Читать книгу Венерические приключения землян - Джон Хост - Страница 8

Главной новостью в мире стало то, что Всемирная организация здравоохранения объявила о том, как ей удалось определить способ распространения «серой смерти». По заявлению генерального директора вирус передаётся исключительно половым путём. Широкая общественность отреагировала на такую новость бурно, собственно, как и фондовые рынки, на которых котировки компаний, занимающихся производством контрацептивов, стали ползти вверх. Тем же вечером многие дешёвые и второсортные медиаресурсы начали спекулировать на предмет того, что таким заявлением руководитель ВОЗ лоббирует интересы производителей гондонов и гондонов, которые владеют бизнесом по производству гондонов.

На часах было ещё только одиннадцать дня, а полицейский участок в центре Вены уже разрывался от звонков. Детектив Матиас Фостер к тому моменту получил план на день в виде восемнадцати заявлений, среди которых все без исключения относились к мелким кражам, совершённым в супермаркетах, торговых центрах, салонах сотовой связи и прочих торговых точках. Но удивляло Матиаса не то, что за ним закрепили такое количество дел или что столько краж совершено за считанные часы, а то, что он – детектив из отдела убийств, – должен потратить весь день на то, чтобы найти того, кто стырил жвачку, лыжи, банку газировки или какой-нибудь ещё хлам. Таких как он было тринадцать человек, которым поручили расследовать кражи, вытянув из других отделов.

Всякий раз, когда Матиасу сообщали что-нибудь неприятное, особенно если это касалось работы, у него тут же начиналась мигрень. Поэтому ему приходилось круглые сутки носить с собой пузырёк с анальгезирующим. А этот день предвещал двойную дозу.

Самым скверным стало то, что это был его выходной. Проснувшись утром, Матиас услышал, как его шеф произнёс в трубку фразу, которую он слышал в фильме прошлым вечером: «Для полицейского каждый день понедельник!4»

Положив трубку, Матиас оглянулся, насколько это позволяли сделать наполовину поднятые веки. Перед журнальным столиком лежали крошки, как и на самом столике вместе с чашкой, на стенках которой просматривались засохшие следы чая. Рядом в открытой коробке остались два куска пиццы. По ящику маячили трахающиеся приматы. За окном промчалась пожарная машина. По крайней мере ни у одного детектива Фостера в этом городе день начался хреново, потому что у него хотя бы не горит квартира.

Матиас отправился в ванную, чтобы привести себя в порядок, но когда посмотрел в зеркало, то понял, что такую физиономию за пять минут привести в порядок будет проблематично. Последний раз он брился шесть дней назад. Хронический недосып оставил свои следы в виде мешков под глазами. Вчера из-за горы бумаг, которые приходилось разгребать в архиве, чтобы найти интересующую информацию, Матиас был вымотан и вернувшись домой, даже не стал заходить в душ, а сразу завалился на диван, где через несколько часов и отключился.

Первая задача, с которой начинался день, заключалась в том, чтобы среди кучи нестиранного белья найти хоть что-нибудь сносное для похода на работу. Протерев сонные глаза, Матиас глубоко и не торопясь вздохнул полной грудью, а потом достал вчерашний кремовый костюм из всего того, что накопилось за две недели и ожидало стирки.

Немного помялся – подумал Матиас. – Но это мелочи жизни.

Рубашку доставать из грязной одежды он не стал. В отличие от костюма, которых у Матиаса было всего два, у него имелся более приличный ассортимент из того, что можно было надеть под пиджаком. Были три рубашки, все грязные и пропитаны потом. В качестве альтернативы детектив выбрал чёрную футболку.

Одевшись, Матиас зашёл на кухню, но ещё до того, как добраться до холодильника, он заметил гору немытой посуды в раковине. В холодильнике было негусто и это заставило Матиаса вспомнить о завалявшихся двух кусках пиццы.

