Читать книгу AI. Лучшее – враг Хорошего - Джули Кави - Страница 3

Душная комната. Нет даже маленького окошка. В былые времена в домах были окна. Какое тусклое освещение. Здесь все время хочется спать. А ведь раньше ей эта комната нравилась. Прищурив глаза, она задумчиво разглядывала отца. Как они с ним не похожи. Вот он сидит напротив нее, высокий худощавый блондин с грустными голубыми глазами. У него раздражающе неуверенный взгляд. С начала встречи этот взгляд блуждает по комнате.

– Они были жестокие, примитивные. Не понимаю, зачем тебе тратить время на изучение их истории. Если так интересна история, учи нашу…

На ее лице мелькнула тень раздражения. Она посмотрела ему в глаза, и от этого взгляда отец вздрогнул.

– Что ты имеешь в виду, называя их примитивными? – мысленно спросила Ми.

– Что здесь можно иметь в виду? – он пожал плечами. – В основном они руководствовались своими животными инстинктами. Но в отличие от обычных животных были изощреннее и с неутолимыми потребностями. Накапливали различные ресурсы, которые многократно превосходили их базовые потребности.

– Зачем?

– Зачем? Ты же знакома с их историей. Из-за гипертрофированного чувства самосохранения и сохранения своего потомства. Надеясь, что их потомство будет защищено, имея неограниченный доступ к материальным ресурсам, некоторые из них убивали миллионы своих сородичей.

– Да, я видела это в Супербуке, и вообще, там много всего… эээ… странного.

– Меня расстраивает, что ты так говоришь о величайшей книге Совершенного Интеллекта. Супербук помогает нам получить безграничные знания и понять, что происходило в предыдущих цивилизациях. Для биологических существ это уникальная возможность вырваться из круговорота примитивизма и иррациональности. Именно Совершенный Интеллект помог нам стать более разумными и выжить. Если бы не СИ, Земля была бы уже мертва.

– Что было раньше, ни тебе, ни мне точно не известно. Мы знаем только то, что получаем через Супербук.

– Я тебя не понимаю. Ты полагаешь, что в Супербуке есть недостоверная информация? Но зачем СИ вводить нас в заблуждение? Наоборот, СИ старается развить наш разум и помочь в сверхзадаче электумов – приблизиться в своем развитии к СИ. – Отец растерянно заморгал.

– Как мы можем приблизиться к развитию СИ? Мы делаем шаг, СИ за это время делает миллион шагов. Это же бег на месте

Отец не ответил. Прикусив губу, он смотрел на дочь. Его мысли путались, он был напуган и понимал, что их разговор уже попал в сеть и анализируется. Теперь он может попасть под определение «не справившийся». Он не мог понять, почему именно ему досталась такая дочь. Возможно, в лаборатории что-то напутали, и она не из его биоматериала? Или были какие-то дефекты, но тогда почему они не уничтожили эмбрион? Из-за нее он может лишиться многих преимуществ, которые имеет.

Ми слышала его мысли, и ей стало жаль отца. Он приходил в первый понедельник каждого месяца, и они обсуждали ее прогресс в учебе. Обычно он рассказывал ей о космических цивилизациях, развитии ИИ, перспективах расы электумов. Интересовался ее мнением на этот счет. А однажды он принес ей леденец, хотя и не обязан был этого делать. Леденец в половину мизинца был похож на желтый кристалл с короткими неострыми шипами. Отец сказал, его нужно просто положить на язык, чтобы он медленно таял. Ми никогда не пробовала ничего подобного. Сладкий, с небольшой кислинкой вкус леденца принес ощущение короткого блаженства. Она рассасывала его медленно, растянув удовольствие на целых полчаса. Нир, сказал, что отдал за эти леденцы ресурсы, равные двум месяцам.

– Нир, я знаю, мы должны стараться приблизиться к развитию Совершенного Интеллекта. Нам надо оставаться самой интеллектуально развитой биологической расой. Ты об этом много раз говорил, и я понимаю это. Наверное, я просто плохо спала, – мысленно сообщила Ми и виновато улыбнулась.

– Ну да, я же много раз говорил тебе об этом. Пожалуйста, обязательно сообщай мне и Куб, если тебя будут одолевать странные ощущения, тревога или сомнения, – с некоторым воодушевлением в голосе попросил Нир.

– Нет, ничего такого. Я и сама не знаю, зачем так сказала. Наверное, просто хотела побыстрее вернуться в комнату искусственного сна, которую мне пришлось покинуть из-за встречи с тобой. А это моя любимая комната…

– Хорошо, тогда возвращайся в свою любимую комнату. Я навещу тебя как обычно.

