Читать книгу Тайга. Возвращение к корням - Джули ТИ - Страница 3

Анастасия.

Утро накрыло внезапной волной. Я вздрогнула от удара топора. И только потом поняла, в какой интересной позе проснулась. Похоже моё уставшее тело не нашло более удобного положения. Засыпала сидя, а сейчас сползла щекой на мягкую землю, оттопырив пятую точку вверх. Вытянуть ноги не позволил кустарник, в который я завалилась, съезжая по стволу ели. Но книга всё так же прижата к груди. Молодец, Настя! Самое ценное сберегла.

Попыталась подняться и поняла, что запуталась в ветвях колючего кустика. Он вцепился в волосы и держал за трикотажный худи. Покорчившись и побрыкавшись, я попыталась перекатиться на спину, но только ухудшила положение. Попа уже не торчала, а вот ноги завязались узлом. Издав что-то похожее на всхлип или стон, я попыталась их распутать, но только повалилась набок и покатилась куда-то в сторону. И избавившись от надоедливых веток, зацепившихся за всё, что только возможно, я подняла глаза и увидела нагнувшегося надо мной того самого хмурого парня. Я лежала на спине, бережно прижимая талмуд к груди, он навис, злобно хмурясь. Ничего лучше не придумала, как по-идиотски улыбнуться и кокетливо махнуть ручкой. Он лишь сильнее сдвинул брови. А потом, словно котёнка, схватил меня за шкирку и рывком поднял, ставя на ноги.

– Что из моих слов было тебе непонятно? – рявкнул он, глядя в моё лицо.

Поджала плечи и виновато улыбнулась, отводя взгляд в сторону.

– Я… – заикнулась.

– Брысь отсюда, – швырнул он меня.

Талмуд выпал из рук, а я больно шваркнулась на попу, опираясь позади себя. Книга кувыркнулась и раскрылась. Странички зашелестели, перелистываемые лёгким ветерком, а парень, словно заворожённый уставился на неё.

– Убирайся, – наконец сказал он. А я утёрла выступившие от боли слёзы и на корячках подползла к книге. Опасливо взглянув на него, я протянула ладонь, хотела взять драгоценный талмуд. – Оставь, – гаркнул он.

Я нахмурилась и быстро схватила книгу, вновь прижимая к груди.

– Ну уж нет! – уверенно сказала я. – Она моя.

Он удивлённо вскинул бровь, поражаясь моей, вдруг из ниоткуда взявшейся смелости, и сделал шаг ближе. И только сейчас я заметила в его руках топор. Нервно сглотнула и отступила. Он, хмурясь, наклонился ко мне, протянул ладонь и схватил книгу. Я сильнее вцепилась в неё. Парень лукаво улыбнулся и рывком вырвал талмуд из моих рук.

– Эй! – возмутилась я и вскинула руками за ускользающей драгоценностью.

Он поднял её над головой, а я безуспешно пыталась допрыгнуть до книги, фыркая и кряхтя. Парень с любопытством смотрел на меня, а я с упорством барана подпрыгивала и подпрыгивала, пока не выдохлась и с тяжёлым вздохом не упёрлась ладонями в колени, наклоняясь немного вперёд.

– Ну ладно, – тяжело дыша, сказала я. – Это смешная шутка, а теперь отдай книгу.

Он лишь наклонился ко мне и сквозь зубы прошипел:

– Пошла вон.

Я хотела возмутиться, но из-за его спины вышел всё тот же волк, скалясь и клацая зубами. Он опасной походкой приближался ко мне, не сводя злобный взгляд.

– Он же меня не слопает? – всё же уточнила.

– Ещё как слопает, – подскочили его брови.

Я нервно сглотнула.

– Ну, я тогда, пожалуй, пойду, – пискнула я. Он кивнул с лёгкой ухмылкой. – Хорошего дня, – улыбнулась и, резко развернувшись, быстрой походкой отправилась прочь.

Я не оглядывалась, просто шла в сторону от этого странного парня и его волка. Мне было страшно, но не жутко. Почему то я знала, что он не навредит мне. Хотел бы, уже придушил.

– Мирный, за мной! – вдруг услышала позади и остановилась, как вкопанная.

Снова это чувство. Почему это слово действует на меня особым образом? Я обернулась. Этот мужлан забрал мою книгу, а она дорога мне! По большей части из-за неё я сейчас здесь. И я должна её вернуть.

Спрятавшись за низкий кустик, я принялась обдумывать план, как возвратить талмуд. Сам он точно его не отдаст. Но зачем он ему? Он читать-то умеет? Можно выкрасть, но там волк. Непросто сторожевой пёс, а волк! Прикиньте моё смятение. Ещё и кушать хочется. Желудок отозвался журчанием. Можно дождаться ночи и когда они уснут прокрасться в избу, а сейчас пожую еловых иголочек. Читала в одном журнале про путешествия, что их можно кушать. Сорвала маленькую веточку и, недолго думая, засунула в рот.

