихо ступали на Советную площадь. Черные глаза отражали в себе луну и вурдалаков, похоже, влек сладкий запах крови.

В тварей полетели камни, мужчины выбегали из домов, вооруженные чем попало: вилы, рогатины, факелы. Раненая тварь с окровавленной мордой закружила вокруг Уильяма, готовясь напасть. Нанетта сидела на земле и плакала, держась за руку, а Уилл стоял между матерью и вурдалаком, в страхе размахивая единственным и очень ненадежным оружием для схватки с таким опасным хищником – обычным факелом.

С края деревни послышался еще один крик, но уже предсмертный. Вурдалак выволок из крайнего дома разодранного до крови старика и вцепился ему в горло пастью, усеянной острыми и кривыми зубами. Остальные бестии, до этого выжидающие на краю площади, возбужденно зарычали. Они окружили старика и стали рвать его на части, послышался хруст ломающихся костей и разодранных жил.

Повсюду истошно вопили люди, твари выламывали двери и вытаскивали прячущихся внутри домов жителей Малых Вардцов. Неразумные жители наивно полагали, что лачуги защитят их от вурдалаков и те оставят поселян в покое. Как же они ошибались. Многие годы соседства с вурдалаками так и не научили людей главному – пониманию, что эти хищники весьма умны, куда умнее тех же волков, свирепы, куда свирепее даже разъяренных вепрей, – и деревянная доска в проеме дома их не остановит. С тварями безуспешно пытались бороться мужчины, но вурдалаки ловко отскакивали от пытавшихся пырнуть их селян и уже толпой кидались на незадачливых защитников.

Раненый хищник перестал кружить вокруг Уильяма, остановился, пригнулся к земле, глухо зарычал и прыгнул на парня. В воздухе блеснули острые когти. Уилл попробовал увернуться, ударил факелом по спине твари, та завизжала еще более разъяренно, но успела разорвать мужчине бедро когтями. Острая боль резанула подобно клинку. Вурдалак снова продолжил наматывать круги, выжидая удобного момента для атаки. Раненый человек перед ним был напуган, трясся, и вурдалак терпеливо ждал, когда он откроется. А там прыжок и горло человека с легкостью разорвут острейшие белоснежные клыки, с которых сейчас капала слюна в ожидании трапезы.

Парень уже начал прощаться с жизнью, понимая, что вурдалак не отстанет от него, как неожиданно в бок существа попала стрела. Бестия завизжала, отскочила и вгрызлась в стрелу, пытаясь ее вытащить.

Уильям схватил мать, которая уже была без сознания, на руки и, хромая, пошел прочь как можно быстрее. Пока вурдалак был занят тем, что вытаскивал стрелу, нужно было успеть пропасть из его поле зрения.

Мужчину догнал Вождь Кадин. Он держал в руках лук, за спиной висел колчан с десятком стрел.

– Уильям! Нужно уходить из Вардцов! Этих тварей около полусотни, они перегрызут всех нас, если останемся!

– Но они могут догнать нас в дороге!

– Они не преследуют тех, кто покидает деревню. Многие уже ушли. Бегите в сторону Вардов!

– Ты видел Линайю? – Уильям истекал кровью, она капала на землю. Нога плохо слушалась и он сильно хромал.

– Да, она уже покинула деревню!! – Кадин развернулся и побежал в другую сторону, пытаясь организовать кричащих людей.

Если Линайя была в безопасности, значит нужно было спасти жену Малика. Уильям завернул за угол и пошел к дому. Вурдалаки еще не добрались сюда и все соседи семьи Уильяма успели покинуть деревню. В некоторых домах были распахнуты двери и слабый рассеянный свет от свечей лился из окон и пустых проемов.

Уилл смотрел по сторонам, выискивая глазами вурдалаков, чтобы не пропустить атаку. Всем известно, что эти хитрые и свирепые хищники могут нападать со спины, мгновенно вгрызаться в глотку и убивать быстро и безжалостно. Рыбак обернулся назад и вдруг увидел стоящую посреди улицы человеческую фигуру. Он хотел крикнуть и предупредить человека об опасности, но через мгновение, разглядев его, понял, что это был не житель Вардцов…

Высокий худой мужчина старше средних лет с седыми бакенбардами в кафтане, цвета которого Уилл не видел из-за темноты, да в темных штанах был совершенно спокоен и оглядывался по сторонам. Складывалось впечатление, будто он не в бьющейся в агонии деревне, а неторопливо и даже величаво совершает променад и любуется красотами Офуртских гор. Уилл не мог понять, откуда здесь мог взяться посторонний человек, он остановился, и в этот момент мужчины встретились взглядами.

Незнакомец улыбнулся. Его глаза странно блеснули в ночи.

Тут же из-за угла, со стороны площади, появились четыре вурдалака. Они увидели Уильяма и оскалились. Среди тварей был раненый хищник с торчащим обломком стрелы из бока, он наклонился к земле, слизал теплую кровь, которая вытекла из раны Уильяма на ноге, и посмотрел на того немигающими черными глазами, потом зарычал. Твари прошли мимо незнакомца, не обратив на того никакого внимания и направились в сторону Уильяма, взрыхляя влажную землю когтями от нетерпения.

Уильям развернулся и, хромая, подбежал к порогу своего дома. Надавил плечом, перепуганно продолжая смотреть на приближающихся монстров и, открыв дверь, заскочил внутрь.

В доме сидела рыдающая Шароша, она увидела Уильяма и встала с пола.

– Что нам делать? – всхлипнула беременная женщина. – Я слышала крики… Там убивают людей?

– Помоги привести в чувство мать. Мы не уйдем, если она будет без сознания.

