Читать книгу Пламя и кровь - Джордж Р. Р. Мартин - Страница 7

49 год ОЗ

49 год ОЗ, давший Вестеросу желанную передышку после недавней смуты, вошел в историю как Год Трех Свадеб.

Первая из них состоялась в самом начале года на западе, в водах Закатного моря. Скромная церемония под открытым небом соединила Рейену Таргариен с Андроу Фарменом, вторым сыном лорда Светлого острова. Для жениха это был первый брак, для невесты третий; дважды овдовевшей Рейене было в ту пору всего двадцать шесть, Андроу же – и вовсе семнадцать. Юноша, миловидный и мягкого нрава, был, как говорят, без памяти влюблен в свою суженую.

Обряд совершил септон лорда Марка Фармена. Из знатных гостей на остров прибыли лишь Лиман Ланнистер из Бобрового Утеса с женой Иокастой; невесту сопровождали подруги ее юных лет Саманта Стокворт и Алейна Ройс вместе с леди Элиссой, сестрой жениха. Прочими гостями были знаменосцы и домашние рыцари, присягнувшие домам Фарменов или Ланнистеров. Король и двор его ничего не знали об этой свадьбе, пока, много позже, в столицу с Утеса не прилетел ворон.

По свидетельству летописцев, королева Алисса была глубоко оскорблена тем, что дочь не пригласила ее на свадьбу, и прежние теплые чувства между ними остыли. Робар же Баратеон пришел в ярость оттого, что Рейена посмела вновь выйти замуж без дозволения короны, то есть его самого как десницы короля. Было бы такое дозволение дано, неизвестно, ибо Андроу, второй сын невеликого лорда, не мог считаться достойной парой для той, что дважды была королевой и оставалась матерью наследной принцессы. Между тем младший брат лорда Робара и двое его племянников были еще холосты и подходили Рейене по возрасту – чем можно объяснить как гнев десницы, так и тайну, окружавшую замужество Рейены Таргариен. Сам король и сестра его Алисанна обрадовались известию, послали на Светлый остров подарки и поздравления и приказали, чтобы колокола Красного Замка звонили, как в праздник.

Король Джейехерис и королева-регентша были в это время заняты отбором советников, долженствующих помогать им в управлении государством два предстоящих года. Главной заботой обоих оставался мир в государстве, ибо раны, нанесенные Вестеросу войной, только еще начали заживать. Король рассудил, что отстранение от власти бывших людей Мейегора и служителей Веры лишь углубит эти раны, и мать согласилась с ним.

Памятуя об этом, король предложил лорду Эдвеллу Селтигару с Коготь-острова, бывшему десницей при Мейегоре, пост лорда-казначея и мастера над монетой. Лордом-адмиралом и мастером над кораблями Джейехерис назначил своего дядю Дейемона Велариона, лорда Дрифтмарка и брата королевы Алиссы, одного из первых великих лордов, покинувших короля Мейегора. Лорда Прентиса Талли из Риверрана призвали ко двору как мастера над законом; вместе с ним приехала жена его, суровая леди Люсинда, известная своим благочестием. Командовать городской стражей, наибольшим воинством Королевской Гавани, король поставил лорда Кварла Корбрея из Дома Сердец, который сражался на стороне Эйегона Некоронованного у Божьего Ока. Все они подчинялись деснице лорду Баратеону.

Неверно было бы полагать, что сам Джейехерис в годы регентства не принимал участия в государственных делах; молодой король присутствовал на многих заседаниях совета (хотя и не на всех, как мы увидим позднее) и не стеснялся высказывать свое мнение. Окончательное решение, впрочем, принимала королева-регентша вкупе с десницей, мужем грозным и властным.

Голубоглазый, чернобородый, сильный как бык, лорд Робар был старшим из пяти братьев, внуков Ориса Однорукого, который первым из Баратеонов стал лордом Штормового Предела. Сам Орис был побочным братом Эйегона Завоевателя и самым доверенным из его воевод. Убив Аргилака Надменного, последнего из Дюррандонов, он взял в жены его дочь, поэтому лорд Робар мог похвастаться тем, что кровь дракона в его жилах смешалась с кровью старых штормовых королей. Сражаться он предпочитал не мечом, а двойным топором, «столь тяжелым, что дракону череп разрубить впору».

