Читать книгу Неистовые джокеры - Джордж Мартин - Страница 7

9:00

Дженнифер набрала номер, которым за прошлый год пользовалась едва ли с полдюжины раз, но помнила наизусть. Трубку сняли на третьем гудке, и хорошо поставленный бархатный голос с еле уловимым бруклинским акцентом ответил:

– «Счастливый скупщик».

– Здравствуйте, Грубер.

Голос мгновенно зазвучал по-новому, стал низким и елейным:

– Дух, дорогая! – Он назвал Дженнифер псевдонимом, который она себе придумала. – Давненько я вас не слышал. Как поживаете?

– Прекрасно.

Дженнифер всегда старалась отвечать ему с предельной краткостью. Леон Грубер ей не нравился, несмотря на то, что постоянно демонстрировал свои и без того очевидные чувства к ней. Это был пухлый и приземистый кокаинист с одутловатым лицом и степенью магистра изобразительных искусств, полученной в Колумбийском университете. Он работал в ломбарде, который унаследовал от своего отца – при весьма подозрительных, насколько слышала Дженнифер, обстоятельствах. Ему она сбывала краденое. Он так и не прекратил попыток заигрывать с ней, несмотря на ледяную любезность, с которой она держалась во время всех их деловых встреч.

– У вас что-то есть для меня? – спросил он.

В его устах этот вопрос прозвучал почти непристойно. Наверняка сейчас облизывает пухлые губы.

– Почтовые марки, – ответила она сухо.

– Сколько?

Его тон стал деловым, но в голосе при этом послышалось нечто вроде вздоха.

– Приблизительно на два миллиона по каталогу.

Повисло долгое молчание; когда Грубер наконец заговорил, его голос снова изменился. За его словами крылось что-то такое, чего Дженнифер никогда прежде не слышала, отчего его тон показался ей еще более холодным и расчетливым, чем обычно.

– Вы поражаете меня, дорогая. Скажите, вы их взяли у торговца или из коллекции какого-нибудь частного лица?

– Не ваше дело.

– Что ж, у каждого из нас есть свои секреты, верно?

– Мои секреты – это мои секреты, – отрезала Дженнифер, начиная сердиться. – Если вас не интересуют марки, я всегда найду того, кого они интересуют.

– О, они меня интересуют. Очень интересуют. Меня интересует все, что связано с вами, моя дорогая Дух.

Девушка поморщилась. Она почти представляла себе сцены, проплывающие в его одурманенном кокаином сознании.

Грубер продолжал:

– Вы – очень, очень, гм, интригующая особа. Появляетесь из ниоткуда и менее чем за год становитесь самой искусной воровкой в городе. Мне очень повезло, гм, сотрудничать с вами, и я очень, очень заинтересован в этих марках. Но, к сожалению, сегодняшнее утро у меня занято. Я жду одних людей. Можете подойти часикам к одиннадцати? Возможно, мы пообедали бы вместе после того, как я взгляну на ваш товар.

– Возможно. – Пока не стоит восстанавливать его против себя. – В одиннадцать часов. Я буду.

– Жду с нетерпением, дорогая.

Последняя его фраза продолжала приторно-сладко звучать у нее в ушах, хотя она уже положила трубку. В его словах ей почудилось более нетерпеливое предвкушение, чем обычно. Пора найти себе нового скупщика. Сколько можно выносить его сальные замечания? Наверное, Грубер совсем одурел от своего кокаина. Он принимает его такими дозами, что в один прекрасный день у него просто-напросто не выдержит сердце.

Фортунато взглянул на часы. Для этого ему пришлось прижать руку к груди – такая стояла давка. Шел десятый час. Когда он снова поднял глаза, мир превратился в калейдоскоп. Его окружали яркие цветные пятна, то и дело складывавшиеся в новый узор, непредсказуемый, но не вполне случайный.

Когда Каролина сказала ему про День дикой карты, он не придал этому никакого значения – и был не прав. Теперь они с Бреннаном застряли посреди этой пестрой толпы. Через каждые две минуты его подмывало нарушить собственное правило – не демонстрировать свои способности на публике. Отчего бы не подняться над толпой и полететь обратно, в тишину и покой своей квартиры?

Потом он вспомнил об Астрономе, который, возможно, находился всего в нескольких ярдах от него и как раз готовился совершить очередное убийство, после которого станет еще сильнее.

