Читать книгу Время милосердия - Джон Гришэм, Джефф Безос, Илон Маск - Страница 8

После вечерней воскресной службы в церкви Доброго Пастыря преподобный Макгерри собрал совещание дьяконского совета. Присутствовали семеро из двенадцати – четыре женщины и трое мужчин; все расселись в общей комнате, где были кофе и печенье. За дверью, в домике приходского священника, жена пастора, Мэг Макгерри, дала Кире сэндвич на ужин.

Молодой проповедник объяснил, что Кире некуда идти, поэтому она побудет у них, пока не… До каких пор? Пока за ней не явится какой-нибудь родственник, что маловероятно? Пока не вынесет постановление суд? Пока не выпишут из больницы ее мать и они вместе не покинут город? В любом случае, Кира находилась на неофициальном попечении их церкви. У нее психологическая травма, она нуждается в профессиональной помощи. Целый день она могла говорить только о матери и о брате, о своем желании быть с ними.

Мэг звонила в больницу, там ей сказали, что могут поставить для девочки дополнительную койку в палате матери. Две женщины вызвались ночевать в больничной комнате ожидания. Обсуждали еду, одежду, учебу.

Чарльз настаивал на том, что несколько дней Кире не стоит ходить в школу. Она в нестабильном состоянии, неизвестно, как девочка отреагирует на обидные слова других учеников. Решили, что вопрос посещения школы будет решаться день за днем. Один из прихожан, преподаватель алгебры в средней школе, пообещал поговорить с директором. У другой прихожанки был кузен – детский психолог, она сказала, что пригласит его к Кире.

К десяти часам вечера собрание обо всем договорилось, и девочку отвезли в больницу, где для нее уже было готово спальное место рядом с койкой матери. Джози постепенно приходила в себя и уверяла, что не испытывает боли. Но в это трудно было поверить, глядя на ее распухшее забинтованное лицо. Кире выдали больничный халат. Выключая свет, медсестры увидели ее сидевшей в ногах у матери.

В 5.30 утра «ожил» будильник Джейка. Он шлепнул его ладонью, чтобы не звонил, и опять спрятался под одеяло. Джейк не выспался и еще не был готов начинать день. Он нащупал теплую Карлу и придвинулся ближе, но был отвергнут. Тогда открыл глаза и сразу вспомнил своего нового клиента, томившегося в следственном изоляторе. Джейк уже хотел встать, но тут в отдалении послышались раскаты грома. Ожидалось похолодание и усиление ветра – еще одна причина не торопиться. Дополнительным поводом оставаться в постели подольше выступало нежелание появляться в кафе, где все разговоры будут посвящены бедняге Коферу и прикончившему его несовершеннолетнему преступнику.

А главное, ему целый день не нужно было ни в суд, ни куда-либо еще. Мысленно перечислив все оправдания своей утренней лени, Джейк с чистой совестью уснул.

Его разбудила Карла – легким поцелуем в щеку и чашкой кофе. Потом она ушла поднимать Ханну и готовить ее к школе. После двух глотков кофе Джейк вспомнил про газеты и вылез из постели. Он натянул джинсы, позвал собаку, пристегнул к ошейнику поводок и вышел. На подъездной дорожке его ждали утренние издания из Тупело, Джексона и Мемфиса. Джейк быстро просмотрел их. Во всех на первой странице был напечатан сюжет про Кофера. Он взял газеты под мышку, принес их в кухню, налил себе еще кофе и развернул издания на столе.

Договор о молчании оставался в силе, никто ничего не разболтал. Оззи не подтверждал даже того, что является шерифом. Репортеров не подпустили ни к месту преступления, ни к тюрьме, ни к дому Эрла и Джанет Коферов, ни к больнице. О Стюарте писали следующее: 33 года, служил в армии, не женат, бездетен, четыре года службы помощником шерифа. Подробностей его биографии почти не приводилось. Лишь мемфисская газета скупо поведала о погоне за наркоторговцами на сельской дороге близ Карауэя три года назад, завершившейся смертью злоумышленников и несильным ранением самого лейтенанта Кофера. Пуля задела руку, он отказался от госпитализации и не пропустил ни дня службы.