Говорить такие слова при Мейегоре Жестоком было опасно, но если лорд Робар и опасался королевского гнева, то хорошо скрывал свои опасения. Знавшие его люди не удивились, когда он дал приют королеве Алиссе и ее детям после ее бегства с Драконьего Камня, и он же первый провозгласил Джейехериса королем. Брат его Борас во всеуслышание говорил, что Робар только и мечтает сойтись с Мейегором в единоборстве и зарубить его своим топором.

Мечта эта так и не сбылась. Вместо того чтобы убить старого короля, лорд Робар создал нового и возвел Джейехериса на престол. Право его занять место десницы оспаривали немногие, но очень многие шептались, что отныне страной будет править Робар Баратеон: Джейехерис-де совсем еще мальчик, сын слабого отца, а королева-мать – всего лишь женщина. Когда же было объявлено о скором браке лорда Баратеона с королевой Алиссой, шепотки сделались еще громче – ибо как же назвать лорда-мужа королевы, если не королем?

Первая жена лорда Робара умерла от горячки, не прожив с ним и года. Он был десятью годами моложе сорокадвухлетней Алиссы, неспособной более к деторождению, как все думали. Септон Барт позднее писал, что Джейехерис был против этого брака, подозревая, что лордом Робаром движет скорее жажда власти, нежели искренняя привязанность к королеве. Гневался король и на то, что ни мать, ни ее жених даже не подумали спросить его позволения… но поскольку он не возражал против брака сестры, то счел, что не вправе мешать и матери. Поэтому он молчал и делился своим недовольством лишь с самыми близкими из наперсников.

Десница вызывал восхищение своим мужеством, уважение – своей силой, страх – своим воинским мастерством, королева же внушала всем одно только чувство: любовь. «Такая красивая, такая храбрая и такая несчастная», – говорили о ней женщины Вестероса. Даже лорды, недовольные, что оказались под женской рукой, признавали ее своей государыней, ибо знали, что ей помогает Робар Баратеон, а королю остается до шестнадцатилетия меньше года.

Все соглашались, что Алисса, дочь могущественного Эйетана Велариона и леди Аларры из дома Масси, была очень красива в юности. Ее мать в свое время тоже считалась красавицей, отца же, лорда Дрифтмарка, называли в числе старейших и ближайших друзей Эйегона Завоевателя и его королев. Боги, одарив Алиссу Веларион темно-фиолетовыми глазами и серебристыми волосами Древней Валирии, наделили ее также умом, добротой и женскими чарами. В девичьи годы поклонники стекались к ней со всех концов Вестероса, но надеяться на ее руку едва ли стоило: столь прекрасной и одаренной девице из старинного и богатого рода под пару был только принц. В 22 году ОЗ Алисса стала женой Эйениса Таргариена, наследника Железного Трона.

Брак оказался счастливым. Эйенис был добрым, внимательным, щедрым мужем и ни разу не изменил Алиссе. Она родила ему двух дочерей и трех сыновей, здоровых и крепких (шестой ребенок, девочка, умерла вскоре после рождения). В 37 году, после смерти Эйегона, трон перешел к Эйенису, и Алисса стала его королевой.

Последующие годы принесли им множество бед. Королевство Эйениса под ударами врагов рассыпалось в прах, и в 42 году, в возрасте всего тридцати пяти лет, он умер сломленным, всеми презираемым человеком. Не успела Алисса оплакать мужа, как трон, по праву принадлежавший ее старшему сыну, захватил деверь. Сын, восстав против дяди-узурпатора, погиб вместе с драконом, на котором сражался. Второго сына замучила до смерти Тианна из Башни. Алисса с двумя младшими детьми стала негласной пленницей чудовища, убившего их обоих, и принуждена была видеть, как старшую ее дочь выдают за него же.

Но в игре престолов случаются нежданные повороты, и Мейегор Жестокий, в свою очередь, пал. Этому в немалой мере способствовало мужество королевы Алиссы, решившейся на побег, и Робара Баратеона, давшего ей приют. Боги даровали им победу, и теперь Алиссе из дома Веларионов представлялся случай выйти замуж повторно и вновь стать счастливой.

Ожидалось, что свадьба королевского десницы и королевы-регентши будет пышной в отличие от почти тайного брака королевы Рейены. Обряд должен был совершить сам верховный септон на седьмой день седьмого месяца в недостроенном Драконьем Логове, чей каменный амфитеатр мог вместить десятки тысяч гостей. Далее намечались семь дней пиров и забав, большой рыцарский турнир и даже потешный морской бой в Черноводном заливе.

