Читать книгу Проблема с миром - Джо Аберкромби - Страница 18

– Я лично говорил с королем и имел с ним длительную беседу. – Ишер раскинулся на передней скамье так, словно был у себя в гостиной. – Орсо во всех отношениях сын своего отца.

– Не слишком сообразительный и очень легко управляемый, – подхватил Барезин, по-видимому, не смущаясь тем, что их могут услышать: Круг лордов был полон народу.

Такое открытое выражение пренебрежительного отношения не к одному, но сразу к двум королям показалось Лео немного нелояльным – тем более здесь, в самом сердце правительства страны, в преддверии суда, на котором будет решаться вопрос человеческой жизни. Его матери бы совсем не понравилось, если бы она это услышала. С другой стороны, человек рано или поздно должен перестать думать только о том, чтобы мать была довольна.

– В прошлом году под Вальбеком кронпринц Орсо руководил экстренным повешением двухсот предполагаемых революционеров, – сообщил Ишер. – Без суда и следствия.

– Виселицы с их телами использовали для украшения дороги в Адую. – Барезин высунул язык, изображая висельника. – В качестве предостережения для простого люда.

– А теперь они хотят проделать то же самое с членом Открытого совета!

– В качестве предостережения для знати, очевидно.

Хайген наклонился к ним:

– Должно быть, он унаследовал милосердие своей матери, помимо мозгов, доставшихся ему от отца.

– Он несомненно унаследовал ее слабость к женскому полу! – Громкий шепот Барезина едва ли мог скрыть его явное удовольствие.

– Во имя мертвых! – выдохнул Лео. Ни любовные предпочтения вдовствующей королевы, ни жестокость короля совсем не казались ему поводом для веселья.

Ишер тряхнул своей тщательно расчесанной гривой белых волос.

– Если так пойдет и дальше, даже лучшие из нас не смогут чувствовать себя в безопасности!

– Именно лучшим грозит наибольшая опасность, – поддакнул Хайген.

Барезин согласно хмыкнул:

– Черт возьми, у Веттерланта не было ни единого шанса. Готов поспорить, что они не предоставят никаких доказательств.

– Но… зачем? – спросил Лео, пытаясь отыскать на твердой скамье такую позицию, при которой нога не очень бы его донимала.

– У Веттерланта нет наследников, – ответил Ишер. – Так что все его имения будут конфискованы, и их загребет под себя корона. Вот увидите.

Лео недоверчиво воззрился на витражи в окнах, изображавшие наиболее прославленные моменты в истории Союза. Гарод Великий, объединяющий три государства Миддерланда, то есть Срединных земель. Арнольт Справедливый, свергающий тиранию. Казамир Стойкий, приносящий закон в беззаконную Инглию. Открытый совет, возводящий на трон короля Джезаля и объединяющий людей за его спиной, чтобы дать отпор гуркам. Славное наследие, о котором некогда любил говорить его отец. Неужели коррупция действительно могла проникнуть так глубоко?

– Они не посмеют, – выдохнул он. – Перед лицом всего Открытого совета?

– Нужно быть смелым человеком, чтобы ставить на то, что посмеет, а что не посмеет сделать Костлявый, – сказал Ишер.

Оповеститель стукнул жезлом в пол, призывая собрание к порядку.

* * *

– Господа и дамы, призываю вас преклонить колени, чтобы приветствовать его императорское высочество…

Голос оповестителя гулко доносился сквозь золоченые двери в душный полумрак вестибюля. Орсо засунул палец за врезающийся воротник, пытаясь впустить немного воздуха. Чертовы регалии не давали ему дышать – во всех возможных смыслах.

– …короля Инглии, Старикланда и Срединных земель, протектора Вестпорта и Уфриса…

Орсо подвигал на голове корону, которая имела значительный вес, прилаживая ее поудобнее. Учитывая, сколько часов королевские ювелиры провели за измерениями его черепа, можно было бы надеяться, что они сумеют подогнать чертову штуковину по размеру! Возможно, его голова просто не годилась для короны, по форме или почему-либо еще. Без сомнения, многие придерживались именно такого мнения.

– …его августейшее величество Орсо Первого, высокого короля Союза!

Тяжелые двери поехали в стороны, и щелка света между ними начала понемногу расширяться. Орсо расправил плечи, придав себе, как он надеялся, царственную осанку, размазал по лицу улыбку, понял, что в данном случае она абсолютно неуместна, поспешно сменил ее торжественно-насупленной миной и шагнул вперед.

