Читать книгу Искупительница - Джордан Ифуэко - Страница 5

Я поднялась по узкой лестнице, ведущей в верхний сад. Меня тут же обдало ночной прохладой и ароматом цитрусов. Плоскую крышу из песчаника украшали лечебные травы, карликовые пальмы и фруктовые деревья в горшках, аккуратно расположенные между золотых куполов. Тереза из Нонта стояла, покачиваясь, между душистыми лозами кусо-кусо. В лунном свете ее золотые волосы казались почти белыми. Своим Даром она заставляла листья кусо-кусо расти, цвести, увядать и цвести снова, раз за разом, пока они не начинали соответствовать ее строгим стандартам. Когда я выбежала на крышу – Санджит и Ай Лин следовали за мной, – Тереза даже не вздрогнула.

– Ты ведь знаешь, что они правы, – пробормотала она, не поворачиваясь ко мне. Говорила она слегка с придыханием, как принято в Нонте. – Тарисай, ma cherie… ты не можешь прятаться вечно. Хотя в последнее время ты очень мне помогаешь. Ты нашла семена эхинацеи?

– Ты слышала наш спор? – спросила я с ужасом. – Через два этажа?

– Только то, что говорили через Луч, – Тереза показала на лозы. – Мои кусо-кусо сегодня особенно сильны. Я, наверное, могла бы услышать тебя через Луч даже с вершины нонтских гор.

– Поговори с нами, Тар, – убеждал Санджит. Он послал через Луч волну тепла вдоль моего позвоночника, отчего я слегка вздрогнула. – С тобой что-то происходит. Как тебе помочь?

Я закусила губу, глядя на небо цвета темного индиго, усеянное звездами и пульсирующее лавандовыми спрайтами.

– Я не могу, – сказала я наконец. – Я не могу предстать перед всеми этими людьми.

– Перед этими напыщенными королями? – Ай Лин рассмеялась, явно пытаясь разрядить обстановку. – Этими придворными курицами? Поверь, они и в подметки не годятся нашей императрице!

Она говорила вроде бы искренне, но… Ай Лин всегда такой казалась, если хотела.

Это было несправедливо с моей стороны. Ай Лин никогда не использовала свой Дар убеждения на членах Совета. Она вообще редко использовала Дар, хотя людям было сложно в это поверить. За две недели в качестве имперского посла Ай Лин успела успокоить две буйные толпы, собравшиеся у стен дворца, чтобы опротестовать мое правление, убедив их с помощью своих речей. Она заключила торговое соглашение между Сонгландом и Аритсаром, несмотря на вполне понятное недоверие к нам со стороны сонгландцев. Но ее мелодичный голос, быстрый ум и деловая смекалка – это был не Дар. Это была просто она: моя сестра, безупречная Ай Лин из Морейо.

– Прости, что доставила столько хлопот, – пробормотала я и поморщилась, взглянув на ее потрясающий торжественный наряд.

Ткань помялась после забега по лестнице. Свет факелов отражался на ее персиковом шелковом ханьфу – струящемся одеянии ее родного королевства – и на жемчужных украшениях в ее волосах.

Ай Лин в одиночку организовала сегодняшний Вечер Мира. Она убедила всех правителей континента остаться в Ан-Илайобе, вместо того чтобы уехать после срыва церемонии Перемирия. Несколькими этажами ниже, в Имперском Зале, двенадцать правителей ожидали, что я уговорю их присягнуть мне в верности. Связать свои разумы с моим до конца жизни. Но…

– Они думают, что я убила Таддаса, – запротестовала я. – Все они – и придворные, и правители. Все. Как они могут полюбить императрицу, которая хладнокровно кого-то убила?

Ямочки появились на щеках у Ай Лин.

– При дворе, – сказала она, – репутация убийцы – это не всегда плохо.

Я скривилась.

– Я… боюсь даже спрашивать почему.

