Читать книгу В твоих сильных руках - Джилл Шелвис - Страница 3

Люсиль оказалась права. Проехав ровно милю, она очутилась у просвета. Тихий океан – черная, глубокая, неспокойная пучина, покрытая белыми барашками, – простирался, насколько хватало глаз. Он словно сливался с низким стальным небом, обрамленным скалами, и от этого зрелища захватывало дух.

Мэдди нашла отель и убедилась, что Люсиль была права – вид его не внушал особых надежд.

Если честно, он попросту казался мертвым.

Совершенно очевидно, что заведение знавало лучшие времена. На ступеньках парадного крыльца сидела женщина. Рядом стоял скутер «веспа». Заметив Мэдди, женщина встала. На ней были прелестные обтягивающие брючки военного покроя, удобная ярко-красная толстовка и высокие ботинки. Ее блестящие темно-рыжие волосы разметались по спине в живописном беспорядке. Чтобы соорудить нечто подобное из непослушных кудряшек Мэдди, потребовались бы усилия всего персонала салона красоты.

Хлоя, двадцатичетырехлетняя Дикарка.

Мэдди постаралась привести в порядок свои русые волосы, которые, казалось, жили собственной жизнью, но это была пустая трата времени. И без того денек не из лучших. Прежде чем она успела хоть что-то сказать, рядом с ее машиной остановилось такси, из которого вышла высокая худая красотка. Ее короткие черные волосы были уложены в парикмахерской и выглядели невероятно сексуально. Элегантный деловой костюм подчеркивал подтянутую фигурку и добавлял холода ее улыбке.

Тара, Стальная Магнолия.

Пока таксист выгружал багаж на крыльцо, сестры разглядывали друг друга – пять лет разлуки немалый срок. Последний раз они виделись, когда Тара и Мэдди приехали в Монтану, чтобы внести залог и вытащить Хлою из тюрьмы, куда та попала за незаконный прыжок с моста на тросе. Хлоя поблагодарила их и пообещала вернуть деньги, после чего сестры разъехались каждая в свою сторону.

Так в общем-то они и жили – в своем мире. У них были разные отцы и очень разные характеры, и единственное, что их объединяло, – их милая, сумасбродная, одержимая страстью к путешествиям мамочка-хиппи.

– Ну, – сказала Мэдди, с неловкой улыбкой нарушая затянувшееся молчание, – как дела?

– Расскажу, когда мы покончим с этим геморроем, – пробормотала Тара и воззрилась на младшую сестренку.

Хлоя возмущенно всплеснула руками:

– Эй, я не имею к этому никакого отношения!

– В кои веки раз. – Тара говорила с едва уловимым южным акцентом, который упорно отказывалась признавать за собой. А все спасибо детству, которое прошло на ранчо в Техасе у родителей отца.

Хлоя закатила глаза и вытащила из кармана свой неизменный ингалятор от астмы, без особого интереса оглядываясь по сторонам.

– Ну, так это и есть большой сюрприз?

– Видимо, да, – отозвалась Мэдди, рассматривая унылое заброшенное здание. – Не похоже, чтобы тут сейчас были постояльцы.

– И это плохо. Мы не сможем его продать по выгодной цене, – заметила Тара.

– Продать? – удивилась Мэдди.

– А есть другой способ поскорее отсюда убраться?

У Мэдди сжалось сердце. Она не хочет убираться отсюда. Ей нужно убежище – отдышаться, зализать раны, перегруппироваться.

– Но что за спешка?

– Будем реалистами. Отель заложен, и за него нужно выложить еще кучу денег, а ликвидных средств – никаких.

Хлоя кивнула:

– Подарок вполне в мамином духе.

– Родители передали ей имущество в доверительное управление, – сказала Мэдди. – В завещании доверительный фонд упомянут отдельно от, собственно, отеля, и я понятия не имею, к кому он перешел. Я думала, к одной из вас.

Хлоя отрицательно помотала головой.

Вдвоем они уставились на Тару.

– Сладкие мои, я знаю не больше вашего. Единственное, что известно мне наверняка, так это то, что надо быть умничками и побыстрее продать отель, расплатиться с долгами, оставшиеся деньги поделить и вернуться к обычной жизни. Думаю, мы можем выставить отель на продажу и смыться отсюда уже через несколько дней, если правильно разыграем карты.