Столь великолепного празднества в Вестеросе на памяти живых еще не бывало. Лорды, великие и малые, стекались в столицу со всех концов государства. Его святейшество сопровождали семьдесят семь Праведных и лорд Доннел Хайтауэр с сотней рыцарей. Лорд Лиман Ланнистер привел из Бобрового Утеса триста рыцарей. Из далекого Винтерфелла прибыл недужный лорд Брандон Старк с сыновьями Уолтоном и Алариком, дюжиной северян-знаменосцев и тридцатью братьями Ночного Дозора. Лорды Аррен, Корбрей и Ройс представляли Долину, лорды Селми, Дондаррион и Тарли – Дорнские Марки. Не было недостатка и в иноземных вельможах. Из Дорна приехала сестра принца, из Браавоса – сын Морского Начальника. Тирошийский архон с незамужней дочерью прибыл лично, как и двадцать два магистра из вольного города Пентоса. Все гости подносили новобрачным дары; особенно изощрялись бывшие сторонники Мейегора, а также союзники септона Муна – Рикард Рован и Торген Окхарт.

Все они, несомненно, приезжали не только на свадьбу. Одни желали поговорить с десницей, в коем видели подлинного правителя Вестероса, другие – посмотреть своими глазами, чего стоит новый король. Джейехерис предусмотрел это: сир Джоффри Доггет, телохранитель короля, объявил, что его величество готов встретиться с любым лордом и рыцарем-помещиком, и об аудиенции попросили больше ста человек. Король принимал их не в величественном тронном зале, а у себя в горнице, и всю свиту его составляли сир Джайлс, мейстер да несколько слуг.

Всех лордов он поощрял говорить свободно и спрашивал, как они полагали бы справиться с главнейшими государственными заботами. «Он не сын своего отца», – сказал лорд Ройс своему мейстеру после аудиенции: хоть и скупая, но похвала. «Слушает он хорошо, но говорит мало», – заметил лорд Венс из Отдыха Странника. Рикард Рован нашел короля доброжелательным, Кайл Коннингтон – остроумным, Мортон Карон – осторожным и проницательным. «Он не прочь посмеяться даже и над собой», – одобрительно заключил Джон Мертенс, но Алеку Хантеру король показался суровым, а Торгену Окхарту – угрюмым. Лорд Маллистер счел, что Джейехерис не по годам мудр, лорд Дарри заявил, что «перед таким королем всякий лорд с гордостью склонит колено». Самое глубокое суждение высказал Брандон Старк из Винтерфелла, увидевший в молодом короле черты его деда.

Десница на аудиенциях не присутствовал, но это не значит, что лорд Робар уделял гостям мало внимания. Он охотился с ними, не скупился на ставки в азартных играх и пировал так, что «осушил все погреба замка». Не пропустил он ни одной схватки и на турнире, окруженный веселой и зачастую хмельной толпой великих лордов и прославленных рыцарей.

Самая дерзостная потеха, однако, была устроена за два дня до свадьбы. В придворных хрониках о ней ничего не сказано, но горожане узнали обо всем от болтливых дворцовых слуг. Из самых изысканных притонов города Лисса в Королевскую Гавань доставили семь юных девственниц. Свою невинность королева Алисса давным-давно отдала Эйенису Таргариену, отчего лорд Робар никак не мог сорвать ее цветочек в брачную ночь, и лисские девы долженствовали вознаградить его. Если верить слухам, он успешно лишил девичества четырех, пока хмель его не свалил, а братья его, племянники и друзья проделали то же самое с тремя прочими, насладившись после еще с сорока приплывшими из Лисса красотками.

Пока десница бражничал, а король принимал своих лордов, принцесса Алисанна развлекала их жен, дочерей и сестер. Старшая сестра короля Рейена предпочла остаться со своим молодым мужем на Светлом острове, королева Алисса была занята приготовлениями к свадьбе, и принцесса, всего тринадцати лет, по общему мнению, справлялась с сей трудной задачей блестяще. Все семь дней она завтракала в одной компании высокородных леди, обедала в другой, ужинала в третьей. Она показывала гостьям чудеса Красного Замка, каталась с ними по заливу, разъезжала верхом по городу.

