Читать книгу Фурии Кальдерона - Джим Батчер - Страница 13

Исана проснулась от топота ног по лестнице, ведущей в ее комнату. Пока она спала, прошел день и сгустилась ночь; по крыше барабанил дождь. Она села, хотя от этого у нее застучало в висках.

– Госпожа Исана, – чуть слышно прошептала Беритта. Она оступилась в темноте и издала не совсем подобающее юной девушке восклицание.

– Свет, – пробормотала Исана, привычно напрягая волю.

Крошечный дух в фитиле лампы ожил, осветив комнату неярким золотистым сиянием. Она прижала ладони к вискам, пытаясь собраться с мыслями. Дождь все хлестал по крыше, и до нее доносилось злобное завывание ветра. За окном сверкнула молния, за которой последовал странный рычащий раскат грома.

– Гроза, – выдохнула Исана. – Что-то не так.

Беритта поднялась с пола и присела в реверансе. Бубенцы в венке начали вянуть, роняя алые лепестки на пол.

– Это ужасно, госпожа, просто жуть какая-то. Все боятся. И еще доминус. Он вернулся, и он тяжело ранен. Госпожа Битте послала меня, чтоб я вас привела.

Исана вздрогнула:

– Бернард.

Она вскочила с кровати. Движение отдалось в голове острой болью, и ей пришлось опереться рукой о стену, чтобы не упасть. Исана сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с охватившей ее паникой, устоять перед болью. Теперь она начинала смутно ощущать страх, злость и беспокойство людей, доносившиеся до нее из нижнего зала. Сила и власть нужны им теперь больше, чем обычно.

– Ладно, – сказала она, открывая глаза и пряча лицо под маской спокойствия. – Веди меня к нему.

Беритта выпорхнула из комнаты Исаны, и та решительным шагом поспешила следом за девушкой. Стоило ей спуститься по лестнице, как заполнивший помещение страх накатил на нее волной – словно холодная, мокрая ткань липла к ее коже, пытаясь просочиться внутрь. Она вздрогнула и задержалась на мгновение, отгоняя этот холод от себя, пока ощущение не отпустило ее. Она понимала, что страх никуда не делся, но пока хватало и этого – отогнать его чуть подальше, обрести способность действовать.

Совладав с собой, Исана шагнула в зал. Большой зал усадьбы имел в длину добрых сто футов и примерно половину этого в ширину. Он был сделан из цельного гранита, взращенного из земли много лет назад. Позже сверху над ним надстроили жилые помещения из кирпича и дерева, но сам зал представлял собой цельный каменный массив, изваянный долгими, утомительными часами заклинаний из костей земли. Самые свирепые бури не смогли повредить большому залу или тем, кто искал в нем убежища. Неповрежденным осталось и другое сооружение домена – хлев, где содержался драгоценный скот.

Зал был полон народа. Здесь собрались все обитатели домена – несколько больших семей. В основном они теснились у одного из дощатых столов, на который выставили приготовленную еще с утра еду. В зале царило тревожное напряжение – даже дети, обыкновенно встречавшие неожиданно подаренный грозой выходной день визгом и игрой в догонялки, казались непривычно притихшими и подавленными. Никто не повышал голоса громче шепота, да и тот стихал с каждым новым ударом грома.

Зал сам собой поделился на две половины. В обоих торцах его пылал в очагах огонь. У дальнего очага собрались за небольшим столом приехавшие доминусы. Беритта вела ее к другому очагу, возле которого положили Бернарда. Между очагами расположились небольшими группами местные – с одеялами, чтобы остаться на ночлег в зале, если гроза продлится всю ночь. Разговаривали мало и неохотно – возможно, из-за дневной стычки, решила Исана, и никто не хотел находиться слишком близко к очагам.

Исана обогнала Беритту и подошла к огню. Старая Битте, местная мастерица заклинаний, склонилась над тюфяком, на который уложили Бернарда. Это была дряхлая высохшая старуха с седой косой ниже пояса. Руки ее постоянно дрожали, и она почти не выходила из усадьбы, но ремесло свое знала хорошо, и дух ее, равно как и зрение, с годами не ослабел.

