Читать книгу Следующий Эверест. Как я выжил в самый смертоносный день в горах и обрел силы попробовать достичь вершины снова - Джим Дэвидсон - Страница 7

Глава 5

Оглавление

По мере того как повторные толчки продолжались, массивный ледовый покров под нами продолжал двигаться взад и вперёд, словно качели на веранде. Мы с Бартом прислушивались, но грохота от схода новых лавин не было. Вскоре содрогания ледника прекратились, и земли вновь погрузилась в сон. На сегодня.

Я посмотрел на Барта и кивнул. Он шумно выдохнул, а затем снова улёгся на спальник. Барт молчал и смотрел в жёлтый потолок палатки. Когда прекратилось действие выброшенного в кровь адреналина, я ощутил беспокойство. Нельзя же просто так сидеть и ждать очередного пугающего повторного толчка. Можно же выйти и поделать что-то полезное.

На случай, если следующее землетрясение или лавина прикончат нас, можно было бы оставить подробный дневник вроде того, что ведут выжившие после кораблекрушения. Проще всего будет записать видео. Чтобы не впадать в уныние или, что было бы ещё хуже, не записывать раньше времени прощание с семьёй и друзьями, я решил, что видео должно быть сугубо деловым и формальным. Постаравшись быстро собраться с мыслями, я включил камеру.

– Привет. Сегодня 25 апреля, около 12:30 по местному времени. Мы с Бартом, моим соседом по палатке, просто сидели здесь, не до конца проснувшись после дневного сна, и вдруг услышали сильный грохот.

Целые две минуты я рассказывал о случившемся, о том, как началось землетрясение и с гор пошли лавины. Потом заговорил о том, что стало известно из первых переговоров по радио.

– Вышки Ncell [26]не работают, мобильная связь недоступна, так что, видимо, там тоже было землетрясение. Связь по радио сопровождалась помехами. Палатки у основания ледопада раздавлены. Вероятно, всё дело в воздушно-ударной волне от двух основных лавин, которые были у нас тут, либо может оказаться, что снизу случился обвал. До сих пор нет ясности.

Барт лежал на спальнике, закинув правую руку за голову. Я навёл камеру на него и спросил.

– А ты что можешь рассказать?

Коротко поведав о том, что чувствовал в самом начале землетрясения, Барт описал, что происходило после того, как нас разделила налетевшая воздушная волна:

– Я пробрался к палатке, где собрались все шерпы, они нараспев читали буддистские молитвы… – он прокашлялся. – В тот момент я был несколько взволнован…

Голос Барта пресёкся, он умолк. Затем коротко улыбнулся мне, но слабая улыбка тут же пропала с его лица. Мой обычно такой жизнерадостный друг сжал губы, лицо его искривилось в напряжённой гримасе. Он моргнул и помолчал.

Потом тонким и дрожащим голосом он продолжил.

– Мне пришло в голову, неужели это конец, и я стал думать, каково это – оказаться погребённым заживо.

Лицо его снова напряглось. Через мгновение он опять заговорил, и его голос почти обрёл нормальный тембр.

– Но довольно скоро всё прекратилось. Потом кто-то из шерп сказал: «Теперь всё в порядке». Многие шерпы продолжали молиться, а мы вышли из палатки. Потом мы нашли друг друга, обнялись и обрадовались тому, что не случилось самого худшего.

Завершая рассказ, Барт выдавил стоическую улыбку и умолк. Я понял намёк и вновь направил камеру на себя. Я сказал:

– Прошло уже минут двадцать-двадцать пять, и мы только что ощутили повторные толчки.

Геолог в моей душе взял верх, и я добавил.

– Один из мужиков тут – из Калифорнии. Он сказал, что толчки были сильнее, чем 5,0 баллов. Если исходить из движений ледника и наших палаток, полагаю, можно говорить о P-волнах и вторичных S-волнах[27]. Мы на леднике, то есть на огромном скоплении замёрзшей воды. Так что мы здесь, как пробка, подпрыгивающая на волнах.

Я заметил, что стал говорить медленнее и как-то уж совсем уныло. Мне хотелось быть более оптимистичным, поэтому я сменил тему и продолжил:

– Понадобится ещё час-другой, прежде чем мы узнаем, что происходит. Мы остаёмся здесь, потому что тут безопасно. Нас только что проверили на прочность.