Джейк вдруг заторопился. Он принял душ, не стал завтракать, поцеловал на прощание жену и дочь и помчался на работу. Ему срочно понадобилось побывать в больнице и в окружной тюрьме, у Дрю. Джейк не сомневался, что травмированному парню необходима медицинская и юридическая помощь, но для последней нужно было правильно выбрать момент.

Как выяснилось, остальные начали этот день иначе. Порсия стояла около своего рабочего стола с прижатым к уху телефоном и с удивлением на лице. Ее обычная улыбка исчезла.

– На меня наорали! – выпалила она.

– Кто посмел?

Девушка положила трубку, взяла со стола газету из Тупело и ткнула пальцем в черно-белое фото Стюарта Кофера.

– Он назвался его отцом. Кричал, что его сына вчера застрелили и что ты – адвокат того, кто это совершил. Как это понимать, Джейк?

Он кинул на кресло портфель.

– Эрл Кофер?

– Да. Кричал, как сумасшедший, что этому парню, Дрю-не-знаю-как-дальше, не нужен никакой адвокат и все такое прочее. Может, поговорим, Джейк?

– Сначала сядь. Нальешь кофе?

– Сейчас сварится.

– Вчера Нуз поручил мне это дело. Вечером я побывал у парня в следственном изоляторе. Все правильно, теперь наша маленькая юридическая фирма представляет интересы шестнадцатилетнего юноши, которому могут предъявить обвинение в тягчайшем убийстве.

– Почему не государственный защитник?

– Он не способен защитить даже проказника в детсадовской группе, о чем все, особенно Нуз, прекрасно осведомлены. Судья всех обзвонил, никого не нашел и решил, что я сгожусь лучше остальных.

Порсия села, отодвинула газету и произнесла:

– Мне это нравится. Теперь нам не придется скучать. Еще нет девяти часов утра понедельника, а уже открыт счет нехороших телефонных звонков.

– Наверное, счет сильно вырастет.

– Люсьен уже в курсе?

– Нет. Нуз обещает заменить меня через месяц. Я назначен лишь на предварительный период.

– Его действительно застрелил этот мальчишка?

– Он был неразговорчив. Сгорбился и отключился. По-моему, ему нужна помощь. По словам Оззи, он один раз выстрелил потерпевшему в голову из служебного пистолета.

– Ты знал Кофера?

– Я знаю всех копов, кого-то лучше, кого-то хуже. Кофер был вроде ничего, дружелюбный. В прошлом месяце читал шестиклассникам Карлы лекцию об опасности наркотиков, она была довольна.

– И внешне казался ничего таким – для белого.

– Примерно через час я поеду в больницу, навещу мать паренька. Похоже, Кофер сильно ей врезал, прежде чем схлопотал пулю. Хочешь со мной?

Порсия наконец-то выдавила улыбку:

– Конечно. Но сначала – кофе.

– Повезло же мне с секретаршей!

– Я – помощница адвоката, скоро буду студенткой юридического факультета. Ты оглянуться не успеешь, как я стану здесь полноправным партнером, и это ты будешь приносить мне кофе! Один пакетик сливок, два сахара.

– Запишу, чтобы не забыть.

Джейк поднялся к себе в кабинет и снял пиджак. Не успел он опуститься в кожаное кресло, как перед ним возник Люсьен.

– Слышал, у тебя новое дело. – С этими словами он плюхнулся в кресло – свою собственность. В его собственности оставалась вся мебель фирмы вместе со зданием. Кабинет Джейка, самый просторный, принадлежал Люсьену до его исключения из коллегии в 1979 году, а еще раньше – его отцу до гибели в авиакатастрофе, а до этого его деду, создателю могучей фирмы «Уилбэнкс». Потом Люсьен, став владельцем фирмы, разогнал всех выгодных клиентов.

Джейку следовало бы удивиться осведомленности Люсьена. Как и Гарри Рекс, тот всегда был в курсе самых горячих новостей, хотя они черпали сведения из совершенно разных источников.

– Меня назначил Нуз, – объяснил Джейк. – Я не хотел брать дело. Не хотел и не хочу.

– Чего так? Мне бы еще кофе.

