Читать книгу Юность. Всё, что происходит в юности, остаётся в сердце навсегда - Джулия Джей - Страница 6

Нового учителя по физике нам представили прямо на уроке еще в начале прошлого месяца, да так неожиданно, что весь класс уже думал свалить домой. Через двадцать минут после начала урока в кабинет вошла завуч под ручку с невысоким, несимпатичным молодым человеком в очках.

– Внимание, 11Б! С прискорбием сообщаю, что наш уважаемый Пётр Сергеевич внезапно нас покинул. В этой четверти физику будет вести Гектор Ефимович, который в прошлом году закончил университет. Надеюсь, он останется с нами надолго.

– Как думаете, старый физик попал на небеса или его душа растворилась во вселенной? – нахально спросил Игорь, не стесняясь ни завуча, ни нового учителя.

– Вронский, ты не охренел ли с такими вопросами? – взвизгнула завуч, замахнувшись рукой, будто хотела его издалека ударить. – И как только ваша Алла Дмитриевна вас терпит? Пётр Сергеевич ушёл на пенсию из-за проблем со здоровьем, – пояснила она уже для всех, – Гектор Ефимович, от всей души желаю вам удачи с этим классом. 11Б, будьте благоразумны, пожалуйста!

Новенький физик, чрезвычайно стеснительный и малословный, помялся на месте, пробежался по списку фамилий из журнала, вызвал к доске по очереди нескольких ребят проверить знания. Знаний, как оказалось, почти не было: Илюха не смог сформулировать закон Ома, Жека, один из тупых дружков Игоря, решил повеселить класс, в качестве формулы написав на доске Х = YU, и только Ева ответила что-то более или менее связное, посветив перед учителем глубоким декольте. Лицо Гектора Ефимовича тогда покрылось красными пятнами, а Ева получила пятёрку, хотя её ответ с трудом дотягивал до четвёрки. Тогда-то мы и поняли, что физику сдать девочкам не составит труда. Ну, кроме Светки и ещё парочки тихонь, которые боялись лишний раз привлечь к себе внимание.

Проверяли нашу теорию девчонки несколько уроков подряд, надевая то короткие юбки и каблуки, то просвечивающие топы и блузки. Особенно развлекалась Карина, которая и так носила весьма компрометирующую одежду, а тут надела чёрный кружевной топ прямо на голую грудь – она получила «отлично» по физике впервые за три года. Я бы тоже не прочь поправить оценки по физике, но мне нечем было светить: ни пышной груди, ни нормальной попы у меня не было, да и на физику в целом мне было плевать. Сначала прогулы физики сократились до минимума – у наших парней появилась сильная мотивация присутствовать на каждом уроке, но парней физик будто недолюбливал и ставил нормальные отметки как-то нехотя. Вот и парни его невзлюбили, из урока в урок делая маленькие пакости: то тряпку мылом натрут, то изрисуют мелом стул, однажды Игорь так увлёкся написанием похабного стиха на доске, что не заметил, как Гектор Ефимович зашёл в класс. Итог – дружный хохот и поход к директору.

Сегодня на перемене между сдвоенным русским девчонки обсуждали, в каком образе завтра показаться на физике.

– Бабоньки, завтра кто отвечать на физике будет? Кому пятёра нужна? – обратилась пышненькая Полина сразу ко всем одноклассницам.

– У меня всё уже хорошо, – ухмыльнулась Карина. – Вон, у Ирки вроде всё печально, пусть наденет чёрную мини и чулки в сетку, Гектор такое особенно любит.

– Я могу, конечно, но тогда больше ни у кого не будет шанса, – Ирина похлопала пышными ресницами и махнула копной чёрных волос.

– Давайте Лаптев придёт в чулках, тогда точно ни у кого шанса не будет, – крикнул Игорь так, чтобы на другом конце класса его услышал девяностокилограммовый Вадим Лаптев. Тот в ответ кинул в него ластиком, попав в голову Жеке.

– Насть, у тебя же там одни трояки, не хочешь стать отличницей? – спросила у меня Лера.

– Ну хрен знает, я так не умею. Мне проще выучить тему. Тем более, Гектор слишком стрёмный, чтобы ради него ещё и наряжаться, – пожала плечами я, завидуя раскрепощённости одноклассниц.

– Не ради него, а ради пятёрки. Ладно, как хочешь. Кстати, сегодня мы с Левиным идём гулять. Как думаешь, поцелуемся или нет?

