Читать книгу Все к лучшему - Джонатан Троппер - Страница 9

В день своей гибели Раэль позвонил мне на работу.

– Вегас, детка, – сказал он.

– Что?

– Поехали в Вегас.

– Хорошо, – буркнул я. – Когда?

– Сегодня вечером.

– Угу, – рассеянно протянул я, не отрываясь от письма, которое печатал. – Не получится.

– Да ладно тебе, – хмыкнул Раэль. – Развлечешься. Молодой, холостой…

– Зато ты старый и женатый, – не остался в долгу я. – Не поеду.

– Заки!

– Раэли!

– Всю жизнь, сколько мы с тобой дружим, я уговариваю тебя поехать развлечься, – настаивал Раэль. – А ты вечно отказываешься. Я не отстаю, в конце концов ты сдаешься и в девяти случаях из десяти отрываешься круче меня. Давай сэкономим время, сделаем вид, что я тебя полчаса уговаривал, и закажем билеты.

– Что ж, в таком случае я сэкономлю тебе полчаса, – ответил я. – Потому что никакая сила не заставит меня сегодня вечером улететь с тобой в Вегас. У меня семь срочных проектов, а завтра вечером я ужинаю с родителями Хоуп.

– Да пошли ты их к черту, – не сдавался Раэль. – Это же Вегас!

– Придется забрать у тебя диск с “Тусовщиками”[3].

Раэль вздохнул.

– Заки!

– Раэли!

– Я знал, что ты откажешься, – признался он.

– Вот и хорошо. Рад, что я тебя не разочаровал.

– Поэтому мы едем в казино “Боргата” в Атлантик-Сити! – ликующе произнес Раэль, словно я только что выиграл в “Колесо фортуны” гостиный гарнитур.

– Шутишь? – переспросил я.

– Я серьезен, как сердечный приступ.

– Ну не знаю.

– Да ладно тебе, тряхнем стариной.

– Что-то я не припоминаю, чтобы мы с тобой шлялись по казино.

– Вот и зря, – ответил он.

– Терпеть не могу азартные игры.

– Не в них дело.

– Зачем тогда мы едем в Атлантик-Сити?

– Чтобы побыть вдвоем. Ты, я и дорога. Отдохнем, поболтаем, послушаем музыку, слопаем какую-нибудь гадость в придорожной забегаловке, попялимся на девчонок, с которыми никогда не переспим.

– А Джеда ты позвал?

– У него свидание.

– Ага, значит, его ты уговаривать не стал, решил взяться за меня.

– Джеда в казино лучше не пускать, просадит все деньги. Ты же сам понимаешь, что хочешь поехать.

Я вздохнул. Все равно Раэль не отвяжется.

– Ладно, поехали, – согласился я.

– Вот и отлично, – обрадовался Раэль. – Я заеду за тобой в семь.

– Раэли!

– Заки!

– А если бы я согласился полететь в Вегас?

Раэль рассмеялся.

– Шутишь? Тамара бы меня в жизни не отпустила.

Обычный человек, решив съездить в Атлантик-Сити, мечтает о двух вещах: выиграть в казино и заняться сексом со случайной знакомой в отеле. Причем абсолютно не факт, что либо в том, либо в другом ему повезет. Скорее наоборот: погнавшись за легкой наживой, он просадит от пятисот до тысячи долларов за двадцатипятидолларовыми столами для блэкджека, накачается разбавленным водой алкоголем и слезящимися от сигаретного дыма глазами будет рассматривать сухопарых официанток, которые снуют по залу в дурацких форменных платьях, открывающих приподнятые лифчиком усталые груди и ноги в телесных колготках, скрывающих варикоз. И даже решись он умерить свои требования, все равно не отважится пристать к этим женщинам, чей старательно-безучастный взгляд явно маскирует куда более живые чувства – раздражение, готовое в мгновение ока вылиться в бешеную ненависть к мужчинам: если есть что-то хуже отказа, так это резкий и громкий отказ с вызовом охраны. Поэтому обычный человек ограничивается щедрыми чаевыми, с деланно вежливой улыбкой сует десятидолларовую фишку в руку официантки, словно раскаиваясь за мелькнувшую в голове грязную фантазию о сексе в отеле, потому что на самом деле он не из таких. На следующее утро обычный человек придет на работу с похмелья, издерганный, неудовлетворенный, с саднящим от чужого дыма горлом и пустым кошельком, поскольку так до конца и не понял, когда удваивать ставку, а когда лучше переждать. Но спроси его спустя пару месяцев – и он уже снова готов ехать, аж глаза блестят при мысли о денежных и сексуальных успехах, которые его ждут. Я не понимал и не понимаю, в чем тут смысл, но какой-то неизвестный мне маркетолог явно заслуживает повышения.