Впереди Хестер-стрит пересекалась с Боуэри – прямо посреди Джокертауна. Полицейские заграждения перекрывали боковые улочки, хотя толпа туристов была такой плотной, что никакая машина не смогла бы проехать, даже если бы очень захотела. Одеты туристы были преимущественно в шорты, кроссовки и кошмарные футболки, так что их можно было бы принять за участников соревнований по легкой атлетике, если бы не лишний вес, фотоаппараты, которыми они были увешаны, и шапочки с идиотскими лозунгами.

– Глянь-ка вот на этого, – сказал один из них, указывая на Фортунато, надпись на его шляпе сообщала, что «Ходить в ресторан – это здорово!».

Фортунато сразу захотелось вывернуть желудок невежи наизнанку и так и оставить его болтаться изо рта на пищеводе, разбрызгивая в разные стороны кровь, слюну и утренний завтрак этого субъекта. «Спокойно, – сказал он себе. – Не обращай внимания».

Как это обычно и бывает у джокеров, шествие уже превратилось в настоящий балаган. Официальные платформы с декорациями должны были ждать на Кэнэл-стрит, но вся улица уже была запружена стихийными шутовскими фигурами, наиболее заметной из которых был двадцатифутовый резиновый фаллос, розовый и блестящий, направленный вверх под углом примерно в шестьдесят градусов. Он стоял на деревянной платформе, и три джокера в масках пытались пропихнуть ее сквозь толпу. Пенис был раздвоенный, и между двумя головками висела табличка, призывающая: «Отсосите, натуралы». Четвертый джокер стоял на платформе и забрасывал толпу какими-то предметами, с виду похожими на использованные презервативы. Две группки людей пытались пробиться к платформе – одна состояла из полицейских, другая – из возмущенных туристов.

– Вот он!

Бреннану пришлось кричать Фортунато прямо в ухо, чтобы тот мог расслышать его. Фортунато повернулся и увидел Джуба – тот сидел на крыше своего киоска, маленький и толстенький, с поблескивающими в лучах утреннего солнца клыками.

– Спасибо.

Фортунато расчистил небольшой пятачок перед киоском, потом сложил руки рупором и крикнул:

– Можешь спуститься на минуточку?

Джуб пожал плечами и принялся сползать вниз. Фортунато протянул руку и придержал его за черную щиколотку, чтобы тот не упал, и в момент прикосновения ощутил странную вибрацию. Их глаза встретились, так что чернокожий туз невольно прочитал его мысли.

– Да, – ответил он на невысказанный вопрос. – Теперь я знаю.

Джуб по прозвищу Морж не был человеком.

– Я видел тебя в «Хрустальном дворце», – сказал Джуб. – Но официально мы друг другу не представлены. – Он протянул руку. – Ты умеешь хранить секреты?

– В основном меня занимают только мои собственные дела, – ответил Фортунато. – Доктор Тахион знает?

– Кроме тебя, об этом не знает никто. Полагаю, мне остается лишь надеяться, что ты не надумаешь выдать меня.

Лицо Джуба стало непроницаемым: к ним подошел Бреннан со словами:

– Кристалис говорила, что ты…

– Я видел Астронома. – Маслянисто-черная, покрытая пучками рыжеватой щетины голова Джуба закивала вверх-вниз. – Сегодня около пяти утра. Я забирал в типографии «Инквайер». Он выходит каждый понедельник… – Фортунато нетерпеливо кашлянул. – Он сидел на заднем сиденье черного лимузина, который ехал в направлении Второй авеню.

– С чего ты взял, что это был он? – Морж заколебался, и Фортунато подкрепил свой вопрос ментальным приказом: Расскажи мне всю правду.

– Я… я ходил на их собрания. Египетских масонов. Мне показалось, что у них есть… одна вещь, которая была мне нужна.

Раздавшийся внезапно грохот заставил инопланетянина испуганно шарахнуться. Фортунато оглянулся. На противоположной стороне Хестер-стрит огромная стеклянная витрина градом осколков осыпалась прямо на тротуар. Из магазинчика выскочили четверо азиатского вида подростков в синих атласных куртках. Тот, что выбежал последним, полицейской дубинкой разбил стеклянную дверь.

– Будешь знать, как тягаться с «Цаплями»! – крикнул он.

Они бросились в толпу и растворились в ней.

Бреннан раскрыл свой кожаный чемоданчик и собрал из двух половинок лук – все это в мгновение ока. Но все равно стрелять было уже поздно. Он сложил лук обратно и снова повернулся к Фортунато. Тот и бровью не повел.

