Читать книгу Воспитание чувств - Джорджетт Хейер - Страница 7

Первым делом утром виконт отправился с визитом к своему дяде, достопочтенному Просперу Верельсту. Этот джентльмен занимал апартаменты в Олбани, и поскольку в силу привычки никогда не покидал своего жилища до полудня, то племянник обоснованно рассчитывал застать его дома. Действительно, дядюшка вкушал поздний завтрак, а его камердинер получил строгий приказ никого к нему не пускать. Но виконт преодолел это препятствие, попросту отодвинув камердинера с дороги, и бесцеремонно вошел к дяде.

Достопочтенный Проспер отличался такой тучностью, что просто не мог не обладать нравом легким и добродушным, и потому при виде племянника ограничился жалобным стоном, ничем более не выказав недовольства оттого, что его побеспокоили в столь ранний час. Он лишь махнул рукой, предлагая Шерри опуститься на свободный стул, и продолжил поглощать завтрак.

– Сэр, прошу вас, скажите своему дураку камердинеру, чтобы он не пытался более преградить мне дорогу, – пожаловался виконт, кладя на стол шляпу и трость.

– Но я хочу, чтобы он не пускал тебя ко мне, – безмятежно отозвался Проспер. – Ты мне нравишься, Шерри, однако будь я проклят, если позволю тебе своими причудами испортить мне начало дня.

– Ладно, у него все равно ничего не выйдет, – сказал Шерри. – Хотя повидаться мне с вами было решительно необходимо. Я пришел сообщить, что вчера женился.

Если Шерри рассчитывал, будто дядя каким-то образом выкажет ему свое удивление, то его ждало разочарование. Проспер, покосившись на племянника тусклым голубым глазом, изрек:

– Вот как? Окончательно выставил себя на посмешище, верно?

– Ничего подобного! Я женился на Геро Уонтедж! – с негодованием заявил в ответ Шерри.

– Никогда о ней не слышал, – сказал Проспер, подливая себе кофе. – Но это не значит, что я не рад. Теперь ты, по крайней мере, сможешь сам заниматься своими делами. А они доставляют мне чрезвычайное беспокойство.

– Доставляют вам чрезвычайное беспокойство! – возмущенно возопил Шерри. – Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Вы же и пальцем не пошевелили, чтобы хоть как-то уладить их! Вы передоверили дела этому хитромудрому проныре, моему дяде Горацию, и если тот не поживился за мой счет, то я готов съесть свою шляпу!

Проспер обильно добавил сливок в свой кофе.

– Да, Шерри, думаю, ты прав, – сказал он. – Я, кстати, всегда придерживался такого же мнения, что меня очень беспокоило, будь уверен.

– Так почему же, черт подери, вы ничего не сделали, чтобы остановить эти бесчинства? – в сильнейшем раздражении – вполне простительном – пожелал узнать Шерри.

– Потому что я слишком ленив, – ответил его дядя с подкупающей искренностью. – Обладай ты моими размерами, не задавал бы таких дурацких вопросов. Более того, я всегда терпеть не мог этого типа Паулетта, и если со мной до сих пор не случился апоплексический удар, то лишь потому, что я старался держаться от него подальше. За исключением тебя, дорогой племянничек, родственников твоей матушки я и на дух не переношу, а что касается самой Валерии… Впрочем, это к делу не относится! Итак, ты явился докучать мне в ранний час только потому, что повесил себе хомут на шею, мой мальчик?

– Потому что вы должны ликвидировать траст, – ответил Шерри. Достав из кармана какой-то документ, он положил его на стол. – Это – мое свидетельство о браке или как там еще вы его называете. Матери я напишу сам, а вот со стряпчими должны разобраться вы.

Проспер вздохнул, но возражать не стал.

– Что ж, я не против повидаться со стариной Дичлингом, – сказал он. – А что ты собираешься делать дальше, Энтони? Хочешь, чтобы мать поселилась в Доувер-Хаус? Ей это не понравится.