Я немного помолчал.

– По радио много чего говорят. Сейчас примерно 12:40. Обычно в это время дня на ледопаде ещё есть люди.

Я отвернулся и отвёл камеру назад. Затем покачал головой и тихо добавил:

– Сегодня, поднимаясь сюда, мы проходили участки довольно нестабильного льда…

Голос у меня прервался. Не смотрел ни на Барта, ни в камеру. На несколько секунд я застыл, представляя себе, что могло случиться с альпинистами, находившимися внизу ледопада в момент, когда началось землетрясение. Могло раздавить льдом, сбросить в трещины или засыпать обломками. Волна ужаса захлестнула меня, и я ощутил тошноту.

С трудом сглатывая и высоко подняв брови, я снова посмотрел в объектив.

– Будем держать пальцы за всех наших соотечественников, кто оказался…

Моргая, я закрыл рот, несколько раз молча кивнул и с трудом выдавил из себя остаток фразы, дрожащим и тонким голосом заканчивая рассказ.

– …внизу ледопада.

Инстинктивно я трижды похлопал себя по ноге, стараясь успокоиться. Глаза у меня наполнились слезами, я поспешил проморгаться, чтобы опередить подступающий прилив переживаний. Не вполне нормальным тоном и слишком громко я сказал:

– Посмотрим, что будет происходить в ближайшие несколько часов.

Я выключил GoPro. Устав держать лицо перед камерой, я плюхнулся обратно на спальник. Накрыл глаза ладонями и сосредоточился на дыхании. Во время видеозаписи я сумел сохранить видимость контроля над эмоциями, но внутри всё бурлило.

С трудом верилось, что мы только что пережили мощнейшее землетрясение. Как будто мало было нам невероятных скачков ледника по вертикали и не прекращающихся содроганий земли, минутой спустя за ними последовали сильнейшие ударные волны.

Слышать грохот несущихся издалека лавин, но не видеть их – всё равно что стоять посреди скоростной автомагистрали в густом тумане и слышать гудки приближающихся грузовиков. Не было никакой возможности определить, куда бежать в надежде спастись.

За пять минут нам довелось пережить с полдюжины немыслимых и ошеломляющих переживаний. Нервы у меня были на пределе. Меня также потрясла мысль о том, до чего важную роль во время катастрофы играют удача и случай.

Я отнял руки от лица и устремил расфокусированный взгляд в потолок палатки. В многочисленных статьях и книгах, которые я читал об Эвересте, никто никогда не упоминал о потенциальной опасности землетрясений.

Я обратился к Барту:

– Странно как-то оказаться тут во время такого большого землетрясения, верно?

– Да. Просто чудо, что тут никто не пострадал.

Нас спасло то, что палатки были установлены в обычном для Первого лагеря месте. Этот участок был далеко от обоих склонов сбоку, благодаря чему вызванные землетрясением лавины не дошли до лагеря. Мы в огромном долгу перед предыдущими поколениями альпинистов, которые сумели отыскать идеально подходящие для размещения лагерей места и передали эти знания другим.

Однако мы не были в полной безопасности. Ещё в 2005 году Первый лагерь был разрушен массивным сходом льда и каменных обломков. Почти все палатки в Основном лагере, а их было около шестидесяти пяти, были уничтожены. Уцелели только пять палаток, поставленные на отшибе в верхней части лагеря. Несколько человек получили травмы, но никто не погиб, прежде всего благодаря тому, что это случилось в мае. К концу сезона альпинисты достаточно акклиматизировались, поэтому во время переходов между Базовым лагерем и Основным не задерживались в Первом лагере. Кажется, в момент схода лавины на Первый лагерь там никого не было. Старший проводник IMG Марк Такер так писал об этом событии: «Находящиеся в районе Эвереста альпинисты сегодня увернулись не от пули, а от целой бомбы».

Они тогда чудом не пострадали, как и мы сейчас, в основном благодаря невероятному стечению благоприятных обстоятельств. Интересно, долго ли будет нам сопутствовать удача? Неизбежны повторные толчки, вероятен также сход новых лавин. Кроме того, если маршрут на участке ниже нас разрушен, нам, возможно, придётся проложить новый маршрут вниз или даже совершать одиночный спуск. Ни то ни другое не казалось разумным. Спуск может превратиться в игру «попробуй спуститься или умри».

