Читать книгу Властелин Колец - Джон Роналд Руэл Толкин - Страница 4

Шир состоит из четырех четвертей, или Четей: Северной, Южной, Восточной и Западной. Каждая из них содержит, в свою очередь, множество областей, поселений и местечек, чаще всего носящих имена родов, некогда обитавших на этих землях. Почти все Туки жили или живут в своих Тукгорах, а вот о Сумниксах или Умниксах этого не скажешь. Восточные и западные окраины составляли отдельные, не входящие в Чети области. Заскочье и Западный Кром вошли в состав Шира в 1462 году.

В то время никакого «правительства» в Шире не было. Каждый род занимался своими делами, сводившимися в основном к тому, чтобы вырастить, а потом съесть еду, и дела эти занимали практически все время. Жители Шира скупостью не страдали, обходились тем, что имели, и ради богатства из кожи вон не лезли. Наверное, поэтому небольшие фермы, маленькие мастерские и лавчонки оставались неизменными на памяти многих поколений обитателей Шира.

Воспоминание о княжеской власти в Форносте еще жило в народе, хотя князя не было уже без малого тысячу лет, а развалины Форноста (или Северины, как называли его хоббиты) давно заросли буйными травами. Ощущая себя живущими в настоящем государстве, хоббиты с пренебрежением относятся ко всяким диким народам и прочим тварям (вроде троллей), живущим «без царя в голове». Все свои проверенные временем Правила (так хоббиты называют те немногие законы, по которым живет Шир) они приписывают князю и соблюдают неукоснительно.

Среди знатных хоббитских родов испокон веку выделялся род Туков; еще лет триста назад булава Тана перешла к нему от Староскоков, и с тех пор каждый новый старейшина Туков неизменно принимал этот титул. Он созывал сходы и считался воеводой ширской дружины и хоббитского ополчения, но нужды в них не возникало уже так давно, что танство постепенно превратилось просто в почетное звание. Уважение Тукам приносили более весомые вещи: многочисленность, богатство и целый ряд выдающихся родичей, обладавших в равной мере и сильным характером, и склонностью к авантюрам. Правда, всяких приключений в Шире не любили – морока с ними сплошная, – но Тукам прощали, а старейшину Туков величали не иначе, как полным именем (вообще-то употреблявшимся в Шире редко) с добавлением числительного при необходимости, – например, Изенгрим Второй.

В ту пору, о которой пойдет речь, единственным представителем власти был мэр Микорыта (и всего Шира). Его избирали на Вольной Ярмарке в Белых Увалах, проводившейся каждые семь лет в середине лета. Первейшей (и чуть ли не единственной) обязанностью мэра было присутствие на пирах по случаю праздников (а в них недостатка никогда не было). Заодно мэр исполнял обязанности Почтмейстера и Первого Ширрифа (что-то вроде начальника полиции). Но если почтовая служба еще требовала некоторых хлопот, – хоббиты, владеющие грамотой, без конца писали своим родственникам, друзьям и знакомым, жившим дальше полутора послеобеденных прогулок, – то ширрифам делать было попросту нечего. Единственным признаком формы для них являлось перо на шляпе, а полицейские функции сводились к розыску заблудившегося скота да разбирательствам из-за потрав, в коих повинен был все тот же скот. На всю Управу Благочиния вполне хватало двенадцати ширрифов – по три на каждую Четь. На границах их требовалось больше. Там они, что называется, «околачивали» – присматривали за всякими «околотнями», большими и маленькими, чтобы не досаждали.

Как раз когда начиналась эта история, околотней развелось великое множество. Посыпались сообщения и жалобы на всяких разумных и неразумных чужаков, наводнивших Приграничье. А уж это – первейший признак неблагополучия: все не так, как следовало бы и как всегда было. Правда, большинство хоббитов и ухом не вело, даже Бильбо не задумался над тем, что сулят эти события. Шестьдесят лет минуло с тех пор, как он вернулся из Путешествия. Даже по хоббитским меркам возраст его считался весьма преклонным, ведь едва ли половина хоббитов справляет свое столетие. Но как бы там ни было, а Бильбо жил себе да жил, и, надо заметить, жил безбедно; видно, от богатства, обретенного в странствиях, кое-что еще оставалось. Что привез, да что истратил, да сколько осталось – про то он никому не рассказывал, даже любимому племяннику Фродо. И найденное кольцо по-прежнему хранил в тайне.