У обычного человека хватает наивности полагать, будто его вечер в Атлантик-Сити завершится сексом в бесплатном люксе в отеле “Боргата”, но он, по крайней мере, может быть твердо уверен, что не окажется посреди ночи вниз головой в разбитом BMW, с раздавленной рулевой колонкой грудью и внутренностями, проткнутыми его же собственными раздробленными костями. Вероятность этого равна нулю.

Мне хотелось бы думать, учитывая случившееся, что последние часы своей жизни Раэль отрывался на полную катушку с лучшим другом. Увы, это не совсем так. Дорого бы я дал, чтобы все сложилось иначе. Чтобы мы сорвали банк или проиграли, но легко, и посмеялись над собственным невезением, чтобы Раэль, не умолкая ни на минуту, оживленно рассказывал мне, как счастлив с Тамарой, как рад, что родилась Софи, чтобы мы вспоминали прошлое, чувствуя, как много значим друг для друга, смеялись шуткам, понятным только нам двоим, заигрывали с красивыми девчонками – словом, повеселились от души. Чтобы в последние остававшиеся ему часы Раэль жил полной жизнью. Но на самом деле поездка выдалась заурядная – ничем не примечательная вылазка двух трудоголиков, которые среди недели вдруг решили прокатиться в Атлантик-Сити. Мы позабыли бы о поездке в два счета, не закончись она так трагически. В первый же час мы продули в блэкджек несколько сотен долларов, отправились искать столы подешевле, но ничего не нашли. Раэль ворчал, что вот, мол, на каждом столе бесплатные коктейли, а он даже выпить толком не может, потому что ему еще нас домой везти, на что я раздраженно заметил, что надо было раньше думать. Мы посидели среди стариков и инвалидов за игровыми автоматами; в глазах мутилось от дыма и усталости. Тамара то и дело названивала Раэлю на мобильный – Софи капризничала, – и он, извинившись, уходил поговорить в какой-нибудь тихий уголок, потому что за грохотом автоматов ничего не было слышно. Спустив все, что хотели, мы нашли банкомат, сняли еще денег, проиграли и их, потом забрели в какой-то ночной клуб: сидели, пили коктейли и глазели на женщин, которые на нас даже не смотрели. Обоим хотелось домой, но никто не решался заговорить об этом первым, чтобы не признаваться себе в том, что вечер получился никудышный.

Не помню, как мы ушли из казино. Какие-то фрагменты выпали из памяти. Было около двух часов ночи, мы заехали на бензоколонку – заправиться и запастись пончиками и кофе на обратную дорогу. Помню, что от сахарной пудры с пончика на верхней губе Раэля остались усики, как у Кларка Гейбла. Подпевая Ramones, он вел машину по Гарден-Стейт-паркуэй, положив одну руку на руль, а другой сжимая стакан кофе из “Севен-Илевен”. Я даже песню помню – “Вonzo goes to Bitburg”. Спустя несколько месяцев я услышал на работе по радио эту песню и до вечера ревел в угловой кабинке в туалете.

Больше я ничего не помню. Либо заснул на пассажирском сиденье, либо после аварии стер это из памяти. Следующее, что приходит в голову, – визг шин BMW у на бешеной скорости катящегося по траве под откос, скрежет металла, куда громче, чем я мог себе представить, звон бьющегося стекла, засыпавшего нас осколками, и рев двигателя, похожий на вой раненого медведя. Машина врезалась в деревья, растущие вдоль шоссе.

Когда я пришел в себя, мы висели вниз головой.

Раэль был без сознания. Казалось, он сидит на заднем сиденье, чего, разумеется, никак не могло быть, поскольку голова его едва не упиралась в руль. Он висел, будто откинувшись назад, я же замер в вертикальном положении.

– Раэль, – окликнул я хриплым шепотом, и это усилие болью отдалось в груди. Ремень безопасности врезался мне в грудную клетку и ноги, я не мог пошевелиться.

– Раэль, – повторил я.

На этот раз голос прозвучал громче, но ребра так свело, что меня едва не стошнило. После оглушительного грохота аварии наступившая в машине тишина казалась неправильной, неуместной, но, кроме шума изредка проезжавших по шоссе автомобилей и странного шипения из развороченного двигателя, я не слышал ни звука. Я вытянул шею, чтобы получше разглядеть Раэля. Было довольно темно, но мне все равно показалось, что он сидит как-то неестественно. Будто машина его проглотила. Я ясно видел разбитую приборную доску, тело же Раэля словно куда-то подевалось.

Тут он вздрогнул, очнулся, закашлялся и выплюнул ужасающее количество крови.

– Зак, – задыхаясь, позвал он; казалось, звуки с трудом пробиваются сквозь жидкость у него в горле.

– Я здесь, – прерывающимся от облегчения голосом ответил я.

– Похоже, мне хана.

– Мне тоже.

– Я не могу дышать.