По телу прошла волна дрожи, я с трудом сглотнула. Сколько бы я не убеждала себя, что Лера Левину неинтересна, он всё же общается с ней.

– Я-то откуда знаю, – ответ получился чуть резче, чем я рассчитывала. – По-моему, ему сейчас не до поцелуев. У него по учёбе какие-то проблемы, он писал.

– А я думаю, поцелуй всё же будет.

– Сомневаюсь… – пропела я, а внутри нарастало чувство беспокойства.

– Спорим? – Лера с азартом протянула мне руку, на тонких губах играла самоуверенная ухмылка.

– Спорим, – я пожала её руку, а сама раздумывала, как бы попросить Левина, чтобы он ни в коем случае не смел целовать Леру. – Докажешь-то как?

– Не бойся, доказательства будут. Давай так: если я выиграю, ты завтра на физику наденешь самое соблазнительное платье и что-нибудь сделаешь. Такое дерзкое и сексуальное, чтобы у Гектора встал.

Ева и Ира, слышавшие разговор, упали на парту в звучном смехе.

– Народ, тут у нас челлендж намечается: Лерка и Настя спорят на стояк у Гектора! – заорала Ира на весь класс, отплёвываясь от смеха. – Давайте придумаем для них наказания!

В классе одобрительно загудели, а я со стоном опустила голову на парту, прикрывшись руками. Ну вот надо же было Лере обсуждать это так громко, чтобы наша невыносимая звезда всё растрепала. Ничего не имею против Ирки – на самом деле она забавная и искренняя, – но иногда она вела слишком уж вызывающе. Это раздражало. Особенно раздражало, что любили её все, даже Игорь относился к ней как к принцессе.

Нашу с Лерой судьбу решили одноклассники, хоть мы и рьяно протестовали: если проиграет Лера, во время завтрашнего урока геометрии она вызывается к доске и вместо решения задачи рисует половой акт двух мужчин, а мне в случае проигрыша придётся прийти на физику одетой как шлюха, выйти к доске и… Я даже не хочу это повторять. Инициатором Лериного задания был Игорёк, а задание мне придумала Светка; класс дружно поддержал приколистов, предвкушая шоу.

Вся надежда была на Левина. Оставшиеся уроки я прокручивала в голове наш с ним диалог, где я прошу его не прикасаться к Лере, но выходило паршиво. Решила рассказать правду – ну а что, мне скрывать нечего, я просто не хочу проигрывать спор, а он на правах моего друга обязан меня поддержать. Вечером Лера прислала фото, на котором она, хитро прищурившись в объектив телефона, сосётся с Левиным, добавив комментарий «До завтра, моя шлюшка». Твари, просто твари. Я пялилась на фото, неподвижно сидя в крутящемся кресле, а саму выворачивало от отчаяния и омерзения. Левин не выполнил мою просьбу, а Лера… Лера есть Лера.

Меньше всего мне хотелось отвечать на сообщение, но оставить его без ответа было бы слишком подозрительно, потому послала Лере фото завтрашнего наряда. В ответ получила стикер ехидного кота.

Завтра наступило быстрее, чем хотелось бы, и физика, как назло, была первым уроком. В классном чате ещё с вечера проскакивали шуточки, типа «Что сделает Гектор, если у него реально встанет?» или «Настя, давай ты на геометрию придёшь в этом же, может, математичка от зависти помрёт?». Конечно, о моём проигрыше стало известно сразу же: стоило скинуть Светке Лерину фотографию и пожаловаться на вечное невезение, она тут же переслала моё сообщение в общий чат. Я не злилась, – Светке плевать на мою злость, да и вообще на любые чувства, уж такой она человек, – но и благодарности не питала. Не люблю, когда от меня чего-то ждут, а они будут ждать. Ждать от меня чего-то выдающегося и безумного, ведь не первый раз я оказываюсь в центре скандала. Первый раз я выделилась в восьмом классе, когда вместо урока обществознания к нам прислали какую-то психичку вести урок полового воспитания. Двадцать минут она максимально скучно рассказывала про секс и средства контрацепции, даже не удосужившись показать нам, как правильно надевать презерватив, а дальше психичка углубилась в тему распределения ролей в семье. Я пыталась сдержаться, когда она втирала нам про обязанности женщины хранить семейный очаг, я затыкала себе рот, когда она рекомендовала хранить девственность до свадьбы, мне затыкала рот Лера, когда психичка вещала про ребро Адама и всякую божественную чушь. И когда эта полоумная бабища заикнулась о великой покорности и подчинении мужу, мой организм не выдержал. Я сконцентрировала всю злость и дерзость в одной фразе и выплюнула её без запинок под робкое молчание одноклассников:

– Извините, Ирина… как вас там? Не важно. У меня вопрос к вам лично. Вы считаете целью своей жизни подчиняться мужчине? Тогда зачем вы нужны этому миру, если ваше существование бессмысленно?

