Читать книгу Искупительница - Джордан Ифуэко - Страница 4

– Знаешь, ты не можешь прятаться вечно! – сказала Кира.

– Я не прячусь, – солгала я, с маниакальной бодростью танцуя по позолоченным коридорам Имперских апартаментов, балансируя с плещущейся миской молока на одном бедре и грудой свитков – на другом. – Просто у меня много дел. Ты еще не выпила свой чай из эхинацеи?

– Тар.

– Нельзя забывать про чай. Служба в храме завтра. Люди будут ждать, что ты споешь им, а ты никогда не исцелишь их всех без своего…

– Мы опаздываем, – перебила Кира тем отчаянным тоном, которым говорила с упрямыми верблюдами.

Несколькими лестничными пролетами ниже, в Имперском Зале, гудел праздник. Я притворялась, что не слышу его, ловя вместо этого разговоры своих названых братьев и сестер. Их голоса эхом отражались от стен, переливающихся разными цветами. В темном дворе далеко внизу раздавались голоса гриотов. Сквозь высокие окна коридоры нашего нового дома освещала луна.

Частное крыло дворца, где обитали обычно император и его советники, состояло из пяти этажей. Имперские апартаменты представляли собой отдельный замок с сокровищницей, баней, кухнями, гостиными и спальнями – сплошной лабиринт из позолоченного песчаника. Крышу украшал просторный сад. Ярко-зеленые лозы ползли по балюстрадам и свисали в открытые окна центральных комнат. Лозы цвели каждый день, пробужденные к жизни Даром моей названой сестры Терезы, и наполняли крыло своим дурманящим ароматом.

Целители обычно использовали кусо-кусо – цветы, украшавшие стены наших апартаментов, – для борьбы с бессонницей. Но Тереза изменила эти растения так, чтобы они обостряли наши чувства. Запах усиливал Луч, позволяя моим братьям и сестрам ходить по крылу в дымке постоянного общения друг с другом, даже через несколько комнат. К несчастью, кусо-кусо также усиливал и мой Дар… и каждый стул, каждая ваза и каждый позолоченный диван гудели воспоминаниями о предыдущих Помазанниках, включая тех, которые желали мне смерти. Я днями напролет размахивала своим Даром, как метлой, вычищая мебель в крыле от лишних воспоминаний, пока у меня не начиналась мигрень.

Окна в коридорах закрывала тонкая москитная сетка, колыхавшаяся на теплом ночном ветру. Она коснулась моей щеки, когда я проходила мимо.

«Узурпаторша, – прошептало очередное бестелесное воспоминание. – Где она? Где она, гдеонагдеона…»

Я поежилась, ускорив шаг. Отец Дайо часто бродил по этим коридорам, вслух думая о моей матери. Надо бы почистить эту сетку позже.

– Тар. – Кира попыталась меня догнать. – Знаю, ты все еще расстроена по поводу Таддаса. Но ты уже неделю не покидаешь апартаменты.

Мои братья и сестры знали, что случилось с Таддасом. Мы решили сохранить мальчика-мертвеца в секрете: при дворе еще не отошли от обещания, данного мной абику, так что слухи о созданиях из Подземного мира, ошивающихся в коридорах Ан-Илайобы, точно не пошли бы моей репутации на пользу.

Днем и ночью Санджит со своими лучшими воинами обыскивал территорию. Я пыталась найти подсказки в воспоминаниях у каждого потенциального свидетеля. Но поиски оказались тщетны: таинственный мьюйский мальчик, казалось, работал в одиночку.

– Мы делаем все возможное, чтобы найти убийцу Таддаса, – продолжала Кира. – Но чем дольше ты прячешься, тем хуже будут сплетни. Кроме того… что подумают все эти правители, если ты опоздаешь на свой собственный званый ужин?

– Вот я глупая, – пробормотала я, не обращая внимания на ее слова. – Конечно, ты еще не пила свой чай. В саду на крыше закончилась эхинацея, и Терезе нужны семена из Суоны. Я обещала, что пошлю кого-нибудь за ними…

Кира встала прямо передо мной, преградив путь. Несколько прядей волос выбились из-под ее молитвенного платка.

– Этот торжественный вечер, – выдохнула она, – все равно состоится, независимо от того, будешь ты там или нет. Думаешь, Дайо справится один? Думаешь, он сможет убедить всех этих скептически настроенных монархов стать твоими советниками?

– Ай Лин тоже там будет, – напомнила я Кире, обходя ее. – Она же новый Верховный Посол. Справляться с правителями вассальных королевств – ее работа.