У Мэдди упало сердце.

– Так быстро?

– Ты правда хочешь задержаться в Лаки-Харборе? – спросила Тара. – Даже мама, упокой Господь ее душу, не зависала здесь надолго.

Хлоя потрясла свой ингалятор и воспользовалась им во второй раз.

– Мне продажа только на руку. На следующей неделе меня ждет подруга в спа-салоне в Нью-Мексико.

– Значит, на билет в Нью-Мексико у тебя деньги есть, а отдать мне долг – нет? – ехидно поинтересовалась Тара.

– Я еду работать. Я создала природную линию косметики для ухода за кожей, и у меня будут лекции по ее использованию. Надеюсь, это поможет мне продать ее в салон. – Хлоя бросила взгляд на дорогу. – Как думаете, тут есть бар? Я бы промочила горло.

– Сейчас только четыре часа, – заметила Тара.

– А где-то уже пять. – Хлоя нахмурилась. – Ну, в чем дело? – отозвалась она на недовольное фырканье Тары.

– Думаю, ты знаешь.

– Нет, ты скажи.

«Приехали», – подумала Мэдди. В горле комом застряла тревога.

– Э-э-э, может, нам просто сесть и…

– Нет, пусть она сначала выскажется, – возразила Хлоя.

Воздух наполнился статическим электричеством – полыхнули сразу две молнии: одна была обычным природным явлением, вторую высекло возникшее между сестрами напряжение.

– Какая разница, что я думаю? – холодно сказала Тара.

– Да ладно, южанка ты наша, – парировала Хлоя, – не стесняйся. Ты же хочешь выговориться.

Мэдди встала между ними. Ничего другого ей не оставалось. Не зря же она средняя сестра, в глубине души всегда ищущая компромиссов и разводящая крайности.

– Смотрите! – отчаянно возопила она. – Щенок!

Заинтересовавшись, Хлоя оглянулась.

– Серьезно?

Мэдди пожала плечами:

– Выстрел наудачу.

– В следующий раз стреляй увереннее и без паники. А не то попадешь в кого-нибудь.

– Ну, мне лично плевать, есть ли поблизости щенки или радуга в небе, – произнесла Тара. – Как ни прискорбно, нам надо уладить этот вопрос.

Хлоя, побледнев, снова встряхнула свой ингалятор. Мэдди забеспокоилась:

– Ты как?

– Офигенно.

Мэдди решила не принимать сарказм на свой счет. Хлоя, воплощенный дух свободы, как Фиби когда-то, страдала от изнурительных приступов астмы, и собственная беспомощность оскорбляла ее до глубины души, так как резко ограничивала жажду приключений.

И желание спорить.

Три сестры поднялись по скрипучим ступенькам и вошли в отель. Как и большинство других зданий в Лаки-Харборе, это был дом в викторианском стиле. Синие и белые краски давно выцвели, ставни на окнах в основном отсутствовали или были в удручающем состоянии. Однако Мэдди легко могла представить, как выглядел дом, когда был новым, чистым, сияющим, с собственным стилем и шармом.

Каждой из них прислали связку ключей. Тара открыла своими переднюю дверь и издала горестный вздох.

Гостиная напоминала склеп, но отдаленно в ней угадывались черты кантри-стиля 80-х. Практически все было синим и белым, от клетчатых штор до рваных обоев, разрисованных уточками и коровами. Краска облупилась, а мебель была недостаточно старой, чтобы сойти за антиквариат, но и новой ее назвать нельзя было уже лет тридцать.

– Блин, – пробормотала Хлоя, поморщившись от пыли. – Я не могу здесь находиться. Я задохнусь.

Тара покачала головой, то ли в ужасе, то ли забавляясь.

– Да, прямо как в романе Лоры Инглз Уайлдер.

– Ты знаешь, что твой акцент становится все заметнее? – встряла Хлоя.

– У меня нет акцента.

– Хорошо. Только он все равно есть.

– А здесь не так уж плохо, – выпалила Мэдди, тем самым помешав Таре ответить на реплику Хлои.

– А по-моему, ужасно, – возразила та. – Прямо как у Сьюзан Сарандон в «Дархемских быках».

