Читать книгу Тайна древней гробницы. Черный круг. Слишком глубоко (сборник) - Джуд Уотсон - Страница 10

Хилари рулила сквозь каирские пробки, ежесекундно сигналя и ни разу не сбавив скорости. Она резко выворачивала руль, лавируя и ныряя в любой образовавшийся просвет.

– С дороги, тупица! – весело кричала она всем, кто пытался ее подрезать.

Глаза Дэна засверкали восторгом.

– Ну и бабуля! – прошептал он Эми.

Наконец машина свернула с главной дороги, и они оказались в уютном районе. Дорога шла через парк с пальмами и цветущими деревьями. Они остановились прямо перед крыльцом изящного белого особняка.

Когда они выходили из машины, их слегка покачивало от быстрой езды и погони. После шумных знойных улиц в доме казалось особенно тихо и прохладно. Хилари с порога проводила их в небольшую гостиную. Она была устлана коврами и обставлена обшитой ситцем, мягкой мебелью. В углу стоял рояль. На столиках расположились фарфоровые лампы и вазы, полные цветов.

Хилари раскрыла ставни, пустив в комнату свет. Эми заметила, что обивка на диванных подушках была совсем потертой, а стол стоял так, чтобы закрывать дырку в ковре. Старый уютный дом, в котором хотелось броситься на диван и читать и читать целыми днями. Она почувствовала себя раскованно и свободно.

– Ну, а теперь снимайте свои халаты и чувствуйте себя как дома. Предполагаю, что вы позабыли заплатить за них, утята. Это поэтому те упитанные люди так хотели вас поймать? Бедняжки мои!

– Правильно, – сказал Дэн. – Мы совсем не ожидали, что воровство халатов здесь такое большое преступление.

Она легонько взялась пальцами за подбородок Эми и повернула ее лицом к свету.

– А ты похожа на Грейс, – сказала она. – Хороша как ясный день!

– Эми, смотри… – послышался голос Дэна.

Он стоял рядом с роялем и, не отрываясь, смотрел на черно-белую фотографию в серебряной рамочке. Эми подошла. На фотографии были изображены две девушки на фоне статуи Сфинкса.

Эми сразу узнала Грейс. Темные волнистые волосы свободно падали ей на плечи. Белое платье и туфли-лодочки. Худые загорелые руки. Рядом с ней под ручку стояла тоненькая белокурая девушка.

– Мы с Грейс были лучшими подругами, – сказала Хилари. Она бережно взяла фотографию в рамке. – Мы учились в одном пансионе в Америке. Родители отправили меня туда, когда началась Вторая мировая война. А сами остались в Каире. Грейс заменила мне семью, ведь во время войны переписка была почти невозможна. Она как-то сразу приняла меня, несмотря на то, что я была младше и говорила со смешным акцентом. Когда война закончилась, я пригласила ее к себе в Каир на каникулы. И она полюбила Египет… А теперь к столу! – Голос ее повеселел. – Устраивайтесь поудобней, ребятки, а я принесу нам плюшки!

– Плюшки? – прошептал Дэн. – Это такие зверушки?

– Нет. Булочки, – ответила Нелли. – Они всегда кстати. – Нелли поставила на пол переноску и плюхнулась в цветастое кресло. – Вам Грейс когда-нибудь рассказывала о ней?

– Не помню, – ответила Эми. – Я знаю только, что она была в Египте. Она мало об этом говорила.

И да, и нет. Все очень смутно.

«Каир очаровательный город».

«Ты была там, Грейс?»

«Конечно, любовь моя. И не один раз. Бррр! Какой холодный дождь. Как насчет того, чтобы пойти домой и испечь брауниз? Это поднимет нам настроение».

Загадки и недомолвки. Теперь Эми вдруг осознала, как часто Грейс начинала уклоняться от темы, когда дело касалось ее путешествий. Эми снова почувствовала тревогу, и смутное подозрение прокралось в ее душу.

На стеллажах стояли еще фотографии. Эми сняла одну в серебристой рамке. На ней было написано: «Мы в Луксоре. 1952 год». Грейс была в запачканных брюках и выцветшей рубашке с закатанными рукавами. Она жмурилась от солнца. На Хилари Вейл было платье в мелкий цветочек и широкополая шляпа. Девушки были запечатлены на фоне древнего храма. Грейс смешливо смотрела на Хилари, стоя в позе египетской жрицы, согнув руки в запястьях и развернув ладони.