– А твоя работа, – подчеркнула она, – быть императрицей Аритсара.

Козье молоко пролилось из миски у меня на бедре на пол. Застонав, я пробормотала:

– Я все вытру!

– С каких пор ты занимаешься уборкой? Великий Ам… – Кира сжала переносицу, издав истерический смешок. – У нас нет на это времени! Пожалуйста, Тар. Просто пошли кого-нибудь за слугой?

– Слугам здесь не нравится.

Этот факт, конечно, не имел никакого отношения к делу, но так все и было. Потрескивающая энергия Луча, усиленная кусо-кусо, разносила наши призрачные голоса по коридорам, заставляя слуг нервничать. В результате в крыле почти никто не работал. Но нам нравилось так даже больше: Помазанникам хватало компании друг друга. И все же наиболее амбициозные помощники то и дело крутились поблизости: придворные, мастерицы красоты, плетельщицы волос и портные, часами ожидавшие в примыкающих к нашему крылу комнатах в надежде, что Помазанникам понадобится их помощь. Когда я входила или выходила из апартаментов, слуги уже ждали за дверью, готовые исполнить любой приказ.

Но я не покидала Имперские апартаменты уже несколько дней. Разумеется, это не осталось незамеченным и лишь подлило масла в огонь сплетен, уже разошедшихся по дворцу.

«Императрица-Искупительница – убийца».

– Портные ждут уже несколько часов. У тебя даже прическа еще не готова.

Кира с трудом поспевала за мной – ее движения сковывал парадный наряд Верховной Жрицы. На ней была нефритовая туника и платок такого же цвета, обрамленный серебряными монетами ее родного королевства, Благословенной Долины. Я, в отличие от нее, была одета только в льняную сорочку и сандалии. Облако моих волос было кое-как завернуто в черный шелковый платок для сна.

– Дайо наверняка уже одет, – продолжила Кира. – Он…

Она замолчала, не договорив, когда я свернула в одну из просторных спален.

Нам стоило догадаться, что именно мы увидим. В конце концов, еще до того, как я отодвинула штору на входе, в коридор сквозь Луч просачивалась какофония их голосов. Но я все равно ахнула, судорожно вцепившись в миску с молоком: шесть тел, дышащие в унисон, блестели из-под украшенного москитной сеткой балдахина. Камерон, Тео, Майазатель, Уманса, Затулу и Эмерония лежали вместе в одной большой постели. Каждый или лежал головой на животе у кого-то другого, или гладил ладонями чужое лицо. В мерцающем свете факелов сияли самые разные оттенки кожи.

Я чуть не уронила свитки.

– Кхм! – прокашлялась я, заговорив неестественно высоким голосом. – Простите, если помешала.

Камерон рассмеялся, выскользнув из-под Тео.

– Не извиняйся, – произнес он с сильным мьюйским акцентом. – С нашей стороны было невежливо вот так опустить ментальные щиты. Наверное, мы слишком громко думали, да?

– Можешь присоединиться к нам, – вставила моя кетцальская сестра Майазатель, перевернувшись на спину, – теперь она ухмылялась мне вниз головой. Две ее шелковые косы свисали с края постели. – Ты тоже, Кира.

Я закатила глаза. Кира покраснела.

Когда мы только переехали в Имперские апартаменты, частные спальни меня совершенно потрясли. Раньше мы с братьями и сестрами спали плечом к плечу в Зале Снов в Детском Дворце или одной большой кучей на полу в Крепости Йоруа. Так мы избегали лучевой тоски – лихорадки и медленного безумия, одолевавших Помазанников, если они были разлучены больше часа. Это также уменьшало вероятность того, что мы будем уходить по ночам в поисках романтических приключений: никому не хотелось будить остальных.

Но в Имперских апартаментах Ан-Илайобы имелись двенадцать отличных – и раздельных – спален. Они были выстроены по кругу, с коридором по внешнему периметру и просторной гостиной в центре. Похоже, предыдущие Помазанники укрепляли свою связь с Лучом с течением времени, благодаря чему групповой сон перестал быть необходимостью. Но из-за ранней смерти Олугбаде… нашей лучевой связи едва исполнилось пять лет. Мы были самыми юными Помазанниками в истории Аритсара.

Тереза решила эту проблему с помощью кусо-кусо, усилив нашу связь и усмиряя лучевую тоску. И все же мы часто по привычке спали по несколько человек в кровати… Вот только некоторые из моих братьев и сестер наслаждались привилегиями нашей новообретенной приватности несколько больше, чем другие.