Разумеется, это было далеко не первое его посещение Круга лордов. Он помнил легкую скуку, которую испытывал, когда отец приводил его, чтобы показать строящееся здание, потом довольно сильное впечатление, когда тот показал ему здание практически завершенным, а затем невероятную скуку, когда его отец председательствовал здесь на первом собрании Открытого совета.

Но Орсо ни разу не доводилось видеть это место в таком ракурсе – как, должно быть, видит театр вышедший на сцену актер. А точнее, в его случае – плохо подготовившийся дублер, которого внезапно вызвали выступать перед враждебно настроенными критиками. Скамьи амфитеатра полнились лордами и их представителями – сплошь тяжелые меха, тяжелые взгляды и тяжелые парадные цепи, знак их высокой должности. В первоначальном Круге лордов, том, который разрушил Байяз, имелась только одна галерея для простой публики. Архитекторы, строившие здание ему на замену, очевидно, решили, что этого недостаточно, чтобы внушить выступающему надлежащее чувство благоговейного страха, и добавили сверху еще одну. Сейчас обе были по самые перила набиты ярко разодетыми зрителями, пускающими слюни от предвкушения лакомого зрелища – гибели незнакомого человека.

Здесь вполне могла находиться тысяча человек. Здесь вполне могло быть и больше. Все, конечно же, преклоняли колени или склонялись в реверансе – но союзная аристократия умела преклонять колени и излучать презрение в одно и то же время. Они практиковались в этом веками.

– Кровь и ад, – пробормотал Орсо себе под нос.

Он мог бы поклясться, что посредством какой-то магии здешней акустики его слова разнеслись по всему огромному помещению, вернувшись эхом обратно к его ушам, пока он шаркал через пустынное, вымощенное мозаичной плиткой пространство к высокому столу, волоча за собой тяжеленный плащ из золотой парчи.

«Кровь и ад… кровь и ад… кровь и ад…»

Орсо вздрогнул, ощутив на своей шее чье-то прикосновение, – но это был всего лишь Горст, протянувший руки, чтобы расстегнуть золотую пряжку. Он снял с него королевское облачение, в то время как один из легиона лакеев избавил его от тяжести короны. Орсо не был уверен, что знает имя этого человека. Он не был уверен даже, что у того есть имя.

«Кровь и ад… кровь и ад… кровь и ад…»

Откашливаясь, Орсо опустился в огромное позолоченное кресло и на мгновение запаниковал, усомнившись, не следовало ли ему сесть где-нибудь в другом месте, потом напомнил себе, что, как бы невероятно это ни звучало, он – король. А значит, самое большое кресло – его.

– Прошу подняться! – взревел оповеститель, заставив его вздрогнуть.

По полукругу скамей прошла шуршащая волна: лорды рассаживались по местам. Тут же началось глухое бормотание, бурчание, перешептывание, когда они принялись обсуждать предстоящее мероприятие. Писцы взгромоздили по обоим краям стола невероятных размеров гроссбухи и с гулким стуком их распахнули. Верховный судья Брюкель уселся с одной стороны от Орсо, с другой подкатили кресло с архилектором Глоктой. Тот окинул толпу собравшихся подозрительным взглядом.

– Что это там Ишер затеял? – пробормотал он.

Будучи представителем одного из старейших и знатнейших миддерландских родов, он должен был занять место посередине переднего ряда, но вместо этого предпочел переместиться направо, где расположились представители Инглии. Он что-то нашептывал на ухо Лео дан Броку, сидевшему с несчастным видом.

Брюкель поднял разлетистые брови:

– Ишер и Брок? Добрые друзья?

– Или заговорщики, – буркнул Глокта.

Он кивнул оповестителю, который поднял свой жезл и с силой ударил в пол, наполнив зал перекрывающимися отзвуками.

– Я призываю это собрание Открытого совета Союза… – оповеститель подержал паузу, дожидаясь, пока шум постепенно утихнет, сменившись многозначительной тишиной, – …к порядку!

– Доброе утро, господа и дамы! – начал Орсо с улыбкой, скорее подходившей для обвиняемого, пытающегося подольститься к судье, чем для самого судьи. – Мне выпала честь председательствовать на этом собрании. Сегодня у нас на повестке дня только одно дело…

– Ваше величество, если позволите?

– Открытый совет предоставляет слово Федору дан Ишеру! – прогремел оповеститель.

Меньше всего Орсо хотелось, чтобы его прерывали на первых словах, но, если он хотел сегодня показать себя великодушным и снисходительным, это следовало делать с самого начала. В конце концов, возможно, что это тоже входило в план Ишера по воссоединению монарха со знатью.