Перед тем как выйти, Матиас набрал номер Анабель Штуцбер. Анабель было двадцать лет. Она жила этажом ниже, училась на гастроэнтеролога, была примерной студенткой и подрабатывала в свободное время тем, что решала бытовые вопросы, либо брала на себя роль няни, если кому-то не с кем было оставить ребёнка. Ей было известно, что на третьем этаже живёт холостой детектив и его внешний вид всегда говорил об этом. Предложив свои услуги детективу Фостеру однажды, она не прогадала и получила систематическую подработку.

– Анабель? Тебе удобно говорить?

– Да – отозвался бодрый голос студентки.

– Слушай, меня сегодня не будет допоздна. У тебя найдётся время, чтоб сделать кое-что?

– До трёх часов я сижу с ребёнком, а потом свободна.

Матиас подумал, что проблема решена и продолжил:

– Анабель, у меня надо бы прибраться, посуду помыть, закинуть шмотки в стиралку и погладить. Возьмёшься?

– Не проблема.

Теперь стоял вопрос материального характера. Матиасу всегда казалось, что всякий раз, когда он просит Анабель назвать сумму, то она просит слишком мало за свои услуги, и поэтому он постоянно предлагал ей чуть больше, прекрасно зная, что девушка начнёт просить меньше.

– Сотни хватит?

– Нет-нет, что вы. В прошлый раз вы мне и так дали слишком много, чем стоило. Пятидесяти будет достаточно.

Перед уходом Матиас оставил купюру в пятьдесят евро под сахарницей и отправился на работу.

В сорок пять лет Матиаса уже не беспокоила редеющая шевелюра или проблески седины на висках. Ему было плевать на то, что за всю жизнь так и не удалось найти свою вторую половину, из-за чего теперь приходилось давать волю своему либидо в постели со шлюхами и тем самым играть в русскую рулетку собственным членом. Он уже успел привыкнуть к срачу в квартире и горе нестиранного белья. Ему хотелось только спокойной размеренной жизни без тех сюрпризов, от которых на душе становится погано.

А тут Матиасу ещё и приставили молодого стажёра по имени Вальдемар Хер.

Однако настроение у Матиаса Фостера приподнялось после того, как в течение часа поисков он отследил и повязал сразу двух воров из списка. Всё, что понадобилось, так это собрать записи с камер видеонаблюдения в общественных заведениях. Как только вор исчезал с поля зрения на мониторе, детектив Фостер обращал внимание на то, куда он завернул. В первом случае, покидая магазин, подозреваемый направился влево по улице. Матиас отправился в соседние заведения, расположенные дальше, и попросил записи с их камер. И так камера за камерой отследить маршрут оказалось проще простого, ведь объект проживал на весьма оживлённой улице, где работают десятки камер на всех соседних зданиях. На стоп-кадре Матиас распечатал лицо подозреваемого и в полный рост, а когда зашёл в дом, то показал распечатки консьержу и тот указал на сорок пятую квартиру.

Подобные указания Матиас отдал Вальдемару и отправил его искать другого попавшегося на камеры в том же самом магазине. Главное куда подальше.

Но стажёр оказался дерзким и откопал подозреваемого быстрее детектива.

Прыщавый только на вид – подумал Матиас, когда, приведя свой улов в участок, обнаружил стажёра, ожидавшего своего наставника в кабинете уже семнадцать минут. Парнишка сидел за своим столом с сигаретой в зубах и угрожающе тыкал ручкой, с небывалым пафосом обращаясь к задержанному, чьи руки всё ещё были скованы наручниками за спиной:

– Ты у меня всё подпишешь, падла! Я тебя в камеру к таким пидорам посажу, что ты ориентацию поменяешь, гнида!

Заметив, как входит детектив, стажёр нервно потушил сигарету, поднялся и отчитался:

– Детектив, я нашёл ушлёпка. Понимаете ли, пургу несёт, мол ни чё не зна-а-аю, меня там не-е-е было. Но я его уже почти сломал. Этот писюн газированный вот-вот во всём сознается.

Матиас попросил новичка попридержать коней и прекратить строить из себя плохого копа.

Подозреваемым, которого схватил Матиас, оказался пятидесятилетний профессор философии Гюнтер Клопп – любитель пятизвёздочного коньяка, а тем, которого прессовал стажёр, был девятнадцатилетний Вернер Шнайдер. Его Вальдемар задержал в самый пикантный момент, когда мальчуган воспользовался услугами шлюхи, живущей по соседству. Попался в самое неподходящее время, а всё из-за каких-то двух пачек презервативов.

– Эм, детектив – обратился Вальдемар Хер.

Матиас посмотрел на стажёра вопросительным взглядом, опуская пиджак на спинку рабочего кресла.

– Там я задержал ещё одного подозреваемого.

Матиас вынул изо рта сигарету, так и не успев зажечь, после чего сказал, указывая на закованного в браслеты Вернера Шнайдера:

– Я же поручил разыскать только этого.

– Да, но после того, как вы ушли, я ещё какое-то время продолжал смотреть запись и обнаружил ещё одного.

– И где же третий?

– В обезьяннике. Я думал разберусь с этим и…

Жестом Матиас велел поторопиться. А пока стажёр ходил за третьим вором, Матиас снял с Вернера наручники и начал загружать на компьютере диск с кадрами, на которых запечатлены деяния Вернера и Гюнтера, параллельно готовясь заполнять протокол.

Но не успел Матиас ознакомить двух подозреваемых с уликами, как дверь вновь открылась и Вальдемар вводил в кабинет третьего воришку. Это была тридцатиоднолетняя Фрида Херцог. Её лицо скрывалось под таким слоем косметики, что узнать её по фотографии в паспорте не представлялось возможным. Но привлекала она к себе внимание своим вызывающим нарядом в виде платья цвета индиго с вырезом, который проходил выше, чем располагался детородный орган, и глубоким декольте, при котором даже стандартный размер «близняшек» кажется весьма действенным для того, чтобы придать товарный вид.

– Фрида? – прохрипел Гюнтер, удивляясь появлению девушки.

– До сих пор здесь? – добавил Вернер.

Госпожа Херцог проследовала эксцентричной походкой, минуя весь кабинет, после чего села в один ряд с остальными, заняв стул между Гюнтером и Вернером. Девушка помотала головой по сторонам, оглядывая не чужие для себя лица, после чего шлёпнула по сумочке на коленях и саркастически проронила:

– Да уж. Земля и впрямь круглая.

– А ты, я смотрю, духом вообще не падаешь – отозвался Вернер.

– Учитывая вашу профессию, – обратился к девушке Вальдемар – более уместным будет сказать, что мир тесен. У вас ведь с окружающими очень тесные отношения.

– Особенно в горизонтальном положении – добавил рядом сидящий Гюнтер Клопп, поправляя свои профессорские очки.

– А поподробнее – сказал Матиас, оторвавшись от компьютера.

Пока стажёр посвящал детектива в захватывающие детали сего задержания, Фрида просунула руку под бюстгальтер, достала двадцатку и протянула Вернеру.

– И это всё? – с возмущением отреагировал парнишка. – А где остальное?

– Скажи спасибо тому мудаку – исподтишка указывая на Вальдемара, отвечала Фрида, – который прервал наш процесс. Большую часть услуги я оказала. Так что…

– Это чё за еврейские движения сейчас? Мы трахались от силы минут десять, а предоплата была за полчаса?

Хотя Вернер и возмущался, по правде говоря, он удивился, что регулярно обслуживающая его проститутка вообще вернула часть суммы.

– Да ты бы всё равно кончил минуты через две.

– Ты меня плохо знаешь.

Фрида провела рукой по щеке Вернера и ответила мягким, но не лишённым сарказма голосом:

– Дорогой, ты приходишь ко мне перепихнуться не реже одного раза в неделю уже больше года. Так что я знаю про тебя не только твою скорострельность.

Затем рабыня любви повернула свою покрытую ядрёным слоем косметики личность в противоположную сторону. Несколько секунд она осматривала профиль Гюнтера, а когда он изменил положения на анфас, Фрида проронила, покачивая правой ногой, закинутой на левую:

– Ну, а тебя каким уголовным ветром сюда занесло?

Профессор вновь поправил свои очки, глубоко вздохнул и только затем обеспечил обратную связь на акустический раздражитель по соседству:

– Лучше не спрашивай.

Фрида продолжала сверлить взглядом другого своего постоянного клиента до тех пор, пока Гюнтер не удовлетворил её любопытство:

– Стырил в супермаркете коньяк.

– Настолько всё плохо? – шёпотом спросила Фрида.

Оглядываясь по сторонам, Гюнтер поправил очки, наклонил голову поближе к Фриде и сказал:

– В этом всё и дело. Понимаешь, я мог купить пять таких бутылок. Но не знаю почему, мне захотелось свистнуть.

Фрида вдруг вспомнила и добавила:

– Честно говоря, я сама сегодня слямзила кое-что.

– Что именно?

Фрида сама не поверила тому, что говорит:

– Набор насадок для отвёртки.

Осознав общую проблему, профессор Гюнтер Клопп продолжил, всё также разговаривая максимально тихо:

– Я вообще не понимаю, что происходит. Даже сейчас я оглядываюсь по сторонам и присматриваю что-нибудь. Меня распирает от желания стырить что-нибудь у полиции. Я вообще никогда этим не занимался, а тут прорвало.

Закончив свой рассказ, Вальдемар предоставил детективу похищенные предметы. Матиас рассмотрел со всех сторон запечатанную пачку презервативов и обратился к Вернеру, демонстрируя в руке предмет кражи:

– Парень, честно, зачем ты рисковал, если даже не использовал их?

– Гондоны? – проронила во весь голос Фрида. Она была сильно удивлена, так как Вернер относился к числу тех клиентов, которые переплачивали двадцать евро, чтобы трахнуть её без контрацепции.

– Да хрен его знает – досадно проронил Вернер, уткнувшись глазами куда-то в пол. – Я ими вообще никогда не пользовался. Честно, я без понятия что мне с ними делать.

Матиас решил вести допрос, опрашивая всех параллельно. Настала очередь профессора.

– Ну, а вы, Гюнтер? На работе знают, что достопочтенный профессор колдырит по выходным?

– Детектив, можете спросить хоть в институте, хоть среди соседей. Они подтвердят, что я чистый трезвенник и к алкоголю даже не притрагиваюсь.

Посмотрев на раскрепощённую девушку, которая вообще на напрягалась по поводу меры пресечения, Матиас проронил:

– Ну а вам, надо полагать, украденный предмет тоже сто лет не сдался.

Включив высший пилотаж представительницы древнейшей профессии, Фрида ответила кокетливым тоном:

– Ах, детектив, ну вы прям читаете мои мысли.

Просматривая документы задержанных, детектив Фостер начал пробивать их имена по базе. Ни на одного из задержанных ничего не нашлось. Ни автомобильных штрафов, ни даже перехода на красный свет. Этот факт сильно озадачил. Но пока Матиас чесал переносицу сомкнув глаза, стажёр Вальдемар Хер родил очередную блестящую идею, склонился над столом начальника и прошептал:

– Эм, детектив, у меня есть кое-какие догадки.

Жестом Матиас призвал излагать.

– Посмотрите. Перед нами шлюха, которая украла бесполезный набор инструментов, профессор-интеллигент, слямзивший бухло, хотя ни грамма в рот не берёт, и любитель почпокаться без резины, но вышедший из магазина с резиной. И к тому же, как вы заметили, шлюха знакома и с одним, и с другим.

– Послушай Вальдо, – обратился к нему Матиас с уставшим видом – мало того, что меня выдернули в выходной день, так ещё и заставили расследовать мелочные кражи, хотя мой профиль – убийства. Или говори, или заткнись.

Стажёр что-то долго шептал на ухо детективу, после чего Матиас вышел из кабинета, оставив Вальдемара присматривать за задержанными.

Проводив своего наставника до двери, Вальдемар вдохнул полной грудью, подтянул брюки и неторопливым шагом двинулся в направлении своего стола, сохраняя уверенный взгляд. Ещё на полпути к своему рабочему месту он выдал:

– Ну что, ворюги кончелыжные. Всё, каюк вашей жопе.

Все трое тут же заёрзали, а стажёр сел на своё кресло, сложил ноги на столе и продолжил свою тираду, преисполненную громкого пафоса:

– Ни чё, ни чё. За вас так возьмутся…

– О чём вы… – с ужасом на лице промямлил Вернер, но договорить ему не позволил Вальдемар.

– Закрой пасть! Сопля!

В это же самое время по коридору мимо окна один из детективов вёл девушку лет двадцати пяти в наручниках. Сквозь раскрытые жалюзи в кабинете Матиаса Фостера она узнала одного из присутствующих в помещении и с радостным лицом на секунду прилипла к окну снаружи. Раздался стук, который сменил приглушённый голос:

– Эй Гюнтер! Как оно!?

Улыбка не сходила с лица девушки даже когда детектив силой оттаскивал её от окна. Её звали Катарина Лейбушейн. Она всегда носила крашенные в разные оттенки серебристого волосы. Хотя от рождения Катарина имела болотный цвет глаз, со школьной скамьи она носила линзы, потому что была без ума от светло-зелёного пигмента. Мнение о её натуре у людей всегда складывалось ошибочное. Она одевалась как типичный сотрудник какой-нибудь офисной конторы, она работала в типичной офисной конторе, весь рабочий день она являла собой типичного офисного планктона из типичной конторы, но в профессиональной карьере и в обыденной жизни это были два абсолютно разных человека. Всё из-за нездорового стремления Катарины к тому, чтобы её жизнь обрела яркий контраст. Она хотела превзойти все ожидания своего начальства и сделать идеальную карьеру, соответствовать всем требованиям корпоративной культуры и превратиться в первоклассного аудитора. Это с одной стороны. С другой стороны Катарина Лейбушейн вращалась в кругу адептов хеви-метал, прекрасно разбиралась в таких направлениях фильмов ужасов как «джалло», «слэшер» и «сплэттер», восьмой год кряду занималась исследованием трудов Леопольда фон Захер-Мазоха, подробно изучала творчество Маркиза де Сада и могла различить тридцать два сорта марихуаны из Афганистана, Индии, Вьетнама и Пакистана. Если на работе она всегда находилась на пике рабочей готовности, то дома она впускала в себя афганский дымок, слушала Enigma5 и предавалась свободному течению, после чего в её сердце врывались покой, мир и безграничная любовь ко всем. Несколько лет назад это состояние стало настолько глубоким и всеобъемлющим, что на следующий день Катарина сделала над левым соском татуировку в виде символа пацифизма, что в целом отражало её отношение к миру.

Катарину с Гюнтером связывали давние отношения, но то были отношения взрослого мужчины и соседней девочки, а теперь настали совсем другие времена. Когда Гюнтер Клопп окончательно принял решение о расторжении брака (а тогда все соседи понимали, что без развода уже по-любому не обойдётся), возвращаясь одним днём с работы Катарина застала профессора в настолько угнетённом состоянии, что ей захотелось его пожалеть и приласкать, а когда в твоих лёгких по пути домой гуляет симбиоз афгано-индийского дыма и разум заполняет желание подарить покой и любовь всему миру, то ты начинаешь дарить эту самую любовь. Так вот в тот день Катарина одарила любовью по-взрослому. С тех самых пор такие миролюбивые контакты у них случались по несколько раз в месяц.

Но для Гюнтера последняя связь не прошла бесследно. Поскольку Катарина дарила любовь всему миру, то она передала ему «серую смерть», которую подцепила от своего барыги. Гюнтер любил разнообразие, которое ему обеспечивала Фрида Херцог. А вот Вернер был не столь смелым, чтобы знакомиться с девушками, потому приходилось прибегать к платной моногамии с Фридой.

Вскоре детектив Матиас Фостер вернулся в сопровождении судмедэксперта, который взял кровь у всех задержанных, а после того, как сообщил о результатах сделанных тестов в течение часа, Матиас понял, что может найти всех ворюг до единого. Требовалось только одно – чтобы каждый из задержанных огласил весь список тех, с кем они вступали в половые связи за последнюю неделю. Особенно это касалось Фриды Херцог, которая располагала обширной клиентской базой.