Читать книгу Остров фарисеев. Путь святого. Гротески (сборник) - Джон Голсуорси - Страница 15

– Могу я полюбопытствовать, что такое «Берлога»? – спросил Шелтон молодого человека, когда они вышли на улицу, где дул холодный ветер.

– Да просто вечерний клуб, – улыбнувшись, ответил его спутник. – Мы дежурим там по очереди. Мой день – четверг. Не хотите ли зайти? Вы там увидите много интересных типов. Это совсем близко, за углом.

Шелтон с минуту поколебался и ответил:

– С удовольствием.

Они подошли к дому, стоявшему на углу мрачной улицы; дверь была открыта, и в нее только что вошли двое мужчин. Шелтон и молодой человек поднялись следом за ними по деревянной свежевымытой лестнице и оказались в большой комнате с дощатыми стенами, где пахло опилками, газом, дешевым кофе и старым платьем. В ней был бильярдный стол, два или три деревянных столика, несколько деревянных скамей и книжный шкаф. Кругом стояли и сидели на скамьях юноши и люди постарше, из рабочих, – Шелтону показалось, что у них на редкость удрученный вид. Один читал; другой, прислонясь к стене, с разочарованным видом пил кофе; двое играли в шахматы, а четверо без конца стучали бильярдными шарами.

К вновь прибывшим, кисло улыбаясь, тотчас же подошел невысокого роста человечек в черном костюме, бледный, с тонкими губами и глубоко запавшими глазами, окруженными чернотой, – видимо, распорядитель.

– Вы что-то поздновато сегодня, – сказал он, обращаясь к Керли, и, окинув Шелтона взглядом отшельника и аскета, спросил, не дожидаясь, пока их познакомят: – Вы играете в шахматы? А то вон Смит ждет партнера.

Молодой человек с безжизненным лицом, который уже расположился перед засиженной мухами шахматной доской, мрачно спросил Шелтона, какими он будет играть – черными или белыми. Шелтон выбрал белые. Атмосфера добродетельности, царившая в комнате, действовала на него угнетающе.

Человечек с запавшими глазами остановился возле них в неловкой позе и принялся наблюдать за игрой.

– Вы стали лучше играть, Смит, – сказал он. – Я думаю, что вы сможете дать Бэнксу коня вперед!

И он впился в Шелтона мрачным взглядом фанатика; говорил он монотонно, в нос, страдальческим голосом и все время кусал губы, точно твердо решил всеми силами смирить плоть.

– Вы должны почаще приходить сюда, – сказал он, когда Шелтон проиграл партию. – Сможете неплохо попрактиковаться. У нас есть несколько отличных шахматистов… Вам, конечно, далеко еще до Джонса и Бартоломью, – добавил он, обращаясь к противнику Шелтона, словно считал своим долгом поставить его на место. – Вы должны почаще приходить сюда, – повторил он, вновь обращаясь к Шелтону. – Среди членов нашего клуба есть немало превосходных молодых людей. – И он не без самодовольства оглядел унылую комнату. – Сегодня у нас меньше народу, чем обычно. Где, например, Тумс и Боди?

Шелтон тоже с тревогой поглядел по сторонам. Он невольно почувствовал симпатию к Тумсу и Боди.

– Что-то они, мне кажется, развинтились, – заметил человечек с запавшими глазами. – Наш принцип – развлекать всех и каждого. Одну минутку: я вижу, Карпентер ничего не делает.

Он направился к мужчине, который стоял на другом конце комнаты и пил кофе, но не успел Шелтон взглянуть на своего противника, пытаясь придумать, что бы такое сказать, как маленький человечек уже снова был возле него.

– Вы что-нибудь понимаете в астрономии? – спросил он Шелтона. – У нас тут несколько человек очень интересуются астрономией. Неплохо было бы, если бы вы с ними побеседовали.

Шелтон испуганно вздрогнул.

– Ах, нет… – проговорил он. – Я…

– Я был бы рад видеть вас иногда здесь по средам: в этот день у нас бывают крайне интересные беседы, а потом богослужения. Мы все время стремимся привлекать новые силы… – Говоря это, он окинул взглядом загорелое, обветренное лицо Шелтона, словно прикидывая, много ли в нем сил. – Керли говорит, что вы недавно вернулись из кругосветного путешествия; вы могли бы сообщить нам много интересного.

– Скажите, пожалуйста, а кто входит в ваш клуб? – спросил Шелтон.