Лицо Бернарда было бледно-восковым, как у покойника, и на мгновение горло Исаны сдавил панический страх. Однако грудь Бернарда поднялась и опала – он с трудом, но дышал, и она закрыла глаза, приходя в себя. Его укутали мягкими шерстяными одеялами, оставив открытой только правую ногу, всю залитую кровью. Кто-то перевязал рану на бедре, но Исана видела, что пропитанную кровью повязку уже надо менять.

– Исана, – прохрипела старая Битте. – Я сделала все, что могла, детка. Иголка и нитка могут сделать не так уж много.

– Что случилось? – спросила Исана.

– Мы не знаем, – вздохнула Битте, присаживаясь на ближайшую скамью. – У него страшная рана на бедре. Возможно, это зверь, хотя такую можно нанести и топором, и клинком. Похоже, он сумел наложить себе жгут и перекрутить раз или два. Может, нам удастся спасти ногу – но он потерял слишком много крови. Он в забытьи, и я не знаю, очнется ли он.

– Ванна, – сказала Исана. – Нам нужно погрузить его в теплую воду.

Битте кивнула:

– Я уже послала за ней. Сейчас принесут.

– И приведите сюда Тави. Я хочу услышать, что случилось с моим братом.

Битте печально посмотрела на нее:

– Тави с ним не вернулся, детка.

– Что?

Страх снова захлестнул ее – мгновенный, ледяной, ужасный. Ей пришлось сделать усилие, чтобы отогнать его, но она умело скрыла это, поправляя упавшую на лицо прядь волос. Она должна казаться спокойной, уверенной.

– Не вернулся с ним?

– Нет. Его здесь нет.

– Его нужно отыскать, – сказала Исана. – Гроза ведь. Он там совсем беззащитен.

– Только безмозглый Линялый выйдет в такую грозу, детка, – ровным голосом возразила Битте. – Он вышел проверить, крепко ли заперт хлев, там и нашел Бернарда. Говорят, фурии берегут дураков и детей. Может, они и Тави помогут… – Она наклонилась к самому уху Исаны. – Потому что кто-то другой ничего не в силах сделать.

– Нет, – настаивала Исана. – Нам нужно найти его.

Несколько мужчин спустились по лестнице, таща большую медную ванну. Они поставили ее на пол рядом с ними и с помощью детей принялись наполнять водой.

– Исана, – сказала Битте твердым, почти ледяным тоном. – Ты устала. Ты единственная из всех, кого я знаю, способна вернуть Бернарда, но я не уверена, что тебе удастся даже это, не говоря уж о том, чтобы найти Тави в такую непогоду.

– Все равно, – не сдавалась Исана. – Я отвечаю за Тави.

Рука старой Битте, теплая и неожиданно сильная, крепко сжала ее запястье.

– Мальчик там, в этой буре. Он уже нашел убежище, Исана. Или уже мертв. Ты должна сосредоточиться на том, что можешь еще сделать, – или Бернард тоже умрет.

Страх, тревога снова подступили – в унисон с нараставшей в ней паникой. Тави. Она не должна была с головой уходить в приготовления, не должна была позволить Тави провести ее. Она в ответе за него. Образ Тави, застигнутого грозой, растерзанного в клочья ветрогривами, стоял у нее перед глазами, и она не удержалась от стона.

Она открыла глаза. Руки ее дрожали. Исана посмотрела на Битте.

– Мне нужна будет помощь, – сказала она.

Старая Битте кивнула, но выражение лица ее было тревожным.

– Я поговорила с нашими женщинами, и они дадут все, что могут. Но этого может не хватить. Без умелого заклинания воды у нас не будет шансов спасти его, и даже так…

– Только женщины? – вскинулась Исана. – А Отто, а Рот? Они же доминусы. Они многим обязаны Бернарду. Да если на то пошло, почему они до сих пор не позаботились о нем?