– Держись, мужик. Не паникуй.

– Это нелегко, – прохрипел он.

– Я не могу найти свой мобильник, – сказал я. – Где твой?

– На поясе.

– Сможешь передать его мне?

Сдавленный стон.

– Зак.

– Что?

– Я не могу шевельнуть рукой.

– Ничего страшного, – глупо ответил я. – Сам возьму.

– Я не могу пошевелить руками, Зак. Меня парализовало.

– Ничего тебя не парализовало, – я нашарил застежку ремня безопасности, – просто машиной придавило.

– Я ничего не чувствую! – закричал Раэль, бешено мотая головой. – Я ног не чувствую! Я не могу двигаться! – Он закашлялся, выплевывая сгустки крови, так что голос звучал глухо, натужно, и стал биться головой о руль.

– Раэль! – заорал я и от боли содрогнулся всем телом; казалось, дыхание мое обжигает изнутри кровоточащие мышцы. – Успокойся!

Но он уже потерял сознание.

Не помню, сколько у меня ушло времени, чтобы освободиться от ремня безопасности. Может, пять минут, может, полчаса. Наконец я расстегнул застежку, рухнул вниз головой на крышу машины, перевернулся, и меня тут же вырвало. Я лежал, машинально сжавшись в комок, и задыхался от вони собственной рвоты. Мне так хотелось уснуть, оставив другим расхлебывать кашу, что в конце концов я закрыл глаза и отключился. Кто-нибудь непременно нас найдет, достанет из машины, положит на носилки, зафиксировав наши шеи с помощью этих желтых штуковин, чтобы мы не шевелились, отнесет в “скорую” и будет успокаивать, ставя капельницу с морфием. Достать Раэля будет явно не так-то просто, но ведь у спасателей наверняка есть нужные инструменты. Так не лучше ли дождаться профессионалов? Я же ничего не умею, и от моей помощи будет больше вреда, чем пользы.

– Зак!

– Что?

– Проснись.

Я перевернулся и сел. Рваный металл крыши болезненно впивался в колени. Мне стоило огромных усилий не поддаться порыву и не броситься наутек из тесного салона разбитой машины. Я подполз к Раэлю и увидел, что лицо у него распухло и все в крови, а грудная клетка разворочена. Мне пришлось отвернуться: посмотри я чуть дольше на его изувеченное тело, у меня началась бы истерика.

– О господи, Раэль, – пробормотал я.

– Ага, – с пугающим спокойствием, почти равнодушно, ответил он. – Не бойся. Я не чувствую своего тела.

Каким-то чудом мне удалось дотянуться до его пояса и нашарить дрожащими пальцами мобильник. Его свитер насквозь пропитался кровью, от Раэля волнами шел жар. “Скорая” ехала целую вечность, Раэль то приходил в себя, то терял сознание, а я, как мог, поддерживал его висевшую голову: уселся, поджав ноги, под ним и подставил плечо, как столик. Кажется, я даже молился.

– Скажи Тамаре, что я очень виноват перед нею, – попросил Раэль.

– Сам скажешь.

– Хватит, Зак, – перебил он, – не трать мое время. Просто передай, что я очень ее люблю и прошу у нее прощения. Сделаешь?

– Хочешь, чтобы я позвонил ей прямо сейчас?

– Нет. Не надо ей слышать меня таким.

– Хорошо. Я все передам.

Я был уверен, что Раэль не видит слез, которые текли по моим щекам. Он снова закашлялся и выплюнул сгусток крови, который шлепнулся с глухим стуком, словно это была не кровь, а какой-то твердый предмет.

– Зак.

– Что?

– Я чувствую, как умираю. Чувствую.

– Подожди, – попросил я. – Помощь скоро приедет.

Он покачал головой.

– Я уже умер.

– Заткнись! Держись! Не бросай меня!

– Поверь мне, – произнес он слабеющим голосом, – мне бы тоже этого хотелось.

– Через пару недель мы будем сидеть у тебя на кухне, и ты скажешь: “Какой же я был дурак!”

– Расскажи Софи про меня, – прошептал Раэль. – Когда она подрастет. Расскажи, каким я был, хорошо? Скажи, что она сделала меня самым счастливым человеком на свете.

– Ладно, – согласился я. – Ты только не уходи.

– У меня даже не было никаких дурных предчувствий, – сказал он скорее себе, чем мне. – Никогда бы не подумал.

– Раэль, пожалуйста, ради бога, потерпи. – Я уже плакал в голос. Вдалеке выла сирена. – Слышишь? – спросил я. – Они здесь. Ты только держись!

Сирена смолкла, и я представил себе, как санитары хватают свои пузатые оранжевые чемоданы и бегут по откосу к нам.

– Заки…

– Раэли…

Он в последний раз закрыл глаза и улыбнулся.

– Лучше бы мы поехали в Вегас.