– Фу! Что за гадость, – начала плеваться я.

Редкостная бяка. Скорчившись и закряхтев, состряпала гримасу отвращения и смачно харкнула на землю. Ну и что, что леди так себя не ведут. Я же не леди. Росла среди пацанов. Грязь и заброшенные карьеры были моими любимыми развлечениями. А футбол! Бывало, выйдешь во двор, а там мальчишки гоняют мяч. Я поскулю, они и примут меня к себе, но ставили всегда на ворота. Знаете какое восхитительное чувство, когда со всей дури тебе в лицо прилетает мяч? Звёздочки буквально считать можно. Но я отвлеклась. План… нету плана. Пойдём напролом. И только я поднялась, как откуда-то сверху послышалось пение. Это были ангелы не меньше. Потому что таких мелодичных напевов мне слышать ещё не доводилось. И снова невиданная сила погнала меня к избе. Под воображаемое пение (надеюсь, я не свихнулась окончательно) я медленно приближалась к деревянному дому. Словно в трансе, подчиняясь не существующей силе, я села на землю, подгибая ножки под себя. Закрыла глаза и прислушалась к мелодии.

«Теперь ты», – пропели ангелы. И я запела. Громко, ведомая чем-то волшебным. Я обладала дивным голосом, так говорил мой педагог по вокалу, поэтому, раскрывая душу, я наполняла тайгу мелодичными звуками. Я даже не знала этой песни, но она лилась, как хрустальный ручеёк из моей грудной клетки. Я закрыла глаза и полностью отдалась чувству, что влекло ввысь, наполняя голос серебряным отливом.

Макарий.

Я пытался понять, как к девчонке явно не из наших мест могла попасть эта книга? Крутил талмуд в руках, листал страницы и точно понимал: он не её. Может выкрала? И почему так отчаянно боролась за него? Неужели дорог? Я сидел за столом и пытался осмыслить, что теперь делать с моей находкой? Показать старейшинам точно нужно, но сначала изучу её сам. И только я открыл первую главу, как с улицы донеслись странные звуки. Пение. Дивное пение. Словно трель весеннего соловья, но более тонкая. Нахмурился. Неужели вернулась. Что за неугомонная девчонка!

С грохотом закрыл книгу и полный решимости расправиться с ней на этот раз, как с остальными заплутавшими в лесу, выскочил во двор. С момента, как я поселился в доме родителей, редкий путник смел захаживать в эту часть тайги. А если и попадал случайно, то умирал. Больше я не допущу былых ошибок. Люди больших городов отныне не внесут разлад в мою жизнь.

В день, когда умерла Ангелина… точнее, в день, когда я убил Ангелину, мир перестал быть прежним. Потеряв надежду на что-то хорошее и светлое, я отдался на суд духов. Я позволил им забрать мою душу, завершить тяжёлый путь. Но меня нашла сестра. Моя жизнь утекала, я прощался с ней. Потерял цель. Смысл угас. Разочаровавшись во всех мирах, я был готов уйти. Забава не позволила. Она будто почувствовала неладное. И ещё ночью в сопровождении супруга выдвинулась к моему дому. Тревога её была не напрасна. Моё сознание уже готовилось соединиться с праотцами. Оно парило где-то в небесах, легонько радуясь освобождению. Танцевало над бренным телом, ощущая свободу и лёгкость. Тяготы эфемерного существования завершены и впереди бесконечная нега и полёт. Но сестра вырвала меня из лап самой смерти. А после долго рыдала и умоляла не оставлять её. Её слёзы вразумили меня. Я вдруг понял, что не имею права лишать себя жизни. Я должен бороться ради неё, ради сестрёнки.

Она ушла на следующее утро. А я долго размышлял на свежей могиле Ангелины. Эта девушка олицетворяла безграничную любовь и крах моей жизни. Бабушка Ефания, ещё при жизни сказала, что эта девочка послана духами с целью испытать меня. Проверить мою веру. И я провалился. Сейчас же должен был вновь заслужить доверие духов и односельчан. И пока этого не случится, я принял решение оставаться в доме отца. Три года пролетело, а я всё ещё чувствую, что время не пришло. И поэтому, пока, исполняю функцию хранителя. Я пошёл по стопам отца, хоть и методы мои несколько отличаются от батиных. Батька был человеком добрым, с огромной душой и обострённым чувством справедливости. Каждого заплутавшего путника он старался обогреть, радушно принимая в своём доме.

Отец часто отлучался в большой город, чтобы запастись хитростями их мира. Он в целом любил людей и жалел жителей города за то, что им не открыты тайны нашего мира. Батя считал, что их душа страдает без поддержки духов, без веры. И поэтому он радостно принимал в наш мир чужаков, но при этом тщательно оберегал наши тайны.