– Это не то, что вы думаете! – выпалила Эмерония, моя сестра из Бираслова, самая юная из Совета в свои четырнадцать.

Она чопорно поправила съехавший набок платок, покрывавший ее короткие темные волосы, и виновато глянула на Киру. Они обе принадлежали к Людям Крыла – самому строгому религиозному течению в Аритсаре.

– Мы просто рассказывали истории. Пытались подарить друг другу сны, как Тар делала раньше. Когда она еще не была занята этими своими перемириями и торжествами.

– Торжествами, на которые нас даже не приглашали, – добавил Затулу из Джибанти, наклонив свою бритую голову.

Кира скрестила руки на груди.

– Вы ведь знаете: этот вечер особенный. Тар не могла пригласить всех. И если вы просто делились историями… почему вы все наполовину раздеты?

– Луч лучше работает при касании кожей, – объяснил мой брат из Спарти, Тео, приобнимая Камерона мускулистой рукой.

– Ты собираешься арестовать нас, Тарисай Идаджо? – бесстрастно спросил мой брат из Ниамбы, Уманса.

Он сверкнул улыбкой – белые зубы контрастировали с его темной кожей, на которой поблескивали татуировки в виде созвездий. Луч подсказал ему, где я: обратив на меня взгляд своих невидящих белых глаз, он протянул руки, чтобы я надела на него кандалы.

Я поморщилась, прижимая свитки к груди. Идаджо означало «Справедливая». Технически, следить за исполнением имперских законов было моей работой как Верховного Судьи.

– Тогда ей пришлось бы арестовать и себя, – заметила Эмерония своим обычным монотонным голосом. – Когда Тар забывает поднять на ночь ментальные щиты, в ее снах о Санджите частенько отсутствует одежда.

Щеки у меня запылали. Закон запрещает Помазанникам все, что хоть отдаленно напоминает романтические или сексуальные отношения – за исключением, разумеется, нашего Лучезарного, которому мы поклялись служить так, как он пожелает.

Однако за закрытыми дверями на этот закон часто закрывали глаза. Меня это даже не волновало до тех пор, пока отношения Таддаса и Мбали не привели к смерти Олугбаде. В конце концов, если бы они не влюбились… Таддаса не вышло бы шантажировать. Он бы не убил императора, не попал бы в тюрьму, его горло не перерезал бы мальчик в…

Я заставила себя не думать об этом.

– Никого я не собираюсь арестовывать, – фыркнула я. – Это всего лишь игра с рассказыванием историй. Никто из вас не нарушил закон.

– Пока что, – кашлянул Тео.

– Просто будьте осторожнее в следующий раз, – сказала я строже, чем намеревалась. – Все вы.

Эмерония сморщила свое эльфийское личико, напоминая одновременно ребенка и ворчливую старушку.

– Тар, ты нехорошо выглядишь.

– Не будь параноиком, – отмахнулась я беспечно. – Я… я просто…

Просто все, кого я люблю, умирали как мухи. Таддас истекал кровью в коридоре. Леди отравили. Дайо лежал под Колчаном Энитавы, и мой нож торчал у него в боку.

Я до ужаса боялась всего, кроме крепких, благоухающих стен Имперских апартаментов, где я могла листать воспоминания камней и плит, чтобы убедиться, что никакой призрачный наемный убийца не прячется за ними в ожидании своего часа.

– У меня всегда найдется время, чтобы раздавать вам сны, – сказала я бодро, не отвечая на вопрос. – Я могу придумать любые воспоминания, какие хотите – кроме слишком уж неприличных.

Я уронила свитки – источники, которые я принесла для чертежей оружия Майазатель. Затем поставила на пол миску с молоком – блюдо для новых питомцев Камерона. С лежанки в углу ко мне тут же направились два детеныша черной пантеры, которые потерлись об мои ноги и стали лакать молоко.

– Не поощряй их! – простонал Тео. – С тех пор как Камерон стал Верховным Животноводом, дворец превратился в зоопарк. Эти монстры погрызли мою лучшую арфу!

Бирюзовые глаза Камерона зловеще сверкнули.

– Может, если бы ты писал больше серенад обо мне, а не флиртовал со служками, – сказал он и схватил покрасневшего Тео за шею, – то мои звери не жевали бы твою арфу так часто.

Остальные рассмеялись и закатили глаза, пока Тео притворялся, что пытается вырваться из захвата. Все мы знали, что он предпочел бы остаться в нем.

