Читать книгу Мировая история - Джон М. Робертс - Страница 4

Корни истории тянутся в древность, когда человек еще не появился, и трудно (но крайне важно) понять, насколько давно это было. Если представить себе век нашего календаря в виде минуты на циферблате громадных часов, отсчитывающих ход времени, то получится так, что европейцы начали осваивать обе Америки всего лишь около пяти минут тому назад. Чуть раньше, чем за четверть часа до этого возникло христианство. За час с небольшим люди обосновались в Южной Месопотамии, и этот народ в скором времени создал старейшую на земле известную нам цивилизацию. Она существовала задолго до самого древнего письменного документа; судя по нашим часам, люди приступили к регистрации на письме прошлого тоже намного меньше чем час назад. Где-то часов через шесть или семь и гораздо дальше можно рассмотреть первых узнаваемых людей современного физиологического типа, уже сформировавшегося в Западной Европе. Перед ними, приблизительно на две или три недели раньше, появляются первые следы созданий с некоторыми человеческими признаками, чей вклад в последующую эволюцию рода людского все еще вызывает сомнения.

Насколько глубже в сгущающийся мрак нам стоит погрузиться ради того, чтобы понять происхождение человека, однозначного ответа все еще не существует. Но все-таки стоит задуматься на минутку о еще больших промежутках времени только потому, что на их протяжении произошло очень многое, пусть даже не поддающееся точному объяснению, но определившее контуры всего последующего. Ведь получается, что человечеству предстояло перенести в исторические времена конкретные возможности и их пределы, причем в прошлое, гораздо более далекое, чем тот 41 миллион лет или около того, когда совершенно определенно существовали живые существа, обладавшие как минимум некоторыми признаками человеческих особенностей. Притом что нас это непосредственно не касается, нам придется попытаться понять, что представляли собой преимущества и недостатки, с которыми люди появились среди приматов в качестве будущих творцов перемен. Формирование практически всех физических и большей части умственных способностей, принимаемых нами как данность, к тому времени уже обозначилось: одни возможности исключались, а другие сохранялись. Решающим процессом следует назвать саму эволюцию человеческих созданий как отдельной ветви среди приматов, так как на данной развилке их рода мы начинаем искать пункт, где обнаруживаются истоки нашей истории. Именно здесь можно надеяться найти первые признаки того настоящего, сознательного воздействия на природную среду, знаменующие собой первую стадию человеческих достижений.

Основой истории человечества стала сама земля. По изменениям, запечатленным в окаменелых останках растений и животных, в географических очертаниях и геологических пластах, можно прочитать поэму драматического масштаба, разворачивающуюся на протяжении сотен миллионов лет. За эти сотни миллионов лет образ нашего мира множество раз менялся до неузнаваемости. Огромные материковые образования то сходились, то расходились, море то наступало на сушу, то отступало от нее, периодически огромные территории покрывали давно исчезнувшие растения. Появлялись и размножались на земле многочисленные разновидности растений и животных. Теперь от них практически ничего не осталось. Однако все эти «драматические» события происходили для человека невообразимо медлительно. Некоторые на протяжении миллионов лет. И даже самые стремительные процессы потребовали столетий. Обитавшие в такие периоды животные не могли их ощущать точно так же, как бабочка в XX веке за свои три недели или около того жизни не способна почувствовать смену времен года. Как бы то ни было, на земле обретало свои черты разнообразие сред обитания, обеспечивающее существование многообразных живых существ. Причем биологическое развитие двигалось вперед немыслимо медлительно.

Главным определяющим фактором перемен следует назвать климат. Приблизительно 65 миллионов лет назад (с этого достаточно удаленного времени ученые пытаются начать отсчет нашей исторической эпопеи) начинается закат продолжительной теплой климатической фазы. В то время существовали благоприятные условия для огромных рептилий, и тогда же Антарктида откололась от Австралии. Никаких ледовых полей в то время нигде на нашей планете еще не появлялось. Постепенно происходило охлаждение атмосферы, и новые климатические условия не подходили для жизни крупных рептилий, неспособных к ним приспособиться. Однако существует предположение о том, что все произошло внезапно, например, в результате столкновения с гигантским астероидом, в результате чего все эти рептилии мгновенно погибли. Однако новые условия подошли другим видам животных, в том числе млекопитающим, уже тогда существовавшим наряду с гигантскими рептилиями, крошечные предки которых появились приблизительно 200 миллионов лет назад. Теперь они унаследовали землю или значительную ее часть. Пережив многочисленные срывы и случайности в ходе селекции, эти виды смогли самостоятельно развиться в млекопитающих, заселивших наш мир. К ним относимся и мы сами.

В примитивном виде магистральные пути такой эволюции на протяжении миллионов лет с большой вероятностью определялись астрономическими циклами и несколькими случайными событиями, такими как извержения крупных вулканов или столкновения с астероидами. Главным фактором выступал климат, менявшийся из-за положения Земли относительно Солнца или краткосрочных обстоятельств. Просматривается появление громадного шаблона периодических температурных сдвигов. Их крайности в форме радикального похолодания, с одной стороны, и засухи, с другой, послужили преградой на пути некоторых возможных направлений развития жизни на земле. Вместе с тем в другие времена и в других местах возникновение достаточно благоприятных условий обеспечило появление некоторых разновидностей живых существ, расплодившихся и освоивших новые среды обитания. Единственный важный период этого предельно затянувшегося процесса, который должен нас заинтересовать, наступил совсем недавно (в доисторической перспективе): без малого 4 миллиона лет назад. Потом начался период изменений климата, который, как мы считаем, протекал стремительнее и интенсивнее, чем все остальные наблюдавшиеся в предыдущие времена. «Стремительнее», следует снова напомнить, понятие относительное; эти изменения протекали десятки тысяч лет. Такой ход перемен тем не менее отличается от существовавших на протяжении миллионов лет намного более устойчивых условий, которые складывались в прошлом.