Сначала психичка буравила меня своими рыбьими глазищами, сжав губы в тонкую полоску, а потом выскочила из кабинета. Вернулась уже с Аллой Дмитриевной, которая отвела меня к директрисе. У нас состоялся душевный разговор о морали, нравственности, о моём дедушке, с которым директриса дружила до самой его смерти, и о моём папе, который учился в этой же школе. Он был прекрасным, воспитанным мальчиком, говорила она, почему же я позволяю себе такие высказывания в адрес взрослых людей? А я попросила, чтобы в нашу школу больше не звали таких ужасных психологов, ради моего покойного дедушки и рационального, адекватного отца.

В девятом классе мы со Светкой решили отметить День святого Валентина по-особенному: купили двадцать непохожих друг на друга валентинок, разным почерком написали признания в любви и отправили их со школьными купидонами двадцати разным людям. Казалось бы, ну отправили и отправили, что такого? Но каждая открытка была подписана, и не просто рандомными именами, а именами конкретными, принадлежащими конкретным лицам. Как же всполошилась школьная общественность, когда обворожительная девятиклассница Ирина выложила в Инстаграм открытку от молодого физрука, который приглашал её после уроков к себе в спортивную каморку! А Игорёк, который уже тогда числился в рядах самых нахальных парней в школе, вдруг признаётся в любви девушке одиннадцатиклассника – почти двухметрового бугая. Этот бугай славился своей неадекватностью и дикой ревностью, а тут какой-то шестнадцатилетний пиздюк подкатывает к его девушке! Тогда Игорьку удалось убедить бугая в своей невиновности: показал различия в почерке на открытке и в тетради, признался, что встречается с другой, поцеловал её при свидетелях – Ева согласилась тогда подыграть ему.

Остальные случаи были не столь впечатляющие, но повеселились мы со Светкой от души. Спалились мы очень глупо: во весь голос обсуждали удавшийся прикол в столовой, когда за учительским столом притаилась математичка, в тот день надев зачем-то светлую блузку вместо стандартного бесформенного пиджака. Мы её не узнали, а она сдала нас директрисе. Нам назначили суровое наказание: полить все цветы в школьных коридорах и извиниться лично перед всеми жертвами своей шалости. Не написать, не позвонить, а глаза в глаза, сказала тогда до глубины души возмущённая директриса. Мы стали героями школы для всех, кроме тех тридцати девяти несчастных – Игорёк заценил наш чёрный юмор, поблагодарив каждую парой гвоздик.

Сейчас, звонко топая высоченными каблуками по коридору, я почти вслух молилась, чтобы никто из учителей не появился даже вдалеке. До звонка оставалось несколько минут, коридоры почти опустели, по пути попалась группка парней из параллельного класса, которые присвистнули мне вслед и пожелали удачного секса. И правда, лучше потрахаться в школьном туалете, чем вытворить такое на физике, думала я, открывая дверь кабинета. Германа ещё не было, но это было единственным удачным обстоятельством – все одноклассники были на месте. Пришла даже Ксюша, неделю валяющаяся с температурой дома, будто видео с самого безумного урока физики не появится в соцсетях в ту же минуту.

Встретили меня дорогие одноклассники нескрываемыми насмешками, а кто-то даже аплодисментами. Довольная Лера похвалила меня за смелость, Карина напомнила всем приготовить телефоны, парни соревновались в остротах. От чрезмерного внимания вспотели подмышки, лицо горело и пульсировало. Сейчас на мне был надет объёмный блейзер по середину ягодиц, из-под него виднелись полоски тёмно-серых шорт, но внимание приковывали чёрные чулки в крупную сетку с подтяжками, соблазнительно торчащими из шорт. Лера возмутилась, почему я до сих пор не сняла блейзер, а я молча показала её фак. По дороге в школу я успела миллион раз пожалеть о затеянном споре, хотела даже вернуться домой переодеться, но ноги сами привели меня в класс. В классе я миллиард раз пожалела, что оставила сменную одежду в раздевалке.