Маленький человечек вновь принял самодовольный и блаженно-умиротворенный вид.

– О, мы принимаем всех, лишь бы человек ничем не был скомпрометирован, – ответил он. – За этим следит «Дневное общество». Конечно, мы не принимаем тех, против кого общество возражает. Вы бы пришли как-нибудь на заседание нашего комитета, мы собираемся по понедельникам, в семь часов. У нас есть и женский клуб…

– Благодарю вас, – сказал Шелтон. – Вы очень любезны.

– Мы будем очень рады, – сказал маленький человечек, и лицо его исказилось страданием. – Сегодня у нас собралась главным образом холостая молодежь, но бывают здесь и женатые люди. Конечно, мы тщательно следим за тем, чтобы это были люди действительно женатые, – поспешил он добавить, словно испугавшись, что его слова могли шокировать Шелтона, – и чтобы не было ни пьянства, ни проявления каких-либо преступных инстинктов, ну, вы сами понимаете…

– Скажите, а вы оказываете также и денежную помощь?

– О да, – ответил маленький человечек. – Если вы придете на заседание нашего комитета, то сами сможете убедиться в этом. Мы тщательнейшим образом расследуем каждый случай, стремясь отделить плевелы от пшеницы.

– Я думаю, вы находите немало плевел, – заметил Шелтон.

Маленький человечек улыбнулся скорбной улыбкой. Его монотонный голос зазвучал чуть пронзительнее.

– Как раз сегодня я вынужден был отказать одному мужчине – мужчине и женщине, совсем молодой паре с тремя малыми детьми. Он болен и сейчас без работы, но видите ли, когда мы навели справки, выяснилось, что они не состоят в браке.

Наступила небольшая пауза; маленький человечек не отрываясь смотрел на свои ногти и вдруг с видимым удовольствием принялся грызть их. Шелтон слегка покраснел.

– А что же делать женщинам и детям в таких случаях? – спросил он.

В глазах маленького человечка вспыхнул огонек.

– Мы, конечно, взяли себе за правило не поощрять греха… Виноват, одну минутку: я вижу, там кончили играть на бильярде.

Он поспешил к играющим, и в тот же миг шары снова застучали. Сам он играл с притворным воодушевлением, бегал за шарами и всячески подбодрял игроков, которыми, казалось, овладело полное безразличие.

Шелтон пересек комнату и подошел к Керли. Тот сидел на скамейке, улыбаясь собственным мыслям.

– Вы еще долго пробудете здесь? – спросил Шелтон.

Керли торопливо вскочил с места.

– К сожалению, сегодня здесь нет никого из интересных людей, – сказал он.

– Что вы, совсем наоборот! – успокоил его Шелтон. – Просто у меня сегодня был довольно утомительный день, и мое настроение не соответствует атмосфере вашего клуба.

Лицо его нового знакомого озарилось улыбкой.

– Правда? Вы считаете… то есть я хочу сказать…

Но он не успел докончить фразу, так как в эту минуту стук бильярдных шаров прекратился и послышался голос человечка с запавшими глазами:

– Кто хочет получить книгу, пусть напишет здесь свою фамилию. В среду, как всегда, будет молитвенное собрание. Очень прошу расходиться без шума. Я сейчас погашу свет.

Один газовый рожок погас, а другой внезапно вспыхнул ярким пламенем. Свет стал резче, и от этого унылая комната стала еще безотраднее. Посетители один за другим исчезали в дверях. Маленький человечек остался один посреди комнаты; он стоял, подняв руку к крану газового рожка, и горящими глазами одержимого глядел вслед удаляющимся членам своего клуба.

– Вам знакома эта часть Лондона? – спросил Керли Шелтона, когда они вышли на улицу. – Здесь, право, забавно; самый глухой закоулок в Лондоне, честное слово. Если хотите, я могу повести вас в такое опасное место, куда даже полиция не заглядывает.

Он, видимо, так жаждал этой чести, что Шелтону не захотелось разочаровывать его.

– Я бываю здесь довольно часто, – продолжал Керли, когда они свернули куда-то и начали подыматься по темному узкому переулку, змеившемуся между глухой стеной с одной стороны и рядом домов – с другой.

– Зачем? – спросил Шелтон. – Здесь не очень-то хорошо пахнет.

Молодой человек запрокинул голову и с такою жадностью втянул воздух, словно всякий новый запах пополнял его знание жизни.