– Вся разница между убийцей и героем – в том, кто рассказывает историю. – Ай Лин прочистила горло, затем подняла руки, словно обращаясь к тронному залу. Голос ее был спокойным и властным.

– Смерть Таддаса, – произнесла она, – снимает все подозрения в том, что наша императрица-Искупительница находилась в сговоре с Леди. Напротив: императрица Тарисай – наша спасительница. Она помешала опасному преступнику, совершившему государственную измену, сбежать из дворца. Она так ратует за правосудие, так верна памяти Олугбаде… что даже хладнокровно убила собственного наставника. Как смело с ее стороны, – Ай Лин изящно промокнула уголок глаза. – Какое величие!

Я отшатнулась. Меня стошнило в ближайший горшок с пальмой. Ай Лин выругалась и подбежала ко мне, чтобы погладить по спине:

– Великий Ам, Тари, дорогая! Я не подумала. Я не хотела… – Она поморщилась. Уверенность пропала из ее голоса. – А ведь казалось бы, с Даром убеждения я не должна быть такой засранкой.

– Ты не засранка, – проблеяла я. – Ты права. Ты всегда права, а я не справляюсь с ролью императрицы.

Тереза сняла с пояса флакон и запрокинула мою голову, выливая содержимое мне в горло. В ноздри ударил резкий запах мяты – тошнота сразу прошла. Кожу покалывало: Санджит проверил меня своим Даром, ища в теле признаки болезни. Наверное, он нашел только трусость, пульсирующую в жилах.

– Единственное, с чем ты не справляешься, солнечная девочка, – сказал он тихо, – так это с тем, чтобы позволить нам помочь тебе. Мы – твоя семья. Просто скажи, что тебе нужно.

– Пойдемте со мной, – пискнула я. – На торжественный вечер. Все вы.

Ай Лин напряглась.

– Ты ведь знаешь, это плохая идея, – сказала она мягко. – Чем меньше у тебя спутников, тем лучше. Это будет нечто вроде сигнала: ты здесь, чтобы завести новых друзей, а не прятаться за спинами старых. Но Дайо идет, так что ты будешь там не одна. А еще идем мы с Кирой, раз уж мы отвечаем за мирные переговоры с Сонгландом.

Фраза «заводить друзей» звучала слишком буднично для того, что сегодня предстояло. Абику приняли мою жертву при одном условии: я должна стать полноценной Лучезарной – помазать вассальных правителей всех аритских королевств и создать собственный Совет Одиннадцати. Если я не смогу этого сделать, абику решат, что я недостаточно хороша в качестве жертвы. Мирные времена в Аритсаре закончатся.

Я спросила:

– Как эти правители могут полюбить меня, если думают, что я убила человека?

– Ох, Тар. Любовь – восхитительно сложная штука. – Ай Лин положила мою руку себе на лоб, предлагая свои воспоминания. Кислые лица нескольких правителей мелькнули у меня перед глазами. – С самой церемонии Перемирия вассальные правители живут в гостевых виллах в Олуоне. Я решила нанести им визит, – объяснила она. – Разнюхать, что они о тебе думают. Как оказалось, ты произвела хорошее впечатление, когда отменила Указ о Единстве. Но ты также показала себя довольно импульсивной. Слишком старательной. Немного наивной. Другими словами, никто из вассальных правителей не воспринимал тебя всерьез. Ты была для них лишь ребенком, пока…

– Пока я якобы не убила своего наставника. И теперь они меня ненавидят.

– Они боятся тебя, – поправила Ай Лин. – А это гораздо полезнее. Люди не могут любить того, кого не уважают. А страх – ну, это шаг в верном направлении.

– Ай Лин, – пробормотал Санджит, чувствуя своим Даром мою тревогу. – Тереза… не могли бы вы оставить нас ненадолго?

Мои сестры перевели взгляд с меня на Санджита, переглянулись, многозначительно поиграв бровями, и скрылись на лестнице без единого слова.