– Я об отеле, – пояснила Мэдди. – Я имею в виду, отель. Он не так уж плох.

– Я когда-то останавливалась в хостелах в Боливии – просто «Ритц» по сравнению с этой дырой, – безапелляционно заявила Хлоя.

– Тут жили мамина мама и ее третий муж. – Тара провела пальцем по перилам лестницы и посмотрела на пыль, которую ей удалось собрать. – Много-много лет назад.

– Выходит, бабушка тоже уморила кучу мужиков? – спросила Хлоя. – Боже правый, похоже, мы просто обречены быть людоедками.

– Говори за себя, – пробормотала Тара – и впрямь совсем как Сьюзан Сарандон.

Хлоя ухмыльнулась:

– Да, кто-то из наших прабабок явно пачками травил мужиков – и теперь у нас это в генах.

– Так вот, – невозмутимо продолжила Тара под звонкий смех Мэдди, – бабушка здесь работала, а когда она умерла, мама попыталась взять ее обязанности на себя, но потерпела фиаско.

Мэдди просто заворожила эта история. Она никогда прежде об этом не слышала. Насколько она знала, никто из них не поддерживал постоянный контакт с Фиби. Преимущественно потому, что мать провела большую часть жизни исключительно в контакте с собственными причудами.

Нет, она вовсе не была плохим человеком. Все отзывались о ней как о милой, вольнолюбивой хиппи. Но она не особо заботилась о таких вещах, как автомобили, банковские счета и… ее дочери.

– Я даже не знала, что мама была близка со своими родителями.

– Они давно умерли. – Тара отвернулась и стала наблюдать, как Хлоя поднимается по лестнице. – Не ходи туда. Там слишком пыльно. Твоя астма обострится.

– Все и так обострено, без астмы, – возразила Хлоя, но все-таки прикрыла рот воротом кофты и продолжила подъем.

Тара только головой покачала.

– И чего я беспокоюсь? – Тара прошла в кухню и, увидев, в каком она состоянии, просто остолбенела. – Столешницы из пластмассы, – произнесла она таким тоном, будто нашла как минимум залежи асбеста.

Ну ладно, столы из пластика и впрямь красотой не блещут, но сине-белый кафельный пол в кантри-стиле совершенно очарователен в своем роде. Настоящее ретро. Да, электроприборы безнадежно устарели, но в целом все кажется таким теплым, домашним – вот эти обои в петушках, например, очень милы. Мэдди мысленно представила гостей за огромным деревянным столом напротив большого венецианского окна, из которого открывается чудесный вид на… обветшалую пристань.

Ладно, будем считать это напоминанием о прошлом. Всегда найдутся люди, которые хотят обрести тишину и покой в местах вроде этого и готовые за это платить.

– Да, тут придется потрудиться, причем в поте лица, – сказала Хлоя, войдя в кухню и все еще закрывая нос и рот воротником.

Мэдди не боялась тяжелой работы. Ей не привыкать. Она представила кухню после ремонта, ревущее пламя в дровяной печи, вкуснющую горячую еду в ее жерле, прелесть домашнего уюта и улыбнулась. Недолго думая она вытащила «Блэкберри» и, порхая пальцами по клавишам, начала составлять в нем список.

– Новая краска, новые столы, новая бытовая техника… – Хмм, что еще-то? Она нажала на выключатель, чтобы включить свет, но лампочка не зажглась.

Тара вздохнула.

Мэдди добавила в список:

– Неисправная проводка…

– И протекающая крыша. – Тара указала на потолок.

– Наверху есть ванная, – сообщила Хлоя. – И унитаз. И потолок там, кажется, тоже течет.

Тара подошла ближе и заглянула в список Мэдди.

– Это болезнь такая – все записывать и организовывать?

На ее бывшей работе так оно и было. Там было пять продюсеров – и она. Им доставалась слава, а ей – работа.

Много работы.

И до прошлой недели она с ней справлялась.

– Да. Привет, я Мэдди, и я жить не могу без моего «Блэкберри», решения офисных проблем и организации всего и вся. – Она замолчала в ожидании язвительных комментариев.

Но Тара лишь пожала плечами:

– Это нам пригодится. – Она успела дойти до середины комнаты, когда к Мэдди наконец вернулся дар речи.