Ученые давно говорят о «ледниковых периодах», длившихся от 50 до 100 тысяч лет, когда обширные области Северного полушария (в том числе почти вся Европа и Америка до современного Нью-Йорка) покрылись льдом, толщина слоя которого превышала полтора километра. На текущий момент они обнаружили где-то 17–19 (точное число служит предметом спора) таких «континентальных оледенений», причем первое из них относят в прошлое на 3 с лишним миллиона лет. Мы живем в теплый период, наступивший после последнего из обледенений, закончившегося приблизительно 10 тысяч лет назад. Доказательства этих обледенений и их последствий в наше время легко обнаружить на всех океанах и континентах, на их основе и составляется доисторическая хронология. К внешней шкале ледниковых периодов вполне можно привязать ориентиры эволюции человечества.

Ледниковые периоды облегчают понимание того, как климат служил определяющим фактором жизни и ее эволюции в доисторические времена. Однако упор на их определяющее прямое воздействие представляется ошибочным. Никто не спорит о том, что медленное продвижение льдов играло решающую и зачастую судьбоносную роль для всего, лежащего на их пути. Многие из нас до сих пор живут в местах, ландшафт которых отутюжен и изрыт ими сотни тысяч лет назад. Мощные подтопления, возникшие вслед за отступлением льда по мере его таяния, должны были вызвать катастрофические последствия местного масштаба, уничтожая среду обитания существ, как-то приспособившихся к суровым арктическим условиям. Одновременно они содействовали созданию новых возможностей для жизни. После каждого оледенения в районах, освободившихся в результате таяния льдов, получали распространение новые биологические виды. Однако можно предположить, еще большую важность для глобальной истории эволюции ледники представляли за пределами областей, непосредственно покрытых ими.

Изменения окружающей среды вслед за похолоданием и потеплением происходили за тысячи километров от самого ледника, и их последствия становились определяющим фактором. И процесс постепенного высыхания почвы в связи с климатическими изменениями, и распространение лугов, например, соответственно определили возможности распространения на новые территории видов, особенно тех, что могли стоять прямо и передвигаться на двух ногах. Некоторые из тех видов сыграли свою роль в эволюции человека, а все самые важные стадии этой эволюции, выделенные на текущий момент, происходили в Африке, которой обледенение совершенно не коснулось.

Климат и сегодня все еще может служить очень важным объяснением бедствий, вызванных засухой. Но такие воздействия, даже когда они затрагивают судьбы миллионов людей, не способны привести к таким фундаментальным последствиям, как медленное преобразование самой географии мира и снабжение продовольствием всего живого, которое климат обусловливал в доисторический период. До самого последнего времени климатическими условиями определялось, где и как жили люди. При этом на первый план выходило владение техническими приемами (не потеряли они своего значения и в наши дни). Овладение в древности необходимыми навыками, такими, например, как рыбная ловля или добывание огня, позволяло отдельным человеческим родам осваивать новую окружающую среду. Возможность собирать разнообразные пригодные для еды растения в местах собственного проживания позволяла разнообразить питание и, в конечном счете, перейти от собирательства растений к охоте на животных, а потом и к их разведению. Тем не менее задолго до ледниковых периодов и до появления существ, из которых предстояло развиться человечеству, климат подготавливал для этого почву, и тем самым через селекцию формировалась генетическая наследственность самого человечества.

Прежде чем обратиться к по-прежнему немногочисленному (но неуклонно обогащающемуся) набору доказательств, полезно еще раз оглянуться на далекое прошлое. 100 миллионов или около того лет назад примитивные млекопитающие делились на два главных вида. Одни из них – мышевидные – оставались на земле; другие поселились на деревьях. Таким образом ослабла борьба за жизненные ресурсы, и представители каждого вида выжили, чтобы населить наш мир существами, которых мы знаем сегодня. Ко второй группе относятся ранние приматы (просимианы – полуобезьяны). Мы являемся их потомками, ведь они считаются предками первых приматов.

Не стоит чересчур увлекаться разговором о «предках» в каком-то, кроме самого общего, смысле. Между просимианами и нами миллионы поколений и многочисленные тупиковые пути эволюции. Главное состоит в том, что наши самые дальние известные предки жили на деревьях потому, что выжившими на следующем этапе эволюции числятся генетические виды, удачнее всего приспособленные к опасностям леса. В таких условиях скорее выживал тот, кто обладал способностью к познанию. Выжили те, чья генетическая наследственность реагировала на неожиданности, внезапную угрозу глубокой тени, путаные зрительные образы и коварные зацепы, а также приспосабливалась к ним. Виды, склонные пасть жертвами при таких обстоятельствах, прекратили свое существование. Среди тех, кто чувствовал себя надежно (с точки зрения генетики), отметим некоторых представителей биологического вида с длинными пальцами, которые впоследствии развились в кисти рук с оттопыренным в сторону большим пальцем, а также человекообразных обезьян, уже переживавших эволюцию в направлении приобретения стереоскопического зрения и притупления обоняния.