Старая Битте болезненно скривилась:

– Они не помогут, Исана. Я уже просила.

Долгое мгновение Исана потрясенно смотрела на старуху.

– Они… что?

Битте опустила глаза:

– Они не помогут. Ни один из них.

– Во имя всех фурий, почему?

Старуха покачала головой:

– Не знаю. От грозы все дерганые, особенно доминусы… Они тревожатся о своих, которые остались дома. И Корд постарался как мог.

– Корд? Он здесь? Не в хлеву?

– Ага, детка.

– А где Уорнер?

Битте поморщилась:

– Старый дурак. Он чуть не бросился на Корда. Сыновья Уорнера отвели его наверх. Эта их девчонка уговорила его принять горячую ванну – он ведь как приехал, так еще умыться не успел. Если бы не это, они бы вцепились друг другу в глотку еще час назад.

– Проклятые вóроны, – прошипела Исана и поднялась на ноги.

Мужчины и дети, наполнявшие ванну, вздрогнули и отступили от нее на шаг. Она окинула взглядом зал и повернулась к старой Битте:

– Надо положить его в ванну. Они помогут моему брату, или я затолкаю их цепи доминусов в их трусливые глотки.

Она повернулась на каблуках и зашагала через весь зал к столу в дальнем его конце, у которого собралось несколько человек – соседи-доминусы.

За ними у огня устроились сыновья Корда: немногословный Арик и младший, обвиняемый, – Биттан. Еще подходя, Исана заметила Линялого в насквозь промокшей одежде. Низко опустив голову, он пытался подобраться поближе к огню. Он протянул руку к половнику, торчавшему из котелка с похлебкой, подвешенному у огня, чтобы не остывал.

Сидевший ближе других к огню Биттан нахмурился. Линялый придвинулся еще чуть ближе, и его обезображенное клеймом лицо скривилось в гротескном подобии улыбки. Он опасливо кивнул Биттану, взял миску и потянулся за половником.

Биттан рявкнул что-то Арику, повернулся к Линялому и сказал ему какие-то явно оскорбительные слова. Раб округлил глаза и пробормотал что-то в ответ.

– Трусливый пес, – повысил голос Биттан. – Не перечь тем, кто лучше тебя. От тебя смердит, а я сидел здесь и буду сидеть. Пошел прочь от меня!

Линялый кивнул и торопливо взялся за половник.

Арик схватил раба за плечо, резким рывком развернул его к себе и, почти не замахиваясь, ударил кулаком. Линялый вскрикнул и отшатнулся от огня. Он удержался-таки на ногах, но попятился от сыновей Корда, опасливо втянув голову в плечи.

Арик закатил глаза и хмуро посмотрел на Биттана. Потом скрестил руки на груди и прислонился к стене с другой стороны каменного очага.

Биттан ухмыльнулся и крикнул вслед Линялому:

– Трус полоумный! И не вздумай вернуться! – Он опустил голову, губы его кривились в жестокой улыбке.

Снова раздался раскат грома, и Исана сжалась, не давая волне страха захлестнуть и ее. Страх накатил чуть позже, чем она ожидала, и она стояла, зажмурившись, пока он не миновал.

– Чертовы помои, – буркнул один из собравшихся у стола, и ругательство повисло в звонкой тишине, наступившей после удара грома.

Исана резко выпрямилась, оценивая доминусов, прежде чем встретиться с ними лицом к лицу.

Говоривший, доминус Олдо, в упор смотрел на Корда, упрямо выставив вперед бритый подбородок.

– Доминусы долины не могут стоять в стороне, когда один из них нуждается в помощи, – продолжал он. – И мы поможем ему.

Корд склонил косматую голову набок, занимаясь нанизанным на нож куском мяса.

– Олдо, – пророкотал он. – Ты ведь недавно надел цепь доминуса?

Стоя, Олдо был всего на голову выше сидящего Корда.