– А ты не шутил, – проговорил Джуб. – Тебя действительно интересуют только свои дела.

– Я не вмешиваюсь, когда не знаю точно, что происходит, – пожал плечами Фортунато. Его сила впервые проявилась в шестьдесят девятом году. Несколько месяцев он участвовал в нелегальном политическом движении, пытаясь положить конец массовой бойне джокеров во Вьетнаме. В этом деле была замешана женщина, и когда она исчезла, он тоже порвал с движением. И с тех пор ни во что больше не вмешивался. – Если бы я хотел стать полицейским, я бы им стал. Думаю, нам с тобой нужно как-нибудь сесть и серьезно поговорить, когда будет немного потише. А пока держи ушки на макушке. Если снова увидишь Астронома или кого-нибудь из тех, кто работает на него, звони Тахиону. Он найдет меня. Ладно?

Инопланетянин кивнул.

– И ради бога, – добавил Фортунато, – не делай такое кислое лицо.

Спектор медленно поднимался по ступеням станции метро, поглядывая по сторонам. «Джек Дэниеле» не помог. Он видел, как убивает Астроном; несколько раз даже сам участвовал в этом. Старик мог разорвать его на куски куда быстрее, чем включится его способность регенерировать. Содрогнувшись всем телом, он побрел дальше. Ломбард Грубера находился всего в нескольких кварталах от станции.

На Флэтбуш-авеню было тихо и почти пустынно. На крыльце играл мальчик – в одной руке он держал самолетик, в другой – игрушечный дирижабль. Он воткнул самолет в бок дирижабля и закричал:

– Я не могу умереть, я еще не посмотрел «Историю Джолсона»!

Спектор покачал головой. Он никак не мог понять, отчего все считали Джетбоя героем. Этот недоносок попытался помешать распространению вируса над Нью-Йорком, но у него ничего не вышло. Он все испортил. И за это получил памятник и стал кумиром миллионов.

– Джетбой был неудачником! – крикнул он мальчишке.

Ребенок посмотрел на него, собрал игрушки и юркнул в дом.

Спектор запустил руку за пазуху серого костюма и вытащил маску в виде черепа. Он надел ее, когда очутился напротив ломбарда.

Спектор быстро перешел улицу и толкнул дверь. Она оказалась заперта. Он несколько раз громко постучал и прислушался. Ни звука. Он снова постучал. На этот раз послышались тяжелые торопливые шаги. Щелкнул замок, и дверь чуть приоткрылась.

– Я занят. Приходите позже, – сказал Грубер.

– У тебя кокаин на лацкане, – заметил Спектор, указывая на твидовый костюм. Он вставил ногу в щель между косяком и дверью. – Это Спектор. Я хотел кое-что купить.

Владелец «Счастливого скупщика» открыл дверь и тут же захлопнул ее за гостем.

– Купить? Это что-то новенькое. О чем речь?

– Автоматический пистолет и бронежилет в придачу. – Спектор оглядел полутемную захламленную комнатку, пропахшую запустением и приторным одеколоном. – Как ты ухитряешься что-то здесь отыскать?

– Все важные дела ведутся в другом месте.

Он был толстый и мягкий, следовательно, заслуживал ненависти. Спектор пошел следом за коротышкой, сосредотачиваясь на своей боли.

В соседней комнате Грубер открыл шкаф и вытащил пистолет.

– «Ингрэм Мак-11» с наплечной кобурой. С обычного покупателя я взял бы восемь сотен, но ты можешь забрать его в обмен. Надеюсь, скоро ты кое-что мне принесешь.

Спектор взял «ингрэм» в руки и оглядел его. Пистолет был тщательно смазан и приятно оттягивал руку.

– Угу. А бронежилет?

– Увы.

Спектор очень надеялся, что бронежилет спасет его, если Астроном попытается вырвать у него сердце. Ему, как всегда, не повезло; обычно бронежилеты в этой лавочке имелись.

– А пули?

– Держи. – Толстяк передал ему запечатанную упаковку. – Зачем тебе вдруг понадобился пистолет? Ты ведь туз, так что это кажется, гм, излишним.

Заметив, что скупщик краденого тщательно избегает его взгляда, Спектор схватил его за уши и подтянул к себе. Грубер левой рукой попытался выдавить ему глаза, а правой выхватил из-за пазухи пистолет двадцать второго калибра. Спектор перехватил правую руку противника и направил ее ему в живот. Прозвучало два выстрела – что ж, от таких ран толстяк будет умирать очень долго. Потом повернул голову Грубера лицом к себе.