Прочеловекообразных обезьян следует отнести к мелким животным. Обыкновенные тупайи все еще существуют, и по ним можно составить некоторое представление о том, как выглядели эти обезьяны; они были далеко уже не обезьянами, но еще и не людьми. Все же миллионы лет они несли в себе черты, сделавшие возможным появление человека. На протяжении всего этого периода на их эволюцию существенное влияние оказывал географический ареал обитания, который регулировал контакты между различными видами, иногда совершенно изолируя их и таким образом обостряя различия.

Изменения происходили достаточно медленно, но, скорее всего, как раз фрагментация среды обитания стала причиной изоляции зон, в которых мало-помалу появились узнаваемые предки многих современных млекопитающих. Среди них находим первых классических обезьян и человекообразных обезьян. Появились они не раньше 60 миллионов лет тому назад или около того.

Появление этих классических и человекообразных обезьян ознаменовало огромный эволюционный прорыв. У представителей обеих семей отмечалась повышенная гибкость конечностей, подходящая для совершения осмысленной работы, недоступная любому из их предшественников. Среди них начали развиваться особи, отличавшиеся размером или акробатическими способностями. Физиологическая и психологическая эволюция в этом случае просматривается с трудом. Как и развитие более острого и стереоскопического зрения, наращивание управляемых хватательных способностей должно было подразумевать эволюцию сознания. Вероятно, некоторые из этих существ могли различить цвета. Мозг первых приматов выглядел уже намного сложнее, чем мозг любого из их предшественников; к тому же он был больше по объему. В какой-то момент мозг одного или нескольких этих видов стал достаточно сложным, а физические силы животного достаточно развились для того, чтобы пересечь линию, за которой мир как масса неопределенных ощущений как минимум частично становится миром объектов. Как только такое случилось, был сделан решающий шаг к освоению мира, вместо того чтобы механически реагировать на него.

Приблизительно 25 или 30 миллионов лет назад, когда в результате засухи стали сокращаться области лесов, соревнование за уменьшившиеся лесные ресурсы стало более жестоким. Возможность для жизни пришлось искать там, где леса переходили в степи. Некоторые приматы, недостаточно сильные, чтобы оставаться в своих лесных домах, смогли в поисках еды в силу определенных генетических особенностей переселиться в саванны и приспособиться к жизни там, справившись с трудностями и воспользовавшись открывшимися возможностями. Вероятно, осанка и движения у них больше напоминали человеческие, чем, скажем, у горилл или шимпанзе. Привычное вертикальное положение тела при ходьбе на двух ногах позволяло им переносить тяжести, в том числе еду. При этом появилась возможность использовать опасное открытое пространство саванны и ее ресурсы, которые собирали, чтобы потом переправить к безопасному стойбищу. Практически все животные поглощают добытую еду там же, где ее находят; человек же поступает иначе. Так как при ходьбе передние конечности оставались свободными, их можно было использовать наряду с дракой для других целей. Нам не дано знать, каким был первый «инструмент», но, как и человек, приматы замечены в том, что подбирают предметы, подворачивающиеся под руку, и размахивают ими как средством устрашения, используют их в качестве оружия или с их помощью ищут и раскапывают потенциальные источники еды.

Следующий шаг эволюции выглядит предельно внушительным, так как ведет нас к первому указанию на появление биологической семьи, к которой принадлежат и человек, и человекообразные обезьяны. Имеющиеся данные фрагментарны, зато служат свидетельством того, что приблизительно 15 или 16 миллионов лет назад весьма успешная разновидность приматов широко распространилась по всей Африке, Европе и Азии. Вероятно, они обитали на деревьях, некоторые представители были невелики ростом и весили приблизительно 18 килограммов. К сожалению, имеющиеся свидетельства их существования указывают на его конечность во времени. У нас отсутствуют сведения об их прямых предках или потомках, зато своего рода развилка на пути эволюции приматов явно просматривается в судьбе их более поздних родственников, часто называемых гоминидами, появившихся приблизительно 5 миллионов лет назад. В то время как одно ответвление должно было привести к появлению человекообразных обезьян и шимпанзе, другое ответвление привело к формированию людей. Этот род назвали гоминины. Похоже, что процесс разделения этих групп шел относительно медленно, растянулся на миллионы лет, с эпизодами межпородного скрещивания. В течение того времени большие геологические и географические изменения должны были оказывать благоприятное или пагубное влияние на появление новых эволюционных моделей.

Древнейшие дошедшие до нас окаменелые останки принадлежат особям, вполне возможно, послужившим предками мелким гоминидам, которые впоследствии широко распространились на просторах Юго-Восточной Африки после продолжительного периода потрясений. Их относят к семейству, в настоящее время называемому австралопитеки. Возраст древнейших осколков их окаменевших останков оценивается старше 4 миллионов лет, однако древнейший уцелевший череп и почти что полный скелет, обнаруженный рядом с Йоханнесбургом в 1998 году, считается как минимум на полмиллиона лет их моложе. Такой возраст не намного (с учетом громадных отрезков времени и приблизительности доисторической хронологии) отличается от датирования Люси, прежде числившейся самым полным скелетом обнаруженного (в Эфиопии) австралопитека. Останки остальных разновидностей «представителей австралопитеков» (как их обычно называют), обнаруженных на большой территории от Кении до Трансвааля, можно отнести по времени к различным периодам на протяжении следующих 2 миллионов лет, и они оказали громадное влияние на формирование археологических воззрений. После 1970 года, благодаря обнаружению останков представителей семейства австралопитеков, период времени происхождения человека продлили еще на 3 миллиона лет. С ним до сих пор не все ясно, и поэтому среди ученых продолжаются споры. Но если у человеческих видов обнаружится общий предок, то он явно будет принадлежать к особям данного класса. Однако с обнаружением австралопитека и тех остальных особей, которых в отсутствие более подходящих терминов нам приходится называть его «современниками», впервые во всей ее сложности встала проблема различения классических, человекообразных обезьян и других существ, обладающих некоторыми человеческими признаками. На возникающие вопросы с течением времени все труднее находить достойные ответы. Ясная картина все никак не складывается, зато постоянно следуют новые открытия.