– Разумеется. Продолжайте, лорд Ишер.

Ишер спрыгнул со скамьи и не спеша прошел вперед по мозаичному полу, словно человек, вылезший из любимого кресла, чтобы пошевелить огонь в камине. Эхо от его начищенных до блеска ботинок защелкало под огромным куполом наверху.

– Прежде чем мы приступим к сегодняшнему… печальному делу, я надеюсь, что мои глубокоуважаемые коллеги из Открытого совета согласятся разделить со мной мгновение более радостного свойства.

– Как же этот ублюдок любит звук собственного голоса, – вполголоса буркнул Глокта, наклонившись к Орсо.

– Мне бы хотелось поздравить одного из наиболее прославленных наших сотоварищей, его светлость Леонольта дан Брока, лорда-губернатора и, если мне будет позволено сказать, несомненного спасителя Инглии… с его предстоящей свадьбой!

По Кругу лордов раскатился возбужденный гул. И то сказать, во всем Земном Круге нашлось бы не так уж много более завидных женихов! Может быть, король Яппо мон Рогонт Меркатто Стирийский – хотя поговаривали, что он, выражаясь иносказательно, предпочитает ножнам клинки. Может быть, сам Орсо – хотя надо признать, что его романтическая репутация была далеко не блестящей. Но в любом случае молодой и отважный лорд-губернатор Инглии находился в самом верху списка желаемых кандидатов для любой амбициозной молодой аристократки. Орсо, поскольку его мать находилась в непрестанном поиске подходящих невест, был более чем близко знаком с подобными реестрами. Он рассеянно подумал о том, которой из них удалось сорвать этот куш.

– И счастливой невестой станет…

Ишер указал на нижнюю из галерей для публики. Лорды принялись выворачивать шеи, ерзая на своих скамьях, чтобы посмотреть наверх. И там, возле самого ограждения, сидела она. Было невозможно не узнать эту величавую осанку, эту изящную позу, непринужденно-горделивый вид. Орсо мог бы поклясться, что она смотрела прямо на него – но, возможно, ему просто отчаянно этого хотелось.

– …леди Савин дан Глокта!

Это не было похоже на удар ножом в сердце. Это было нечто гораздо более постепенное. Сперва – странное оцепенение. Наверняка здесь какая-то ошибка? Затем, когда послышались первые хлопки, – нарастающее осознание, от которого веяло могильным холодом. Как будто на его грудь наваливали одну за другой огромные каменные глыбы.

Ее отказ не оставлял места для сомнений, но до этого момента Орсо не отдавал себе отчета, как сильно он все же надеялся. Так выброшенный на остров моряк надеется увидеть в море корабль. Теперь даже такому далекому от реальности человеку, как он, вдруг стало ясно: надежды больше нет.

Зал наполнился громом аплодисментов. Верховный судья, перегнувшись через него, поздравлял архилектора. Орсо понял, что и сам тоже хлопает. Точнее, соприкасает безжизненные ладони, почти не издавая звука. Хлопает на собственных похоронах. Впереди, в первом ряду, лорды сгрудились вокруг смущенного Лео дан Брока, чтобы по очереди потрепать его по спине.

Орсо знал, что у него нет никаких оснований. Да, когда-то у них была интрижка, достаточно несерьезная. Да, когда-то она дала ему кучу денег, а он круто изменил свой маршрут, чтобы прийти к ней на помощь. Почему-то он убедил себя, что они любят друг друга, и она решительно избавила его от этой иллюзии. В самом деле, для него не могло явиться таким уж сюрпризом, что она избрала кого-то другого.

Так почему же он чувствовал себя так жестоко преданным?

* * *

Это был несомненный триумф.

Одним искусным ходом Савин катапультировала себя обратно на самую вершину неизменно проседающей мусорной кучи, которую представляло собой союзное общество. Все те, кто посматривал на нее свысока с самодовольным презрением, с лицемерной снисходительностью, даже с невыносимой жалостью; все те, кто списал ее со счетов как ту, чьи победы уже в прошлом, – все они теперь глазели на нее разинув рот, онемев от зависти. Возможно, они никогда не опустятся перед ней на колени, шепча «ваше августейшее величество», но им поневоле придется кланяться и говорить ей «ваша светлость».

В адуанских салонах дамы будут удивляться, как Савин дан Глокте, уже миновавшей расцвет своего брачного возраста, удалось залучить в свои сети Молодого Льва, и шепотом пересказывать друг другу сплетни такого рода, которые распространяют только о людях слишком значительных, чтобы их игнорировать.