Обычно по понедельникам Люсьен позволял себе поваляться в постели, чтобы не принимать душ, не бриться, не одеваться с некоей долей приличия. Поскольку он больше не являлся практикующим юристом, понедельник можно было посвятить борьбе с похмельем после вчерашнего, то есть выбиванию клина клином. То, что Люсьен бодрствовал в такую рань и выглядел презентабельно, означало, что он ждет подробностей.

– Сейчас будет, – произнес Джейк. – Кто тебе рассказал? – Это был бессмысленный вопрос, не требовавший ответа.

– Источники, Джейк, источники… Почему ты не хочешь браться за это дело?

– Гарри Рекс опасается, что оно может повредить сделке по «Смоллвуду».

– Какой еще сделке?

– Он полагает, что ответчики готовы раскошелиться. Еще Гарри Рекс думает, что это убийство может повредить моей звездной репутацией замечательного судебного адвоката. Что публика разорвет меня на куски и мы не сможем набрать честных, непредубежденных присяжных.

– С каких пор Гарри Рекс заделался специалистом по присяжным?

– Он мнит себя экспертом по людям.

– Перед моими присяжными я бы его не поставил.

– Это моя работа. Я обладаю харизмой.

– И самомнением. Сейчас твое самомнение нашептывает тебе, что ты гораздо популярнее, чем в действительности. Защита мальчишки не повлияет на твою железнодорожную тяжбу.

– Не уверен. Гарри Рекс думает иначе.

– А если он попросту глуп?

– Гарри Рекс блестящий адвокат и мой партнер в тяжбе, которая может оказаться самым крупным делом в наших карьерах. Ты с ним не согласен?

– Я редко с ним соглашаюсь. Да, тебе достанется за защиту непопулярного клиента, ну и что с того? Большинство моих клиентов были непопулярными, что не делало их плохими людьми. Мне было безразлично мнение всякой деревенщины обо мне или о них. Я выполнял свою работу без малейшей оглядки на болтовню в кафе или в церкви. Хотят чесать языками у тебя за спиной – пусть чешут, но стоит им попасть в беду, им мгновенно понадобится опытный адвокат, не чурающийся грязи. Когда дело твоего паренька попадет в суд?

– Понятия не имею, Люсьен. Утром собираюсь обсудить это с окружным прокурором и с судьей Нузом. Надо еще разобраться с судом по делам несовершеннолетних.

– Это дело туда не попадет, в нашем замшелом штате такого не бывает.

– Я знаю законы, Люсьен.

Вошла Порсия с кофейником и чашками на подносе. Люсьен продолжил:

– Молодость клиента тоже не имеет значения. Двадцать лет назад в округе Полк судили за убийство тринадцатилетнего. Я знал его адвоката.

– Доброе утро, Люсьен, – вежливо произнесла Порсия, наливая кофе.

– Доброе! – буркнул он, не глядя на нее. Когда Порсия только пришла в фирму, Люсьен подолгу на нее глазел, даже позволял себе касаться ее плеч и рук – так, ничего не значившая мелочь, но после того, как Джейк сурово его предостерег, а сама девушка пригрозила членовредительством, он опомнился и даже принялся раздавать похвалы.

– Минут пять назад нам снова звонили, Джейк, – доложила она. – Звонивший не представился. Только припугнул, что если ты попытаешься спасти этого парня, как спас того ниггера Хейли, то дорого заплатишь за это.

– Мне жаль, что тебе приходится такое слышать, Порсия, – пробормотал Джейк, не ожидавший подобного.

– Подумаешь! Слышала раньше и непременно услышу еще.

– Мне тоже жаль, Порсия, – проворковал Люсьен. – Жаль – не то слово.

Джейк указал ей на деревянный стул рядом с Люсьеном, и она села. Все трое дружно поднесли ко рту чашки с кофе. Мысли каждого были сейчас о прозвучавшем слове на букву «Н». Двенадцать лет назад, когда Джейк, выпускник юридического факультета, начал работу в Клэнтоне, это слово без стеснения употребляли белые юристы и судьи, когда болтали или шутили между собой, более того, даже на работе – если рядом не было чужих ушей. Но теперь, в 1990 году, оно стало редкостью и считалось неподобающим даже в низах общества. Мать Джейка терпеть не могла это слово и не позволяла его произносить в ее присутствии, но Джейк, выросший в Карауэе, знал, что его дом не похож в этом отношении на другие.