Собраны практически все сведения об австралопитеке. При этом так получается, что жил он в одно и то же время с некоторыми относящимися к австралопитекам другими разновидностями, больше похожими на человека существами, которым дали родовое имя гомо. Несомненно, что гомо относится к австралопитекам, но этот класс сначала совершенно определенно появился 2 миллиона лет назад на определенных африканских территориях; останки, приписываемые возможным предкам, однако, с помощью радиоактивного анализа были датированы приблизительно 1,5 миллиона лет до этого времени.

И если специалисты ведут спор и даже могут по-прежнему выдвигать предположения в этом плане, пока мы располагаем фрагментарными доказательствами (все, что дошло до нас с тех далеких времен, когда жили гоминиды и с которых прошло приблизительно 2 миллиона лет, можно разложить на большом обеденном столе), неспециалистам лучше категорически не высказываться. Тем не менее совершенно понятно, что у нас появились все основания с уверенностью судить о той степени, до которой некоторые особенности, позже наблюдаемые у людей, уже проявлялись больше 2 миллионов лет назад. Нам известно, например, что кости ноги и стопы у представителей рода австралопитеков, пусть даже они были мельче современных людей, больше напоминали человеческие, чем обезьяньи. Мы знаем, что они ходили вертикально, а также обладали способностью бегать и переносить тяжести на большие расстояния, на что обезьяны не способны. Кончики пальцев их рук выглядели плоскими, что характерно только для кончиков пальцев людей.

Такие особенности свидетельствуют о значительном прогрессе на пути приобретения человеческого облика, пусть даже фактически наши разновидности принадлежат к иной ветви древа эволюции гоминида.

Именно древнейшему представителю класса гомо, и никому иному, мы обязаны появлением первых реликтовых инструментов. Использование инструментов человеком не ограничивается, но их изготовление долгое время считалось признаком принадлежности к человеку. Его изобретение считается важным шагом к добыванию пропитания из окружающей среды. Орудия труда, найденные на территории Эфиопии, считаются самыми древними из имеющихся в нашем распоряжении (им около 2,5 миллиона лет). И среди них имеются камни, грубо обработанные методом откалывания пластинок от гальки с образованием острого края. Эту гальку, похоже, часто брали с собой преднамеренно и, скорее всего, специально приносили на то место, где ее обрабатывали. Началось сознательное изготовление инструментов. Примитивные каменные рубила определенного типа более поздних времен обнаруживаются по всему Старому Свету доисторической поры. Около миллиона лет назад они широко применялись в долине реки Иордан. Из Африки начинает поступать поток предметов, которые можно считать самым масштабным массовым свидетельством о существовании там доисторического человека и его предшественников. Они к тому же стали главным источником информации об их распространении и особенностях культуры. На месте раскопок в ущелье Олдувай в Танзании обнаружены следы первого искусственного сооружения, представляющего собой нагромождение камней, возраст которого оценен в 1,9 миллиона лет. К тому же удалось обнаружить доказательства того, что его обитатели питались мясом. Этими доказательствами служат кости животных, разбитых, чтобы извлечь из них и употребить в пищу костный и головной мозг.

Находки в Олдувае послужили материалом для множества предположений. То, что древнейшие гоминины сносили камни и продовольствие в одно место, сочетается с остальными свидетельствами, служащими основанием для предположения о том, что их детеныши не выносили длительных путешествий за пропитанием со своими матерями, как это могли детеныши приматов. Вероятно, мы имеем дело с первым следом человеческого домашнего стойбища. Среди приматов только люди располагали такими местами, где постоянно находились самки с детенышами, пока самцы занимались поиском пропитания, которым снабжали. Такого рода стойбища служат намеком на неясные пока контуры распределения ролей в хозяйственной деятельности по половому признаку. В этой связи напрашивается вывод о возникновении определенной степени человеческой предусмотрительности и планирования будущего, ведь добытое пропитание самцы не употребляли сразу ради удовлетворения своего животного голода, а оставляли для своей семьи, находившейся совсем в другом месте. Промышляли ли гоминины охотой или обдирали плоть со скелетов падали (в настоящее время доподлинно известно о том, что представители рода австралопитеков падалью не брезговали) – это совсем другой вопрос, но в Олдувае мясо крупных животных не залеживалось и употреблялось в пищу весьма оперативно.

Впрочем, такие поражающие воображение факты остаются единичными свидетельствами образа жизни далекого прошлого. Они не могут служить неопровержимыми доказательствами того, что подобные стойбища в Восточной Африке являются типичными сооружениями, под защитой которых стало возможным появление человечества; мы узнали о них лишь в силу особых сложившихся там условий, которые обеспечивали выживание, а также последующего обнаружения останков древнейшего гоминина. При наличии такого рода свидетельств возникает соблазн без достаточных на то оснований отнести кое-кого из этих гомининов к прямым предкам человека; однако они едва ли могут претендовать на право считаться его предшественниками. Уверенно можно сказать только то, что эти существа отличались неоспоримыми эволюционными достижениями в той созидательной сфере, которые уже освоили люди, но не знали такие человекообразные существа, как питекантропы (или обезьяночеловеки). При этом совсем немногие ученые в наши дни решатся категорически отрицать то, что мы происходим непосредственно от гомо хабилис (человека умелого) – как первого древнего вида, которому приписывается применение орудий труда.