– Нет, – сказал тот, зажмурив глаза. Спектор ударил торговца в горло, повалил на пол. Наступив на запястья, пригвоздил свою жертву.

– Не убивай меня. Пожалуйста, не убивай.

– Ты уже мертв.

Грубер завизжал, но было уже слишком поздно: их взгляды встретились. Спектор обрушил воспоминания о собственной смерти на поверженного противника, проецируя свою агонию на тело толстяка, убеждая его, что он умирает. Пухлая плоть Грубера поверила. Глаза у него закатились, он задыхался, спустя минуту все было кончено.

Спектор взглянул на письменный стол. Толстяк записал в блокноте одно-единственное слово: «марки». Ну и что это значит?

Он надел кобуру и спрятал в нее «ингрэм». При встрече с Астрономом пистолет может помочь – или нет. Он закрыл и запер решетку, натянул маску и вышел через заднюю дверь.

«Кретин! Надо же быть таким идиотом!» – клял себя Джек, пробираясь сквозь толпы людей. Злость на самого себя не утихла до сих пор. Он оглядывал Восьмую авеню, насколько это вообще было возможно. Молоденькой девушки и мужчины в пурпурном костюме и щегольской фетровой шляпе и след простыл.

Он еще не звонил сестре – Элуэтте придется подождать. Но один телефонный звонок Джек все же сделал – на его взгляд, весьма полезный. Если бы Вонищенке с ее животными удалось хотя бы заметить его племянницу… Об остальном он бы позаботился. Язык, казавшийся шершавым, пробежал по зубам, которые были чуть более многочисленными, острыми и длинными, чем полагалось.

Самообладание. Теперь ему удалось взять себя в руки. Покинув здание автовокзала, он начал поиски наудачу, пытаясь пробиться сквозь толпу сначала в одном направлении, потом в другом. Затем человеческая часть его сознания взяла верх над настойчивым разумом рептилии. Нужен план. Надо попробовать поискать в центре. Возможно, какую-то зацепку даст Фортунато. Джек не был уверен, что мужчина, которого он принял за сутенера, искал красоток для чернокожего туза; он вообще не стал бы утверждать, что незнакомец имеет что-то общее с этой индустрией, но попробовать стоило. Мужчина, который увел Корделию, обнаружит, что легче двигаться по течению толпы, которая направляется к Джокертауну. Сейчас на Восьмой народу было меньше, чем на других улицах. В конце концов Джеку все равно придется продумать разумный маршрут через весь город. Но пока что он полагался на свое чутье.

И не зря.

Джек подошел к пересечению Восьмой авеню с 38-й улицей, и на другой стороне мелькнула приметная шляпа – она чуть покачивалась, как будто ее хозяин в замешательстве оглядывался по сторонам. А вот и знакомый затылок – водопад блестящих черных волос. Его обладательница убегала. Латиноамериканец бросился за ней.

Джек, не отрывая от них глаз, рванулся на проезжую часть. Чья-то рука ухватила его за плечо и довольно грубо втащила обратно на тротуар. Желтая машина такси, с гудением пронесшаяся мимо, едва не проехалась по носкам его стоптанных башмаков.

– Осторожней, приятель! – сказал здоровенный джокер, стоявший рядом с ним. – Эти таксисты вечно носятся сломя голову. Что сегодня, что всегда.

Теперь на перекрестке было полно машин – подъехали последние такси, которым удалось пробиться сквозь толпу. Машины выстроились в обоих направлениях. Двадцатипятидолларовый штраф за создание помех движению, похоже, никого не пугал.

– Когда полицейские нужны, вечно ни одного нет поблизости, – заметил кто-то.

Джек, петляя, перебежал перекресток, как хороший нападающий. «Джетс» гордились бы мной, – подумал он ни с того ни с сего. – В этом сезоне они запросто могли бы выпустить меня на поле». Оказавшись на другой стороне 38-й улицы, он понял, что не видит ни Корделии, ни шляпы.

Черт! Джек оглянулся по сторонам в поисках какой-нибудь из пичужек Вонищенки, или кошки, или белки – хоть кого-нибудь.

Когда голуби нужны, вечно ни одного нет поблизости.