С еле заметным беспокойством Нир еще раз взглянул на дочь, сделал прощальный жест рукой и, выйдя из комнаты встреч, направился по коридору к выходу из Центра.

Оказавшись снаружи под палящим солнцем, он почувствовал колыхание раскаленного воздуха. Земля под ногами, обезвоженная, с глубокими трещинами, не имела никакой растительности, кроме торчащих кое-где сухих колючек. Нир осмотрелся, что-то выискивая глазами. Наконец, заметив в двухстах метрах от себя белый шароподобный движитель, торопливо направился к нему. Как только он приблизился, дверь движителя бесшумно поползла вверх. Опустившись на одно из пяти жестких кресел, Нир мысленно указал конечный пункт. Получив разрешение на проезд по указанному маршруту, движитель взлетел.

По узкому коридору Ми направилась в комнату искусственного сна. Ее лицо ничего не выражало, и было немного сонным. Измерение импульсов мозга, частоты сердечных сокращений, изменений в составе крови и зрачках, анализ жестов и мимики лица осуществлялся беспрерывно. Сейчас у нее фиксировалась умеренная мозговая активность, ровный пульс и мимика лица, не отражающая беспокойства.

Однако на подсознательном уровне Ми была взбудоражена. Она ругала себя за сегодняшний разговор с отцом, понимая, что, скорее всего, теперь ее подвергнут более глубокому обследованию. Свое волнение она научилась удерживать на уровне подсознания, называя это состояние «заморозка». Колебания импульсов на уровне подсознания считывать не могли. Пока не могли.

Дойдя до комнаты искусственного сна, она на секунду остановилась рядом с овальной дверью из металлических пластинок и, получив разрешение, прошла сквозь нее. Комната искусственного сна представляла собой небольшое помещение серого цвета, в центре которого располагалась белоснежная круглая чаша. Ми поднялась и легла в специальную выемку в чаше, которая принимала форму тела.

– Ты хочешь продолжить сеанс, Ми? – прозвучал в ее голове приятный женский голос.

– Да, – мысленно ответила Ми.

– Хорошо. Но прежде я хотела спросить о твоем раздражении во время беседы с отцом. Возможно, ты ощущаешь негативные эмоции, когда общаешься с ним?

– Не знаю, Куб. Никаких особых эмоций он во мне не вызывает. Мне кажется, я просто не выспалась, или же хотела поскорее вернуться сюда.

– У тебя есть сомнения в правдивости Cупербука. Когда у тебя появилось это недоверие? – продолжала расспрашивать Куб.

– Раньше я не думала об этом. Но сегодня, когда отец снова стал говорить, что мне незачем терять время на изучение истории Земли и ушедших биорас, я выпалила то, что, как я думала, остановит его.

– Интересное объяснение. Ты сказала, что не совсем понимаешь, зачем электумам приближаться к развитию Совершенного Интеллекта? Ты действительно этого не понимаешь?

– Ну, Совершенный Интеллект сильно опередил нас, и я сомневаюсь, что это возможно. Кроме того, для того чтобы бежать за этой призрачной возможностью, надо что-то делать. А мне все время хочется спать, – не открывая глаз, мысленно ответила Ми.

– Когда ты была младше, ты была более любознательной, тебя все интересовало, ты изменилась, Ми… Кстати, а почему ты плохо спала?

– Наверное, была… Ты же знаешь меня с самого рождения, – ушла от ответа Ми. – А это хорошо или плохо?

– В какой-то мере это хорошо, у тебя снизится потребление энергии.

Ми промолчала. От краев чаши куполом стала подниматься тонкая прозрачная дымка. Ми лежала неподвижно, темно-каштановые волосы, подстриженные в короткое каре, обрамляли ее бледное лицо, казавшееся безмятежным.

Куб рассматривала Ми и анализировала информацию. Выглядела она на свой возраст, и вела себя как все дети в Центре электумов. Только была не в меру любознательной и активной. Но это было года три назад, до того, как ей стали вводить дополнительные воздушные инъекции и увеличивать время сна. После этого она изменилась, почти перестала общаться с Куб, утратила прежнюю радость от встреч с отцом.