Чего бы ни стоило, я должен буду спуститься, чтобы снова увидеть Глорию и детей. Джесс исполнился двадцать один год как раз перед моим отъездом в Непал, а Нику восемнадцать. Они уже практически взрослые и не нуждаются больше в том, чтобы родители пристально присматривали за ними, но мы все очень дружны и сильно любим друг друга. Мы живём достаточно далеко от большинства наших родственников, так что вчетвером зависим друг от друга и вместе стараемся сохранить нашу маленькую семейную ячейку сильной и крепкой.

Вероятность моей гибели в этой катастрофе по той или иной причине казалась не слишком высокой, но кто знает, что может случиться. В душе у меня начали закипать тревога и неуверенность в том, что я когда-нибудь смогу снова увидеться с семьёй. Однако я не мог дать волю этим чувствам – я не мог допустить, чтобы вероятность страшных или печальных событий привела меня в уныние. По опыту многочисленных горно-спасательных операций, в том числе и связанных с необходимостью оказать пострадавшим неотложную медицинскую помощь, я знал, что в условиях, когда первостепенной задачей является выжить и остаться в безопасности, необходимо сосредоточиться на насущных проблемах и способах их решения.

Ранее в жизни рискованные восхождения и работа маляром на значительной высоте научили меня, что, если боишься смерти и хочешь снова увидеть близких, надо на время отложить все мысли о них. Это сознательное отстранение не устраняет страх, не наделяет тебя сверхспособностями и не превращает в бесчувственного робота. Оно просто даёт самый лучший шанс пережить неизбежное и вернуться домой.

* * *

Мы с Бартом старались отдохнуть, но я то и дело беспокоился и дёргался. Открыл дверь палатки и высунул голову наружу. С подозрением осмотрел лагерь, не надувает ли снег сбоку. Крупные хлопья невинно сыпались, кружась, из туч прямо над головой. Сквозь бело-серую пелену невозможно было рассмотреть ни один из склонов вокруг.

Я втянул голову обратно и стряхнул снег с растрёпанных волос.

– Там сыпет всё сильнее.

– Да, сегодня мы никуда не пойдём, – ответил Барт.

Из соседних палаток доносились приглушенные разговоры. Руководитель нашей партии Эмили Джонсон сидела через две палатки от нас и по рации переговаривалась со своими коллегами в двух других лагерях. Как руководитель-ветеран, врач скорой помощи, Эмили всегда выражалась чётко и лаконично.

До нас доносились отрывки поступающих радиосообщений. Наши товарищи по команде IMG во Втором лагере, примерно в 450 метрах выше, тоже были взбудоражены землетрясением и сходом лавин, но у них не было ни погибших, ни раненых. Мой хороший друг Алан Арнетт[28] тоже находился во Втором лагере, акклиматизируясь перед восхождением на Лхоцзе. Я беспокоился за него, но руководитель проводников IMG сказал, что ни одна из лавин не дошла до Второго лагеря.

Около семидесяти альпинистов из разных команд расположились лагерем на общем участке рядом с ледником Кхумбу. Поскольку 25 апреля – ещё самое начало сезона восхождений, верёвки были провешены только до Второго лагеря. Выше на горе никого не было.

Наши проводники IMG и персонал из Базового лагеря также не пострадали. Но между другими командами внизу не прекращался бешеный радиообмен на смеси четырёх или пяти языков. Выделить конкретные детали из этой неистовой болтовни нам было не под силу, но чувствовалось, что люди на взводе. В Базовом лагере явно случилось что-то очень нехорошее.

В разговоре мелькали упоминания лавин, камнепадов и травм. Многие из палаток оказались уничтожены. Снова и снова звучали срочные вызовы, требовались врачи или кто-нибудь, у кого есть навыки оказания медпомощи. Им нужна была помощь для сортировки множества раненых и оказания им помощи. Имея сертификат медика-горноспасателя, я готов был помочь им, но, конечно, был не в силах сделать это, так как находился в Первом лагере. Эмили, врач скорой помощи, была как раз тем, в ком они нуждались. Но и она могла лишь слушать их запросы помощи.