Выбрав себе костюм из вороха хранившихся у Джека грязных и поношенных разномастных пальто, штанов и рубах, Вонищенка натянула поверх слипшихся сосульками волос кепку, велела кошкам оставаться дома и по туннелям, которые проходили мимо этого убежища, выбралась наверх. Долгие годы жизни под землей делали ее шаги уверенными, она пользовалась зрением крыс, обитавших в этих туннелях, чтобы искать дорогу. Когда она находилась под землей, у нее по целым дням не возникало необходимости пользоваться собственным зрением. К тому же она старалась насколько возможно избегать общения с толпами людей, которыми кишела поверхность земли, как туннели и норы кишели ее друзьями-животными.

Вонищенка взялась за ступеньку лестницы, ведущей в верхний мир, и принялась карабкаться. Она чуть приподняла крышку люка, огляделась и увидела в переулке лишь какого-то спящего бродягу. Выбравшись наружу, женщина поставила крышку на место и побрела по переулку в направлении заполненной людьми улицы. В былые времена она могла бы найти и более прямой путь к офису Розмари Малдун, расположенному в здании конторы прокурора округа. Но сегодня на улицах было полно разгоряченного народу. Лица многих скрывали причудливые маски, некоторые предпочли нарядиться в маскарадные костюмы. Она обругала толпу и без труда расчистила себе дорогу к юридическому центру. Вирус, который дал ей способ выжить, одновременно вычеркнул ее из мира людей. Иногда она сожалела об этом, но большую часть времени – нет.

Прошмыгнув мимо охранника незамеченной, Вонищенка присоединилась к толпе, ожидавшей лифта. Затем, низко опустив голову и искоса поглядывая по сторонам, надежно скрытая от охранника за этой толпой в строгих костюмах-тройках, она двинулась к лестнице. На то, чтобы пешком подняться на восьмой этаж, ушло несколько минут, но ей не нравилось ездить на лифте.

Вместо давно знакомой секретарши, которая знала, что Вонищенка – старая клиентка Розмари еще с тех времен, когда та была социальным работником, за стойкой сидел незнакомый черноволосый красавец в коричневом костюме. Когда она подошла, он яростно лупил по кнопкам телефона.

– Черт! Еще один сорвался. Тому, кто изобрел кнопку удержания звонка, следовало бы оторвать голову. Вы согласны? – Он не поднимал головы от аппарата. – Хотя мне, как адвокату, не следовало бы говорить таких вещей. – Наконец он все же поднял на нее глаза, и на его лице на миг промелькнуло удивление. – Добрый день. Чем могу вам помочь? – Он улыбнулся грязной оборванке. – Вы уверены, что попали на нужный этаж? Это офис прокурора округа. Кого вы ищете?

Вонищенка опустила голову и произнесла хриплым и слабым голосом:

– Розмари.

– Розмари? Я здесь недавно, но Розмари здесь, по-моему, всего одна – Розмари Малдун. Она – помощник прокурора. – Он с сомнением взглянул на телефон. – Я, э-э, могу попробовать позвонить ей, но…

– Розмари.

Голос бродяжки окреп, в нем прозвучали сердитые нотки. Когда он снова поднял голову, то на долю секунды встретился взглядом с парой ясных и пронзительных черных глаз.

– Я сделаю все, что будет в моих силах. – Зазвонил телефон. – Пол Гольдберг. Приемная прокурора округа. Чем могу помочь?

Вонищенка направилась к двери за спиной у Гольдберга, но дверь сама распахнулась в тот самый миг, когда она потянулась к ручке.

Женщина, стоявшая на пороге, была совсем маленькой, почти на три дюйма ниже Вонищенки. Та знала это, поскольку как-то раз им пришлось обменяться одеждой. Цвет глаз у Розмари мог изменяться от темно-карих до ореховых – в зависимости от настроения хозяйки. Сегодня они были темными и решительными.

– Привет. Рада тебя видеть. Заходи. Я буду через минуту. – Розмари Малдун придержала Вонищенке дверь. Прежде чем войти в кабинет, женщина оглянулась. Розмари кивнула. – Пол, позвони в бюро по временному найму еще раз. Скажи, что, если кто-нибудь не будет здесь через пятнадцать минут, мы воспользуемся услугами другой фирмы. Это просто стыдно.

– Да, мисс Малдун. Надеюсь, я не обидел вашу клиентку.

Он сконфуженно улыбнулся Вонищенке, которая резко мотнула головой.

– Пол, друг мой, – попросила Розмари. – Если кто-нибудь будет мне звонить, подержи их на линии, ладно?

Красавец за стойкой со вздохом кивнул.