– А ты в курсе, что мама не хотела продавать дом? – кинула она ей вслед. – Она хотела, чтобы мы втроем управляли отелем.

Тара обернулась:

– Могла бы придумать что-нибудь получше.

– Нет, правда. Она хотела, чтобы этот отель как-то нас объединил.

– Я любила маму, – сказала Хлоя, – однако она понятия не имела, что значит быть «вместе».

– Ну да, – согласилась Мэдди. – Но мы-то можем попытаться. Если захотим.

Обе сестры уставились на нее в немом изумлении.

– Ты с ума сошла? – наконец произнесла Тара. – Мы продаем отель.

«Ты больше не мышка, – сказала себе Мэдди. – Ты превращаешься из мышки в крутую девчонку, совсем как… Рейчел из «Друзей». Никаких соплей. И никакого Росса». Ей вообще никогда не нравился Росс.

– А что, если я этого не хочу?

– А мне по барабану, хочешь ты или нет. Это не имеет никакого значения, – ответила Тара. – Мы должны его продать.

– По барабану? – смеясь, повторила Хлоя. – Это такой специальный фермерский жаргон? И что это вообще значит?

Тара пропустила шпильку мимо ушей и, загибая пальцы, стала перечислять доводы в пользу продажи отеля:

– У нас нет денег. Через две недели мы должны внести платеж кредитору. Я уж не говорю о том, что у меня есть дела в Далласе. Я всего на неделю отпросилась, так-то.

Мэдди знала, что у Тары есть муж – гонщик по имени Логан – и замечательная работа. Мэдди могла понять ее желание вернуться домой.

– А меня, возможно, ждет встреча с арабским принцем, – сказала Хлоя. – Нам всем есть чем заняться, Тара.

Ну, допустим, не всем, подумала Мэдди.

В неловкой тишине они осмотрели оставшиеся помещения отеля. Рядом с кухней оказалась комната для отдыха, кровать и ванна, наверху – четыре спальни и две общие ванные – когда-то шикарные, а теперь просто жалкие.

Затем они вышли на пристань. Маленькое, обитое железом здание оказалось наполовину складом снаряжения, наполовину офисом, а в целом – одним большим беспорядком. Байдарки, инструменты, весла и иже с ними заполонили все свободное пространство. Но была и хорошая новость: в четырех из восьми ангаров стояли лодки.

– Прокат! – выпалила Мэдди, слишком возбужденная, чтобы обращать внимание на что-то еще.

– Хмм, – это все, что смогла ответить Тара.

Хлоя разглядывала единственную моторку.

– Можно спустить ее на воду и отлично провести время…

– Нет! – крикнули Мэдди и Тара в один голос.

Хлоя закатила глаза:

– Господи, меня всего один раз арестовали, и никто из вас никак не хочет об этом забыть.

– Дважды, – напомнила Тара. – И ты не вернула мне деньги, которые я внесла в залог за твое освобождение в Сан-Диего после твоей неудачной поездки на водном мотоцикле.

А Мэдди и знать не знала, что произошло в Сан-Диего. И пожалуй, и не хотела этого знать.

Они снова вышли на улицу и оказались лицом к лицу с последней частью своего наследства – маленьким коттеджем. И, честно говоря, маленьким – это громко сказано. Размером с почтовую марку – и то преувеличение. Там была просто микроскопическая кухня-она-же-гостиная, единственная спаленка и ванна.

И тонны пыли.

– На самом деле все не так уж плохо, – произнесла Мэдди в гробовой тишине.

Они постояли еще немного, разглядывая внутреннее убранство. Интерьер был выдержан – сюрприз-сюрприз – в сине-белых тонах и изобиловал множеством уточек, коровок и петушков. О, черт!

– Потребуется в основном косметический ремонт. Я думаю…

– Нет, – твердо возразила Тара. – Боже правый, Мэдди. Пожалуйста, пожалуйста, не думай больше.

Хлоя подавилась смехом.

– Обожаю, когда ты упоминаешь Бога, перед тем как обидеть человека. Просто класс!

Тара не обратила на Хлою никакого внимания, ее голос не дрогнул:

– Решать большинству. А большинство считает, что мы должны продать дом как можно скорее, учитывая, что тем самым мы сэкономим – нам не придется платить посреднику, который совершит сделку вместо нас.