– Какое это имеет отношение к делу?

– И ты у нас не женат, – продолжал Корд. – У тебя нет детей. И семьи – чтобы ты представлял себе, что такое заботы.

– Мне не нужна семья, чтобы понимать, что вы двое, – он повернулся и ткнул пальцем в двух мужчин с цепями доминусов на шее, – должны оторвать свои задницы с насиженных мест, чтобы помочь Бернарду. Вот ты, Рот, помнишь, как тот саблезуб повадился за твоими свиньями, а? Кто тогда выследил эту тварь? А ты, Отто, кто нашел твоего младшего, когда тот заблудился в лесу? Бернард, вот кто. Как можете вы сидеть сложа руки?

Отто, округлый мужчина с приятным лицом и редеющими волосами, опустил глаза и вздохнул:

– Ну не то чтобы я не хотел помочь ему, Олдо. Фурии свидетели, нет. Так ведь и Корд тоже дело говорит.

Рот, худощавый пожилой мужчина с гривой седых волос и значительно более темной бородой, отхлебнул из кружки и кивнул:

– Отто прав. Дождя пролилось больше, чем за всю осень. Если долину затопит, нам потребуется вся наша сила без остатка – защищать жизни родных. – Он хмуро покосился на Олдо. – И доминус Корд тоже прав. Ты здесь самый младший, Олдо. Поучился бы выказывать больше почтения старшим.

– Когда они скулят, как побитые собаки? Значит, мы так и не сделаем ничего из-за того, что вам может понадобиться ваша сила? – Он повернулся и обрушился на Корда. – Очень ловко с твоей стороны. Его смерть прервала бы дознание, и ты сорвался бы с крючка графа Грэма.

– Я только об общем благе пекусь, Олдо, – буркнул Корд и ощерил желтые зубы в ухмылке. – Проси меня о чем хочешь, но жизнь одного человека, пусть даже самого хорошего, не должна ставить под угрозу всех в долине.

– Так ведь не первую же грозу переживаем.

– Но не такую, – буркнул Отто, так и не поднимая глаз. – Эта… не такая, как все. Такой свирепой мы еще не видывали. Да я сам ее боюсь.

– И я тоже, – нахмурившись, кивнул Рот.

Олдо переводил взгляд с одного на другого, бессильно стиснув кулаки.

– Отлично, – произнес он наконец, понизив голос. – И кто из вас хочет сказать Исане, что мы и пальцем не шевельнем, пока ее брат истекает кровью на полу собственного зала?

Никто не произнес ни слова.

Исана смотрела на эту группу, нахмурившись и лихорадочно размышляя. Тем временем Корд протянул свою кружку Арику – тот наполнил ее и вернул отцу. Биттан, явно оправившийся от удушья, сидел с опущенной головой, привалившись спиной к стене; рукой он прикрыл глаза так, словно у него болела голова. Исана вспомнила, как он обошелся с Линялым, и понадеялась, что она болит сильно.

Что-то странное показалось ей в Корде и его сыновьях – в том, как они разместились, как держали себя в разгар грозы. Потребовалась долгая минута, пока до нее дошло. Все трое казались спокойнее остальных, словно буйство фурий за стенами зала их не касалось.

Очень осторожно, совсем чуть-чуть приоткрыла она барьер, защищавший ее от эмоций Корда и его сыновей.

Никто из них не боялся.

Она не ощутила ничего – только легкое напряжение Арика.

Снова блеснула молния, и она поняла, что не успеет заслониться от эмоций. И все же она попыталась – и снова волна страха накатила на мгновение позже, чем она ожидала, дав ей возможность вынести напряжение.

Она все же пошатнулась, и тут чья-то рука ухватила ее под локоть. Она подняла взгляд и увидела стоявшего рядом Линялого.

– Госпожа. – Линялый дернул головой вниз в неуклюжем поклоне. – Госпожа, доминус ранен.