– Конечно, мисс Малдун. До встречи, мисс, – сказал он Вонищенке.

Она взглянула на него еще раз – он уже бросился снимать трубку с надрывающегося телефона, – развернулась и поплелась в кабинет Розмари.

– Доннис в отпуске, и у нас тут творится черт знает что. – Розмари закрыла дверь и подошла к столу. – У нас и без того людей не хватает, а наш новый сотрудник вынужден отвечать на звонки, вместо того чтобы изучать дела. – Розмари присела на угол стола. – Мне предложили новый ковер взамен этой кошмарной зеленой дерюги. Я вместо этого взяла в штат еще одного юриста.

– Неплохой выбор.

Вонищенка пристроилась на краешке стула. Потом сняла кепку и откинула с лица волосы.

– Как Джек?

Розмари протянула руку и взяла у Вонищенки кепку, затем надела ее на голову и вопросительно взглянула на посетительницу. Та покачала головой.

– С твидовым костюмом не смотрится. – Вонищенка откинулась на спинку с такой осторожностью, как будто опасалась, что стул опрокинется. – Нормально, наверное. Мы в последнее время не очень много общаемся. Он только сейчас мне звонил. Ищет племянницу, которая уехала из дома в Нью-Йорк.

Розмари вскинула бровь.

– Ее зовут Корделия Чейссон. Шестнадцать лет. Наивная девочка из Луизианы. Джек говорит, она очень хорошенькая – высокая, стройная, черноволосая и темноглазая. Больше он ничего не сказал. Голос у него был расстроенный.

– Я сообщу в полицейские участки, – кивнула Розмари. – Хоть так. Сейчас слишком много детей сюда сбегает.

Она взяла со стола авторучку.

Вонищенка одобрительно кивнула.

– Как тебе жизнь вдали от улицы?

– Кто сказал, что я теперь вдали от улицы? С этой работенкой я никуда от нее не денусь. – Розмари вздохнула и продолжила вертеть в пальцах авторучку. Ее мысли явно были заняты чем-то другим. – Мясник – помнишь дона Фредерико? – убивает любого, кто угрожает его власти. Это не дело. Мы больше не контролируем Джокертаун полностью. Кто-то настраивает джокеров против нас. Их, разумеется, просто используют.

– Джокеров всегда используют. Они или величайшее угнетенное меньшинство этого столетия, или чума, которую нужно искоренять. – Вонищенка вперила в нее взгляд немигающих черных глаз.

Розмари продолжала:

– Надеюсь, с этим подонком Мясником произойдет какой-нибудь несчастный случай. Поскользнется в ванне или еще что-нибудь в этом роде.

– Он всегда был скотиной. – Вонищенка невесело улыбнулась Розмари. – Несмотря на то что наше с ним знакомство было совсем кратким, не могу сказать, что он произвел на меня хорошее впечатление. Если я что-нибудь услышу, то дам тебе знать. Обычно я обхожу Джокертаун стороной, но крысам там нравится. Есть чем поживиться.

– Пожалуйста, без подробностей. – Розмари нахмурилась. – Хочешь узнать, что у меня еще в жизни интересного? Сегодня мне сообщили о каких-то ценных книжках. Понятия не имею, чьи они, но «Цапли» хотят их заполучить. А если их хотят «Цапли», то и я тоже хочу. Ты умудряешься услышать самые странные вещи, так что если тебе что-нибудь станет об этом известно, буду тебе очень признательна. – Розмари не смотрела в темные глаза Вонищенки. – У меня такое чувство, будто я использую тебя, Сюзанна, но ты знаешь то, чего не знает больше никто. Спасибо тебе.

– У меня много глаз и ушей. Ты – мой друг. Кроме тебя у меня есть еще только один друг – среди людей. Я хочу помочь тебе.

– И куда только смотрит этот Джек? – сказала Розмари. – Что с ним такое? – Она сочувственно покачала головой. – Ты не думала о том, чтобы обратить внимание на кого-нибудь другого?

– Может быть, на кого-нибудь из благотворительной миссии? – Вонищенка снова сбросила волосы на лицо и водрузила на голову кепку. Потом поднялась и расправила замызганную клетчатую юбку, которую она надела поверх хлопчатобумажных рабочих брюк. – Или в каком-нибудь баре для одиночек. Я могла бы даже создать новое течение в моде.

– Прости.

Розмари спрыгнула со стола и коснулась плеча Вонищенки. Та отстранилась.