Мэдди посмотрела на Хлою:

– Ты тоже хочешь избавиться от отеля? На самом деле?

Хлоя колебалась.

– Будь честной, – сказала Тара.

– Я не могу. – Хлоя отвернулась. – У нее глаза как у олененка Бэмби. Знаете что? – Она направилась к двери. – Я не в настроении быть решающим голосом.

– Куда ты? – спросила Тара.

– Прогуляться.

– Но нам нужно твое решение!

Дверь с шумом захлопнулась.

Тара всплеснула руками.

– Эгоистка до мозга костей. Впрочем, как обычно. – Она с отвращением огляделась вокруг. – Поеду в город, поищу чего-нибудь, чтобы мы могли продержаться здесь еще пару дней. Нам нужна еда и моющие средства – и, пожалуй, зажигательная смесь. – Она посмотрела на Мэдди, у которой от ужаса округлились глаза.

– Шутка. Могу я взять твою машину?

Мэдди протянула ей ключи.

– Купи чипсы. И побольше.

Оставшись в гордом одиночестве, она присела на ступеньки и вытащила из сумки шкатулку, которую дала ей Люсиль. От нечего делать она откинула крышку и собралась поскучать над бесконечными рецептами, которыми никогда не воспользуется.

Ее разыграли. В буквальном смысле слова. Маленькие карточки внутри были заполнены, но вместо рецептов блюд там были рецепты…

На все случаи жизни.

Они все были написаны рукой Фиби с пометкой «Советы для моих девочек». Первый гласил:

Все время влюбляйтесь!

Мэдди на мгновение остолбенела, а затем не смогла сдержать улыбку. Много лет назад ей довелось выслушать от отца рассказ о птичках и пчелках – папа на одном дыхании оттарабанил факты, стараясь не встречаться с ней глазами. Он сделал для своего ребенка все, что мог, но при этом ему было чертовски неловко… А все потому, что ей позвонил мальчик.

«Парни как наркотики, – сказал тогда отец. – Просто говори им “нет”».

Ее родители явно исповедовали разную философию. Не совсем готовая к восприятию других рекомендаций Фиби, Мэдди засунула шкатулку обратно в сумку. Застегнув свою толстовку, она вышла из коттеджа в надежде прогуляться. Однако погода не радовала: поднялся ветер, тучи, низко нависшие над головой, стали еще чернее.

Мэдди остановилась и окинула взглядом одинокий безлюдный отель. Совсем не то, на что она надеялась. С этим местом никак не были связаны воспоминания о матери. Его никак нельзя назвать ее домом. И все же… все же она не хотела вот так распрощаться с ним. Ей хотелось остаться.

И совсем не потому, что она теперь бездомная.

Ладно, отчасти потому, что у нее нет дома.

Вздохнув, она продолжила свой путь. Примерно в миле от отеля она миновала картинную галерею, помахала рукой Люсиль, когда та высунула голову из окна и улыбнулась. В воздухе закружились снежинки. Совсем немного. И они таяли, едва коснувшись земли. Но то, как они лениво летали в сгущающейся темноте, занимало Мэдди до тех пор, пока она не заметила, что находится уже в центре города.

К своему удивлению, она обнаружила, что стоит возле бара. Она отошла, чтобы прочесть вывеску, зацепилась за бордюр и задела спиной что-то большое. В итоге она не только сама повалилась на землю, но и опрокинула это что-то.

Мотоцикл.

– Вот черт! – выругалась Мэдди, неуклюже растянувшись на тяжелом байке. – Черт, черт. – С бешено бьющимся сердцем она вскочила на ноги, потирая ушибленные ягодицы и ребра и мысленно сопоставляя размер нанесенного мотоциклу ущерба со скромной суммой на своем счету.

Одна мысль о выплате компенсации повергла ее в ужас, а это значит, что байк просто обязан быть в порядке. Просто обязан.

Ухватившись за мотоцикл, Мэдди попыталась поставить его на место, но эта махина была слишком тяжелой для нее. Она все еще сражалась с дурацкой штуковиной, когда внезапно дверь бара распахнулась и на пороге появились двое мужчин.

Один был в желтовато-коричневом деловом костюме – его галстук полоскался на ветру туда-сюда, губы тоже ходили ходуном.