Это был триумф – и после всех несчастий, поражений и превратностей судьбы, не упоминая об угрожавших ее жизни кошмарах, нескольких предыдущих месяцев она отчаянно в нем нуждалась. Ей полагалось бы купаться во всеобщем внимании. Наслаждаться завистью своих многочисленных врагов. Позволить миру увидеть хотя бы намек на ее прежнюю самодовольную усмешку, наполовину прикрытую веером.

Однако ей отнюдь не понравилось то, как было сделано объявление. Она предполагала, что ее помолвка будет встречена Орсо с полнейшим безразличием, но интенсивность взгляда, которым он на нее смотрел, говорила совсем о других чувствах. Она жалела, что не смогла каким-либо образом дать ему знать заранее. Кроме того, она не испытывала ровным счетом никакого доверия к самозваному огласителю: лорд Ишер уж слишком купался в собственном самодовольстве, слишком дружелюбно вел себя с ее будущим мужем и слишком рвался разделить с ними торжество собственной свадьбы. Когда он улыбнулся ей снизу и отвесил изысканный поклон, Савин подумала, что этот человек вряд ли склонен отдавать что-либо, что считает своим.

Кроме того, через несколько сидений от нее располагалась леди Веттерлант, взиравшая на Савин с нескрываемой ненавистью. Очевидно, не для всех этот день был счастливым.

Но все же это был триумф. И будь она проклята, если по меньшей мере не будет выглядеть так, словно наслаждается им!

Так что Савин, игнорируя леди Веттерлант и изображая девическую невинность, одарила завистливую толпу лучезарной улыбкой и послала воздушный поцелуй своему смущенному жениху, думая о том, что, черт возьми, мог затевать этот змей Ишер.

* * *

– Вы уверены, что хотите продолжать, ваше величество? – вполголоса спросил Глокта. – Мы могли бы отложить разбирательство.

– Отсрочить, – вставил Брюкель с другого бока. – Всегда популярно!

По мере того как пожелания счастья новобрачным года понемногу стихали, Орсо изо всех сил постарался отвлечься мыслями от Савин, вернувшись к неотложному делу сегодняшнего дня. Его ожидали триста с лишним самых могущественных и привилегированных дворян страны, привыкшие видеть в короле и Закрытом совете своих естественных противников.

Если Ишер и наполнил Круг лордов друзьями, они чрезвычайно умело скрывали свои теплые чувства к Орсо. Но если он сейчас отложит заседание, то покажет себя трусом и слюнтяем и подтвердит все то худшее, что о нем говорили. Все то худшее, что он сам о себе думал.

– Все уже подготовлено, – буркнул он. – Давайте покончим с этим делом.

Сейчас Веттерлант сознается и попросит смягчить наказание, и Орсо предоставит ему пожизненное заключение, в результате чего будет выглядеть одновременно милостивым и компетентным правителем. Старые распри будут забыты, и Союз сделает коллективный шаг к более благоразумной политике, как и обещал ему Ишер.

– Ввести заключенного! – рявкнул Глокта.

Боковая дверь с гулким стуком распахнулась. Послышался шорох: лорды и их доверенные лица поворачивались в ту сторону, люди на обеих галереях для публики свешивались через перила с опасностью выпасть, только чтобы поскорее увидеть преступника. В зале воцарилась тишина. Потом – шарканье, звяканье, стук, и Федор дан Веттерлант показался из темноты.

Вначале Орсо едва его узнал. Веттерлант расстался со своими пышными одеяниями и облачился в покаянную мешковину. Он сбрил свои локоны, что придало ему изнуренный и голодный вид. С одной стороны его лица виднелись крупные кровоподтеки, покрытые еще не подсохшими корочками струпьев. Цепи на нем были самые легкие, но он будто специально шел так, чтобы они гремели как можно громче. Изнеженный хлыщ, с которым разговаривал Орсо в Допросном доме, превратился в истязаемого мученика. При виде его послышался всеобщий вздох, а затем гневный вопль, донесшийся с галереи. Подняв голову, Орсо увидел леди Веттерлант, которая стояла у ограждения, белая от ярости. Под аккомпанемент все возрастающего ропота лордов и еще более возбужденного гула простых наблюдателей ее сын зашаркал через зал.

– Что за дерьмо? – прошипел Орсо сквозь стиснутые зубы.

* * *

– Что я вам говорил? – прошептал Ишер на ухо Лео. – В следующий момент один из старых кровососов предоставит нам лживое признание, как будто это исчерпывает все дело. Вот увидите, что в наши дни называется королевским правосудием.