– Я много лет была одна. Переживу. И потом, кошкам так будет лучше. – Вонищенка показала зубы, белые и острые. – Я буду держать тебя в курсе.

Розмари открыла дверь и проводила ее до секретарской стойки.

– У меня через двадцать минут судебное заседание. Позвони, если тебе что-нибудь понадобится, ладно?

Сутулая и прихрамывающая уличная бродяжка кивнула ей, втянула голову в плечи и поковыляла прочь. При звуке ее шагов Гольдберг вскинул голову.

– Надеюсь, мы с вами еще увидимся. Всего доброго.

Услышав эти слова, женщина повернула голову и недоверчиво уставилась на него.

– Да, мне тоже не верится, что я это сказал. – Он озорно усмехнулся и в комической растерянности пожал плечами, и в эту секунду снова затрезвонил телефон. – Пока.

Медленно спускаясь по лестнице, Вонищенка гадала, нашел Джек Корделию или нет. Пропавшие девушки, пропавшие книжки. Все что-то или кого-то ищут. Хорошо, когда тебе нечего – и некого – терять.

Джокеры начали казаться ему на одно лицо. Впрочем, как и натуралы, переодетые и загримированные под джокеров.

Джек растерянно поморгал глазами. Пытаться разглядеть все лица, которые попадались ему навстречу, – все равно что просмотреть больше шести рядов книжных корешков в магазине «Стрэндз». Через некоторое время в глазах начинает рябить, и цвета, размеры, заглавия становятся неотличимы друг от друга. Он видел уйму обладательниц черных волос – но только не тех самых черных волос. Он видел уйму фетровых шляп, панам, кепок – но ни одна из них не была той, что ему нужна.

На углу 10-й Уэст он чуть не столкнулся с подростком, спешащим на восток.

– Смотри, куда прешь, педрила, – бросил парень.

Джек изумленно уставился на него.

– Меня не проведешь, – заявил подросток. – Можешь даже не пытаться.

Джек начал обходить подростка, поскольку тот явно не собирался уступать ему дорогу. Парнишка был невысок ростом и тощий, как хорек. Запавшие щеки, глаза цвета дождевой воды, весь напряженный, словно сжатая пружина, – настоящий беспризорник, а не эти раскрашенные ряженые, трясущие своими карнавальными лохмотьями.

– Смотри, куда прешь, – повторил он.

Едва Джек оставил парня позади, какой-то прохожий толкнул его. Джек пошатнулся и рукой задел локоть подростка. Тот отскочил и вскинул руки в жесте, похожем на прием из какого-нибудь боевого искусства.

– Не трожь меня, гомик!

Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом Джек кивнул, отступил на шаг и пошел дальше. Он не оборачивался, но чувствовал, что мальчишка смотрит ему в спину своими прозрачными, злыми, ненормально пронзительными глазами.

В «Хрустальном дворце» пахло так, как пахнет по утрам в любом баре: застоялым табачным дымом, пролитым пивом и дезинфекцией. Фортунато нашел Кристалис в темном углу, где женщина, из-за своей прозрачной кожи, была почти невидимой. Они с Бреннаном уселись за столик напротив нее.

– Значит, ты получил мое сообщение.

Ох уж этот ее нарочитый акцент выпускницы частной английской школы!

– Получил, – ответил Фортунато. – Только след уже простыл. Астроном сейчас уже может быть где угодно. Но я надеялся, что у тебя может оказаться для меня еще что-нибудь.

– Возможно.

– Тебе знаком придурок, который зовет себя «Несущий Гибель»?

– Да. – Его ногти впились в пластиковую поверхность стола.

– Он был здесь около часа назад. Саша прочитал его мысли: «Этот старый извращенец из меня котлету сделает».

– Старый извращенец – наверняка Астроном.

– Согласен. Вид у этого Несущего Гибель был совершенно ненормальный. Саша говорит, у него просто голова пухла от мыслей.

– Ты хочешь сказать, что это еще не все, – уточнил Фортунато.

– Да, но все, что дальше, – не бесплатно.

– Деньги или постельные утехи?

– О, мы сегодня дерзим? Что ж, пожалуй, мой ответ – утехи. А в честь праздника я даже открою тебе кредит.

– Ты же знаешь, я всегда отдаю свои долги, – сказал Фортунато. – Рано или поздно.

– Так или иначе, я не люблю брать плату за плохие новости. Еще одна мысль, которую прочитал Саша, была такой: «Может быть, ему сейчас будет не до меня? Даже Астроному не так-то легко расправиться со всеми одновременно».