– Эй, – сказал он, – она сама меня попросила…

Второй мужчина ничего не ответил, но Мэдди все равно его узнала. Тот самый красавчик байкер, а это значит… о Боже!.. это его мотоцикл она уронила!

Проклятая карма!

По крайней мере пока он ее не заметил. Он был занят с парнем в костюме – выводил его вон из заведения, схватив рукой за шкирку.

«Костюм» наконец вырвался и попятился назад, подняв руки.

Байкер остался на месте, в расслабленной позе, и выглядел почти что отрешенным. Но при этом было ясно, что он готов к драке.

– Иди домой, Паркер.

– Ты не можешь вот так взять и вышвырнуть меня.

– Могу и уже сделал это. И тебе не будут здесь рады, пока ты не поймешь, что «нет» – это действительно «нет».

– Говорю тебе, она меня хотела!

Байкер покачал головой.

«Костюм» отошел еще немного и истошно завопил:

– Да пошел ты!.. – И тут же скрылся в темноте.

Мэдди наблюдала за происходящим, и ее сердце бешено колотилось. Не то потому, что события сменяли друг друга с нереальной скоростью и происходили так близко от дома, не то потому, что байкер мог в любую минуту увидеть ее и то, что она натворила. Снова поддавшись панике, она продолжила борьбу с мотоциклом.

Две огромные ручищи легли ей на плечи и оттянули прочь от байка.

Содрогнувшись, Мэдди обернулась. Парень был больше, чем ей тогда показалось, и она инстинктивно отпрянула от него.

Его темные волосы явно были приглажены рукой, а не расческой, и одна прядь свисала на лоб. У него был волевой подбородок и изумительной красоты скулы, а в глазах цвета расплавленного шоколада плескалось неприкрытое удивление.

– Скажите на милость, чем вам так не понравился мой байк?

– Понимаю, это выглядит ужасно, – признала Мэдди. – Но клянусь, я ничего не имею ни против вас, ни против вашего железного друга.

– Хмм… Докажите.

От страха у Мэдди подвело живот.

– Я…

– За стаканчиком. – Он мотнул головой в сторону бара.

– С вами?

– Можете в гордом одиночестве, если вам так больше нравится. Судя по вашему виду, немного алкоголя вам не повредит.

Он даже не знает насколько.

Незнакомец поставил байк на место с раздражающей легкостью и протянул ей руку.

Мэдди уставилась на нее, но решила не прикасаться.

– Послушайте, ничего личного, но я только что видела, как вы обходитесь с людьми, которые вас раздражают, так что…

Он посмотрел в сторону, где только что скрылся «Костюм».

– Паркер приставал к моей знакомой и выставил себя на посмешище. Ну да, можно сказать, он меня раздражает. А вы нет. Пока.

– Даже несмотря на то что я дважды попыталась уничтожить ваш мотоцикл?

– Даже несмотря на это. – Его губы тронула ироничная улыбка, как будто Мэдди его насмешила. А это уже неплохо, верно? Он смеется над ее неуклюжестью, а это гораздо лучше, чем злость.

– В любом случае байк пережил ваше нападение, – сказал он, подводя ее к двери – той самой, которую украшала вывеска «Шалаш для влюбленных».

– Плохая идея.

Он сверкнул улыбкой, и – Боже правый! – что это была за улыбка! Мэдди даже улыбнулась бы в ответ, если б не боялась так отчаянно, что он в любую секунду может превратиться в жесткого, злого, агрессивного юриста из Лос-Анджелеса, не умеющего обуздывать свой гнев.

Стоп, минутку. Это все же не ее бывший, Алекс.

– Если честно, – пробормотала она, – это действительно плохая идея.

– Честно-честно?

– А что, в этих краях не принято говорить правду?

– О, местные в основном режут правду-матку. Но дело в том, что они говорят всю правду, даже когда лучше бы смолчать. Это называется сплетничать. Жители Лаки-Харбора – большие спецы по этой части. Вы можете оставить пачку денег на заднем сиденье незапертой машины, и их никто не тронет, но вы не сможете сохранить что-либо в тайне.

– Хорошо, что у меня нет тайн.