Мало кто из лордов и леди прежде знал Алисанну, младшее дитя Алиссы и Эйениса. В детстве ее затмевали братья и старшая сестра; о ней говорили как о «малютке» и «второй дочке». И вправду маленькая, тоненькая и хрупкая, с глазами скорее синими, чем лиловыми, и копной медовых кудрей, она не слыла красавицей, хотя красоты у нее в роду было вдоволь с обеих сторон. Зато в уме Алисанне никто не мог отказать.

Позже стали говорить, что читать она научилась раньше, чем ее отняли от груди; придворный шут уверял, будто она капала молоком своей кормилицы на валирийские свитки. Будь она мальчиком, ее наверняка послали бы в Цитадель учиться на мейстера, писал септон Барт, ценивший Алисанну даже больше, чем ее муж, которому он так долго служил. До этого было еще далеко, но и в 49 году все соглашались с тем, что тринадцатилетняя Алисанна производила неизгладимое впечатление на всякого, кто видел ее.

День свадьбы настал наконец, и более сорока тысяч горожан поднялись на холм Рейенис к Драконьему Логову. Тысячи других приветствовали на улицах свадебный кортеж, сопровождаемый сотнями рыцарей на конях с расшитыми чепраками и сотнями звонящих в колокольчики септ. «Такого зрелища в Вестеросе еще не видывали», – пишет великий мейстер Бенифер. Лорд Робар был в парче с головы до ног и в полушлеме с оленьими рогами. Плащ невесты, блистающий дорогими камнями, украшал двойной герб: на одном поле трехглавый дракон Таргариенов, на другом – серебряный морской конек Веларионов.

Но, несмотря на великолепие невесты и жениха, больше всего поразили зрителей дети Алиссы. Джейехерис и Алисанна слетели с небес на своих драконах Вермиторе и Среброкрылом (вспомним, что Драконье Логово тогда еще не было увенчано своим знаменитым куполом). Кожистые крылья чудовищ взметали песок, вселяя благоговейный ужас в сердца собравшихся, но басня о том, что верховный септон при виде их будто бы замарал одежды, скорей всего просто досужая выдумка.

Мы не станем подробно описывать саму церемонию, а также последовавшие за ней пир и провожание молодых. Огромный тронный зал Красного Замка вместил величайших лордов и знатнейших заморских гостей; меньшие лорды со своими рыцарями пировали в других чертогах и во дворах, простые горожане праздновали в харчевнях, винных погребках и борделях. Лорд Робар, вопреки давешним любовным излишествам, с честью исполнил свой супружеский долг, о чем его пьяные братья раструбили повсюду.

Сразу после свадьбы начался семидневный турнир. От конных поединков у всех дух захватывало, но больше всего страстей разгорелось вокруг пеших сражений на мечах, копьях и топорах – и вот почему.

Вспомним, что из королевских гвардейцев Мейегора в живых остались лишь четверо, и всех их послали на Стену. В собственную гвардию король назначил пока только сиров Джайлса Морригена и Джоффри Доггета. Королева-регентша предложила, чтобы остальные пятеро были отобраны в воинских состязаниях – и где способнее это сделать, как не на свадьбе, куда съедутся рыцари со всего Вестероса? «Мейегор окружил себя стариками, льстецами, трусами и скотами, – заявила она. – Я хочу, чтобы моего сына защищали лучшие рыцари государства, чьи верность и мужество не внушают сомнений. Свои белые плащи они завоюют в честном бою, у всех на глазах».

Король Джейехерис охотно согласился на это, но добавил кое-что от себя: пусть-де его будущие защитники докажут свою доблесть не в конном, а в пешем бою. «На королей редко нападают верхом и с копьями», – справедливо заметил он. Потому-то конные схватки на этом турнире уступили первенство кровавым боям, которые мейстеры после нарекли Войной за Белые плащи.

Сотни рыцарей бились за честь состоять в Королевской Гвардии. Некоторые из них сделались любимцами простого народа – к примеру, сир Виллем Стаффорд, низенький, тучный и пьяный без просыпу. Диво, как он на ногах-то держался, не говоря уж о битве! Его прозвали Пивным Бочонком и распевали «у Бочонка есть силенка» всякий раз, как он выходил на поле. Любили также Тома-Бренчалу, барда с Блошиного Конца – он высмеивал своих врагов, сочиняя про них озорные песни. Таинственного рыцаря, известного как Алый Угорь, тоже подбадривали многие; под конец, снявши маску, он оказался женщиной, Джонквиль Дарк, побочной дочерью лорда Синего Дола.