В этот момент в комнате появилась Хилари с большим подносом в руках. Она поставила его на круглый полированный столик около окна. Нелли бросилась помогать ей расставлять тарелки с выпечкой и фруктами.

– Я вижу, вам интересны эти старые фотографии, – сказала Хилари. – Трудно поверить, что когда-то я была такой, не правда ли? Совсем юной. Грейс приезжала сюда каждый год и подолгу жила с нами.

– Каждый год? – спросила Эми.

– Ну, может быть, не совсем каждый, но почти. И конечно, к концу жизни ей уже было трудно путешествовать. Она была откровенна со мной, и я все знала о ее болезни. Сначала просто не могла в это поверить. Я никогда не думала, что есть силы, над которыми не властна Грейс.

Хилари жестом пригласила всех присесть, и они устроились вокруг нее. Эми провела рукой по блестящей поверхности деревянного подлокотника. Может быть, в этом кресле когда-то сидела Грейс. Эми надеялась, что она хоть что-то почувствует, но внутри у нее все еще была пустота.

Хилари разлила из изящного серебряного кувшина напиток молочно-белого цвета.

– Это сахлаб, – сказала она. – Его очень любят в Египте. Надеюсь, вам тоже понравится.

Эми из вежливости отпила маленький глоточек. Напиток оказался сладким и на удивление вкусным, такого Эми еще никогда не пробовала. Но она поставила чашку на место. В горле у нее стоял ком, а в глазах слезы, вот-вот готовые вылиться наружу, если она еще раз произнесет имя Грейс.

– Потрясающе вкусно, – сказала Нелли, отламывая кусочек печенья для Саладина. – Так вы говорите, что Грейс связывалась с вами незадолго до своей смерти. Что она вам сказала?

Эми с благодарностью посмотрела на Нелли. Та знала ее застенчивость и решила взять на себя переговоры. На Нелли всегда можно положиться. А Дэн был так увлечен поеданием лимонного пирога, что вообще не обращал ни на кого внимание.

Хилари улыбнулась и поднялась с места.

– Ну что ж, как говорят американцы, давайте сразу перейдем к делу. Итак, Грейс прислала мне письмо, в котором она просила меня кое-что вам передать.

Она подошла к небольшому бюро, открыла ящик, вытащила из него какие-то вещи и вернулась на свое место. Эми захотелось выхватить их и убежать ото всех, чтобы наедине рассмотреть, что это такое. Но ей пришлось взять себя в руки. Она сделала еще глоток и вжалась в спинку кресла.

Сначала Хилари положила на стол какую-то книгу.

– Во-первых, вот путеводитель по Египту, с которым Грейс много лет не расставалась. Она очень хотела, чтобы он достался вам.

Она через стол подвинула книгу к Эми. Это была достаточно старая книга с потрепанной обложкой и засаленными страницами.

– Конечно, она несколько устарела, но здесь мало что изменилось с тех пор.

Эми раскрыла книгу. Ей сразу бросились в глаза пометки, оставленные на полях, и она узнала размашистый почерк Грейс.

«Здесь отменно кормят. 1972».

Как-то не очень обнадеживает.

– А вот ее последняя открытка к Рождеству, – продолжала Хилари. – В ней есть кое-что и для вас.

Она передала ее Эми. Это была открытка из Музея изобразительных искусств Бостона. Они не раз бывали там вместе. На открытке была репродукция старинной картины «Дары волхвов».

«Дорогая Хилари,

Поздравляю тебя с Рождеством и желаю счастья тебе и твоим близким. Скоро, я полагаю, в Каир прилетят мои внуки.

Пришло время тебе выполнить данное много лет назад обещание.

Я прошу тебя передать это письмо моим любимым Дэну и Эми…

Сокровища,

Египет полон чудесных вещей.

Добро пожаловать. Я надеюсь, вы будете здесь счастливы.

Я полюбила Египет смоладу и до сих пор не перестаю грезить им во сне и наяву. Если бы во мне была хотя бы половина той г. ениальной бабушки, которой я так и не стала для вас, я бы обязательно свозила вас туда сама. Я жалею только об одном: что не могу быть рядом и отправиться с вами по пути, который я проложила сама много лет назад. И не забывайте об искусстве! А в конце вы всегда можете вернуться к основам.

Горячо любящая вас Грейс.

P.S. Миссис Фенвик передает привет С!»