– Нет, – ответил его светлость, уже размышлявший на эту тему. – Жизнь в деревне для меня не подходит, я бы предпочел, чтобы она осталась в Шерингем-Плейс и продолжила управлять поместьем. Имейте в виду, я бы с радостью вышвырнул дядю Горация вон, но, полагаю, подобное невозможно. С матерью непременно случится обморок, а мне бы этого не хотелось. Но зато я начну контролировать расходы, и, хотя не возражаю против того, чтобы предоставить ему крышу над головой да хлеб насущный, будь я проклят, если и дальше позволю дядюшке оплачивать свои маленькие удовольствия из моего кармана!

– Ну, это уже меня не касается, – сказал Проспер, – однако на твоем месте я бы избавился от него раз и навсегда.

– Ничего подобного. Вы слишком ленивы. Кроме того, мне вовсе не хочется, чтобы с матерью случился очередной обморок, а он точно будет, если я вышвырну дядю Горация вон, помяните мое слово! Ставлю десять против одного, тогда она переселится в город, что мне совершенно ни к чему.

– Тут ты абсолютно прав! – подтвердил Проспер, на которого железная логика племянника произвела неизгладимое впечатление.

– Что же касается городского особняка, я еще не решил, что с ним делать, – продолжал Шерри. – Должен признаться, он совершенно не в моем вкусе, однако сегодня я отвезу туда Геро, чтобы она взглянула на него, и если ей захочется поселиться в нем, так тому и быть.

– Захочется, – цинично заметил Проспер. – Какая женщина откажется от возможности завладеть огромным старинным особняком, продуваемым всеми ветрами, да при том – в лучшей части города!

Как выяснилось, дядя виконта ошибался. Когда его светлость привез свою молодую супругу в увитый плющом особняк на Гросвенор-сквер, живости у нее изрядно поубавилось. Что было тому виной – то ли явное неодобрение смотрителя, водившего их из комнаты в комнату, то ли гнетущий эффект чехлов из голландского полотна, которыми было покрыто большинство стульев и диванов, – она затруднилась бы сказать сама, но атмосфера дома нагоняла на девушку тоску. Геро крепко вцепилась в руку Шерри, широко раскрытыми испуганными глазами глядя на мрачные полотна в громоздких позолоченных рамах, огромные зеркала, массивные люстры, драпировки и тяжелую мебель. Девушка чувствовала себя маленькой и беззащитной, будучи решительно не в состоянии представить, что она сама – хозяйка этой старомодной роскоши и великолепия.

На Шерри дом, разумеется, не произвел такого гнетущего впечатления, но он по собственному опыту знал: для содержания особняка необходима целая армия слуг, и подобная ответственность внушала виконту вполне естественный для молодого человека ужас. Более того, мебель представлялась ему потрясающе старомодной и безвкусной; Шерри терзался смутными сомнениями, что если он поддастся внутреннему порыву и выбросит всю обстановку на свалку, то тем самым породит бурю протестов, столь же бессмысленных, сколь и неприятных.

К тому времени как они с Геро осмотрели гостиные, спальни и, словно узники на эшафоте, направились в помещения для слуг, его светлость уже принял решение.

– Знаешь что, Котенок, – сказал он, – не думаю, будто тебе захочется жить здесь.

– Да, – с благодарностью отозвалась Геро. – Но я… я буду жить здесь, если ты этого хочешь, Шерри.

– Нет, не хочу, – сказал он. – Я сам терпеть не могу этот дом, и Ферди, безусловно, прав в отношении мебели. Если хочешь знать мое мнение, нам нужно что-нибудь поменьше. Когда-нибудь потом, когда ты станешь старше – я имею в виду, наберешься опыта и шика, – быть может, мы и переедем сюда, однако сейчас об этом можно не беспокоиться. Проклятье, здесь я чувствую себя, как в склепе! Все, едем отсюда!

Геро с готовностью последовала за супругом, и они вновь вышли на площадь. Когда он подсаживал ее в фаэтон, она поинтересовалась, останутся ли они в гостинице «Фентон». Шерри, на которого уже начала действовать атмосфера чопорной сдержанности сего заведения, заявил в ответ, что ничто не заставит его поселиться там постоянно, и, более того, если они не съедут оттуда в самом скором времени, то он не отвечает за последствия.

– Должна сказать тебе, я очень рада тому, что ты не хочешь там оставаться, – произнесла Геро, элегантным движением расправляя юбки и открывая зонтик от солнца. – Они так на меня смотрят! Я буквально теряюсь под их взглядами. Но где же мы найдем подходящий дом?