Никому из них, конечно, белый плащ не достался. Те, кто завоевал его, были не столь забавны, зато не имели себе равных в доблести и боевом мастерстве. Из знатного дома происходил только один, сир Лоренс Рокстон с Простора. Сир Виктор Отважный служил как присяжный рыцарь лорду Ройсу из Рунстона, сир Виллем-Оса – лорду Смолвуду из Желудей. Самый младший, Пейт-Кулик, сражался не мечом, а копьем, и многие сомневались, посвящен ли он в рыцари; но он так ловко управлялся с этим своим оружием, что сир Джоффри Доггет присудил ему победу и посвятил его сам среди всеобщего ликования.

Самый старший, межевой рыцарь шестидесяти трех лет, назывался Самгудом с Кислого Холма, или Кислым Сэмом. По его словам, он участвовал в сотне битв: «Не спрашивайте только, на чьей стороне, про то знаю я да боги». Одноглазый, лысый, почти беззубый, тощий, как жердь, в бою он не уступал воинам вдвое моложе, отточив свое мастерство в помянутой сотне битв.

Многие рыцари носили белые плащи за те пятьдесят пять лет, что Джейехерис провел на Железном Троне, – но недаром сказано, что никто из Таргариенов не мог похвалиться такими гвардейцами, как первая семерка юного короля.

Война за Белые плащи завершила празднество, прозванное вскоре Золотой Свадьбой. Все гости, разъезжаясь по своим замкам, соглашались с тем, что торжество удалось на славу. Молодой король завоевал любовь и восхищение многих лордов, а у жен их и дочерей только и разговору было, что о милой принцессе. Горожане Королевской Гавани также остались довольны: их король выказывал все признаки справедливого, милостивого, благородного государя, а десница его проявил себя не только отважным воином, но и щедрым хлебосолом. Содержатели гостиниц, харчевен, борделей, а также купцы, пивовары, шлюхи и карманники радовались более всех.

Да, Золотая Свадьба прогремела по всему Вестеросу и за его пределами, но самой важной стала третья свадьба судьбоносного 49 года.

Королева-регентша и десница, благополучно вступив в брак, начали подыскивать невесту для Джейехериса, а заодно и жениха для сестры его Алисанны. Пока король оставался холостым и бездетным, наследницами престола считались дочери его старшей сестры Рейены, которые были еще малы и, по общему мнению, не годились в правительницы.

Более того, лорд Робар и королева Алисса опасались за судьбы Вестероса в том случае, если Рейена вернется в столицу как регентша одной из двойняшек. О раздоре меж двумя королевами предпочитали не говорить, но все знали, что он налицо, ибо Рейена не пригласила мать на свою свадьбу и сама на свадьбу матери не приехала. Шептались даже, что Рейена – колдунья, убившая Мейегора черной магией на Железном Троне. По этим причинам королю следовало как можно скорее взять себе жену и зачать наследника.

Но кого же выбрать в невесты? Лорд Робар, носившийся с мыслью распространить влияние Вестероса за Узкое море, предлагал дочь тирошийского архона, пригожую девицу пятнадцати лет, очаровавшую всех на свадьбе своим остроумием, невинным кокетством и синевато-зелеными волосами.

Его супруга, однако, воспротивилась этому. Народ Вестероса, говорила она, ни за что не признает крашеную иноземку своей королевой, как бы очаровательно та ни щебетала на общем. Восстанут против нее и верующие, ибо в Тироше поклоняются не Семерым, а красному Рглору, Творцу Узоров, трехглавому Триосу и прочим чуждым богам. Алисса предпочитала взять дочь одного из домов, поддержавших Эйегона Некоронованного. Пусть Джейехерис женится на девице Венс, Корбрей, Вестерлинг или Пайпер, настаивала она. Таким образом Таргариены вознаградят своих верных союзников и почтут память как Эйегона, так и тех, кто сражался и умирал за него.

Против этого, в свою очередь, усиленно возражал великий мейстер Бенифер. Предпочтение тех, кто сражался за Эйегона, сторонникам Мейегора повредит делу мира, говорил он. Лучше выбрать какой-нибудь великий дом, оставшийся в стороне: Тиреллов, Ланнистеров или Арренов.