Мои же методы отличались от отцовских. Я предпочёл оградиться. Каждый заплутавший путник, случайно ушедший слишком глубоко в тайгу, тут же прощался с жизнью. На страже, возведённой мной границы, были мои верные друзья. Белый тигр, медведь и преданный волк. Никто не смог бы прошмыгнуть мимо них. Люди стали бояться леса. Именно поэтому я удивился, увидев сегодня эту девчонку. Мой мир неприступен и лучше оградить его, чем вновь потерять близких.

Обогнул дом и вышел за калитку. У забора на мягкой травке сидела сумасшедшая рыжая девчонка, которую я выгонял уже трижды. Но она не просто сидела. Она пела. Точно ненормальная! Но пела она так, что своим дивным голоском дотягивалась до моего сердца. И это не самое главное. Я слышал, как поют девицы. Эта же светилась. В прямом смысле слова сияла! И я бы подумал, что это луч солнца освещает её хрупкую фигурку, только небо было затянуто густыми облаками. А её рыжие и кудрявые завитки волос сияли подобно солнышку. Лицо искрилось, а голосок лился так гладко, что я замер на месте с разинутым ртом. И когда девушка закончила, свечение пропало, она подняла на меня голубые глаза. Они, подобно моим в момент связи с духами, горели. Я замешкался. А она широко улыбнулась, поднимаясь на ноги.

– Что это было? – растерянно спросил я. Девчонка нахмурилась и пожала плечами, а потом встрепенулась и вскинула указательный пальчик вверх. Она запела снова, но теперь глядя мне в глаза.

Её взгляд полыхнул голубой дымкой, кожа лица засверкала, а волосы засияли солнечным светом. И увидев мою изумлённую физиономию, она улыбнулась и, закрыв глаза, запела громче. Её голос колокольчиком разносился по округе, заставляя птиц взмывать в небо, а зверей разбегаться по сторонам. Я чётко почувствовал волнение всего живого. А дальше в небесах появился прогал и точный солнечный луч осветил хрупкое девичье тело. Яркий шар света спустился по нему в раскрытые ладони девушки, и погрузился в её грудь. Теперь она светилась полностью. И на самой высокой ноте три шара освободились из её грудной клетки, перевоплощаясь. И когда я это увидел, то не смог устоять на ногах. Я рухнул на колени, разинув рот и не веря собственным глазам. Картинка вмиг поплыла от непролитых слёз и руки мои сжались в кулаки до хруста в костяшках. Грудь сдавила нестерпимая боль и, затаив на миг дыхания, я боялся двигаться, чтобы не спугнуть сладкое ведение.

Первый шар перевоплотился в образ отца. Второй – в мать. Они ровной походкой, улыбаясь, направлялись ко мне. А третий шар взмыл в небо, принимая сущность Яра. Моего верного и покойного беркута. Я уже не сдерживался. Изумлённый, с частым и рваным дыханием, я глотал горькие слёзы. Мои родные были счастливы. Они улыбались и молчали. Мучительно молчали. Приблизившись ко мне, они остановились, а я выдавил из себя, трясущимся голосом.

– Простите…

Маменька улыбнулась шире и дотронулась до моего плеча. Тепло от её прикосновения пронеслось по всему телу, даря надежду. Наполняя душу радостной скорбью. И я почувствовал освобождение. Будто тяжёлое бремя стало невесомым и взмыло подобно маленькой птичке в небеса. Заворожённый, я не мог оторвать взгляда от счастливого и родного лица матери.

– Не вини себя, сын, – вдруг произнёс отец. – Ты поступил правильно.

Его добрые и храбрые глаза с любовью посмотрели на меня. Тёплая улыбка тронула губы. Но слова, что он произнёс, вызвали противоречивую бурю в моей душе.

– Я мог… нет! Я должен был спасти вас или хотя бы попрощаться! – истеричный крик отчаянья вырвался из меня. Я был не в силах совладать с поглотившими меня эмоциями. Я ненавидел себя в тот момент. Мечтал повернуть время вспять. Поступить иначе. Спасти родных. Моя душа стонала, сердце рвалось из груди, трясущиеся руки рыли твёрдую землю. Я задыхался, а девушка всё пела.

– Тебе было не по силам сохранить наши жизни, – мягко ответила маменька. – Просто знай, всё правильно.

Яр в вышине вскрикнул, и все мы взглянули в его сторону. И как только я оторвал взгляд от родителей, они снова перевоплотились в шары и вернулись на небеса тем же путём: влетели в грудь девушки, объединились и взмыли ввысь. Я подорвался вслед за ускользающими душами с криком: «Постойте». Но они исчезли. Небо нахмурилось, луч солнца пропал, незнакомка перестала петь и, не открывая глаз, рухнула замертво на землю.

Ещё какое-то время я смотрел в небеса, ожидая появления родных, взывая к духам, но они ответили лишь мелким дождём. Опустил глаза на девушку, что лежала у моих ног, и присел на корточки. Тронул тонкую шею, там, в вене бился пульс. Значит, жива. Одно было точно: она непростая девушка и оставить её я не мог, поэтому поднял на руки и отнёс в своё жилище.