– Проклятье, откуда мне знать? – ответил Шерри. – Пожалуй, мы просто скажем Стоуку, чтобы он занялся этим делом. Он – наш семейный поверенный. Если подумать, то мне надо сообщить ему, что отныне он ведет все дела со мной, а не с моими дядьями. Хочешь прокатимся вместе в Сити? Кстати, можем навестить старика прямо сейчас и побыстрее покончить с этим.

Поскольку Геро была готова прокатиться с ним не только в Сити, но и в любое другое место по его усмотрению, прошло совсем немного времени, и мистер Филипп Стоук был ошарашен сообщением своего секретаря, что в приемной находятся лорд с леди Шерингем, которые желают видеть его. Мистер Стоук изрядно растерялся, ведь, хотя и знал, что виконт – безалаберный молодой человек, который может заявиться к нему по собственной прихоти, вместо того чтобы пригласить к себе домой, он все-таки не мог представить обстоятельства настолько необычного, что оно подвигло бы матушку его светлости сопровождать сына.

Стоук поспешил в приемную, дабы пригласить его светлость к себе в кабинет, и растерялся окончательно, столкнувшись там с молоденькой леди, которую его благородный клиент небрежно представил как свою супругу. Справившись с удивлением, поверенный отвесил им низкий поклон и пригласил его светлость проследовать в свой личный кабинет. Здесь он предложил Геро стул, одновременно заявив виконту, что был бы счастлив непременно заглянуть к нему домой, если бы знал о том, что понадобились его услуги.

– Нет, мы не можем терять времени, – ответил Шерри.

– Кроме того, – добавила Геро, – я раньше никогда не бывала в Сити, и только представьте: я уже повидала Собор Святого Павла!

Прежде чем ошеломленный мистер Стоук нашелся, что ответить на это замечание, виконт раскрыл ему цель их визита.

– Вся штука в том, что я хочу, чтобы вы приобрели для нас дом, в котором мы будем жить, – заявил он. – Пока мы остановились в «Фентоне», но мне там решительно не нравится.

Мистер Стоук перевел взгляд с его светлости на Геро. Он уже давно привык к сумасбродствам виконта, но нынешняя выходка Энтони тем не менее поразила поверенного в самое сердце. Он не мог припомнить, что видел в «Газетт» объявление о бракосочетании мистера Шерингема, и был совершенно уверен: когда не далее чем десять дней назад он беседовал с достопочтенным Проспером Верельстом, о предстоящей свадьбе не было сказано ни слова.

Шерри, заметив на лице Стоука недоумение, сказал:

– Мы поженились вчера. Откровенно говоря, сбежали и сочетались браком тайно, однако совершенно законно. А это означает, что чертов траст надо ликвидировать. Более вам не придется иметь дел с моими дядьями.

Мистер Стоук открыто и прямо встретил взгляд виконта.

– Позволено ли мне будет заметить, милорд, что я очень рад этому? – спросил он.

– Чертовски любезно с вашей стороны, – во весь рот улыбнулся Шерри.

Мистер Стоук принялся задумчиво изучать кончики своих пальцев.

– Я имел честь неоднократно информировать мистера Верельста, что денежные суммы, изымаемые мистером Паулеттом на содержание поместья Шерингем-Плейс и особняка Шерингем-Хаус представлялись мне намного превышающими необходимые расходы. Полагаю, вашей светлости известно об этом.

– Черт возьми, еще бы! Вы толковали мне об этом уже давно! Но я оставляю все дело – с поместьем, вы меня понимаете, – в ваших руках, Стоук, – пообещал виконт.

Мистер Стоук, позволив себе заученную улыбку, ответил:

– Смею надеяться, могу заверить вашу светлость в том, что мистеру Паулетту не удастся перехитрить меня.

– Готов биться об заклад, у него ничего не выйдет! Однако оставим это! Первым делом нужно подыскать дом.

– Но разве ваша светлость забыли, что у вас уже есть дом, расположенный на Гросвенор-сквер?