– Вместо котят вполне могли быть детеныши боевого буйвола, – заметила Майазатель, скатившись с постели и перебирая пожелтевшие от времени свитки. – Так что считай, что тебе повезло. Мы изучали, как можно вывести в империи буйволов с более толстой шкурой. Если мне удастся разработать достаточно большую броню, буйволы могут заменить наши старомодные боевые орудия.

Я нахмурилась.

– Боевые орудия? Для чего?

– На случай, если ты не успокоишь абику, – ответила Майазатель, никогда не щадившая чужие чувства. – И на континенте начнется война. А еще какой-то подстрекатель вмешивается в дворцовые поставки. Зовет себя Черепахой или Крокодилом, что-то вроде того. В любом случае, если уж боевые орудия не отпугнут его от твоих железных рудников, то боевой буйвол, наверняка справится с этим лучше.

– Точно, – сказала я удивленно. – Мы с Дайо… теперь владеем всяким.

– Это не просто всякое, – со смешком сказал Уманса, новый Верховный Казначей. – Семья Кунлео владеет почти всеми природными ресурсами на континенте после образования империи. Рудники, водяные мельницы, лесопилки. Почему, ты думаешь, имперская сокровищница никогда не пустеет? Кунлео получают столько прибыли от самих ресурсов, что им почти не нужно прикасаться к доходам от налогов.

– Ох. – У меня закружилась голова. – Но разве во всех этих местах не работают люди? И разве от них не зависят деревни работников? Как нам с Дайо полагается уследить за всеми сразу?

– А вам и не полагается, – ответила Майазатель радостно. – Знать управляет мельницами и рудниками за тебя. В счет определенной доли доходов, разумеется. Императоры вмешиваются только тогда, когда представители знати нуждаются в поддержке.

– Поддержке?

– В грубой силе. – Она ухмыльнулась. – Например, в боевых буйволах.

– Точно. – Я нервно кивнула. – Ну, как бы там ни было, тебе не нужно читать все эти свитки, я уже прочла половину из них. Я могу передать тебе свои воспоминания о том, что в них говорится.

– Или, – сказала Майазатель, – ты могла бы поручить вопросы обороны мне, поскольку это моя работа, и вместо этого обратиться к двенадцати монархам, ждущим тебя внизу?

Я насупилась и деловито оглядела комнату.

– Уманса, ты нашел свой ткацкий челнок? Ты не можешь чертить свои пророчества без…

– Мой челнок там, где должен быть, – отозвался Уманса сухо. – В отличие от тебя, сестра моя.

– Да почему все так одержимы этим дурацким званым вечером?!

Стиснув зубы, я развернулась, желая покинуть комнату.

И врезалась прямо в чью-то широкую грудь: кто-то стоял в проходе. Когда в ноздри ударил запах кожи и металла, я поморщилась. Ну, вот: моя песенка спета.

– Тар? – Санджит придержал меня за плечи, помогая сохранить равновесие. В свете факелов сверкали золотом и сталью регалии Верховного Генерала. Глаза чайного цвета с беспокойством оглядели мою сорочку: – Солнечная девочка… почему ты не одета?

За его спиной стояла Ай Лин. Она выглядела роскошно в своем парадном наряде. Сестра с тревогой смотрела на меня. Все присутствующие мигом застыли.

Волосы у меня на шее наэлектризовались: мои братья и сестры говорили через Луч. В воздухе пульсировали слова и чувства. Я знала, что они говорят обо мне, но когда я попыталась подслушать, они блокировали меня ментальными щитами. Ощутив прилив раздражения, я надавила Лучом снова – и через их барьер проскользнули обрывки фраз.

«…нужно ее остановить. Она сама не своя с тех пор, как…»

«…справиться с ролью императрицы. Она сильнее, чем Дайо. Но, возможно, мы ошиблись. Не стоило поощрять ее…»

«…защитить ее, даже от нее самой. Даже если это значит…»

Я укрепила свою собственную ментальную защиту, заставив голоса замолкнуть.

– Мне нужно на воздух, – выдохнула я и выбежала прочь, миновав Санджита и Ай Лин.

– Лучше оставьте ее, – услышала я голос Киры вслед. – Я весь вечер пыталась до нее достучаться.

Но Санджит и Ай Лин все равно направились за мной. Я последовала старой привычке, которая выручала меня с детства, когда позолоченные стены Ан-Илайобы начинали меня душить.

Сбежала на крышу.