К тому же не составляет труда предположить, что изобретение стойбищ облегчает выживание биологических видов. Там они могли рассчитывать на отдых и восстановление сил, подорванных болезнями и травмами. Тем самым они одновременно оставались в стороне от процесса эволюции, основанного на отборе по физическим преимуществам. С учетом всех остальных их преимуществ можно объяснить, как проявления способностей гомо сапиенса смогли появиться и сохраниться на территории практически всех континентов в последующий миллион лет или около того. Однако нам доподлинно неизвестно, оставлены эти следы сознательной деятельности представителями распространившегося по планете одного вида гомо сапиенс или стали результатом того, что сходные создания появились в результате эволюции в разных местах. В целом же, однако, господствует мнение, что навыки изготовления орудий труда на территорию Азии и Индии (быть может, и Европы) принесли переселенцы из Восточной Африки. Появление и сохранение в настолько многочисленных местах этих гомининов должно служить показателем превосходных способностей адаптироваться к меняющимся условиям обитания. Но, в конечном счете, нам неизвестно, в чем состояла поведенческая тайна, с помощью которой внезапно (с точки зрения доисторических времен) возникли такие способности, позволившие им освоить пространства Африки и Азии. Ни одно другое млекопитающее не освоило таких просторов и не чувствовало на них себя вполне уютно до появления нашей собственной ветви человеческого рода, распространившегося по всем континентам, кроме Антарктиды. Такое достижение остается только за данным биологическим видом.

Новая, совершенно определенная ступень в эволюции человека ознаменовалась радикальным изменением его телосложения. После расхождения путей эволюции гомининов и человекообразных существ, произошедшего 5 с лишним миллионов лет назад, потребовалось меньше 2 миллионов лет на то, чтобы у одного из наиболее перспективных родов гомининов в два раза по сравнению с австралопитеками увеличился размер мозга. Один из наиболее важных этапов этого процесса, причем поворотный в эволюции человека, уже удалось пройти виду под названием человек прямоходящий (Homo erectus). Он заселил большие пространства и чувствовал себя на них уверенно на протяжении миллиона лет и к тому времени освоил территории Европы и Азии. Древнейшие особи этого вида, найденные к настоящему моменту, имеют возраст приблизительно полтора миллиона лет. Зато последние свидетельства его существования (из Индонезии) служат основанием для предположения, что он все еще жил 10–15 тысяч лет назад, то есть намного позже того, как наш собственный вид распространился практически по всей земле. Таким образом, человек прямоходящий успешно освоил гораздо более обширные территории с разнообразными природными условиями, чем предыдущие родственные ему виды, а также обитал на них дольше, чем человек разумный, числящийся предком современного человека. Многие признаки снова служат указанием на африканское происхождение человека прямоходящего и переселение его отсюда на территорию Европы и Азии (где впервые обнаружили его следы).

Кроме окаменелостей, представить себе ареал распространения новых разновидностей человекоподобных помогает выделенное особо орудие, обнаруживаемое в областях, до которых человек прямоходящий дошел, а также где вообще не ступала его нога. Это так называемое «рубило» из камня, главное предназначение которого видится в том, чтобы с его помощью сдирать шкуру с крупных животных и разделывать тушу (использование этого приспособления в качестве топора в обычном его виде с рукояткой представляется маловероятным, но название устоялось). Происхождение человека прямоходящего как результат генетических изменений в ученых кругах считается неоспоримым фактом.

Подвиды человека прямоходящего обитали на земле на протяжении очень продолжительного периода. И пусть совсем немногие ученые в настоящее время причисляют какой-либо из них (по крайней мере, подвиды, не относящиеся к африканской форме) к нашим прямым предкам, точная разделительная линия между ними и нами отсутствует. В доисторических временах она не обнаруживается, но данным фактом можно легко пренебречь или вообще забыть о нем. Притом что разнообразные подвиды человека прямоходящего, с которыми мы уже имели дело, представляют собой создания, осанка которых по сравнению с предшественниками существенно выправилась, их мозг по объему приблизился к мозгу современного человека. Невзирая на наши весьма скудные знания об организации их мозга, все-таки существует корреляция между объемом и интеллектом с поправкой на размер тела. Поэтому представляется разумным придание решающего значения в эволюции видам с большим мозгом, когда рассматривается вопрос о громадном превосходстве в этом деле медленного накопления человеческих качеств.

Более крупный мозг предусматривает как расширение навыков, так и прочие изменения. Увеличение утробного размера потребовало такого изменения таза самки, чтобы обеспечить рождение потомства с большой головой; а также более продолжительного периода роста после рождения, так как физиологическое развитие самки было недостаточным, чтобы обеспечить внутриутробное дозревание органов плода до физической годности. Человеческим детенышам после рождения требовалась длительная материнская забота. Затяжное пребывание в состоянии младенчества и полное вызревание в свою очередь подразумевали продолжительную зависимость от родителей. Только через сравнительно долгое время детеныши приобретали способность добывать себе пропитание. Как раз на период формирования древнейшего человека прямоходящего приходится продление допустимой инфантильности, нынешним проявлением которой можно назвать иждивенчество молодых людей, сидящих на шее общества на протяжении длительных периодов приобретения высшего образования.