– Нет, не забыл, однако вот в чем штука: он нам не нравится. Мы только что осматривали его, и, должен заметить, из всех чертовых дыр, где мне довелось побывать… Короче, там еще хуже, чем в «Бруксе»[24]! А нам нужен маленький уютный домик, в котором можно было бы устроиться со всем комфортом.

– Правильно ли я понимаю, что ваша светлость желает избавиться от особняка Шерингем-Хаус? – спросил мистер Стоук, шокированный донельзя.

– В этом нет необходимости, – отозвался Шерри со свойственной ему широтой души. – Быть может, мы со временем решим переселиться туда, а пока и о моей матери стоит подумать. В конце концов, ей тоже нужно где-нибудь останавливаться, когда она наезжает в город.

Мистер Стоук, полагавший, что весьма значительная вдовья часть наследства, доставшаяся миссис Шерингем, вполне позволяет ей купить собственный особняк, изобразил на лице ровно такое неодобрение, на которое осмелился, и сказал:

– Очевидно, ваша светлость не подумали о тех расходах, кои повлечет за собой приобретение и содержание четвертого дома.

– Проклятье, у меня всего два дома! А-а, вы имеете в виду тот маленький охотничий домик, что раздобыли для меня в Лестершире, верно? Ну, его можно не считать.

– Вот как! – слабым голосом пробормотал мистер Стоук.

– Я ведь богат, не так ли? – спросил Шерри, вытягивая перед собой свои длинные ноги.

– Ваша светлость – очень богатый человек, но…

– Вот-вот! Кстати, раз уж мы заговорили об этом, мне надо уплатить кое-какие долги. Ничего особенного, но я бы хотел избежать неприятностей.

– Именно это, милорд, я имею в виду, – сказал мистер Стоук. – Вы оказались настолько добры, что поручили мне оценить размер ваших долговых обязательств, и боюсь, что…

– Я в долгах как в шелках, вы хотите сказать? Что ж, тогда лучше покончить с этим делом поскорее и забыть о нем. Да, и не делайте такое скучное лицо: в конце концов, это мои деньги, черт побери! Но сначала мне нужен дом, где я мог бы жить.

Мистер Стоук слишком хорошо знал его светлость, чтобы спорить с ним, когда по упрямо поджатым губам Шерри было совершенно понятно – он уже принял решение. Единственное, что ему еще оставалось, – убедить виконта: лучше все-таки снять дом, а не покупать его, и с этой целью поверенный завел речь о размере предполагаемого жилья, его местоположении и способе приобретения.

Геро, очень быстро утратив всякий интерес к разговору, встала со стула и принялась смотреть в окно на шумную улицу. Когда же и виконт поднялся наконец со своего места, она увлеченно рисовала рожицы на пыльных стеклах.

– Тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра! – воскликнул Шерри. – Нет, ты только посмотри на свою перчатку! Более того, думаю, и Стоуку не понравится, во что ты превратила его окно.

Мистер Стоук, с некоторым изумлением наблюдая за тем, как ее светлость пристыженно разглядывает свой грязный палец, заметил, что ее оконные рисунки оживили комнату, чем заслужил благодарную улыбку девушки. Виконт увел свою молодую жену, дабы совершить турне по лучшим мебельным магазинам, а его поверенный, проводив парочку до фаэтона, вернулся к себе в контору и некоторое время сидел, глядя на забавные рожицы на окне и гадая, к чему в конце концов приведет столь необычная женитьба его клиента.

Молодожены провели остаток дня за восхитительным занятием выбора мебели. Сопровождаемые услужливыми продавцами, они посетили несколько больших магазинов; после шутливых препирательств по поводу достоинств стилей «Хэпплуайт»[25] и «Шератон»[26], равно как и взаимных обвинений в безвкусице по отношению к портьерам и занавесям, супруги заложили основание своего будущего дома, приобретя набор позолоченных стульев, обитых атласом соломенного цвета, ведерко для охлаждения вина, письменный стол с крышкой закругленной формы, хрустальную люстру и подставку для бритвенных принадлежностей, о которой Шерри, как выяснилось, мечтал уже много месяцев.