Как только мы остались наедине, я начала жадно всматриваться в его лицо, задержав взгляд на ушах и изгибе бровей. Я больше никогда не буду упрекать своих братьев и сестер за незаконные романы – я была самой большой нарушительницей из всех. Он улыбнулся мне. В карих глазах читалась усталость. Он распахнул объятия, и я прижалась щекой к его закованной в броню груди, исследуя Лучом его пахнущую землей кожу.

– Я предпочел бы говорить вслух, – сказал он. Взрывные согласные его насыщенного дирмийского акцента напоминали звук барабана. Он издал короткий смешок. – Во всяком случае, сейчас. Остальные хотят как лучше, но мы оба знаем, что они с удовольствием подслушают нас при любой возможности.

– Ты собираешься прочесть мне нотацию. – Я подняла голову, уткнувшись подбородком в его грудь. Меня укололи холодные позолоченные шипы на кожаной броне, подтверждающие его статус Верховного Генерала, но я не возражала. Паника уже покидала меня, вымещаемая спокойным ритмом его сердца. – Я бы не стала, на твоем месте. Кира пыталась весь день, но у нее не очень-то получилось.

– Никаких нотаций, – пообещал он шепотом, касаясь губами моего шелкового платка. – Тар, если не хочешь идти туда, то… не ходи.

Я чуть не упала от потрясения, но его твердые руки меня удержали.

– Ты шутишь. – Я моргнула. – Разумеется, я должна пойти. Это же мой торжественный вечер.

Если мое противоречивое настроение и удивило Санджита, он не подал виду.

– Ты императрица, – сказал он просто, дотронувшись до маски обабирин, спрятанной под сорочкой. – Ты вольна делать что захочешь.

Я покачала головой и произнесла медленно, будто он разучился понимать аритский:

– Судьба всего континента зависит от того, что я скажу на этом вечере. Ты ведь знаешь. Или ты… – Я с подозрением прищурилась. – Или ты пытаешься заставить меня чувствовать себя виноватой, чтобы я туда пошла?

– Говоря противоположное? – Он нахмурился. – Звучит… как-то сложно.

Я рассмеялась.

– Прости, – сказала я, встав на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. – Ты никогда не мыслил, как придворный, для этого ты слишком прямолинеен. Но я не понимаю, Джит: на чьей ты стороне?

– На самой сложной: той, которая поможет тебе выжить. – Он улыбнулся, хотя в голосе его звучала горечь. – Ты то бросаешь вызов демонам из Подземного мира, то планируешь побег из тюрьмы – похоже, ты решительно настроена… подвергать опасности всех, включая себя.

– Я рождена, чтобы подвергать всех опасности.

Его улыбка увяла.

– Ты ведь знаешь, я не имел в виду проклятие твоей матери. Тар… в Аритсаре уже много веков не было никого, похожего на тебя.

Я услышала то, что он не сказал вслух: в отличие от Дайо, я была правителем, которого еще возможно убить.

И я поняла, что он прав. Пока я не помажу свой Совет, я неуязвима только к огню. Но все же…

– Ты ведь поддержал меня в становлении императрицей, – напомнила я. – Еще когда Мелу сказал, что я Лучезарная, а я все отрицала. Так почему ты хочешь, чтобы я сидела сложа руки? Другие правы: я не могу прятаться здесь вечно.

Лицо Санджита превратилось в бесстрастную маску. По коже у меня пробежал холодок: я ненавидела, когда это случалось. Каждый раз, когда Санджит хотел, но не мог что-то сказать – или сделать что-то, что он не мог полностью контролировать, – вокруг него словно воздвигалась стена, как зачарованный неприступный барьер вокруг усадьбы Бекина. Когда мы были младше, эта стена появлялась чаще – Санджит тогда был еще кандидатом в Детском Дворце, опасающимся собственного Дара. Он мог чувствовать физические изъяны любого человека, и чтобы избежать искушения, он научился закрываться от мира каждый раз, чувствуя злость, беспомощность или и то и другое сразу.