Посмотрев на Порсию, которая, судя по ее виду, была не так шокирована, как они с Люсьеном, он сказал:

– Мне очень жаль, что ты услышала это в нашей фирме.

– Да ладно, я не против. Я слышала это в армии. И буду слышать дальше. От меня не убудет, Джейк. Но для очистки атмосферы следует внести уточнение: все заинтересованные лица – белые?

– Да.

– Значит, появления Клана и подобной публики, в отличие от дела Хейли, не стоит опасаться?

– Кто знает? – пожал плечами Люсьен. – Здесь полно психов.

– Точно. Еще нет девяти часов утра, а уже два звонка. Оба с угрозами.

– Кто звонил первым? – спросил Люсьен.

– Отец потерпевшего, Эрл Кофер, – ответил Джейк. – Никогда с ним не встречался, но теперь это, похоже, изменится.

– Отец жертвы звонит адвокату человека, арестованного за убийство?

Джейк и Порсия кивнули. Люсьен покачал головой, а потом улыбнулся:

– Чудесно! Так и тянет снова прыгнуть в окоп.

Зазвонил телефон. Джейк уставился на аппарат. Мигала лампочка третьей линии, что обычно означало, что звонит Карла. Он медленно поднял трубку, поздоровался и стал слушать. Она находилась в школе, в своем классе, наступило время первой перемены. Секретарь в кабинете директора только что приняла звонок от мужчины, отказавшегося назвать свое имя и спросившего, здесь ли работает жена Джейка Брайгенса. Он представился близким другом Стюарта Кофера, заявил, что у Кофера много друзей и все они очень расстроены тем, что адвокат Карла Ли Хейли теперь пытается вытянуть из тюрьмы убийцу Стюарта. Добавил, что убийца жив только потому, что сидит в тюремной камере. Когда секретарь снова поинтересовалась именем звонившего, тот бросил трубку.

Секретарь доложила о звонке директору, уведомила Карлу и сообщила в полицию.

Подъехав к школе, Джейк поставил машину за двумя патрульными автомобилями. Полицейский Степ Лэмон, в свое время бывший клиентом Джейка в деле о банкротстве, а теперь карауливший вход, поприветствовал его как старого друга.

– Звонили с телефона-автомата в магазине Паркера, что около озера, – сказал Лэмон. – Это все, что мы пока выяснили. Я попрошу Оззи порасспрашивать в магазине, но, по-моему, это напрасная трата времени.

Джейк поблагодарил его, и они вместе вошли в здание школы, где их ждали директор и Карла, совершенно не напуганная, судя по ее виду, телефонным звонком. Они с Джейком отошли в сторону.

– Ханна в порядке, – прошептала Карла. – Она ничего не знает.

– Этот козел позвонил тебе в школу! – прошептал, вернее, проскрежетал в ответ Джейк.

– Следи за своим языком! Подумаешь, какой-то умалишенный.

– Да. Но умалишенные способны на разные глупости. Нам уже дважды звонили в офис.

– Думаешь, это только начало?

– Боюсь, что да. Впереди много событий: первая явка парня в суд, похороны Кофера, дальнейшее судебное разбирательство, сам суд.

– Ты же его временный адвокат?

– Завтра увижу Нуза и все ему расскажу. Пусть ищет мне замену в других округах. Ты в порядке?

– Все хорошо, Джейк. Не нужно было сюда приезжать.

– А я взял и приехал.

Он вышел из школы вместе с Лэмоном, пожал ему на прощание руку и сел в автомобиль. Машинально проверил, на месте ли его пистолет. Выругавшись и удрученно покачав головой, он тронулся с места.

Не менее тысячи раз за последние два года Джейк давал себе слово убрать огнестрельное оружие куда подальше и доставать его только для охоты. Но что поделать, если любителей пострелять становится все больше! Практически в каждом автомобиле на сельском Юге лежало оружие. Прежние законы заставляли его прятать, а новые позволяли держать на виду. Получи разрешение – и хоть вешай винтовку на заднем стекле, хоть разгуливай с шестизарядной пушкой на бедре. Джейку совсем не нравилось хранить оружие в машине, в письменном столе, в прикроватной тумбочке, но, когда в тебя палят, сжигают твой дом, угрожают твоей семье, на первый план выходит самооборона.