Раздался шум когтей, крыша заходила ходуном. За дверью тоже было движение. Уильям подпер дверь сундуком с вещами. Жена Малика истерично махала травами перед носом матушки.

– Сынок, что происходит? – Нанетта открыла глаза. – Я видела какой-то страшный кошмар…

К женщине вернулось сознание, взгляд прояснился и она в ужасе вскрикнула. Она смотрела на разодранное бердо Уильяма, с которого хлестала кровь, пропитав насквозь штанину, и на свою поврежденную руку.

– Это был не сон? О Ямес, пощади нас… Где мой сын Малик? – она с помощью жены Малика поднялась на ноги.

– Спит сладким и пьяным сном в Вардах, – процедил сквозь зубы Уильям. В разорванной ноге пульсировала дикая боль, нога плохо слушалась и Уиллу тяжело было передвигать ей.

Раздался еще один грохот – кто-то продолжал биться в дверь. Дверь была добротной, из толстой доски – прадедушка Уильяма в свое время не пожалел сил, чтобы отстроить достойное для своей семьи жилище – но это задержит хищников совсем ненадолго. Все это понимали и тела людей дрожали, а страх сковал конечности.

– Дверь долго не выдержит, – Уильям повернулся к женщинам. – Слушайте меня. Когда дверь выломают, я их отвлеку, а Вы выходите через сени и направляйтесь к Вардам. Они не пойдут за Вами. Матушка, перевяжи себе руку плотно тканью, чтобы они не чувствовали запах крови. Там в лесу встретите кого-нибудь из селян, они Вам помогут.

– Сынок, а ты? – Нанетта расплакалась и кинулась к сыну.

– Я Вас догоню, – Уильям сжал челюсти. Боль в ноге стала невыносимой. Конечно же он понимал, что далеко с такой раной не уйдет. Уже сейчас нога его практически не слушалась. Но главное, что Линайя и матушка будут в безопасности. – Матушка, быстро перевяжи руку, как я сказал!

Женщины занялись рукой Нанетты. Уильям, чувствуя все более усиливающуюся боль, залез на второй ярус и взял заготовку для факелов. Дверь уже трещала по швам, люди внутри дома слышали рычание нескольких тварей с той стороны, что исступленно бились своими мохнатыми и мощными телами. Они, голодные, хотели вгрызться в глотки беззащитных и истекающих кровью людей.

С трудом спустившись, мужчина зажег факел от огня в очаге.

– Уходите! – он открыл заднюю дверь, ведущую к огороду за домом и выпустил женщин.

– Уильям!! – Нанетта рыдала, жена Малика всхлипывала и держалась за живот.

– Я Вам что сказал! – рявкнул мужчина.

Женщины покинули дом. Жена Малика помогала Нанетте идти, а Уильям захлопнул за ними дверь и поплелся в другую комнату с зажженным факелом в левой руке.

Буквально через мгновение входная дверь слетела с петель, а сундук швырнуло в сторону. Раненый вурдалак первым пробрался в дом, в его черных глазах блеснула сама смерть и он посмотрел на Уильяма, высовывая длинный язык из обожженной пасти, с которой капала голодная слюна.

Уильям отошел дальше, во вторую комнату, к задней двери и выставил перед собой факел – другого оружия у него не было. Вурдалаки заползали в дом, их уже было четверо, они смотрели немигающим взглядом на мужчину и рычали.

Вдруг на пороге появилась худая человеческая фигура, та самая, которую Уильям уже видел на улице. Это был аристократ в кафтане, красного цвета, как рассмотрел рыбак в свете зажженного очага. А то, что этот человек из знатных, Уильям почему-то не сомневался. И дело было даже не в нескольких крупных перстнях, украшавших пальцы и дающих отблеск в свете огня, и не в явной дороговизне ткани, с которой был сшит кафтан. Нет…

Незнакомец шел той самой походкой, которая принадлежит обычно властителям да знати: плечи развернуты, спина ровная, а руки по-хозяйски сложены за спиной. Спокойный и неестественно бледный, этот не молодой и не старый мужчина было весьма красив, на челе сиял ум, а глаза с любопытством ощупывали рыбака. Волосы были подвязаны в хвост на затылке, а пышные седые бакенбарды почти скрывали худое и острое лицо.

– Кто ты? – прокричал Уильям.

Мужчины встретились взглядами и аристократ любезно улыбнулся. Улыбка обнажила острые клыки, от чего Уилл стал еще белее, а последняя надежда на спасение угасла, как скоро погаснут угольки очага – единственной преграды между тварями и прижавшимся к двери сеней человека.

Уильям поглядел на мешок шинозы и перехватил факел другой рукой. Твари загнали его в угол, раненый вурдалак припал к полу, готовясь к атаке на беззащитного человека.

Аристократ прошел мимо лежавшего в углу мешка, загородив его. А Уильям замахнулся факелом и швырнул его в незнакомца. Тот насмешливо отодвинулся в сторону и факел пролетел мимо, упал на мешок, по нему расползлось пламя. Ленивым взглядом незнакомец проводил неудачный бросок и замер, когда почувствовал что-то неладное. Послышалось тихое шипение. Уильям оскалился и хохотнул. Вурдалак прыгнул на рыбака и вцепился ему в руку, которую ту выставил для защиты. Раздался грохот и небо озарила яркая вспышка желтого цвета.

Вурдалаки в деревне завизжали от ужаса, бросили трупы и скрылись в лесу. Грохот был такой, что даже спящие в Больших Вардах люди подскочили со своих кроватей.

– О Ямес, что это, – прошептал испуганно Кадин, ведя людей к Большим Вардам по тропе.