Эми с Дэном прочитали письмо и еще долго не могли оторвать взгляд от размашистого четкого почерка, от слов, написанных ее рукой. Письмо было написано чернильной ручкой, как всегда, когда она писала важные письма. После буквы «г» в слове «гениальной» стояла жирная точка. Возможно, ей было уже тяжело писать. Но, несмотря на болезнь, рука ее была тверда и уверена. Она знала, что они будут читать это письмо уже после ее смерти.

При виде опечатки в слове «смоладу» Эми чуть не заплакала. Это было так непосредственно, что возникло ощущение ее присутствия рядом с ними. Словно она сидит сейчас в соседней комнате, пишет рождественские открытки и кричит ей: «Принеси-ка мне мой гоголь-моголь с ромом, дорогая! Что-то я не ощущаю духа Рождества!»

И все-таки она оставила им письмо. Вот оно, после всех этих мучительных подозрений. Однако в чем же его смысл? Оно было личным: она всю жизнь звала их сокровищем. И в то же время безличным. Она так весело писала о Египте, словно в жизни больше ничего не существовало, кроме осмотра достопримечательностей.

Эми посмотрела на Дэна, зная, что он должен был чувствовать в этот момент. То же самое, что и она. Растерянность и обиду. Что она хотела сказать таким странным прощальным письмом?

Дэн взял со стола конверт. «Отправлено из Нантакета, – заметил он. – В прошлом году».

Они посмотрели друг на друга и перенеслись из этой комнаты, из этого жаркого странного города, в место, которое они так любили. У Грейс был маленький домик в деревне Сконсет на острове Нантакет, штат Массачусетс. Там было синее небо и пушистые облака. И соленый воздух. Вот Грейс готовит кукурузу-гриль с лаймовым соусом. Зовет их: «Кто последний, тот удав!» И холодный живой океан.

– А помнишь Старушку Фенвик?

Эми улыбнулась. Бетси Фенвик была их соседкой. Эми уже не помнила, кто первый дал ей эту кличку. Миссис Фенвик принадлежала «старейшему роду в Бикен-Хилл» в Бостоне и умудрялась напоминать об этом каждый раз в любом разговоре. Она презирала Грейс за то, что та совсем запустила розы и работала в саду в старых брюках и бейсболке.

А еще миссис Фенвик недолюбливала кошек. Особенно Саладина, который по одному ему ведомым причинам выбрал ее сад в качестве собственного туалета. Грейс не понимала, в чем проблема. Ведь, в конце концов, Бетси Фенвик могла сэкономить на удобрениях. Но миссис Фенвик не видела в этом ничего смешного. Она запретила коту пользоваться ее садом и настояла на том, чтобы Грейс повесила на Саладина колокольчик. Саладин ненавидел колокольчик. Он считал это ниже своего достоинства. «Я кто, в конце концов: кот или дверной звонок?» – говорил он всем своим видом.

Улыбка сошла с лица Эми. Эти воспоминания о Нантакете еще больше взбаламутили ее и так обеспокоенную душу. Как же там было хорошо! И никаких забот, только знай себе отдыхай, сколько хочешь. Все эти долгие дни, эти вечера с закатным небом, когда солнце садится за океан… эти бесконечные разговоры с Грейс: «Между прочим, у тебя есть право первородства. И ответственность. Мне надо с тобой поговорить».

– «Вернуться к основам», – прочитала Нелли. – Что это значит?

– Понимаешь, когда мы с ней ходили на экскурсии, она не разрешала нам заранее читать путеводители, – сказал Дэн. – Она хотела, чтобы мы сначала своими глазами все увидели и только потом уже читали, что об этом думают и знают другие.

Хилари взяла в руки маленькую коробочку.

– А теперь, что касается моего обещания. Это хранилось в банковской ячейке более пятидесяти лет. Один ключ Грейс оставила мне. А второй хранился у нее. Ее нотариус привез его только вчера. Кажется, некий мистер Макентайер.

– Мистер Макентайер здесь, в Каире? – спросила Эми.

– Приятный мужчина, разве что суховат немного. Мы отправились в банк и вместе открыли ячейку. Там была только эта коробка. Он сказал мне, что на днях вы приезжаете в Каир и мне следует открыть ее в вашем присутствии. Видите эту печать? Я должна показать вам, что она целая. Так. Теперь приступим.

Хилари сломала печать. Скрипнула крышка. Внутри лежало что-то завернутое в кусок льняной ткани.

– Вы позволите?

Эми и Дэн кивнули. Хилари осторожно вытащила предмет, развернув льняную ткань. Изумрудные глаза смотрели на них древним, все понимающим взглядом. Это была золотая статуэтка богини Сехмет.