Годами я пыталась разрушить эту стену. Но с тех пор как я предложила себя абику в качестве жертвы как последняя Искупительница Аритсара… пропасть между нами снова начала расти. Иногда я чувствовала эту стену даже во сне, когда мы лежали ночами в объятиях друг друга.

Наконец он вздохнул, опустив плечи, и барьер разрушился. Он провел пальцами по своим темным кудрям.

– Правда в том, – сказал он странным хриплым голосом, – что в Ан-Илайобе тебе угрожает опасность. Даже здесь, в наших апартаментах. Я удвоил охрану у каждого входа во дворец. В каждом коридоре стоят имперские гвардейцы. Но я так и не выяснил, как создание, убившее Таддаса, сюда проникло. А теперь еще этот Крокодил с его восстанием…

Я нахмурилась, вспомнив: Майазатель говорила что-то о новоявленном народном мстителе.

– Крокодил?

Он моргнул, как будто сожалея, что заговорил об этом.

– Один проблемный парень. – Он небрежно отмахнулся. – Вызывает беспорядки в королевствах. Не волнуйся, я с этим справлюсь. У тебя, видит Ам, и своих хлопот хватает.

Я нахмурилась было, но затем со двора внизу раздалась музыка гриотов, и сердце у меня упало.

– Ты правда думаешь, что я могу завоевать симпатию этих монархов? – Тяжело сглотнув, я уставилась в темноту. – Сомневаюсь, что они горят желанием со мной общаться после случившегося с Таддасом. Неважно, что говорит Ай Лин: время для торжества сейчас явно неудачное.

– Ты не могла не попытаться его спасти, – ответил Санджит монотонно. – Это то, кто ты есть.

– Ты думаешь, я поступила глупо, – обвинила я его. – Ты думаешь, что мне стоило оставить Таддаса в покое. Позволить ему умереть за мои ошибки.

Я видела, как он задумался о чем-то, но тут же подавил возникшую мысль, тщательно контролируя выражение своего лица.

– Скажи это, – велела я.

Он отвел взгляд.

– Сказать что?

Я вздохнула и обняла его за шею, улыбнувшись.

– То, о чем ты там думаешь, Санджит из Дирмы. То, что ты не знаешь, как подсластить.

Он оглядел меня своими глубоко посаженными карими глазами. Мурашки бежали по коже вслед за его взглядом – от ключиц до ярко-синих узоров у меня на руках. Затем он прильнул к моим губам своими, отчего армия стрекоз закружилась у меня в животе. Поцелуй был медленным и вдумчивым. Как медитация.

– Хорошая попытка отвлечь. – Я глотнула воздуха, зная, что своим Даром Санджит чувствует мой участившийся пульс. – Но тебе все равно придется сказать это.

Он мягко рассмеялся, уткнувшись подбородком мне в макушку.

– Я думал о том, – сказал он, – что люди будут умирать за тебя, и тебе стоило бы к этому привыкнуть.

Я напряглась в его объятиях.

– Потому что я проклятая Лучезарная, всюду сеющая смерть?

– Нет.

Он показал мне воспоминание: день моего Первого Указа его глазами. Его сердце переполняли страх и изумление, пока толпа зрителей в Имперском Зале скандировала мое имя: «Идаджо. Идаджо. Тарисай Идаджо».

– Тебе стоит смириться с этим, потому что люди готовы умереть за то, во что верят. Ты привыкла к чужой ненависти. Но, Тар… однажды тебе придется нести бремя гораздо более тяжкое.

Он показал вниз, на двор, сияющий праздничными огнями, где не меньше сотни людей думали, что я завоюю их сердца.

– Тебе придется привыкнуть к любви.