Как и все остальные, я хотел узнать как можно больше подробностей. Но я понимал, что сейчас, когда чрезвычайные события только что произошли, руководители Базового лагеря изо всех сил стараются справиться с ситуацией. Приставать к ним и задавать вопросы, ответов на которые у них ещё нет, было бы неразумно. Придётся некоторое время сидеть тихо и самим о себе заботиться.

Хотя нам с Бартом и не хотелось есть, мы всё же заставили себя проглотить сухой перекус и запили его водой, чтобы не терять силы. Поскольку земля больше не тряслась, а обстановка на ближайших склонах была спокойной, всё вокруг выглядело примерно так же, как и час назад. И всё же всё изменилось.

* * *

Альпинисты устремляются на Эверест, потому что тектонические силы сделали эту гору высочайшей вершиной планеты. Мы все понимаем, что в течение длительных периодов геологического времени континенты сталкиваются, а горы движутся. Однако, оказавшись на огромной высоте в момент, когда стрелка на геологических часах вдруг задрожала и прыгнула вперёд, я взглянул на всё по-новому. Эверест ещё опаснее, чем кажется. Всё может измениться в любой момент. Нравится нам это или нет, но нам тоже придётся измениться.

Начиная с первой экспедиции 1921 года, история восхождения на Эверест изобилует сложными и трагическими событиями. Трагедия 1996 года[29] и последовавшие за ней одиннадцать смертей в тот сезон точно задокументированы в многочисленных книгах. Лавина в 2014 году[30] унесла жизни шестнадцати непальцев.

25 апреля 2015 года мы оказались в уникальном затруднительном положении – оказались заперты в ловушке на полпути к Эвересту в результате мощного землетрясения и схода лавин. Никогда ранее подобного не случалось. Интуиция подсказывала мне, что наше восхождение на Эверест закончено. После тридцати трёх лет подготовки моя мечта рухнула всего в девяти часах хода от Базового лагеря.

* * *

Снизу поступали новые радиосообщения. Чей-то расстроенный голос сказал: «Базовый лагерь уничтожен». Многочисленные звонки подтверждали, что люди пострадали от падавших обломков. Несколько человек предположили обрушение ледника под частью Базового лагеря. Информация о возможных провалах грунта усилила грызущую меня тревогу по поводу опасности проседания ледника под нашим лагерем. Трещины, полости с талой водой или слабые участки льда вполне могут обрушиться, если ледник Кхумбу затрясёт слишком сильно.

Мы узнали, что землетрясение затронуло не только Эверест, но и всю долину Кхумбу под горой. В сообщениях, которые горцы передавали к западу от нас, даже предполагалось, что пострадала большая часть Непала.

С помощью сообщений, просачивающихся в эфир, скоро новости о случившемся достигнут внешнего мира. Надо было предупредить семью, что со мной всё в порядке, прежде чем в предварительном сообщении объявят, что мы можем быть в числе раненых или погибших. Хотя я и медлил, надеясь, что прежде, чем я свяжусь с Глорией, поступят какие-нибудь обнадёживающие известия, плохих новостей становилось всё больше, и я понял, что ждать дольше нельзя.

Я достал свой GPS. Оранжево-чёрный пластиковый футляр был такой знакомый. Весь последний месяц я ежедневно использовал его, выкладывая обновления в соцсетях и отправляя сообщения семье и друзьям.

Как только экран засветился, я заметил: батарея заряжена больше чем на девяносто процентов. Этого достаточно, чтобы несколько дней подряд отправлять и получать сообщения. При некотором усилии заряда батареи должно хватить на неделю, если я буду немногословен.

Мне не хотелось слишком сильно пугать Глорию, так что я сделал сообщение позитивным. В 14:04 по непальскому времени я написал ей:

«Всё норм. Было землетрясение, сошли неск. лав. но наш лагерь хорошо расположен, мы в безопасности. Подробности после. Люблю всех»[31].

Глория работает ночной медсестрой, её смена заканчивается в полночь, так что примерно два часа назад она вернулась домой. Сейчас она спит и прочитает моё сообщение только через несколько часов. Джесс и Ник тоже, наверное, спят. Поскольку я хотел, чтобы Глория сама сообщила детям, что со мной всё в порядке, им я пока не стал писать.