Столь напряженный день, разумеется, исключал возможность написания письма миссис Шерингем, и Шерри, чтобы убить вечер, повел супругу в Воксхолл-Гарденз[27]. Здесь они потанцевали, поужинали тончайшими, как бумага, ломтиками ветчины, запивая их араковым пуншем, и полюбовались фейерверком. Геро наслаждалась каждым мгновением столь прекрасного вечера и, поскольку она ничуть не возражала против того, чтобы Шерри разглядывал в лорнет самых красивых женщин, танцевала или прогуливалась с ним под руку, в зависимости от его желания, не выказывая своих предпочтений, то и он отблагодарил ее, заявив: дескать, ничуть не сомневался в том, что они прекрасно поладят друг с другом.

Уже на следующий день к ним пожаловал мистер Стоук со списком домов, выставленных на продажу либо сдающихся внаем в фешенебельной части города. Он также подготовил объявление о состоявшемся браке для публикации в «Морнинг Пост». Виконт любезно согласился с тем, что его можно отослать в газету немедленно, после чего они вместе отправились на извозчике смотреть первый из домов в списке мистера Стоука.

Дом был отвергнут немедленно по причине того, что оказался чересчур велик; у второго, на Керзон-стрит, в гостиной обнаружился прямо-таки уродливый камин, и это внушило Геро непреодолимое отвращение ко всему зданию. Третий, как выяснилось, располагался всего через два дома от семейства, о котором виконт отзывался с нескрываемой неприязнью, а у четвертого имелась столь опасная лестница, что дальше узкого коридора пройти было решительно невозможно. К этому времени подобные домашние хлопоты виконту уже изрядно прискучили, поэтому он заговорил о том, чтобы предоставить Геро и мистеру Стоуку самим довести до конца столь утомительное дело. Однако его светлость согласился сопроводить их к еще одному дому, который, по счастливой случайности, оказался именно таким, на который он и рассчитывал с самого начала.

Геро выказала не меньший энтузиазм, и хотя мистер Стоук, памятуя о достоинстве своего клиента, заметил, что гостиная выглядит уныло, а спальни – так и вовсе убого, его возражения были отметены с порога. Геро уже вслух планировала, как нужно переделать гостиную: она предложила Шерри использовать заднюю гостиную под библиотеку для него. Передняя комната на втором этаже должна была служить виконту спальней, а комнату позади гостиной стоило превратить в спальню для нее самой. На замечание мистера Стоука о том, что ей понадобится еще и гардеробная, девушка невинно ответила: таковой у нее никогда не было и потому она не представляет, что с ней делать. Вполне естественно, ни она сама, ни Шерри не выразили ни малейшего желания подняться на чердак или спуститься в подвал, где размещалась кухня; они полагали, что помещения эти ничем не отличаются от уже увиденных ими, и, кроме того, их обустройство можно было поручить Бутлю.

Гораздо большего внимания требовало убранство гостиной и холла. Шерри, правда, вспомнил о слугах, которые понадобятся для благопристойного содержания дома, но, помимо замечания, что дворецкий не должен походить на старого Ромси, разбавлявшего вино водой, он, как выяснилось, не имел ни малейшего представления, сколько требуется служанок для особняка подобных размеров, и потому не высказал больше никаких предпочтений.

Виконт заявил: подобные мелочи они оставляют на усмотрение мистера Стоука. А мистер Стоук, изначально предвидевший такой исход, затеял подробное обсуждение этого вопроса, в ходе которого Шерри, пропустивший все речи поверенного мимо ушей, отправился в гостиную, чтобы на месте определить, где будет стоять его ведерко для охлаждения вина.

Геро же осталась с мистером Стоуком наедине и немедленно повергла его сначала в шок, а потом и в изумление, так как абсолютно не представляла, сколько слуг им понадобится, но надеялась, что он не предложит ей нанять их слишком много.

– Право слово, я даже не знаю, как к ним подступиться, – заявила девушка. – По крайней мере поначалу, потому что со временем я, несомненно, разберусь.

В конце концов было решено, что относительный комфорт и удобства молодоженам смогут обеспечить, в придачу к камердинеру его светлости, личной горничной ее светлости, кучеру, двум конюхам и ливрейному груму, также кухарка, дворецкий, две служанки и паж. Мистер Стоук взялся лично побеседовать с каждым претендентом на эти посты, равно как и нанять тех, кто покажется ему наиболее подходящим. После этого он, распрощавшись со своими клиентами, удалился в крайне задумчивом расположении духа.

