Читать книгу Тайга. Возвращение к корням - Джули ТИ - Страница 2

Анастасия.

Я всегда считала себя адекватной девушкой. Слегка взбалмошной и бесшабашной, но в целом адекватной. Тогда какого Лешего, простите, я сейчас пробираюсь сквозь дебри тайги, уходя всё дальше от города? Если я отвечу честно, то вы точно решите, что я сбрендила. Возможно, так и есть, только сегодня утром на меня снизошло откровение или озарение, или понимание. Назовите как хотите. Но сегодня, я особенно чётко почувствовала, что должна идти.

Меня вело сердце, чувства, ощущения, не знаю. Но я точно уверена, что должна идти. И вот иду. Сквозь кустики и поросшему мхом болоту. Сквозь колючий лишайник и хрусткий валежник. Иду, сама не зная конечной цели. Ветви деревьев царапают руки и щёки. Репейник застревает в кудрявых волосах, и вычёсывать их я буду не один час. Но иду. И мне не страшно. Почему? Сама в шоке. В эти места редко захаживают. А местные и вовсе поговаривают о демоне, что убивает каждого путника. Но я же не просто так. У меня есть цель. Какая? Чёрт его знает! Но она определённо есть. Ведь зачем тогда всё это?

Моя нога в резиновом сапоге, уже в который раз проваливается почти по самое основание в вязкое болото. И этот сапог благополучно застревает в смеси воды и мха, и с протяжным воплем я падаю на пятую точку, выскальзывая из обувки. Хорошо, что приземляюсь на мягкую и сухую травку.

– Дурацкий сапог! – ругаюсь я. – И что тебе не сидится на месте?

Громко фыркаю и, стараясь не замочить носок, пытаюсь вытащить обувь из вязкой жижи. А теперь представьте: стройная девушка, еле дотягивающая до полутора метров, с задранной кверху ногой, согнувшись практически пополам и при этом сидя на пятой точке, громко материться и пытается вытянуть злосчастный сапог из болота. Да… будь я на месте медведя, обошла бы эту ненормальную стороной. Но я не медведь. Я девушка, что пытается спасти свою обувь.

С громким хлюпом сапог поддаётся и по инерции, я почти заваливаюсь назад, но упираюсь локтем в мягкую почву.

– Ага! – громко восклицаю, победно махая сапогом перед лицом. – Ух, гадёныш! Я тебе! – ругаю сапог и довольная натягиваю его на ногу.

Слегка пошатнувшись, я поднимаюсь и отряхиваю попу от высохшей травы и мелких веточек. Можно топать дальше! Но стоило мне сделать шаг, как я столкнулась с волком. Да, к такому меня мама не готовила. И что делать? Зверь явно недружелюбен. Он скалится и рычит. Может, я зашла на его территорию? Так думай, Настя! О, нужно брать неожиданностью!

– Эй, какой ты хороший, – состряпала мимимишную моську. Волк лишь громче рыкнул и показал белые зубы.

Так, ход неверный.

– Слушай, а давай я просто уйду, – волк сделал маленький шажок в мою сторону. – Я же совсем невкусная. Посмотри одни кости, – смело задрала объёмный худи и показала торчащие рёбра, только его это мало впечатлило.

– Ты подавишься, – прищурилась, и смело тыкнула в зверя пальцем. Тот громко, то ли гавкнул, то ли рыкнул и приблизился ещё ближе.

Я взвизгнула, попятившись назад, запнулась и, конечно же, рухнула на землю. Словно гусеничка, я поползла на попе дальше от злого зверя, а он наступал.

– Слушай, я, правда, тебе не понравлюсь. Хочешь… – ловко скинула рюкзак с плеч, – ага, вот! – протянула первое, что попалось под руку. Это оказалась книга. – Ой, нет, это я тебе не дам. – Волк громко зарычал. – Ладно, ладно, поняла! – мой голос дрогнул, и странный писк вырвался из груди.

Порылась ещё в сумке и нашла! Победно выудив последний шоколадный батончик, я с грустью взглянула на него. С орешками и карамелью, в молочном шоколаде… Боже, аж слюнки потекли. Но волк снова привлёк внимание громким рыком.

– Вот! – взвизгнула и кинула батончик ему под ноги. Я сильно зажмурилась, ожидая нападения, которого не последовало.

Осторожно приоткрыла сначала один глаз, потом другой. Морда лица волка изменилась. Он с недоумением смотрел то на меня, то на шоколад.

– Это вкусно, – трясущемся голосом, сказала я. – Тебе должно понравиться.

– И кто ты такая? – вдруг из-за дерева вышел молодой человек.