– Да, но это-то и интересно, – сказал он. – Человек должен все знать. Вот ведь и эта тьма – презабавная штука: тут что угодно может случиться… На прошлой неделе неподалеку отсюда убили кого-то; здесь это всегда может случиться.

Шелтон в изумлении уставился на своего собеседника, но этого розовощекого юношу трудно было заподозрить в болезненном пристрастии к ужасам.

– Вот тут поблизости есть великолепная сточная канава, – продолжал юный гид. – А в этих трех домах люди мрут от тифа как мухи. – У первого же фонарного столба молодой человек повернул к Шелтону свое младенчески серьезное лицо и кивком головы указал на дома: – Если б мы были в Ист-Энде, я показал бы вам места почище этих. Есть там один содержатель кофейни, который знает всех воров в Лондоне. Замечательно интересный тип! – добавил он, с некоторым беспокойством глядя на Шелтона. – Но я боюсь, что это место не вполне безопасно для вас. Я – другое дело: они уже стали признавать меня. И притом, как видите, взять с меня нечего.

– Боюсь, что сегодня я не смогу пойти туда с вами, – сказал Шелтон. – Мне пора домой.

– Можно мне вас проводить? При звездах город выглядит преинтересно!

– Буду очень рад, – сказал Шелтон. – А вы часто посещаете этот клуб?

Его спутник снял шляпу и провел рукой по волосам.

– Видите ли, очень уж у них все чинно, – сказал он. – Я люблю бывать там, где люди едят, – на каких-нибудь пикниках на лоне природы или на школьных празднествах. Так приятно смотреть, когда люди едят. Они ведь, как правило, никогда не наедаются вдоволь, у них все идет на питание мозга и мышц, а костям-то не хватает. Есть такие места, где зимой раздают беднякам хлеб и какао. Вот туда я люблю ходить.

– Я однажды был в таком месте, – заметил Шелтон. – Но мне стало стыдно, что я туда сунулся.

– О, эти люди не обращают на вас никакого внимания: ведь большинство из них еле живы от голода. Там можно встретить замечательно интересных типов – массу алкоголиков, например… Очень полезно побродить ночью по городу, – заметил он, когда они проходили мимо полицейского участка. – Узнаешь куда больше, чем днем. На прошлой неделе я провел презабавную ночь в Хайд-парке – вот где можно изучить человеческую природу!

– А вас это интересует? – спросил Шелтон.

Его спутник улыбнулся.

– Чрезвычайно, – ответил он. – Я видел, как один парень три раза залезал в чужие карманы.

– Ну и как же вы поступили?

– О, у меня с ним был презабавный разговор!

Шелтон вспомнил человечка с запавшими глазами, который взял себе за правило не поощрять греха.

– Это, знаете ли, был профессиональный карманник из Ноттинг-Хилла, – продолжал Керли. – Он рассказал мне свою историю. Конечно, у него не было никакой возможности выбиться в люди. Но самое интересное произошло, когда я рассказал ему, что видел, как он обчищал карманы: словно вползал в погреб, не зная, что там внутри.

– Ну, и?..

– Он показал мне свою добычу: всего пять с половиной пенсов.

– И что же сталось потом с вашим знакомым? – спросил Шелтон.

– Да ничего – ушел… У него был восхитительно низкий лоб.

Они подошли к дому, где жил Шелтон.

– Не зайдете ли ко мне выпить бокал вина? – предложил он.

Юноша улыбнулся, весь вспыхнул и покачал головой.

– Нет, благодарю вас, – сказал он. – Мне еще нужно дойти до Уайтчепела[19]. Я теперь питаюсь одной овсянкой – замечательно укрепляет кости. В конце каждого месяца я обычно неделю живу на овсянке. Это наилучшая диета, когда нет денег.

И, снова покраснев, он улыбнулся и исчез.

Шелтон поднялся к себе и сел на кровать. На душе у него было тоскливо. Он печально и медленно развязывал белый галстук, и вдруг ему представилась Антония, глядящая на него широко раскрытыми, удивленными глазами. И этот взгляд был для него словно откровение: как-то утром, выглянув из окна на улицу, он увидел прохожего, который внезапно остановился и почесал ногу, – тогда тоже точно молния озарила все вокруг, и Шелтон понял, что этот человек одинаково с ним думает и чувствует. А вот что на самом деле чувствует и о чем думает Антония, он никогда не узнает. «Пока я не увидел ее на вокзале, я и сам не знал, как сильно люблю ее и как мало ее знаю», – подумал он и, глубоко вздохнув, поспешил раздеться и лечь.