Видя, что между десницей, королевой-регентшей и великим мейстером нет согласия, другие советники осмелились выступить со своим выбором. Прентис Талли, мастер над законом, предложил младшую и не менее благочестивую сестру своей супруги Люсинды: такой союз наверняка будет угоден Вере. Лорд-адмирал Дейемон Веларион высказался за вдовую королеву Элинор из дома Костейнов: наилучшим доказательством того, что люди Мейегора прощены, будет женитьба на одной из его Черных Жен и, быть может, усыновление трех ее мальчиков от первого брака. Кроме того, сама Элинор уже доказала свою плодовитость. Лорд Селтигар, еще недавно сватавший двух своих дочерей Мейегору, теперь желал отдать их за Джейехериса. «Ну уж нет, – заявил ему Робар. – У девок твоих ни подбородков, ни грудей, ни мозгов».

Алисса и ее советники обсуждали возможных невест чуть не месяц, но к согласию так и не пришли. Короля – в чем сошлись и королева-мать, и десница – на заседания совета не приглашали: он, хоть и мудрый не по годам, оставался мальчиком, и никто не желал, чтобы юношеские бредни помешали благополучию всей страны. Королева Алисса ничуть не сомневалась в том, что сам Джейехерис выбрал бы родную свою сестру Алисанну.

У Таргариенов такие браки заключались веками, и Джейехерис с Алисанной росли в уверенности, что когда-нибудь поженятся, подобно старшим брату с сестрой, Эйегону и Рейене. Алисанна была всего двумя годами моложе брата, и детская их привязанность сохранилась и в юности. Отец, король Эйенис, наверняка поженил бы их, и мать ничего лучшего не желала… но ужасы, пережитые после смерти мужа, изменили образ мыслей королевы Алиссы. Хотя Сыны Воина и Честные Бедняки были распущены и объявлены вне закона, многие из них оставались еще на свободе и могли схватиться за мечи, дай только повод. Королева, хорошо помня, что случилось после свадьбы с ее детьми, Эйегоном и Рейеной, не раз повторяла: «Эта дорога нам отныне заказана».

В этой решимости ее поддерживал новый советник, септон Маттеус из числа Праведных, оставшийся в столице после возвращения в Старомест верховного септона и других служителей Веры. Огромный, как кит, в роскошных одеждах, он объявлял себя потомком стародавних королей Гарденеров, правивших некогда Простором из замка Хайгарден. Многие полагали, что следующим главой Септы станет он.

Нынешний глава, коего септон Мун заклеймил как «верховного прихлебателя», благословил бы какой угодно брак, лишь бы сохранить за собой священный престол в Звездной септе. Но он был уже далеко не молод, и путешествие в Королевскую Гавань для совершения свадебного обряда едва не уморило его.

«Ежели его мантия ляжет на мои плечи, я поддержу любой выбор его величества, – говорил септон Маттеус, – но не все мои собратья настроены столь снисходительно, а новые Муны, да простятся мне такие слова, найдутся всегда. Праведные, памятуя недавнее прошлое, сочли бы брак между братом и сестрой тяжким оскорблением Веры, и я боюсь того, что может произойти в будущем».

Уважая мнение королевы и священнослужителя, Робар Баратеон и прочие лорды совета сразу же исключили принцессу Алисанну из числа возможных невест короля. Принцесса в свои тринадцать только что расцвела, отчего замуж ее требовалось выдать как можно скорее. Совет, недолго думая, постановил, что на седьмой день нового года она выйдет за Оррина Баратеона, самого младшего из братьев десницы.

Так решили королева-мать, десница и лорды-советники – но они, как случалось испокон веков, недооценили решимость самой принцессы и молодого короля Джейехериса.

Помолвку еще не объявили, и никто не ведает, как узнала о ней принцесса. Великий мейстер подозревал кого-то из слуг, шмыгавших туда-сюда во время заседания в горнице королевы; сам лорд Робар думал на Дейемона Велариона, человека гордого и возмущенного тем, что Баратеоны пытаются отнять у лордов Дрифтмарка место второго вестеросского дома. Простые же люди много лет спустя рассказывали, будто к принцессе прибежали с вестями «крысы, жившие в стенах замка».