Хотя какой он молодой. Заросший. Волнистые волосы, спутанными прядями висят вдоль лица, закрывая уши и скулы. Борода, как у попа нашей церкви. Только немного короче, но также небрежно покрывает лицо. А вот взгляд юнца. Чистые сияющие глаза. Радужка ещё не потемнела от возраста и светится любопытным блеском.

– Язык проглотила! – гаркнул парень. – Я спросил, кто ты?

– Я… я тут… гуляю, – улыбнулась.

– Гуляешь? – скептически приподнял бровь.

– Да, – гордо кивнула. – Волков вот подкармливаю. А то худенькие они какие-то.

– Издеваешься? – злобно зыркнул этот Леший.

– Даже и в мыслях не было, – опасливо оглянулась по сторонам. – Я…

Не успела я договорить, как этот мужлан подлетел ко мне и схватил за предплечье. Он больно вздёрнул меня и поставил на ноги. Я громко взвизгнула и практически снова рухнула, но он вцепился в меня мёртвой хваткой. Встряхнув словно тряпичную куклу, он свирепо уставился на меня, а я впялила испуганный взгляд в его… грудь. С моим ростом это не удивительно. И в этот момент я уже не знала, кого бояться больше: парня или волка. По мне лучше бы волк. С ним хоть договориться можно, не то что с этим неандертальцем.

– Сейчас ты со всех ног мчишься назад к городу и больше никогда не возвращаешься, – прошипел он ядовитой змеюкой. Я лишь испуганно затрясла головой. – А если надумаешь вернуться, станешь прекрасным обедам для Мирного.

– Мирного? – пискнула я и подняла глаза на него.

Мне вдруг жутко стало интересно, кто этот Мирный. Будто в душе что-то ёкнуло. Будто к нему я и шла всё это время. С неподдельным интересом я смотрела прямо в злющие глаза парня, что мёртвой хваткой схватил меня за руку. Он молчал, прожигая взглядом. И этот взгляд был опасный. Он ничего хорошего не сулил. Но я не могла перестать думать о странном Мирном и вопросительно смотреть на него. И на секунду, всего на миг, брови его расправились, и в глазах блеснул интерес и удивление. Я, было, подумала, что меня пощадят, но он нахмурился вновь.

– Пошла вон! – взревел он.

И содрогнувшись всем телом, я вырвалась и побежала, что было мочи прочь от него. Я хватала воздух ртом, всхлипывала, трясясь от страха, и бежала с неприсущей мне скоростью. Вот правда говорят: «У страха глаза велики». Мои были просто гигантские! Я спотыкалась и снова поднималась, сдирая ладони в кровь. Задыхалась и всхлипывала. Одна мысль – улепётывать! И когда я почувствовала, что убежала довольно далеко, я резко остановилась и спряталась за толстый ствол ели. Он вряд ли спасёт, но надежда парой абсурдна.

И вот стою я, прижавшись спиной к стволу, и гулко дышу, вытаращив глаза. «Мирный», – почему это слово так тянет назад? «Мирный, Мирный», – бьётся в голове. Словно зовёт, околдовывает. Тащит клешнями, увлекает. Не могу сопротивляться. И сделав глубокий последний вздох, я отрываюсь от дерева и оборачиваюсь в сторону, откуда только что улепётывала сломя голову. Голос в голове становится насыщенней, ярче.

«Мирный».

Я словно в бреду, маленькими шажочками направляюсь назад. «Ты станешь обедом…», – терзает мысль. Но разум будто отключается. Неведомой силой меня влечёт навстречу опасности. Будто я должна. Будто по-другому быть не может. На мгновение останавливаюсь и вытаскиваю толстый талмуд из рюкзака. Прижимаю его к груди и осторожно ступаю по мягкому мху. Начинает смеркаться. Ночные звери проявляют активность. Маленький мышонок прошмыгнул мимо ног. Филин подал голос с высокой ветки. Только я не обращаю на это внимание. Я смотрю вглубь тайги, туда, откуда убегала и уверенной походкой иду, возможно, в лапы смерти. И я это понимаю (не полная дура же), но неспособна совладать со своими ощущениями. Пусть это последний вечер в моей короткой жизни, но я будто мотылёк, что летит на пламя огромного и опасного костра.

Медленно приближаясь к цели, я и не заметила, как совсем стемнело. Будто в бреду, я вышла на небольшую поляну, в центре которой стоял деревянный дом. Избушка по сути, но такая родная. Она манила, влекла, но словно остерегала: «Не входи». И я не вошла. Уселась под раскидистой елью на мягкий мох и во все глаза уставилась на свет в окне избы. Он словно гипнотизировал. Увлекал в какой-то новый мир. Прижала книгу к груди сильнее и не заметила, как провалилась в сон.