Им же оставалось лишь выбрать необходимое количество ковров, комодов, кроватей, столов и стульев для дома. Виконту, на которого большие магазины уже навевали смертельную тоску, пришла в голову удачная мысль воспользоваться услугами своего кузена Ферди, коему он и поручил опекать Геро, а сам отправился в «Таттерсолз», сопровождаемый мистером Рингвудом.

Ферди, чрезвычайно польщенный доверием, оказанным его вкусу и суждению, заявил: он с радостью предоставит и то и другое в распоряжение Геро, поскольку был не только готов составить компанию симпатичной даме, но и полностью полагался на свои обширные познания в области высшего света и принятых в нем правил. Он знал, какие элегантные безделушки полагается иметь в собственной гостиной любой моднице, без колебаний готов был предложить обои, что выгодно оттеняли бы соломенную обивку стульев, и безошибочно направить вкус Геро в выборе ковров и драпировок с портьерами. Никому не пришло в голову справиться о содержимом кошелька виконта, поэтому гений Ферди получил полную свободу действий, и владельцы нескольких крупных салонов, куда заглянули Геро с Фейкенхемом, выказали лестное, чтобы не сказать подобострастное, внимание столь щедрой паре.

Тем временем виконт под руководством мистера Рингвуда приобрел жене очаровательную верховую кобылку, двух упряжных гнедых, высоко поднимающих ноги, (для ландо Геро) и легкоуздую серую лошадку (для фаэтона). После чего Шерри задержался еще ненадолго, чтобы пополнить свою конюшю гнедым жеребцом, которого организатор торгов назвал «чистокровным скакуном». Затем он увлек мистера Рингвуда в мастерскую по изготовлению экипажей на Сент-Джеймс-стрит. Здесь они безо всяких хлопот купили отличное ландо с желтым кузовом и легкий фаэтон.

Приятели уже собрались уходить, чтобы направиться на поиски отделанной серебром упряжи, когда на глаза виконту попалась элегантная дорожная коляска. Он моментально решил приобрести также и ее; ведь о том, чтобы Геро путешествовала в почтовой карете, не могло быть и речи – его мать, насколько ему было известно, никогда не снисходила до такого. Кроме того, самому виконту чрезвычайно нравилось управлять каретой, запряженной четверкой лошадей, и он рассчитывал получить огромное удовольствие от владения собственным экипажем. Приобретение подобного средства передвижения заставило его светлость вновь вернуться в «Таттерсолз», дабы присмотреть упряжку, которую можно было бы впрячь в карету, поэтому стало очевидно: мистер Шерингем тратил деньги ничуть не менее щедро, чем его молодая супруга.

Геро, узнав о том, что стала обладательницей целых трех экипажей и восьми лошадей, порозовела от удовольствия и, оправившись от смущения, запинаясь, пролепетала:

– Ох, Шерри, это совсем как в «Короле Кофетуа и нищенке»![28]

– Кто это такой, дьявол меня раздери? – пожелал узнать виконт.

– Я, в общем-то, точно не помню, но он женился на нищенке, а потом дал ей все, чего она хотела.

– Чистой воды надувательство, как мне представляется, – заявил ее скептически настроенный супруг. – Собственно говоря, какое отношение этот тип имеет к нам?

– Никакого, кроме того, что ты заставил меня вспомнить о нем, – ответила Леди Шерингем, улыбаясь супругу сквозь слезы.

– Вздор! – немного поразмыслив, заявил Шерри. – В жизни не слышал ничего глупее! Котенок, если ты не поостережешься, люди станут называть тебя «синим чулком».

Геро пообещала, что сделает все, чтобы не заслужить подобное клеймо, и, подкрепившись очень приличным бургундским из подвалов гостиницы, Шерри уселся за стол, дабы набросать изрядно запоздалое письмо своей родительнице.

После второго дня напряженного хождения по магазинам с Ферди, покупать для дома на Хаф-Мун-стрит было нечего, не считая таких унылых и приземленных вещей, как кухонная утварь и постельное белье. Поскольку Геро уже изрядно устала от процедуры выбора мебели, то с восторгом ухватилась за предложение Шерри доверить приобретение всего остального мистеру Стоуку.