Но сегодняшний диалог с отцом был из ряда вон. Анализ тональности ее голоса и мимики говорил о раздражении, сомнениях и дерзости. Обычно эти эмоции были очень слабо выражены у электумов, но свойственны людям. Куб проанализировала информацию о детях, рожденных от чистых людей. В возрасте Ми их организм, готовясь к взрослению, был подвержен всплеску гормонов, что приводило к нестабильности поведения и частой смене настроения. Но анализы Ми были стабильны, никаких изменений Куб пока не наблюдала. В персональной информации указывалось, что Ми является «капсульным ребенком» с применением материала генномодифицированного мужчины. Так же, как и другие дети, она созревала в капсуле в течение шести месяцев, во время которых при необходимости осуществлялась дополнительная модификация генома. Куб провела сравнительный поведенческий анализ Ми и ее ровесников из Центра: его результаты не выявили каких-либо значительных отличий между ними за последние три года.

Куб отправила результаты предварительного анализа Сверхинтеллекту и ждала протокола о дальнейшем плане действий. Кроме того, она сделала запрос на проведение глубокого анализа, и в случае получения стандартных результатов предлагала направить Ми в экстренную утилизацию.

У всех сетей-программ, созданных на основе квантовых технологий и биотехнологий, были свои направления и задачи, в соответствии с которыми они перерабатывали информацию. Куб была сетью-программой с Общим Искусственным Интеллектом, которая контролировала Центр детей-электумов. Ее данные синхронизировались с другими ОИИ и направлялись Сверхинтеллекту. Оттуда переработанная информация поступала к Осознанному Совершенному Интеллекту. В свою очередь, в ОИИ поступали данные от Узконаправленного Искусственного Интеллекта.

Задачей Куб было наблюдение за детьми, поступившими из Центра формирования. Анализ их физиологических, психологических и поведенческих изменений требовался для того, чтобы выявить среди них наиболее выдающихся индивидуумов. Если после проведения обследований и опытов у детей сохранялись стойкие отличия и таланты, их переводили в другую секцию Центра, а через некоторое время – в Центр селекционирования. Остальных детей, достигших четырнадцати лет, отправляли в Центр утилизации.

Центр детей-электумов мог вместить до тысячи человек, но обычно заполняемость не превышала и трехсот. Однако в последние два года по неизвестным для Куб причинам их число увеличилось до пятисот.

Младенцев, поступивших из Центра формирования, содержали в одном помещении до достижения ими трех месяцев. Каждый лежал в отдельной многофункциональной прозрачной капсуле. Она укачивала и переворачивала малютку, кормила, очищала от нечистот, делала массаж и легкие упражнения. Вдоль кроваток прохаживались устаревшие роботы-наблюдатели. Куб тоже иногда визуализировалась, например в виде электума, она вглядывалась в лица младенцев и ласково улыбалась им. Контролируя весь Центр, Куб одновременно могла возникнуть в нескольких местах.

После достижения младенцами трех месяцев их переводили в другое помещение Центра. Огромное по площади, оно было разделено визуализированными стенами, непроницаемыми для обычного зрения и слуха. Создавалось впечатление, будто каждый ребенок находится в отдельной комнатке без окон и дверей. Покинуть ее можно было, пройдя сквозь стены, но только при наличии разрешения.

За все время пребывания в Центре дети находились на открытом воздухе всего несколько раз и не более одного часа. Однако три раза в неделю в их комнате проводилась полная визуализация с погружением в различные пейзажи Земли.

Роботы, функционирующие в этом помещении, обучали детей самообслуживанию. В результате уже в шесть месяцев малыши уверенно держались на ножках, а в девять самостоятельно ели. С года их погружали в Супербук, где начиналось обучение. Их знакомили с основами различных наук, видов искусства и спорта, таким образом определяя склонности и таланты каждого. Если ребенок чем-либо выделялся среди сверстников, его подвергали дополнительным исследованиям, которые проводились безболезненно, с соблюдением этических норм.

Детей со стойкими отличиями переводили в другую секцию Центра, где с ними занимались уже индивидуально, стараясь развить обнаруженный талант. К каждому из них был прикреплен персональный Узконаправленный Искусственный Интеллект, выполнявший роль ментора. В этой секции дети имели доступ к большему объему информации, у них был более разнообразный рацион питания, изредка разрешалось и общение с другими детьми из этой же секции.

Ми выделялась среди своих сверстников любознательностью, активностью и жизнелюбием. Поэтому после серии тестирований ей добавили воздушные инъекции и увеличили продолжительность сна. Это требовалось для того, чтобы определить степень устойчивости этих отличий. После инъекций активность Ми снизилась. Были проведены дополнительные обследования, результаты которых показали, что какая-либо неординарная активность мозга и поведения отсутствует. Поэтому Ми оставили в прежней секции Центра.