Читать книгу Культура вязания - Джоан Тёрни - Страница 10

В 1980 году вышел в свет роман Ширли Конран «Суперженщина», где был создан образ, «подхваченный средствами массовой информации»[56]. Он явился основой концепции новой женщины, которая может иметь всё (работу, семью, дом, участие в общественной жизни) и соперничать с обитателями мужского мира, сохраняя при этом свое «женское очарование»[57]. Женские журналы начали искать суперженщин в реальности; они публиковали интервью с премьер-министром Маргарет Тэтчер[58], с Бетти Уильямс и Мейрид Корриган, основательницами движения «Женщины за мир» в Северной Ирландии, с Энн Скарджил, женой Артура Скарджила[59], президента Национального союза шахтеров, и с Клэр Фрэнсис, яхтсменкой, совершившей кругосветное путешествие[60]. Авторы публикаций активно освещали женские вопросы и кампании, организованные женщинами, и подчеркивали, что «один человек может изменить многое». Примером тому служит, в частности, материал под заглавием «Женщина действия» в Woman Magazine («Женском журнале») в 1974 году[61].

Стереотипный культовый образ женщины действия и суперженщины нашел отражение в телевизионных программах, особенно американского производства – «Чудо-женщина», «Ангелы Чарли», «Женщина-полицейский» и «Биоженщина». В 1979 году Woman Magazine опубликовал материал под названием «Суперженщины… Умеют ли они готовить?»[62], где телевизионные супергероини оценивались с точки зрения их навыков и способностей домохозяек. Открывающая статью сопроводительная надпись гласила: «Они прекрасно обращаются с оружием, владеют карате, они коварные шпионки и прекрасные соблазнительницы – нам говорят, что таков современный образ Идеальной Женщины. Но где же в этой полной приключений и гламура жизни место для традиционных женских занятий? Как мужчины и женщины представляют себе суперженщину, которая пытается приготовить обед? Будет ли она прыгать на двадцать футов через ближайшее окно, чтобы добраться до кухонной раковины? Попробуем разобраться, умеют ли суперженщины делать все и всегда одинаково хорошо»[63]. Материал включал в себя интервью, советы и рецепты и демонстрировал характер развития соблазнительного, но иллюзорного образа суперженщины. Так, чудо-женщина считала кухонные обязанности скучными, а готовить обед для бойфренда было ниже ее достоинства – и тем не менее журналисты предложили читателям рецепт от Линды Картер, звезды шоу «Ангелы Чарли». Участницы этого шоу позиционировались как женщины, «преуспевающие в жестоком мужском мире и одновременно хорошие хозяйки». Однако на студии, где снимали эпизоды шоу, также замечали: «Девушки часто появляются в кадре мокрыми, потому что им очень идет облегающая одежда»[64].

Внутренне противоречивый образ – комбинация традиционного образа домохозяйки, воплощения мужских фантазий, и успешной карьеристки, соперничающей с мужчинами на их территории, – привел к кризису идентичности, который, как заметила специалист по истории дизайна Пенни Спарк, женщины стараются преодолеть посредством потребления товаров[65]. В качестве потребительницы женщина перестает играть роль домохозяйки: из кухарки она превращается в покупательницу готовой еды, из вязальщицы – в покупательницу готового свитера.

Выбор образа жизни не ограничивался готовыми товарами. Журнал Woman[66] содержал раздел, посвященный рукоделию и озаглавленный «В последнюю минуту». Здесь описывалось, как сделать своими руками подарки для типичных членов семьи: «шарф из узелковой пряжи для тетушки Аннетт», «удобную накидку для бабушки», «твидовый галстук для папы». При этом акцентировались скорость, простота и низкая себестоимость каждого предмета. В описываемой публикации вещи, изготовленные вручную, рассматривались как дешевый и конкурентоспособный аналог товаров, купленных на Хай-стрит, – рекламный ход, имитирующий маркетинговые тактики массового рынка.

Хороший вкус, обусловливающий выбор образа жизни, ассоциировался с удобством и экономией времени. Возможно, это было следствием актуальной для описываемого периода кризисной феминности, однако динамика представлений о хорошем вкусе свидетельствовала о масштабных культурных изменениях – растущей популярности телевидения[67], более свободном доступе к кредитам[68] и развитии «я» – культуры[69]. Разрабатывая тему вязания, журналы уделяли внимание способам починки и трансформации вещей на скорую руку, возможностям обновить гардероб с минимальными затратами сил и времени, а также простым моделям. Они продолжали развивать концепцию экономного ведения домашнего хозяйства[70], но уже в меньших масштабах: теперь в фокусе внимания находились вещи, изготовление которых не требовало большого мастерства, времени и материалов. Возможность достичь желаемого эффекта минимальными усилиями приобрела в глазах общества значительную ценность. Самым ярким примером проявления этой тенденции может служить еженедельное издание Woman’s Weekly («Женский еженедельник»), уделявшее больше всего внимания теме рукоделия[71]. Проекты, требующие высокой квалификации и значительного количества времени, в журнале часто заменялись максимально простыми швейными или вязальными выкройками или узорами[72].

В интересующий нас период женские журналы как будто претерпевали постоянный кризис идентичности. Редакционная политика колебалась между традиционными женскими интересами (тема, создающая домашнюю и дружескую атмосферу[73], привычную для уже имеющейся читательской аудитории) и активной новой феминностью, пропагандируемой с 1980-х годов европейскими ежемесячными изданиями Essentials и Prima[74]. Переход от старой традиции к новой проявлялся по-разному. Передовицы становились менее формальными, журналы публиковали больше историй из реальной жизни и меньше вязальных узоров и беллетристики[75]. Наибольший интерес, однако, представляют ремесленные проекты, ориентированные на детей. Они ярко демонстрируют переходное состояние феминности, маркером которого можно считать тряпичную куклу. Ее гардероб включал в себя платье принцессы с кринолином и спортивный костюм (маркер мобильности)[76], а также разнообразные маскарадные костюмы – от персонажей детских песенок (Девочка-Муфточка, Бо Пип) до чудо-женщины[77].