Как только дверь кабинета открылась, в классе воцарилось молчание. Гектор спокойно прошёл к учительскому столу, на ходу проведя рукой по доске, задев тряпку, бросив взгляд на стул. С некоторых пор он делал так каждый урок: наши парни изрядно портили ему пребывание в школе своими выходками. Меня они тоже бесили: одно дело – одеться чуть сексуальней, чем обычно, ради хорошей оценки, и совсем другое – испортить школьное имущество. Гектор обвёл нас внимательным взглядом, после чего аккуратно присел на стул, немного поёрзав, будто тот в любой момент мог сломаться. Да, Гектор, тупых подростковых приколов сегодня не предвидится; только один – уже не подростковый и совсем не прикольный, подумала я, смяв рукава блейзера пальцами. Со своего места Гектор видел только его – классический двубортный блейзер неопределённого цвета, на шее чернеет какая-то лента, даже приглядываться бессмысленно. Я готова продлить его незнание как можно дольше, но пришло время моей расплаты.

– На прошлом уроке мы начали тему электромагнитных волн. В частности, выучили формулы периода колебания, частоты, амплитуды колебания волны и некоторые другие. Хотя вам это ни о чём не говорит, – уже пробубнил под нос Гектор, но так, чтобы передние парты услышали. – Давайте посмотрим, что вы усвоили. Есть желающие пойти к доске?

Ну вот и всё. Это будет мой самый звёздный час и самое грандиозное моральное падение за всю историю школы. Я подняла дрожащую руку и почувствовала, как на меня уставились двадцать четыре пары глаз. Уставились пронзительно, выжидающе, предвкушая эпичное шоу, о котором можно рассказывать внукам. Несколько человек достали телефоны, а Игорь уже навёл на меня камеру. Мерзкий тип.

– Так. Шарова, если я не ошибаюсь. Прошу, – Гектор пробежал глазами по фамилиям в журнале и поставил отметку напротив моей.

Время словно превратилось в тягучую субстанцию, обволакивающую всё вокруг. Как в замедленной съёмке я стянула с плеч блейзер, оперлась на парту, поднялась с места. Кто-то присвистнул, кто-то охнул, откуда-то сзади раздался сдавленный смех. Реакция одноклассников меня не интересовала, – это же стадо озабоченных подростков, к коим я относила и себя, – а вот реакция физика волновала меня как никогда раньше. Гектор уставился на меня с поднятыми бровями и приоткрытым ртом. В звенящей тишине я вышла к доске, пытаясь смотреть прямо, но взгляд то и дело метался по сторонам: на меня было направлено с десяток камер смартфонов, а кто не снимал, те пялились похлеще Гектора. Никитос поднял вверх большие пальцы и широко улыбался, Макс смотрел разочарованно, как на идиотку, кто-то давился от смеха.

– Гектор Ефимович, я готова отвечать, – сказала я, подрагивая от волнения и от холода.

– Вы издеваетесь? – после длиннющей паузы спросил Гектор, уставившись на меня.

– Что, простите? Я просто готова отвечать.

– Так, окей, да. Сейчас, – он опустил голову вниз, протёр глаза, снова посмотрел на меня. Челюсть сжата, ноздри раздуваются, на щеках вздулись желваки. А злость придаёт ему определённый шарм, между прочим, подметила я. – Расскажите нам, Шарова, что такое длина волны и в чём она измеряется?

– Длина волны – это расстояние между двумя точками этой волны, колеблющихся в одной фазе, – я тут же выдала я вызубренное определение из учебника.

– В чём измеряется длина волны?

– В метрах.

– Напишите на доске формулу периода колебания волны.

Я правда была готова. Вчера я выписала все определения и формулы на шпору, а пока писала, случайно их выучила. Но спор есть спор, поэтому вместо того, чтобы повернуться к доске и взять мел, я медленно прошла мимо Гектора, потянув его за собой за ворот пиджака, к учительскому столу под давящую тишину. Села на край, опёрлась рукой на столешницу, элегантно запрокинула ногу на ногу, посмотрела на Гектора самым развязным взглядом, на который была способна. Я прямо-таки кожей чувствовала те самые электромагнитные волны от смартфонов – или какие там у них волны, – потому что камер на меня было направлено штук двадцать, не меньше. Веселятся, сволочи.

– Гектор, Ефимович, я не очень понимаю все эти формулы, – ласково сказала я, закусив нижнюю губу, – что я могу ещё сделать, чтобы получить пятёрку?

Класс восхищённо выдохнул.