Неизвестно, что сказала или подумала Алисанна Таргариен, узнав, что предназначена в жены Оррину, десятью годами старше нее, которого она едва знала и который ей, по слухам, не нравился. Известно лишь, как она поступила. Другая девушка на ее месте могла разрыдаться или пасть на колени перед матерью, моля ее пощадить, а в песнях поется, что девицы, приневоленные к замужеству, имели обыкновение бросаться с высоких башен. Алисанна, не сделав ничего подобного, отправилась прямиком к Джейехерису.

Брата известие поразило не менее, чем ее. «Не сомневаюсь, что они и на мой счет строят брачные планы», – рассудил он и, по примеру сестры, не стал тратить времени на упреки и мольбы. Вместо этого он приказал своей Королевской Гвардии немедля отплыть на Драконий Камень, где будет и он. «Вы присягали во всем мне повиноваться, – сказал он семерым рыцарям. – Помните свой обет и никому об этом не говорите».

В ту же ночь, под покровом мрака, король и принцесса улетели на драконах в древнюю крепость Таргариенов. «Мне нужен септон», – едва ступив на остров, сказал Джейехерис.

Король поступил правильно, не доверившись Маттеусу, который непременно выдал бы их. Септоном на Драконьем Камне еще со времен короля Эйениса служил престарелый Освик, знавший обоих детей с младенческих лет и наставлявший их в таинствах Семерых. Подвизаясь в отрочестве послушником при дворе королевы Рейенис, он был наслышан о брачных обычаях дома Таргариенов и не стал противиться велению короля.

Недолгое время спустя пришла галея с королевскими рыцарями. На следующее утро, как только взошло солнце, король Джейехерис, первый этого имени, взял в жены сестру свою Алисанну на большом дворе замка перед взорами богов, людей и драконов. Септон Освик дрожащим старческим голосом провел обряд, ни слова не упустив, рыцари в хлопающих на ветру белых плащах были свидетелями. Присутствовали также слуги, гарнизон замка и жители ютившейся под крепостными стенами рыбачьей деревни.

После скромного пира, где пили за здоровье молодой королевской четы, супруги удалились в опочивальню. Эйегон Завоеватель в свое время спал там с Рейенис, но провожания ввиду юных лет невесты не устраивали, и брак не был скреплен плотским соитием.

Это упущение не замедлило сказаться, когда на остров с запозданием прибыли лорд Робар и королева Алисса с дюжиной рыцарей, сорока латниками, септоном Маттеусом и великим мейстером Бенифером, из писем коего нам и стало известно о происшедшем.

Джейехерис и Алисанна встречали их у ворот, держась за руки.

«Глупые дети, – разрыдалась, увидев их, королева Алисса. – Вы сами не знаете, что наделали!»

Тут слово взял септон Маттеус. Он всячески обличал новобрачных и пророчил, что содеянное ими вновь ввергнет государство в войну. «“Ваше кровосмешение проклянут от Дорнских Марок до Стены, и всякий сын Отца и Матери отречется от вас, нераскаянных грешников”, – вещал септон, налившись кровью и брызжа слюной», – пишет Бенифер.

Джейехерис Умиротворитель справедливо прославился как человек спокойный и рассудительный, но не думайте, что в нем не пылало пламя Таргариенов. Дождавшись, когда септон остановился перевести дух, он молвил: «От матушки я могу принять укор, от тебя нет. Придержи свой язык, толстый боров: я велю зашить тебе рот, если ты еще раз его откроешь».

Септон умолк, но лорд Робар тут же взял быка за рога, спросив, осуществился ли брак на деле. «Скажите правду, ваше величество: возлегли ли вы с ней? Рассталась ли она с девственностью?»

«Нет, – отвечал король, – она еще слишком юна для этого».

«Вот и хорошо, – улыбнулся на это лорд Робар, – стало быть, вы еще не женаты. Разлучите детей, не прибегая к насилию, – приказал он рыцарям, приплывшим с ними из Королевской Гавани. – Принцессу отведите в башню Морского Дракона, а его величество вернется с нами в Красный Замок».

Но тут вперед, обнажив мечи, выступили семь рыцарей Королевской Гвардии.

«Не приближайтесь, – предостерег сир Джайлс Морриген. – Каждый, кто коснется короля с королевой, умрет».

«Уберите оружие, – оторопел лорд Робар. – Вы забыли, что я королевский десница?»

«Не забыли, – сказал Кислый Сэм, – но мы не десницына гвардия, а королевская, и на троне сидит этот вот паренек, а не ты».