– О господи, – только и сказал Фортунато.

Дэниел Бреннан взглянул на него.

– Ты полагаешь, что он собрался выйти на охоту.

– Меня удивляет только, что он терпел так долго. Должно быть, дожидался Дня дикой карты – из идиотского пристрастия к театральным эффектам. Еще что-нибудь?

– Не об Астрономе. Но это уже совершенно из другой оперы. Это скорее даже твоя вотчина, Йомен. Сегодня утром мне позвонили и посоветовали держать ушки на макушке на предмет одной украденной книги. Вообще-то их три. Две из них – кляссеры с редкими марками. Но звонившего, похоже, больше всего интересовала третья книга. Размером она с обычную школьную тетрадку, синего цвета с узором в виде стеблей бамбука.

– А кто звонил? – уточнил Бреннан.

– Неважно. Меня интересует та группа, к которой он, по всей видимости, принадлежит. Мне пришлось задействовать кое-какие рычаги и потратить кое-какое время, но я все же выяснила название.

– Назови цену.

– Информация за информацию. Думаю, если мы поделимся друг с другом тем, что нам известно, то оба останемся в выигрыше. Только не вздумай что-нибудь от меня утаить. Я все равно узнаю.

– Идет.

– Тебе что-нибудь говорит название «Сумеречный кулак»?

Дэниел покачал головой.

– Почти ничего. Так, слышал его несколько раз в китайском квартале, вот и все.

– Ладно. – Кристалис кивнула. – Думаю, я упомянула достаточно серьезное в этой организации имя. Его зовут Лазейка. Это что-нибудь вам говорит?

Фортунато покачал головой. Бреннан уставился взглядом в стол.

– Да, – ответил он наконец. – Я о нем слышал. Настоящее его имя – Лэтхем. Адвокатская контора «Лэтхем и Стросс». Суть в том, что никому доподлинно не известно, это вирус дикой карты лишил его всех человеческих чувств или он просто очень-очень хороший адвокат.

Кристалис кивнула.

– Честная сделка. Еще один раунд?

– Сначала ты, – предложил Бреннан.

– По чистейшему совпадению сегодня утром мне позвонил еще один человек. Его зовут Грубер. Он – хозяин ломбарда, правда, думаю, это всего лишь прикрытие. Одна женщина-туз пыталась продать ему сегодня утром какие-то кляссеры, полные марок. Ее прозвище – Дух. Она воровка. Совсем еще девочка и, похоже, отхватила кусок не по своим зубам. Любой, у кого окажутся эти книги, получит огромное могущество.

– Или лишится жизни, – заметил Дэниел.

– Продолжай, умоляю! – сказала Кристалис. – Я внимательно слушаю.

– Об остальном ты, вероятно, уже догадалась, – продолжил Бреннан. – Может быть, тебе не хочется называть имя. Это очень опасное имя. И, следовательно, стоит очень дорого.

– Произнеси его, – велела прозрачная женщина.

– Кин, – ответил Бреннан. – Книга скорее всего принадлежит ему, и в ней есть что-то очень важное. Что-то компрометирующее. А если за «Сумеречным кулаком» стоит Кин, они могут быть повсюду. – Он поднялся. – Здесь наши дороги расходятся, друг мой.

Чернокожий туз пожал ему руку.

– Спасибо. Если я узнаю что-нибудь об этих книгах, то свяжусь с тобой.

– Удачи, – пожелал Бреннан.

Едва он ступил за порог, как перешел на бег.

Кристалис перегнулась через столик.

– Значит, информация об этом Несущем Гибель оказалась такой важной для тебя?

– Если он сможет вывести меня на Астронома, то да.

– Почему ты не можешь сам найти этого Астронома при помощи своих способностей?

– Против него они не действуют. Он подавил меня, как радар. Я не увидел бы его, даже если бы он стоял прямо здесь. – Он махнул рукой, и Кристалис, в глазах которой промелькнул испуг, медленно обернулась в ту сторону.

– Нет, – сказала она. – Там никого нет.

Фортунато больше не смотрел на нее. Он создавал мысленный образ высокого, пугающе худого мужчины с каштановыми волосами и мертвым лицом. Если Несущий Гибель где-то поблизости, в радиусе нескольких кварталов, то, сосредоточившись, можно почувствовать его.

Он открыл глаза.

– Кэнэл-стрит. В метро.