– Чего? – Гектор опять пялился на меня, только теперь не зло, а как-то растерянно. Мне даже стало его немного жаль.

– Ну, понимаете, я очень хочу пятёрку за год по физике. Может, у меня получится? – всё так же ласково спросила я, смотря сквозь Гектора и расстёгивая ему пуговицу на пиджаке.

– Шарова, ты совсем охренела? Да я сейчас…, – прошипел вдруг Гектор, вырвался и выскочил за дверь.

– Браво! – крикнул Игорёк и посмотрел в экран своего айфона. – Сейчас вы наблюдали самый жёсткий разъёб физика от шлюшки всея Перми! Ещё больше треша у меня в профиле!

На класс обрушился шквал смеха – ребята были в восторге.

– Ой да иди в жопу, – я показала Игорю факи на обеих руках и села на место, закутавшись в невероятно уютный блейзер. Ткань прилипла к вспотевшей спине.

– Наська, ты теперь звезда! – Лера приобняла меня за плечи. – Даже не представляю, как ты на это решилась. Если бы проиграла я, я бы послала задание нахрен, а ты огонь просто!

– После такого Гектор либо уволится, либо пожалуется на нас директору, – сквозь смех сказала Ира.

– А чё на нас-то? – подала голос Светка с соседнего ряда. – Это же не мы тут в одном… этом разгуливали. Как это вообще называется и где ты такое откопала?

– Я похожий на Алике видела, – усмехнулась Карина, – когда искала себе сексуальный топик на вечеринку. Только там на спине хотя бы завязки были, а тут… ну-ка покажи ещё раз.

Карина через проход между партами дёрнула вниз мой блейзер, я стянула его с плеч, обнажив спину.

– Блин, я теперь такой же хочу, – она встала и изучающе осмотрела на мой топ, если его можно было так назвать. Две узенькие полоски крест-накрест спереди, едва прикрывающие кружевной лифчик, обнажённая спина, лямки топа соединяются в районе талии и спускаются ниже, под шорты. Наряд дополнял чокер с сердечком, в исторические времена символизирующий принадлежность к благородной профессии проституток. Сейчас он именно это и символизировал, судя по реакции «общественности».

– Вот за что я полюбил физику, – хохотнул Никитос с последней парты.

– Кстати, сегодня в инсту выложу видео! – провозгласил Игорёк. – Всем смотреть, лайкать и комментить!

– Сегодня вся инста будет завалена Настиным выступлением, твоё видео никому не сдалось, – надменно сказал Ира и послала Игорю воздушных поцелуй. Тот в ответ почесал средним пальцем глаз.

– А Гектор что, дрочить ушёл? – нарочито громко спросила Лера в надежде, что её шутка зайдёт.

Шутка зайти не успела, а вот на последнем слове зашёл сам Гектор, а за ним Алла Дмитриевна. У Леры округлились глаза, и она чуть съехала под парту, смех и обсуждения резко стихли.

– Шарова, выйдем-ка со мной, – глухо сказала Алла Дмитриевна, даже не взглянув на меня. Игорёк присвистнул и навёл камеру на Аллу Дмитриевну, но получил такой уничижительный взгляд, что снимать тут же передумал.

Лицо запульсировало, дезодорант уже не спасал от потоков пота, льющихся из подмышек, со спины, со лба. Казалось, блейзер насквозь пропитался потом, и от меня уже попахивало. Когда я согласилась на эту тупую авантюру, о последствиях я не думала. Чувства будто притупились, мозг отключился. Это как в юном возрасте не думать о беременности, когда в порыве страсти забываешь о презервативах. Теперь же организм пришёл в норму, и я в полной мере осознала жуткое, давящее чувство собственного идиотизма. Зато меня можно поздравить – я официально совершила самый абсурдный поступок почти за восемнадцать лет.

Пока мы шли по коридору, Алла Дмитриевна молчала. Это молчание угнетало, но не больше, чем предчувствие пиздеца. Как только я поняла, что мы направляемся к кабинету директора, внутренности скрутило ещё больше, из горла настойчиво хотел вырваться ком. Дура, а куда я думала, мы идём? Покушать в столовую?

Алла Дмитриевна всё также молча запустила меня в кабинет и оглушительно хлопнула дверью с другой стороны. Интересно, мне вообще удастся выпуститься из школы?

– Настя, проходи, – позвала меня директриса из-за приоткрытой впереди двери.