«Вас только семеро, – ощетинился Баратеон, – а со мной полсотни мечей. Одно мое слово, и вас на куски порубят».

«Может, и порубят, – возразил юный Пейт-Кулик, наставив копье, – только вы умрете первым, милорд, даю слово».

Никто не знает, что было бы дальше, если б не королева Алисса.

«Я, как и все мы, видела довольно смертей, – сказала она. – Вложите свои мечи в ножны, сиры. Что сделано, то сделано, придется нам теперь с этим жить… да смилуются боги над Вестеросом. Мы уйдем с миром, и пусть каждый молчит о том, что видел сегодня».

«Как прикажете, матушка, – отвечал Джейехерис, обнимая жену за плечи. – Не думайте только, что сумеете отменить наш брак. Мы теперь одно, и ни боги, ни люди не в силах нас разлучить».

«Этому не бывать никогда, – поддержала его Алисанна. – Отошлите меня на край света, выдайте за короля Моссови или за лорда Серой Пустыни – Среброкрылый все равно отнесет меня назад к Джейехерису». С этими словами она привстала на цыпочки, подняв лицо к королю, и он на глазах у всех поцеловал ее в губы.

Так рассказывает о столкновении у ворот Драконьего Камня великий мейстер Бенифер, бывший его очевидцем. Влюбленные уже несколько веков знают эту историю наизусть, и немало бардов сложили песни о семи воинах в белых плащах, отважно вышедших против полусотни врагов. Сказки и песни не берут, однако, в расчет гарнизон Драконьего Камня, где, по нашим сведениям, имелось двадцать лучников и столько же стражников под командой сира Меррела Буллока с сыновьями Алином и Ховардом. Чьей стороны они держались, нам уже не узнать, но подвиг семерых рыцарей, возможно, немного преувеличен.

Когда королева-регентша и десница отбыли, новобрачные закрыли ворота и вернулись в свои покои. Вплоть до совершеннолетия короля Драконий Камень оставался их резиденцией и убежищем. Говорят, что молодой король с королевой были почти неразлучны: вместе трапезничали, вспоминали недавнее детство, мечтали о будущем, вместе охотились с соколами, рыбачили, веселились с простолюдинами в прибрежных харчевнях, читали друг другу из запыленных, найденных в библиотеке томов, брали уроки у мейстеров («нам еще многому следует научиться», – говорила мужу юная королева), молились с септоном Освиком. А еще они летали вокруг острова на драконах, добираясь порой до самого Дрифтмарка.

Если верить россказням слуг, спали они нагими и целовались как на ложе, так и весь день напролет, но мужем и женой по-настоящему так и не стали. Прошло полтора года, прежде чем это случилось.

На остров порой приезжали лорды-советники, и Джейехерис принимал их в Палате Расписного Стола, где дед его некогда размышлял над завоеванием Вестероса, – всегда вдвоем с Алисанной. «Эйегон ничего не утаивал от своих королев, а у меня нет секретов от Алисанны», – говорил он.

В то первое, блаженное время их брака меж ними, быть может, и вправду секретов не было, но сам брак держался в секрете. Лорд Робар, вернувшись с Драконьего Камня, наказал всем очевидцам молчать, если они дорожат языками. О свадьбе не объявлялось; когда септон Маттеус собрался послать донесение в Старомест, великий мейстер Бенифер, ведавший почтовыми воронами, сжег письмо по приказу десницы.

Лорду Баратеону требовалось выиграть время. Привыкший побеждать и разгневанный тем, что король прилюдно выказал ему неуважение, он вознамерился во что бы то ни стало разлучить молодых супругов. Полагая это возможным, пока брак их не завершен, лорд Робар надеялся расторгнуть сей опасный союз без ведома кого бы то ни было.

Королева Алисса, хотя и по другой причине, тоже хранила тайну. «Что сделано, то сделано», – с полной искренностью произнесла она у ворот Драконьего Камня, но память о кровавом хаосе, последовавшем за женитьбой ее старших детей, не давала ей спать по ночам, и она отчаянно изыскивала способы помешать новому кровопролитию.

Кроме того, ей и ее мужу приходилось еще править страной, пока сын не возьмет власть в свои руки.

Так обстояли дела в Вестеросе, когда истек Год Трех Свадеб и настал новый, пятидесятый год от завоевания Эйегона.