Он улыбнулся:

– Тайны есть у всех. Ну же, заходите! Я знаю бармена. Глоток-другой спиртного помогут вам расслабиться, поверьте.

Ага, непременно. Только вот кредит доверия у нее исчерпан. И все лимиты давно превышены. И вообще, банк доверия попросту лопнул.

– Ну, я не знаю…

Но он уже втолкнул ее внутрь, и не сказать, что она зашла с такой уж неохотой. Это место мгновенно вызвало ее живейший интерес. Как будто она очутилась в салуне на Старом Западе. Стены были ужасающего густо-красного цвета, прямо как в борделе, на них висели инструменты для золотодобычи. Потолок поддерживали деревянные балки. Над сучковатыми деревянными столами в кантри-стиле висели фонари, а стены представляли собой ряд старых деревянных дверей, сцепленных стык в стык. Кто-то уже украсил помещение к Рождеству, и отовсюду свешивались огромные серебристые шары и бесконечные потоки дождика.

Красавчик байкер держал ее руку в своей – большой и теплой – и тянул мимо столов, за которыми ужинали многочисленные посетители. Помещение было наполнено оживленной болтовней, громким смехом и ревом музыки, доносящейся из музыкального автомата у дальней стены. Мэдди не узнала мелодию, это было что-то в стиле кантри, а она отнюдь не фанатка такой музыки.

Покачав головой, Мэдди позволила байкеру увлечь ее к барной стойке, где, как она заметила сразу, никто не пил с горя. Все казались… счастливыми.

Надеюсь, это заразно, подумала Мэдди и присела на барный стул, предложенный новым знакомым. Рядом сидела женщина в обтягивающих джинсах и топе, демонстрировавшем, что ей или зябко, или очень-очень хорошо. Она была слишком сильно накрашена (но ей это даже было к лицу) и весело заигрывала с огромным парнем, который сидел неподалеку и улыбался до ушей – казалось, он только что выиграл в лотерею.

Байкер поприветствовал обоих, как самых близких друзей, и прошел за барную стойку, по пути задев Мэдди своим стройным мускулистым телом.

Она поежилась.

– Холодно? – спросил он.

Мэдди помотала головой, и он снова улыбнулся – его сексуальная улыбка попала прямо в цель, отчего Мэдди снова затрепетала.

Да уж, лучше бы он перестал улыбаться.

В то же мгновение у барной стойки оказались сразу несколько человек, желающих сделать заказ, но он отрицательно покачал головой, указав глазами на Мэдди.

– На сегодня, ребята, я закончил свою работу. Просто делаю напиток для этой леди.

Другой бармен, еще один большой привлекательный парень – вау, какие они все тут, в Лаки-Харборе, уродились славные! – спросил:

– Что за мужчина вылетел только что отсюда самым непристойным образом? Впрочем, не важно. – Он с размаху положил перед байкером открытую книжку с судоку. – Лучше реши мне задачку не больше чем за три минуты.

– Зачем?

– В дальнем углу бара сидит одна цыпочка на высоченных шпильках – Господи, да не смотри туда! Совсем дурак, что ли? Она пообещала, что сделает со мной такое… такие вещи, которые запрещены в тринадцати штатах, если я справлюсь меньше чем за пять минут. Так что ради всего святого, давай решай быстрей! Только чтоб она не заметила, что ты это делаешь.

Красавчик байкер посмотрел на Мэдди и улыбнулся:

– Стараешься произвести впечатление на присутствующих здесь дам, Форд?

Форд повернулся к Мэдди и с любопытством на нее посмотрел:

– Думаю, вы уже поняли, что у этого парня есть свой шарм. А он рассказал, что на первом курсе мы прозвали его Крутым Жеребцом, потому что о его коллекции порно ходили легенды? Да у него было больше записей, чем на и-бэй. Упоминал ли он, что больше не может написать струей мочи свое имя на снегу, так как в последний раз, когда он это делал, заработал грыжу, пытаясь начертить «С» в конце своего имени? – Форд повернулся к байкеру и похлопал его по спине: – Вот так-то. Теперь у тебя нет никаких шансов произвести на нее хорошее впечатление, так что давай берись за судоку – ты мой должник.

Красавчик байкер поморщился, а Мэдди сделала то, чего не делала уже несколько недель.

Она рассмеялась.