Всему когда-то приходит конец. Сейчас конец придёт моей учёбе и личной жизни, потому что, если это дойдёт до папы, он лично будет забирать меня из школы и отводить домой, а выходить разрешит только в магазин и школу дизайна. Ну как можно быть такой тупой?..

Я села на стул напротив директорского кресла, сплела пальцы на коленях, исподлобья посмотрела на директрису. Худая, с хищным носом и короткими седыми волосами Виктория Олеговна расписалась на последнем документе, отложила папку в сторону и со вздохом посмотрела на меня в ответ. Её лицо ничего не выражало, но от этого становилось ещё более жутко. По школе она ходила с таким чопорным видом, что при её появлении разговоры прерывались на полуслове, школьники соскакивали с подоконников, а руки автоматически тянулись к расстёгнутым верхним пуговицам. Её боялись и уважали, но на самом деле, ей совсем не нравилось производить такое впечатление. Судя по нашим с ней немногочисленным беседам, Виктория Олеговна была чутким и справедливым человеком, который горой стоит за свою школу, но холодные серые глаза и гордая осанка почему-то внушали страх. И на этот раз даже мне.

– Анастасия, вы понимаете, почему вы здесь? – спросила Виктория Олеговна, строго и, одновременно, устало.

– М-м-м… возможно, – глухо отозвалась я, переведя взгляд на свои пальцы. А что ещё отвечать в такой ситуации?

– Озвучите?

– Э-э-э… за то, что… не очень прилично повела себя на уроке? – полувопросительно сказала я, зачем-то усмехнувшись.

Виктория Олеговна посмотрела мне в лицо, пытаясь поймать взгляд, вздохнула.

– Знаешь, Насть, когда я работала в другой школе, ко мне как-то привели парня из девятого класса. Такой неприметный, спокойный, хорошо учился, самый обыкновенный такой, – Виктория Олеговна начала говорить так доверительно, так спокойно, что от её голоса тело начало расслабляться. – Знаешь, что натворил этот неприметный мальчик? В общий чат класса скинул видео, в котором они с какой-то девушкой занимаются… сексом. В общий чат, в котором состояло двадцать четыре человека понимаешь?

Я уставилась на подбородок директрисы приоткрыв рот и подняв брови. Мне нечего было сказать, кроме как «зачем вы мне это рассказываете» и «этот парень что, ебанутый?», поэтому я молчала, ожидая продолжения. И она продолжила:

– Конечно, об этом узнали родители одноклассников, был скандал, разбирательства, девочку нашли в соцсетях, затравили, парня хотели турнуть из школы, но в итоге перевели в другую. Очень сложная была ситуация – все кричали о последствиях поступка, но никто не хотел разбираться в причинах. А причина была простой: спор. Обычный подростковый спор, взятие «на слабо», как говорится. Предмет спора может быть любой, а вот наказание… Наказание за проигрыш вполне себе отражает мысли и желания того, кто его придумывает. К сожалению. – Виктория Олеговна сделала паузу, поправила идеально ровную стопку бумаг на столе. Мой взгляд хаотично перемещался от предмета к предмету, не зная, где остановиться. В глаза директрисы смотреть я до сих пор не могла. – А почему же тогда проигравший беспрекословно исполнил наказание? Вряд ли в таком возрасте могут быть серьёзные последствия за уклонения, согласись? Этот мальчик мог спокойно отказаться. Ну поссорился бы ненадолго с друзьями, пропустил бы пару дней из-за якобы позора, зато избежал бы такого крупного скандала. После этого мы пригласили в школу психолога, чтобы разобраться во всём и помочь другим детям избежать ошибок. Оказалось, что мальчика этого не то, чтобы гнобили – его не воспринимали всерьёз. Как парня, я имею в виду. Он не чувствовал себя привлекательным, его знакомые девочки предпочитали встречаться со всеми, кроме него, – так он думал. Мысль о собственной непривлекательности так глубоко засела в голове, что он без раздумий согласился исполнить условия спора, лишь бы показать всем, что он кого-то всё же привлекает.

Уже на середине рассказа я начала понимать, к чему клонит директриса, и это мне совершенно не нравилось. Мысли проносились одна за другой: моё задание придумала целомудренная и вечно ноющая Светка, неужели глубоко внутри она хочет раскрепоститься? А я? Почему я согласилась исполнить это абсурдное наказание? Да всё и правда просто: потому что я хотела его исполнить. Я хотела чувствовать адреналин, я хотела, чтобы этот несуразный физик почувствовал сексуальное напряжение, я хотела, чтобы на меня смотрели, чтобы меня хотели. А хотела почему? А разобраться в этом, Настенька, тебе предстоит в ближайшее время, иначе такое поведение ещё аукнется тебе, подумала я, неотрывно глядя на песочного цвета столешницу.