Стал думать, кому бы ещё написать, кто мог бы помочь мне издалека. Очевидный ответ – моему лучшему другу и давнему напарнику по восхождениям Родни Лею. Мы с ним вместе возглавляли пять международных высотных экспедиций, когда вывозили студентов колледжа в горы. Ещё в 1998 году мы с ними поднялись на вершину Имджа-Цзе[32] (она же – Айленд-Пик), шеститысячник всего в 20 000-футовый пик, расположенный всего в десяти километрах к юго-востоку от Первого лагеря. Семнадцать лет мы сотни дней вместе ходим в пешие походы, катаемся на лыжах и совершаем восхождения. Когда в горах приходится туго, я никому так не доверяю, как Родни. Ему я написал чуть более длинное сообщение, чем Глории:

«Лагерь 1, всё норм. Было землетрясение. Мощная лав. рядом. Ударная волна в нашем лагере. Под Базовым лагерем возможен провал ледника. На связи».

Являясь опытным альпинистом ещё с 1970 года, Родни – эксперт по всем аспектам альпинизма и безопасности в горах. Что ещё важнее, он, вероятно, лучше других понимает меня как альпиниста. Он знает моё прошлое, мои навыки и то, как у меня работает голова.

Когда Родни увидит моё сообщение, он включит режим полной поддержки в Колорадо. Будет звонить по телефону, связываться по интернету, задействует обширную сеть альпинистов, к которой мы оба принадлежим. Я знал, что он соберёт самую важную информацию и незамедлительно свяжется со мной. Теперь спину мне прикрывали Глория и Родни, и мне было легче сохранять позитивный настрой, когда ситуация казалась настолько мрачной.

Поскольку я работаю оратором и писателем, у меня много подписчиков в соцсетях, включая друзей, членов семьи, клиентов, коллег и партнёров по восхождениям. Однако со многими подписчиками я лично незнаком и не знал заранее, кто и что может выложить в интернет. Участие в спасательных операциях в экстремальных условиях научило меня, что стоит только завертеться мельнице эмоциональных слухов, как информация и дезинформация начинают разлетаться с равной быстротой. Стараясь сыграть на опережение, я выложил обновления своего статуса в соцсетях, повторяя то, что уже написал Родни.

День тянулся медленно, в Базовом лагере царила суматоха, о чём свидетельствовала прерывистая радиосвязь. Со временем информацию удалось обобщить, и стало понятно, что никакого обрушения ледника под Базовым лагерем всё-таки не было. Зато выяснилось, что на лагерь сошла массивная лавина. Сопровождаемое ветром ураганной силы, по средней части Базового лагеря пронеслось страшное месиво из летящих по воздуху обломков камней и ледяных глыб. Были раненые. Были погибшие.

26

Ncell Axiata Limited – провайдер сотовой связи в Непале.

27

P-волны и S-волны – под одной из классификаций, основные типы сейсмических волн. P-волны (которые часто называют первичными) – продольные, или компрессионные, волны. Похожи на звуковые волны: частицы испытывают колебания вперёд и назад вдоль линии распространения волны. S-волны (или вторичные волны) – поперечные. Твёрдые частицы среды испытывают колебания перпендикулярно линии распространения волны. Жидкости не пропускают S-волны.

28

Алан Арнетт – прославленный американский альпинист, один из символов новой истории Эвереста. Известный и уважаемый блогер, учёный, оратор, автор. 100 % дохода от выступлений и статей перечисляет на борьбу с болезнью Альцгеймера, собрано уже около полумиллиона долларов.

29

Имеется в виду катастрофа на Эвересте в ночь с 10 на 11 мая 1996 года, когда по неустановленной причине произошла массовая гибель альпинистов, совершавших восхождение по разным маршрутам с разных сторон. Погибли не менее 8 человек, 4 пропали без вести, ещё несколько были ранены.

30

8 апреля 2014 года с ледопада Кхумбу произошёл сход лавины, в результате которого 16 человек погибли и 9 получили ранения.

31

Все тексты, электронные письма, письма и дневниковые записи цитируются так, как были написаны, с небольшими изменениями, сделанными для ясности и краткости (Прим. авт.).

32

Имджа-Цзе, или Айленд-Пик, – горная вершина в Гималаях на гребне, спускающемся с южной оконечности восьмитысячника Лхоцзе-Шар. Высота – 6165 м (Здесь и далее – Прим. пер.).

Следующий Эверест. Как я выжил в самый смертоносный день в горах и обрел силы попробовать достичь вершины снова

Подняться наверх