– Я знаю, – вздохнула Исана. – Я слышала, это ты нашел его. Спасибо, Линялый.

– Госпоже плохо? – Раб склонил голову набок.

– Все в порядке, – отрицательно мотнула головой Исана. Она оглянулась на семьи соседей, жавшихся друг к другу, настороженно вслушивавшихся в буйство стихий. – Скажи, Линялый, ты боишься этой грозы?

Линялый с отсутствующим видом кивнул.

– Но не очень боишься?

– Тави, – сказал Линялый. – Тави.

Исана снова вздохнула:

– Если кто-то и мог бы найти его во всем этом, так только Бернард. Брутус защитил бы его от ветрогривов, а Сайпрус помог бы отыскать Тави. Тави нужен Бернард.

– Ранен, – сказал Линялый. – Плохо ранен.

– Да, – машинально кивнула Исана. – Не уходи пока. Мне может понадобиться твоя помощь.

Не двигаясь с места, раб буркнул что-то в ответ, хотя по его лицу Исана так и не поняла, услышал ли он ее приказ. Она вздохнула и зажмурилась, вызывая свою фурию.

– Рилл, – прошептала Исана. Она сосредоточилась на мысленном образе Биттана, представив себе, как он сидит у стены. Водяная фурия пробежала трепетом по ее позвоночнику, по коже – усталая, но готовая выполнять ее команды. – Рилл. Покажи мне.

Линялый резко отвернулся от нее и шагнул к столу.

– Голоден, – буркнул он.

Исана с досадой посмотрела ему вслед, но не стала отвлекаться, чтобы не утратить контакт с фурией. Опасливо косясь на Корда и его отпрысков, Линялый снова подобрался к огню и котелку, готовый в любой момент отпрянуть, не дожидаясь новой оплеухи. Потом он шагнул в сторону, скрывшись за чьей-то спиной.

Исана ощутила движение фурии сквозь влажный воздух зала – словно это ее, Исаны, рука тянулась к Биттану.

Рилл коснулась Биттана, и вибрирующий страх пронзил Исану, словно удар молнии. Она охнула и широко раскрыла глаза, поняв наконец, чтó происходит в зале.

Биттан сплетал заклинание, незаметно посылая напряжение почти каждому из присутствующих здесь, усиливая страх, заглушая тревогой все остальные мысли. Это было проделано весьма ловко – куда ловчее, чем она ожидала от этого юнца. Должно быть, он держал свою фурию в огне – это объясняло, почему он разместился у очага и вел себя так, словно место это принадлежит ему.

С осознанием этого на Исану накатила волна противной, липкой слабости. Она пошатнулась и упала вперед, на колени, опершись о пол одной рукой и прижав другую к лицу.

– Исана? – Голос Олдо донесся до нее ясно и отчетливо в наступившей тишине: обитатели домена как один повернулись к ней. – Исана, с тобой все в порядке?

Исана подняла глаза и увидела, что сыновья Корда с испуганными, виноватыми лицами смотрят на нее в упор. Биттан прошипел что-то Арику, и лицо того окаменело.

Она повернулась, чтобы сказать Олдо о заклинаниях Биттана, и вдруг поняла, что не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Исана подняла голову, и взгляд ее заметался по залу в приступе внезапной паники. Она попыталась говорить, но не смогла издать ни звука.

Люди уже столпились вокруг нее. Олдо с другими соседями тоже спешил к ней. Невысокий доминус поднял ее с пола.

– Помогите. Да помогите же мне кто-нибудь!

– Что это с ней? – спросил Рот. – Клянусь фуриями, да она напугана до смерти!

Голоса стали глуше, смешавшись в неразборчивое тревожное гудение. Она боролась, она пыталась связаться с Рилл, но водяная фурия только витала рядом, жалась к ней, сама напуганная животным страхом Исаны. Чем сильнее ощущала Исана свою беспомощность, тем больше слабела ее мысленная защита, и страх всех, кто был в зале, наваливался на нее, сковывая по рукам и ногам. Она уже не следила за тем, кто и что говорил, и просто зажмурилась в смятении.

– Не знаю. Она просто упала. Кто-нибудь еще видел?

– Госпожа?

– Исана! Ох, великие фурии, сначала брат, а теперь и она… Что же за день такой ужасный!

Исана открыла глаза и оттолкнула Отто – тот пытался открыть ей рот и посмотреть, не подавилась ли она чем-то.

– Подержите ее!

– Исана, успокойся!

– Она не дышит!

Через толпу к ней протолкался Корд, но она смотрела мимо него – туда, где сидели у огня, не обращая на себя внимания, его сыновья. Биттан тоже смотрел на нее, и теперь на красивом лице его играла недобрая, жесткая улыбка. Он сжал руку в кулак, и на Исану ударом обрушилась новая волна паники, лишившая ее на мгновение способности ясно мыслить.

Рядом с Биттаном сидел Арик. «Арик, – подумала Исана. – Заклинатель ветра». Старший сын Корда не смотрел на нее, но сложил пальцы в характерную фигуру, и лицо его сосредоточенно застыло.

Ее глаза начинала застилать черная пелена, и она из последних сил пыталась шепнуть что-то Олдо, который так и продолжал с перепуганным видом держать ее.

– Исана, – бормотал он. – Исана, я тебя не понимаю.

Все покачнулось, и Исана вдруг оказалась лежащей на столе, и все вокруг вертелось. Появился Корд, от которого резко пахнуло немытым телом и жареным мясом. Он глянул на нее сверху вниз:

– По мне, так она просто ударилась в панику. Успокойся, женщина. Не пытайся говорить. – Он наклонился к самому ее лицу, прищурив глаза. – Не стоит, – чуть слышно, но угрожающе прошептал он. – Не пытайся говорить. Успокойся и молчи. Может, это пройдет.

Исана попыталась оттолкнуть Корда, но он был слишком большим, слишком тяжелым, а руки ее – слишком слабыми.

– Все, что от тебя требуется, – это кивнуть, – продолжал шептать он. – Будь паинькой и не мешай всему идти как идет. Тогда все будет хорошо.

Она смотрела на него, ощущая свою беспомощность, чувствуя, как страх окончательно лишает ее контроля над собой. Она понимала, что это Биттан усиливает страх, но даже понимание этого не помогало ей справиться с диким животным ужасом. Она не сомневалась: если она не уступит Корду, он спокойно даст ей умереть.

Ярость вдруг охватила ее, внезапная жаркая вспышка, сразу испарившая страх. Исана подняла руки, целясь ногтями Корду в глаза. Он успел отшатнуться, отделавшись неглубокими царапинами на щеках, и взгляд его вспыхнул злобой.

Исана нашла в себе силы сесть, хотя в глазах ее потемнело еще сильнее. Она ткнула дрожащим пальцем в сторону огня.

Все повернулись в ту сторону – и глаза Олдо расширились от внезапной догадки.

– Чертовы вороны! – зарычал он. – Это придурок Корда убивает ее!

Все громко ахнули. Замешательство сразу охватило зал – эмоций в нем и так хватало, чтобы оно разгорелось как искра в сухой траве. Все кричали, не слыша друг друга.

– Что? – оглядывался по сторонам Рот. – Кто? Что?

Олдо повернулся и начал проталкиваться к огню, но почти сразу же вскрикнул и повалился, споткнувшись о выросшую под ногами складку пола. Камень пошел волнами, словно скомканная плотная материя. Молодой доминус повернулся и выкрикнул команду тяжелой деревянной скамье у стола. Дерево выгнулось дугой и треснуло, как старая кость, «выстрелив» в Корда острыми, как кинжалы, щепками.

Рослый доминус пригнулся к Исане, уклоняясь от щепок, хотя одна из них все-таки полоснула его по щеке, рассадив ее до крови. Корд отвел руку назад и с размаху опустил кулак на Исану.

Она скатилась со стола за долю мгновения до того, как удар Корда раздробил тяжелую дубовую столешницу в щепки. Из последних сил на четвереньках поползла она к огню и человеку, чья фурия медленно, но верно душила ее.

Она увидела у огня фигуру Линялого – тот смотрел на воцарившийся кавардак разинув рот, так и не выпуская из руки половника. Потом он всхлипнул и повернулся, чтобы бежать, но споткнулся о ногу только что вставшего Биттана, опрокинув того на пол. Линялый взвизгнул и тоже упал, расплескав похлебку из миски и половника.

Горячее варево попало точнехонько в нахмуренное лицо Арика, тот громко закричал от боли и неожиданности.

Исана вдруг обрела способность дышать. Только что царившее в зале всеобщее замешательство сразу исчезло, словно его и не было. Пару секунд люди оглядывались по сторонам и жались к стенам, сбитые с толку внезапным избавлением от чар.

– Остановите их! – прохрипела Исана. – Остановите Корда!

– Проклятая сучка! – взревел Корд. – Я убью тебя!

Здоровяк повернулся, и Исана почти физически ощутила дрожь земли, когда тот, призвав на помощь силы своей фурии, оторвал от стола разбитую столешницу и замахнулся ею. Олдо с трудом встал и бросился Корду в ноги. Тот потерял равновесие, и столешница, пролетев мимо Исаны, врезалась в стену. Корд отшвырнул Олдо, как щенка, в сторону и снова повернулся к Исане.

Исана пыталась отползти подальше, отчаянно призывая Рилл на помощь. Люди снова закричали в смятении, и дверь с грохотом отворилась. Воздух сгустился, и порыв ветра с визгом вылетел из дымохода, швырнув в Исану тучу раскаленных углей. Она вскрикнула и упала ничком в ожидании боли от ожогов.

Однако угли пронеслись над ней, и она услышала вопль Корда.

– Эй, Корд, лживый слайв! – прохрипел с лестницы Уорнер.

Он стоял в чем мать родила, если не считать обернутого вокруг талии полотенца; по коже его стекала вода, а курчавые волосы были покрыты шапкой мыльной пены. За его спиной изготовились, обнажив мечи, сыновья-легионеры.

– Давно пора научить тебя вежливому обращению с женщиной. Уройте-ка их, ребята! – завопил Уорнер, вытаращив глаза.

– Отец! – крикнул, перекрывая шум, Арик.

Сыновья Уорнера скатились с лестницы.

– Отец, дверь!

– Стойте! – закричала Исана. – Эй, вы, всем стоять! Никакого кровопролития в моем доме!

Кто-то навалился на нее сзади и с силой прижал к полу. Она дернулась, извернулась и увидела Линялого.

– Линялый, – прохрипела она. – Слезь с меня сейчас же!

– Линялому больно! – захныкал раб и, словно ребенок-переросток, спрятал лицо у нее между лопатками. – Не нужно больно!

Корд взревел, схватил первого из ринувшихся на него сыновей Уорнера одной рукой за запястье, другой – за пояс и швырнул его в стену. Не дожидаясь, пока тот сползет по ней на пол, он бросился к дверям. Арик с Биттаном следовали за ним по пятам; обитатели домена Бернарда опасливо жались к стенам, не преграждая им дорогу. Корд с разбегу врезался в дверь, сорвав одну из створок с петель, и в зал ворвались гул дождя и завывания ветра, почти мгновенно скрывшие из виду и Корда, и его сыновей.

– Пусть уходят! – крикнула Исана таким звонким от волнения голосом, что остальные двое сыновей Уорнера застыли как вкопанные, глядя на нее. – Пусть уходят, – повторила Исана.

Она наконец высвободилась из-под Линялого и огляделась по сторонам. Олдо лежал на полу, задыхаясь, а у стены виднелось неподвижное тело старшего сына Уорнера. В противоположном конце зала старая Битте склонилась над не подававшим признаков жизни Бернардом, хотя скрюченные пальцы ее крепко сжимали железную кочергу.