– Вот что я тебе скажу, Котенок, – заявил виконт. – Мне только что пришла в голову дьявольски хорошая мысль. Давай-ка уедем в Лестершир до тех пор, пока наш дом не будет готов. У меня там есть отличный маленький охотничий домик, а это то, что нам сейчас нужно!

– Лестершир, старина? – вскричал мистер Рингвуд, ставший свидетелем этого разговора. – Какого черта ты собрался там делать в эту пору?

– Самое время взглянуть на мой подрастающий молодняк, – сказал Шерри. Встретив многозначительный взгляд друга, он заявил: – В чем дело, черт побери? Почему мы не можем поехать в Лестершир? Судя по всему, дом будет готов лишь через несколько недель, а я не намерен больше торчать в этой проклятой гостинице! Более того, подозреваю, мать уже на всех парах мчится в Лондон. Сдается мне, мы выбрали самый подходящий момент, чтобы удрать в деревню.

При мысли о том, что ей придется иметь дело с разъяренной родительницей виконта, Геро побледнела и, запинаясь, пролепетала:

– Энтони! Ты и вправду думаешь, что она может приехать в город?

– На сей счет у меня нет ни малейших сомнений, – сухо отрезал виконт.

Геро, судорожно стиснув руки, добавила:

– Ты полагаешь… с ней приедет и кузина Джейн?

– Нисколько не удивлюсь, если это случится. Беда одна не приходит. Я даже позволю себе высказать предположение, что она прихватит с собой за компанию и моего дядю Горация.

– А не будет ли… не будет ли с нашей стороны трусостью сбежать от них? – с тревогой поинтересовалась Геро.

– А вот это меня решительно не волнует, – отозвался Шерри. – Зато если мы останемся, то чертовски неприятные впечатления нам обеспечены! Главное для нас сейчас – дать им время поостыть и свыкнуться с мыслью о том, что мы уже женаты. А к тому моменту, как мы вернемся в город, смею надеться, обмороки у них закончатся.

Мистер Рингвуд, который все это время просидел, погрузившись в собственные мысли, очнулся и заявил:

– Брайтон.

– Слишком поздно: сезон уже начался, и мы не сможем найти приличное жилье, – ответил Шерри. – Кроме того, я уже был там в мае и мне это место решительно не понравилось.

– Леди Шерингем Брайтон наверняка понравится больше Лестершира.

– Нет, не понравится. К тому же я научу ее верховой езде.

– Правда, Энтони? В таком случае давай поедем в Лестершир! – вскричала Геро.

– Леди Шерингем, – упрямо стоял на своем мистер Рингвуд, – понравятся балы в гостинице «Касл-Инн». Ей захочется быть представленной регенту. Полагаю, он все еще там.

– Это правда, но каково придется мне? Ведь я буду вынужден приглядывать за ней! – возмутился Шерри. – Ты прекрасно понимаешь: она совершенно не готова поддерживать отношения с теми типами, которых там встретит!

– Справедливо, – согласился мистер Рингвуд, с умудренным видом кивая головой. – Действительно, лучше уехать в Лестершир. Вот что я тебе скажу: надо распустить слух, будто у вас медовый месяц.

– Дьявольски здравая мысль, Джил! – одобрительно заметил виконт. – А поехали-ка с нами!

Подобное предложение застало мистера Рингвуда врасплох, но его горячо поддержала Геро. Расплатившись по долгам в «Таттерсолзе», Джил подозревал, что в ближайшем будущем не сможет удовлетворить более насущные требования, поэтому-то он с благодарностью принял приглашение. Мысль о том, что вдовствующая леди Шерингем, с которой Рингвуд был знаком слишком хорошо, может призвать его к себе и потребовать отчета, каким образом он оказался замешан в тайной женитьбе ее сына, тоже приходила Джилу в голову, но он мудро оставил это при себе, рассудив так: его друг, мистер Фейкенхем, получив неизбежный вызов на допрос, не сумеет сложить два и два и не станет обвинять его в предательстве. Близкое знакомство с мыслительным процессом мистера Фейкенхема позволяло Рингвуду питать небезосновательную надежду, что подобные математические упражнения выходят за пределы его способностей.