– Насть, ты здесь? – Виктория Олеговна махнула рукой перед моим лицом, я вздрогнула. – Здесь, хорошо. Ты ведь понимаешь, о чём я говорю? Не надо отвечать, вижу, что понимаешь. И я даже не с точки зрения психологии говорю, а с высоты собственного опыта и практики, ведь таких случаев очень и очень много. Так же, как трагедий, связанных с ними. Я не могу ругать и серьёзно наказывать нашкодивших школьников, потому что у каждого из них, как правило, есть проблемы, которые толкают их на необдуманные поступки. И вместо директора их нужно вести к психологу. Скажи, пожалуйста, Настя, ты чувствуешь себя виноватой в чём-то?

По спине и бокам пробежались мурашки. Чувствую ли я себя виноватой? Виктория Олеговна так откровенна со мной, что хочется сказать правду. И я решилась.

– Не уверена, – хрипловато сказала я. – В смысле… виноватой за то, что произошло, – нет, если… если только Гектору Ефимовичу ничего не грозит…

– Не грозит, не переживай. А вот тебе грозит плохо сдать физику после такой выходки, – мне показалось, что у Виктории Олеговны дёрнулись уголки рта. – И я понимаю, почему тебе не стыдно. А напоследок настоятельно советую проработать проблемы со специалистом, не пускать всё на самотёк, – она вручила мне визитку. – Думаю, твоей сестре стоит посоветовать то же самое.

– А причём тут Катя? – осторожно спросила я.

– Я очень надеюсь, что не причём, – быстро сказала Виктория Олеговна, – но, по моим личным наблюдениям, повторяю, личным, процесс её… взросления, так скажем, проходит не совсем так, как у большинства подростков.

– С отклонениями, вы хотите сказать? – раздражённо вырвалось у меня.

– Ни в коем случае, – спокойно ответила Виктория Олеговна. – Я хочу сказать, ей, возможно, понадобится поддержка и… максимальное понимание. Просто имей в виду и будь готова её понять.

– Я её понимаю. И поддерживаю. И… всё знаю, – я не смогла подавить широченную улыбку облегчения.

Бар Gav’n’O находился в самом центре барного района города. На площади из нескольких кварталов расположились лучшие заведения Перми, начиная от пафосных кофеен с авторскими напитками, заканчивая самыми модными барами, где выступали популярные российские артисты. Gav’n’O был чем-то средним между модным баром и злополучной обрыгаловкой в спальном районе – стильный интерьер с кожаными диванами, неоновой подсветкой и тематическими постерами в рамках удивительно сочетались с сомнительным контингентом и крепчайшими коктейлями, после которых вместе с белочкой приходил весь лесной табун. Поэтому название идеально вписывалось в атмосферу заведения. Здорово ведь звучит:» – Ало, ты где? – Я в Gav’n’O!»

Каждые выходные здесь собиралась творческая молодёжь Перми, слушая выступления андеграундных групп, участвуя в тематических вечеринках или просто напиваясь в оно самое. Как только я узнала, что Лекс устроился работать в Gav’n’O, стала часто наведываться сюда в выходные вместе с ребятами. Несовершеннолетним даже не приходилось подделывать паспорт: Лекс нашёл общий язык со всем персоналом, а охранников тайно угощал своими убойными смесями, поэтому нас спокойно пускали без фейсконтроля. Я на правах девушки бармена пила бесплатно, правда, процент алкоголя приходилось занижать.

Сегодня бар выглядел невероятно круто: с крыльца свешивались бутафорские пальмовые листья, на ступеньках были разбросаны кокосы, невысокий паренёк крепил к кирпичной стене оранжевую неоновую ленту. «Добро пожаловать в Р..» светилось в сумерках. Наверное, в Рай, судя по тематике завтрашней вечеринки, которая в очередной раз прогремит на весь город. Здесь так всегда: каждая вечеринка организована настолько круто, что становится чуть ли не главным молодёжным событием. Но дело вовсе не в крутости вечеринок, – это понимали все, – а в том, что в Перми больше ничего и не происходит. Внутри зал украсили в лучших традициях гавайских вечеринок. Пальмовые листья висели буквально повсюду, мешая нормально ходить, с потолка свисали разноцветные шарики, стены украшали фотографии моря в синих и голубых рамках. Моё дизайнерское нутро возликовало, когда взгляд упал на фотозону – небольшое возвышение, служившее сценой, было усыпано золотистым песком, по бокам стояли горшки с настоящими пальмообразными растениями, к стене прикреплены два сёрфа. От декораций словно веяло морским ветерком и запахом свободы.