– Исана! – возмутился Уорнер. Придерживая одной рукой полотенце, он спускался по лестнице. – Не можем же мы отпустить их просто так! Таких зверей опасно оставлять на воле!

Тут усталость и головная боль, смешавшись с осадком от страха и напряжения, навалились на Исану, и ее стало трясти. На мгновение ей пришлось даже низко опустить голову и приказать Рилл осушить ее глаза от слез.

– Пусть уходят, – еще раз повторила она. – У нас хватает своих хлопот с ранеными. А этих убьет гроза.

– Но…

– Нет, – отрезала Исана и оглянулась на остальных доминусов. Рот медленно поднимался на ноги, тряся головой. Отто поддерживал старшего соседа под локоть, и на почти лысой голове того блестел пот. – Нам нужно заняться ранеными, – напомнила им Исана.

– Что случилось? – пробормотал Отто. – Чего это они?

Рот положил руку на плечо Отто:

– Они наложили на нас чары. Огонь. Верно, Исана? Делали так, чтобы мы боялись сильнее, чем полагалось бы.

Исана кивнула. В душе она была благодарна Роту и понимала, что как заклинатель воды он почувствует это. Он коротко улыбнулся ей.

– Но как, – потрясенно спросил Отто, – как они проделали все это, а мы ничего и не заметили?

– Мне кажется, – сказала Исана, – что Биттан нагнетал все это постепенно. Ну, как подливаешь в ванну горячей воды понемногу – так, что сидящий в ней этого не замечает.

Отто зажмурился:

– Я знал, что вы умеете передавать эмоции другим, но не думал, что таким образом.

– Большинство граждан, владеющих заклинанием огня, делают это в той или иной степени, – пояснила Исана. – Почти каждый сенатор может делать это, даже сам того не сознавая. Грэм – так тот все время делает это.

– Ну да, – вслух размышлял Рот. – И покуда его сынок занимался этим, Корд кормил нас всем этим вздором насчет возможного наводнения – а мы уже были достаточно встревожены, чтобы верить в разумность его речей.

– Ох, – вздохнул Отто. Он кашлянул и залился румянцем. – Ясно. Ты поздно спустилась, Исана, а то бы мы это раньше заметили. Но почему ты ничего нам не сказала?

– Потому что тот, другой, душил ее, балда ты этакая, – рявкнул Олдо, так и не поднимаясь с пола. – И ты сам видел, что пытался сделать с ней Корд.

Голос его прозвучал хрипло, потому что поврежденная нога изрядно болела.

– Говорил я вам всем, – с плохо скрываемым удовлетворением подал голос Уорнер. – Они все опасная шайка.

– Уорнер, – устало вздохнула Исана. – Ты бы пошел оделся.

Доминус посмотрел на себя и, похоже, впервые заметил свою наготу. Он покраснел, промямлил что-то в свое оправдание и поспешил выйти из зала. Отто снова помотал головой:

– Все равно не верится, чтобы кто-то смог провернуть такое.

– Отто, – буркнул Олдо. – Ты бы хоть изредка пользовался головой не только для того, чтобы крутить ею перед зеркалом. Бернард ранен, и сын Уорнера тоже. Опускай их в ванну да исцели как следует.

Рот решительно кивнул, собираясь с силами.

– Конечно. Доминус Олдо, – он склонил голову перед молодым соседом, – был прав с самого начала. Исана, я обещаю помочь тебе всем, чем смогу, и Отто вот тоже.

– Я? – встрепенулся Отто. – Ох, ну да, конечно. И как это мы, Исана, могли вести себя так глупо! Разумеется, мы поможем.

– Детка! – окликнула ее Битте, отвернувшись на пару секунд от неподвижного тела Бернарда. Голос ее сделался необычно резким. – Исана, времени больше нет.

Исана повернулась к Битте. Лицо старухи побелело как полотно.

– Твой брат… Он умер.