Биологические изменения к тому же требовали обеспечить выживание разновидностей через выкармливание младенцев и заботу о них, содержавшуюся в средствах пеленания, необходимых в весьма большом количестве. При этом происходило дальнейшее и радикальное определение роли самцов и самок. Самки в основном стали заниматься вынашиванием и выхаживанием детенышей, тогда как добывание пропитания становилось делом все более сложным, требующим кропотливого и практически постоянного сотрудничества всех самцов рода. Вероятно, свою роль сыграло то, что крупным существам требовалось больше пропитания, причем более качественного, чем прежде. Значительные изменения должны были коснуться и сферы психологии человекообразных приматов. Сопутствующим обстоятельством нового в истории животного мира формирования индивидуума следует назвать затяжной период пребывания в состоянии младенчества. Возможно, оно усиливалось социальной ситуацией, в которой все большую важность приобретало обучение и углубление памяти ради овладения более сложными навыками. Где-то на данном этапе мы начинаем утрачивать понимание механизмов эволюции (если они на самом деле тогда существовали). Мы находимся рядом со сферой, в которой генетическое программирование гоминидов подверглось нарушению в силу процесса познания ими мира. Отсюда берут начало большие перемены, означавшие отход от животных физических способностей и переход к формированию собственной традиции и культуры, завершившиеся сознательным отношением к действительности. Так возник механизм эволюционной селекции, хотя нам не дано назвать место, где такое изменение произошло.

Еще одно важное психологическое изменение состоит в утрате самками гомининов такой особенности самок остальных животных, как эструс (или течка в период половой активности). Нам неизвестно, когда это произошло, но с того момента ритм половых сношений самок гомининов радикально отличается от такого ритма у остальных животных. Человек числится единственным животным на земле, полностью утратившим механизм эструса (ограничения периода привлекательности самки для самцов, в который она готова к совокуплению с ними). Между такой исключительностью и продлением периода младенчества у детенышей легко прослеживается эволюционная связь: если бы самки гомининов придерживались обычного жизненного распорядка, который у других животных определяется эструсом, то они не смогли бы уделять своим детенышам постоянного внимания (периодически оставляли бы их на произвол судьбы), без которого все потомство было бы обречено на гибель. Естественный отбор генетических видов, обходящихся без эструса, играет свою роль в выживании рода человеческого; без такого вида было не обойтись, хотя продолжительность процесса его появления должна была составить миллион или полтора миллиона лет, так как сознательная составляющая в нем присутствовать не могла.

Такое изменение сыграло радикальную роль в эволюции человека. С повышением привлекательности самок для самцов и их отзывчивости в спаривании значительно возрастает роль индивидуального выбора. Сам выбор партнера теперь в меньшей степени регулируется природными циклами; мы оказались на пороге протяженного и совсем неясного пути, ведущего к предположению о существовании любви между противоположными полами. Наряду с длительным младенческим иждивенчеством и новыми возможностями индивидуального выбора предусматривается устойчивая и постоянная семейная единица в составе отца, матери и потомков. И такое учреждение встречается только лишь в человеческом сообществе. Кое-кто даже ведет досужие рассуждения о том, что запреты на кровосмешение (получившие практически универсальное распространение, хотя точное их определение может воплощаться в различных вариантах) восходят к признанию опасностей, происходящих со стороны социально незрелых, но в половом отношении вполне созревших самцов, в течение длительных периодов времени пребывающих в тесном общении с самками, постоянно готовыми к совокуплению.

В таких вопросах лучше всего проявлять предельную осмотрительность. Имеющиеся свидетельства дают нам совсем немного знаний. Более того, они касаются очень протяженного отрезка времени, громадного исторического периода, в ходе которого происходила значительная эволюция в физической, психологической и технической сфере древнейшего человека. Древнейшие виды человека прямоходящего могли значительно отличаться от последних их видов, которых некоторые ученые отнесли к архаическим формам следующей стадии эволюции ветви гомининов. И все-таки в своих размышлениях все ученые соглашаются с общим предположением о том, что изменения у гомининов, выявленные, пока человек прямоходящий находился в центре нашего внимания, представляются особенно важными в определении тех направляющих, по которым шла эволюция человека. Он обладал невиданными до него способностями воздействовать на среду своего обитания, какими бы незначительными для его разума они ни казались для нас нынешних. Кроме рубил, служащих нам основанием строить предположения о сложившихся у них обычаях, поздние виды человека прямоходящего оставили нам древнейшие сохранившиеся следы рукотворных жилищ (хижин, иногда достигавших в длину 15 метров, построенных из веток деревьев с каменными плитками или шкурами на полу), обработанных кусками дерева, первого деревянного копья и самой первой емкости в виде деревянной миски. Способность к созиданию в таком масштабе служит явным намеком на новый уровень умственных возможностей, на наличие процесса осмысления предмета до его изготовления и определение возможных подходов к изготовлению. В повторении простых форм, треугольников, эллипсов и овалов, в огромных количествах образцов каменных инструментов просматривается настойчивая забота о том, чтобы произвести не просто утилитарные предметы, отвечающие определенной цели. Вероятно, эти первые практически безуспешные потуги имели эстетический смысл?

Величайшим доисторическим техническим и культурным достижением можно назвать овладение некоторыми из этих существ методами постоянного поддержания огня. До недавних пор древнейшее достоверное свидетельство о поддержании огня поступило из Китая и относится к периоду 300–500 тысяч лет назад. Однако в результате последних открытий в Трансваале получены доказательства, убедившие ряд ученых в том, что гоминины пользовались огнем задолго до упомянутого выше времени. Сохраняется уверенность в том, что человек прямоходящий так и не научился извлекать огонь и что даже его потомки еще долгое время не смогли овладеть этим навыком. Вместе с тем непреложным фактом можно назвать то, что он умел пользоваться огнем. Важность такого умения высоко оценена в фольклоре многих народов, появившемся позже; практически во всех посвященных огню произведениях первым им овладевает героическая личность или сказочное чудище. При этом происходит нарушение порядка, установленного сверхъестественными существами: у автора греческой легенды Прометей похищает огонь у своих богов. На основании этого строится предположение, совсем неоднозначное, что первый огонь человекообразные существа могли взять в месте горения природного газа или вулканического извержения. В культурном, хозяйственном, общественном и техническом смысле огонь послужил инструментом революционного изменения жизни доисторического человека. При этом не следует забывать, что «революция» в доисторические времена осуществлялась на протяжении тысячи лет. Огонь принес тепло и свет, то есть позволил улучшить условия обитания в холодное время и продолжительность бодрствования в темное время. В физическом смысле одним из очевидных следствий этого стало переселение в пещеры. Хищников теперь можно было отпугивать с помощью костров (и вполне возможно, что человекообразные существа научились использовать факелы для загонной охоты на крупных животных). Появилась возможность совершенствовать технологию: на огне обжигали наконечники копий для придания им большей прочности, готовили пищу из не перевариваемых в сыром виде растений, когда они становились провизией. С помощью огня пресным и горьким растениям придавался вполне приличный вкус. В результате стимулировался интерес к разнообразным съедобным растениям; ботаника как наука еще не появилась, но интерес к ее предмету рос постоянно.

Использование огня к тому же самым непосредственным образом отразилось на умственном развитии древнего человека. Появляется еще один фактор усиления тенденции к сознательному подавлению и ограничению его поведения, сыгравший важную роль в эволюции человека. Сосредоточение внимания на огне как средстве для приготовления пищи, источнике света и тепла к тому же играло глубокую психологическую роль, сохранившуюся за ним до сих пор. С наступлением темноты вокруг очагов собиралось сообщество, уже практически бесспорно ощущавшее себя малым, но значительным единством существ, обитавших в неорганизованном и враждебном окружении. Человеческий язык, о происхождении которого нам до сих пор ничего не известно, должен был формироваться как раз в условиях такого рода нового для живого мира группового общения. Эта группа сама по себе заслуживает оценки с точки зрения ее состава. В какой-то момент появились специалисты по перемещению и поддержанию огня, они внушали сородичам страх и мистическое благоговение, так как от них зависела жизнь и смерть сородичей. Они брали на себя заботу о перемещении и сохранении великого избавляющего от многих проблем инструмента, и тем самым преобретали положение господ. И все-таки глубочайшая тенденция этой новой силы всегда заключалась в освобождении человечества от гнета природы. С помощью огня древний человек начал преодолевать железную последовательность смены ночи и дня и даже данность времен года. При его содействии осуществлялось дальнейшее нарушение великих объективных естественных ритмов, которые были оковами нашим предкам, не владевшим огнем. Можно было позволить себе поведение, не ограниченное природными циклами. Появилась даже ощутимая сфера неизвестного дикой природе досуга.

Еще одним великим достижением человека прямоходящего стоит назвать охоту на крупную дичь. Происхождение такой охоты следует отнести к древности, когда гоминиды питались падалью, превратившись из вегетарианцев во всеядные существа. С переходом на употребление мяса у древнего человека появился источник пропитания с высоким содержанием белка. Это освободило едоков мяса от непрерывного поглощения растительной пищи и тем самым позволило экономить усилия на пропитание. Итак, перед нами один из первых признаков способности к сознательной сдержанности, когда еду несут домой, чтобы разделить с соплеменниками на следующий день, а не употребляют ее на месте в день добычи. В самом начале археологических дневников числятся один слон, а также несколько жирафов и болотных буйволов, мясо которых употребляли в пищу обитатели долины Олдувай, но в течение долгого времени в отходах в этих местах встречается гораздо больше костей животных помельче. Приблизительно 300 тысяч лет назад картина полностью поменялась.

Вот тут-то и можно поискать ключ к загадке пути, по которому на смену австралопитека и его родственников пришел более крупный и лучше приспособленный к жизни человек прямоходящий. Привыкание к новой пище позволяет расширить ее потребление, но при этом возникают новые условия бытия: когда мясом питается все племя, за дичью приходится идти на охоту. Так как гоминины начинают жить более или менее за счет других видов животных, их переход к относительно паразитическому стилю жизни требует более подробного исследования территории обитания, а также устройства новых стойбищ, когда удается выявить места, которые предпочитают мамонты или шерстистые носороги. Все эти сведения нужно было собирать и как-то сообщать другим сородичам; навыки требовалось передавать и сохранять, так как приемы, применяемые для заманивания дичи в ловушку, а также умерщвления и разделки огромных животных древности, выглядели просто несопоставимыми по сложности с теми, которыми владели их предшественники. Более того, эти навыки предусматривали согласованные действия, ведь только большое число сородичей могло выполнить такую сложную задачу, как загон – возможно, с помощью факелов – дичи на место (например, в болото, где тяжелый зверь завязнет в трясине, или к пропасти), где охотники смогут с ней справиться. Добивать попавшее в ловушку животное приходилось скудным арсеналом примитивного оружия, а когда жертва погибала, возникали новые проблемы. Пользуясь одной только палкой, камнем и кремнем, эту жертву надо было разделить на несколько частей и доставить к стойбищу сородичам. После доставки добытого мяса на стойбище наступала пора досуга, когда насытившийся добытчик пропитания на какое-то время освобождается от заботы о непрерывном его поиске в округе.

Трудно не заметить, что речь мы ведем о периоде истории человека, сыгравшем ключевую роль в его эволюции. По сравнению с предыдущими миллионами лет эволюции темп изменений, пусть все еще невероятно медленный с точки зрения грядущих человеческих обществ, в этот период ускоряется. Перед нами еще не люди, какими мы их себе представляем, но существа, начинающие приобретать человеческие черты. В своей колыбели зашевелился самый опасный из хищников планеты. К тому же просматривается нечто похожее на человеческое общество, основанное не только на сложных совместных охотничьих предприятиях, но и на передаче из поколения в поколение накопленных знаний. Место генетической мутации и естественного отбора как основных источников изменения гомининов занимают культура и традиция. Продолжением эволюции теперь предстоит заниматься группам приматов, обладающим самой крепкой «памятью», в которой хранятся передовые приемы выживания в любых условиях. Решающую важность приобретает жизненный опыт, так как овладение приемами, которые должны пригодиться в первую очередь, ведется с опорой как раз на такой опыт, а не (как это все больше принято в современном обществе) на эксперимент и анализ. В силу одного только этого факта выросло уважение к представителям рода старшего возраста с богатым жизненным опытом. Они знали, как сделать нужные вещи и какие методы себя оправдывали, и использовали их, чтобы всем вместе было легче содержать стойбище и охотиться на крупную дичь. Понятно, что речь идет об относительно молодых наших предках. Очень немногие из них тогда жили дольше сорока лет.

В ходе отбора преимущество получали те группы человекообразных существ, представители которых не только овладели цепкой памятью, но и могли адекватно формулировать нужные понятия в виде речи. О предыстории появления членораздельной речи нам известно очень мало. Современные принципы языкового общения могли сформироваться только через много лет после исчезновения человека прямоходящего. Тем не менее во время охоты на крупных животных ее участникам было не обойтись без своего рода общения, и все без исключения приматы пользуются несущими смысл знаками или сигналами. Насколько рано стали общаться между собой гоминины, никто утверждать не берется, но с полной определенностью можно предположить, что они начали это делать с помощью разбивки криков, подобных тем, которыми пользовались остальные животные, на отдельные звуки, составлявшиеся в различной последовательности. Отсюда происходит возможность передачи мыслей и появления примитивного фундамента языкового строя. Совершенно определенно можно вести речь о том, что мощному ускорению эволюции должно предшествовать появление групп живых существ, обладающих способностью к накапливанию опыта, приобретению и совершенствованию навыков, обсуждению замыслов с помощью членораздельной речи. Опять же мы не можем отделять один процесс от всех остальных: обострения зрения, повышения физических возможностей для того, чтобы выживать в непростом мире, умножения артефактов при помощи инструментов – все это развивалось одновременно на протяжении сотен тысяч лет, в течение которых происходила эволюция членораздельной речи. Все вместе эти процессы способствовали мощному расширению умственных способностей до тех пор, пока однажды стало возможным концептуальное осмысление действительности и появилось абстрактное мышление.

До сих пор с уверенностью нельзя ничего сказать о поведении гомининов до появления человека. Мы движемся в тумане, смутно представляя созданий более или менее напоминающих человека, знакомого нам. Их рассудок как инструмент отражения внешнего мира – тут уж сомневаться не приходится – совершенно непостижимо отличается от нашего собственного сознания. Тем не менее целый ряд черт человека прямоходящего совсем не отличается от черт современного, а не доисторического человека. И это больше всего в нем поражает. Физически он обладает мозгом, по объему сопоставимым с нашим собственным. Он изготавливает орудия труда (и делает это с применением нескольких технических приемов), сооружает укрытия от непогоды или использует естественные укрытия, обогревая их с помощью огня, а время от времени покидает, чтобы отправиться на охоту или на поиск пропитания. Он проделывает это в составе группы себе подобных, подчиняющихся дисциплине, позволяющей выполнять достаточно сложные задания; при этом он обладает некоторыми способностями обмена умозаключениями с помощью членораздельной речи. Первоначальные биологические единицы занятых охотой групп могли послужить прототипом ядра человеческого рода, основанного на учреждении стойбища и разделении труда по половому признаку. К тому же могла возникнуть некоторая сложность общественной организации, так как ее представители должны были своим трудом прокормить таких родственников, как хранители костра и особи, занимавшиеся сбором хвороста для него, или старики, память которых служила хранилищем знаний, необходимых их «сообществам». Для справедливого распределения совместно добытого пропитания тоже должна была существовать своего рода общественная организация. Ко всему сказанному остается только добавить, что определить точный момент окончания доисторического периода или провести разделительную линию, с которой все началось, не удается, однако без них последующую историю человечества вообразить практически невозможно. Когда африканский родственник человека прямоходящего, возможно, обладавший немного большим и более сложным мозгом, чем другие, развился в человека разумного, он сделал это с огромным успехом, и наследие его надежно хранится в его хватке. Называть его человеком или воздержаться, значения не имеет.