За баром туда-сюда сновали бармены, почти все столики были заняты. У барной стойки тусовалась компания молодых людей, Лекс в белоснежной рубашке и тёмном фартуке ловко жонглировал перед ними бутылками, отчего девочки из компании восхищённо смеялись и аплодировали. Какой он у меня классный, пронеслось в голове, но я заставила подсознание заткнуться.

Я села на барный стул на краю стойки, повесила пальто на спинку. Лекс махнул мне рукой, жестом попросив подождать. Тут же ко мне подскочил суетливый Денис и наигранно поцеловал мою руку.

– Мадам, вы сегодня особенно прекрасны, – сказал Денис глубоким голосом, изображая влюблённого киногероя из восьмидесятых. Он перегнулся через стойку, усмехнулся, кивнул, словно убедился в чём-то. Или действительно убедился?

– Да просто пообщаться зашла, Лёша позвал, – я решила проверить свою теорию. – А что, мои великолепные чулочки не привлекают? Сегодня все на них пялятся.

– Да мы уж тут попялились, Лёша видео показал. Это было жёстко. Эх, мне бы таких тёлочек в школе, я бы ещё пару лет отучился, – Денис мечтательно поднял глаза к потолку, потом шутливо потряс головой. – Так, на счёт Лёхи. Видишь тех ребят у стойки? Это наши так называемые коллеги из Екб, приехали перенять опыт лучшего пермского бара, заодно бухнуть нахаляву. И Лёху, как самого достойного из нас, попросили продемонстрировать им наши фирменные коктейли.

– И как, хорошо справляется? – спросила я, взглянув на напряжённого Лекса.

– Ага. Это ты ещё пропустила его экстрим-подачи с холодным огнём, – в голосе Дениса послышались нотки зависти. – Знаешь, его ведь могут взять на место старшего бармена вместо меня, хотя я пашу здесь уже год, а он всего с лета.

– Пусть победит сильнейший! – я сжала кулак. Старший бармен в девятнадцать лет – это и правда круто. Какими бы ни были наши отношения, Лекс заслуживает хорошей работы и приличной зарплаты.

Денис убежал по своим барменским делам, перед этим наспех сварганив мне приятный коктейль на основе белого вина. Лекс всё ещё «впечатлял» гостей, я от скуки открыла Инстаграм. По привычке зашла в аккаунт Левина – я делала это почти каждый день, надеясь, что моё активное взаимодействие с его аккаунтом незаметно. Ну нравилось мне следить за жизнью знакомых, хотя она меня и не интересовала особо. Признаться, натыкаться на сумбурные истории Игоря с пьянок или однообразные селфи Ирины – не самое приятное в жизни, но я любила быть в курсе.

В профиле Левина красовалось новое фото. Не чтобы красовалось, – фото было вполне обычным и не очень качественным – зато Левин на нём выглядел до боли прекрасно. Портретный кадр на фоне заброшенного здания: взгляд чуть прищуренных тёмных глаз пронизывает объектив телефона, на губах нагловатая усмешка, волосы собраны в небрежный хвост, выбившаяся прядь падает на лицо. Мой палец завис над «лайком», но тыкнуть в экран не решалась. Предатель, просто предатель. Он специально поцеловал Леру, я знаю, просто по приколу, чтобы меня подставить, чтобы опозорить меня перед всем интернетом! Но как бы я снова ни пыталась снова разозлиться на Левина, от той свирепой бури внутри остался лишь вялый ветерок. До разговора с директрисой я очень хотела спросить его, почему он подставил меня, но теперь я понимаю – я сама себя подставила. Я небрежно стукнула два раза по экрану и принялась листать истории знакомых. Вдруг на экране всплыло сообщение:

Внутренности рухнули вниз, я резко вышла из Инстаграма. Твою мать, Левин, тебе действительно не всё равно?.. Уголки губ поползли вверх, я еле сдержала себя, чтобы не рассмеяться. Даже не могу нормально обидеться на этого придурка. Влюблённость – самое идиотское чувство на планете. Я чуть успокоилась и написала ответ: