Читать книгу Юность. Всё, что происходит в юности, остаётся в сердце навсегда - Джулия Джей - Страница 7

В начале декабря сугробы уже были высотой до бедра. Снег валил грузными хлопьями, заметая дороги и закрывая обзор водителям. В такие дни папа предпочитал передвигаться пешком или вообще оставаться дома. Хорошо, что работа позволяла не работать.

7:40. Под ухом раздалась приятная музыка. Я с огромным трудом разлепила глаза, будто намазанные чем-то липким, вялым движением руки выключила будильник. Этот чёртов будильник опять разрушил мой сон. Это был прекрасный сон, в котором я сбежала от преследующих меня злодеев, вылетев из окна своей комнаты. Я летела над несуществующими городами, деревьями, заливами и зелёными холмами. Если бы люди и правда умели летать, ощущение было бы точь-в-точь как в моих снах – слишком уж реалистичные ощущения пружинистого взлёта, земного притяжения, тяжести в теле. Такие сны мне нравятся больше всего: непринуждённые адреналиновые приключения, которые после пробуждения действуют на сознание как фантастический блокбастер после выхода из кинотеатра.

Куда менее я любила сны с реальными сюжетами и реальными людьми. Процентов восемьдесят моих снов именно такие – слишком реалистичные события, слишком реалистичные чувства. Самое отвратительное, что с утра эти чувства не исчезают, а целый день варятся в мыслях, мешая сосредоточиться. Я привыкла ко снам с Левиным – чувства к нему я прекрасно осознаю, – но иногда во сне я влюбляюсь в совершенно неожиданных людей и наяву начинаю смотреть на них через призму ночных чувств. На прошлой неделе как раз приснилось, что Игорёк начинает встречаться с Евой, а я его дико ревную и на глазах всего класса признаюсь в своих чувствах. Как же мне было некомфортно работать с ним в команде на обществознании, когда отголоски несуществующей любви засели в голове! Я бросала на него смущённые взгляды, любовалась его медными волосами чуть ниже ушей, прямым носом, колечком пирсинга в губе, до который он непроизвольно дотрагивался кончиком языка. Даже его тупые шутки не казались тогда слишком уж тупыми, но я осознавала, что эти чувства лишь навеяны сновидением. Игорёк навсегда останется Игорьком – выпендривающимся инста-придурком, который способен только тратить отцовские деньги и переругиваться с учителями.

Час спустя я уже бежала по заснеженным тропинкам между обшарпанными гаражами наперевес с тяжёлой сумкой через плечо. Несмотря на то, что живу я в пяти минутах ходьбы от школы, опаздываю стабильно три раза в неделю. Больше всего везёт тем, кто добирается из других районов – с первым звонком уже за партой. Сегодня с первым звонком я впопыхах переодевала сменную обувь в раздевалке, а на алгебру ворвалась секунд за пять до прихода математички, пронёсшись мимо неё в коридоре. Ольга Викторовна зашла в класс, тут же стало тихо.

– Достаем двойные листочки, пишем проверочную, – едко сказала она и оглядела нас злобным взглядом, словно хотела задушить каждого лично.

– Ну пиздец, – обречённо прошептала я. Рядом Лера тяжело вздохнула.

Не знаю, что я не любила больше – алгебру или математичку. Ольга Викторовна была стервозной бабой, ненавидящей детей. Каждый урок она направо и налево раздавала двойки: за невыполненную домашку, неверное решение у доски, даже если правильно применишь формулы и ошибёшься лишь в вычислении. Ходили слухи, что её когда-то бросил муж, вместо детей она завела котов и теперь вымещает злобу на учениках. Внешний вид был соответствующий: бесформенная короткая стрижка, блузка непонятный оттенков, второй подбородок и бульдожьи щёки, неопределённый возраст между сорока и шестьюдесятью. Лекс как-то рассказывал про свою математичку – выглядела и вела себя она точно так же. Интересно, хоть где-нибудь бывают нормальные математички или их, как кондукторов, набирают одного типажа?

Ольга Викторовна расхаживала по классу и раздавала листочки с заданиями. Когда листок с моим вариантом оказался у меня на столе, я болезненно сморщилась. Логарифмы. Мы начали проходить их на прошлой неделе, а сегодня проверочная. Вот же стерва! Со всех сторон послышался возмущённый шёпот.

– Задания несложные, у вас есть целых сорок минут. Приступайте, – отчеканила математичка и уткнулась в записи на столе. Я уставилась на листок:

Дальше я даже смотреть не стала. Все мои личные проблемы вдруг показались мне такими незначительными. Какой тут Левин, Лекс и всякая любовная чушь, когда у меня есть шанс не сдать ЕГЭ по математике? Я напрягла мозги, пытаясь вспомнить хоть один пример с прошлого урока. Должна же я помнить что-то! Да, помнить должна. Но в последние пару месяцев голова забита дурацкими личными проблемами, а на уроках я больше погружалась в свои фантазии и рисовала в тетради, чем училась. Я посмотрела на Лерин листочек: пусто. Несмотря на все свои достоинства и милое личико, в математике она шарила ещё меньше меня. Я украдкой обернулась назад и умоляюще посмотрела на Еву.

– Третий вариант, – прочитала я по губам. И здесь облом, у меня был первый.

Полчаса спустя я кое-как решила половину примеров. Мне удалось приоткрыть тетрадь на нужной странице и подглядеть похожие задания, которые мы решали на прошлом уроке, пока математичка по очереди орала на Игорька, Жеку или Карину за их повышенное внимание к телефонам. Я обречённо взглянула на свой полупустой листок и подошла к учительскому столу сдаваться.

– У вас осталось десять минут, – сказала Ольга Викторовна и, скривившись, посмотрела на мой листочек. – Настя, ты же вроде умная. Где остальные решения?

– Вы слишком высокого мнения о моих математических способностях, – насмешливо ответила я. То, что я в шестом классе сделала хороший реферат про вычислительные машины, ещё не значит, что я знаю математику, подумала я про себя. Казалось бы, как связаны ЭВМ и математика?

Я с облегчением села на место, и тут на телефон пришло сообщение от Димы:

Ого, какие люди! Дима не писал мне почти месяц, очень приятно, что он не забыл, что мы всё ещё друзья. Интересно, чем ему не угодила Лера? Я бросила взгляд на подругу, которая с паническим выражением лица что-то писала на листочке. Раз он попросил меня не звать Леру, значит ей никто не писал. А если на вписке будет Левин, то Лере просто категорически туда нельзя! Я почти незаметно написала ответное сообщение:

Левин придёт, остальное было не важно. Мне нужно во что бы то ни стало быть там и кинуть лучшую подругу. Это мерзко, я знаю.

Два дня тянулись слишком медленно, уроки проходили слишком нервно. Я представляла нашу встречу с Лексом, наш серьёзный разговор, во время которого в комнату врывается Левин и признаётся Лексу в чувствах ко мне. В фантазиях это выглядело так романтично, но я достаточно умный человек, чтобы понимать: мысли не материальны и никогда не будут.

Мне повезло: Лера собиралась куда-то со своим Костей, пятничной ночью она была занята. Последнее время она почти не упоминала Левина. Моё нутро ликовало – мне было приятно смотреть, как Лера прячет глаза и нервно дёргает ртом, когда я невзначай интересовалась, как у них дела. Я бы многое отдала, чтобы он послал её и полностью прекратил общение, ведь тогда мне достанется всё его внимание. Ну, до тех пор, пока не заведёт себе какую-нибудь стрёмную бабу.

Уговаривать Олю пришлось недолго. Хоть она и считала моих друзей недалёкими и странными, с Рязановым они всё ещё не помирились. Той ночью у Леры на Дне рождения Оля и Олег так и не переспали. Пошалили ручками для приличия, а потом долго разговаривали о жизни. В основном, Олег слушал Олино нытьё о своём «ужасном мужике», ради которого она готова на всё, а он трахает других баб. Судя по рассказу Оли, Олег был рад не заходить так далеко или просто не мог – за то время, пока они возились на диване, у него если и вставал, то только наполовину и на несколько секунд. Оля не сильно расстроилась, ей интересно было послушать его жалобы на шутки над его радужной майкой и гейскими замашками, хотя он всегда вёл себя как обычный парень. Наверное, таким образом он решил доказать это самому себе, что он не гей. А вот мы с Олей сошлись во мнении, что Олег такой же гетеросексуал, как Оля – лесбиянка.

Ровно в девять вечера я позвонила в домофон Диминой квартиры. Внутри было шумно, ощущался тошнотворный запах дешёвых сигарет. Оля смешно сморщила нос и жалобно посмотрела на меня:

– Может, лучше ко мне поедем пить винишко?

– Давай потусим здесь часок и решим, что дальше делать, – улыбнулась я.

Дима проводил нас в комнату, где скучали Лекс и Артём с его девушкой. Ника и Артём начали встречаться совсем недавно и абсолютно плохо смотрелись друг с другом. Он высокий блондин с белесыми бровями, по телосложению похожий на Сэма Винчестера, она пышная миниатюрная шатенка с оливковой кожей и шикарной грудью. Несмотря на это, их конфетно-букетный период можно было назвать сосательно-трахательный. Даже сейчас они сплелись в объятиях на диване и не могли оторваться друг от друга.

Оля аккуратно присела на край дивана, покосившись на влюблённую парочку, я устроилась прямо на полу.

– Вроде ещё Левин собирался прийти? – невзначай спросила я.

– Он где-то там, – Лекс махнул рукой в сторону двери, – ушёл полчаса назад знакомиться с народом, так и не вернулся.

Из недр квартиры послышался звон стекла, а за ним дикий смех. Меня передёрнуло – я вспомнила ноябрьскую тусовку у меня, когда с утра по углам подбирала осколки, – ни за что не хотелось бы оказаться сейчас на месте Димы.

Внезапно в комнату ввалился Левин, таща за собой какую-то малолетку. Та упёрлась в дверной косяк, что-то мямля сквозь смех. Левин, наконец, отпустил девочку и уселся на пол рядом со мной.

– Здравствуйте, девушки, – он приобнял меня за плечи и помахал Оле, – я всё пытаюсь этих хлопцев вытащить из комнаты, а они ни в какую.

– Но мы не хотим тусоваться с пятнадцатилетними шлюш… извините, девочками, – хрипловато усмехнулась Ника.

– Ой да ладно, Саш, даже для тебя они слишком шлюховатые, – заметил Лекс, когда Левин хотел было возмутиться. – Мне вот тоже тут не нравится. Я говорил Диме, что нельзя смешивать компании, но как видите.

– Да господи, вы даже не общались с ними. Настён, бери Олю и пошли веселиться! – Левин поднялся и протянул мне руку. Я на автомате вложила свою ладонь в его, не отрываясь смотря в его тёмные глаза.

– Так, ладно, погнали знакомиться, – Лекс тоже поднялся и, не взглянув на меня, вышел из комнаты.

Следующие полчаса мы пытались хорошо провести время с друзьями Димы, но что-то шло не так. Если Левин хоть как-то вписывался в общий колорит, то остальные ощущали себя как отпрыски богатых родителей, зашедшие в самый быдлянский район города. На этот раз не помогли даже сигареты. Димины малолетние подружки и правда вели себя как шлюхи в дешёвом баре – слизывали соль друг другу с оголённых грудей и лезли обниматься ко всем мальчикам, – а сам Дима растерял всю свою изысканность, хлестая водку прямо из бутылки.

Артём не выдержал первым – после очередной пьяной выходки малолетки он предложил нам вшестером сбежать к нему. Вот подлец, решил умолчать о свободной хате, когда мы тут от скуки умираем!

По сравнению с моей квартирой квартира Артёма была совсем крохотной. Он пригласил нас в родительскую спальню, сказав, что в его комнате «бардак». Как мне однажды признался Лекс, комната его лучшего друга была завалена грязной одеждой и использованными презервативами. Пришлось ютиться на двенадцать квадратах. Зато теперь мы чувствовали себя абсолютно в своей тарелке, даже Оля расслабилась и уже вовсю хихикала над шутками Левина. Уходя из квартиры Димы, Ника незаметно сунула в огромную сумку две бутылки красного вина, которое кто-то оставил без присмотра. И теперь наша маленькая компания умиротворённо распивала вино из старых кружек и играла «крокодила». Сегодня никаких пошлостей, хоть и очень хотелось сыграть в «бутылочку».

Бедные соседи! В хрущёвках плохая звукоизоляция, а ржали мы громко и много, особенно когда Левин пытался изобразить «дедушку с татуировкой киски на жопе» – он так и догадался, что киску можно изобразить как кошку. Время перевалило за 02:00, понемногу накатывала усталость. Первой сдалась сладкая парочка.

– Ребята, мы пошли спать. Надеюсь, вам хватит дивана. Если что, ещё кресло раскладывается, – сказала нам на прощание Ника и увела Артёма в спальню.

В комнате повисла неловкая пауза. Ребята будто были связующим звеном между всеми нами. Лекс сник – молча уткнулся в телефон, изредка бросая на меня странные взгляды, Оля скромно попивала вино из большой кружки. Я только сейчас заметила, что даже в тусклой комнате с совковыми обоями и подранным диваном она выглядит элегантно: струящееся платье, ровные ноги в прозрачных колготках, идеальный маникюр и педикюр. Она до тошноты прелестно морщит миниатюрный носик, хихикает в ладошку, заглядывает прямо в душу своими телячьими глазками – женственность так и прёт! Даже Лекс тайком бросал на Олю жадные взгляды, что уж говорить о Левине – он откровенно пялился на изгиб её веснушчатой шеи, тонкие лодыжки, яркие губы, а она делала очередной глоток, пытаясь скрыть улыбку, когда замечала его взгляд.

– Давайте музычку что ли включим, а то как-то даже жутко, – предложила я и включила экран компьютера. У Артёма как раз был открыт плейлист на Яндекс. Музыке. – Жесть, вы посмотрите на название! «Порнографические ритмы» – у Артёма очень специфичный вкус.

Оля тихо хихикнула, парни молчали. В животе появилось знакомое ощущение, когда внутренности будто скручиваются в узел. Я сжала зубы, попыталась расслабиться и нажала на Play. Из колонок раздалась отвратительно-прекрасная музыка, состоящая из томной мелодии в стиле техно и выразительных женских стонов. Я завороженно вслушивалась в эти жуткие звуки, а к ноющей боли в животе теперь прибавились нарастающие волны возбуждения.

– Мне одной интересно, зачем Артёму такой плейлист? – нервно усмехнулась я, оборачиваясь к ребятам.

Оля лежала на диване, полностью обнажив длинные ноги. Над ней нависал Саша Левин. Я с оцепенением смотрела на его сильные руки, которыми он поглаживал женское тело. Это выглядело мучительно красиво. К горлу подкатил ком.

Лекс подвинулся ко мне ближе и робко коснулся носом моей щеки. Я с трудом перевела взгляд на своего парня и заставила себя коснуться его губ. Теперь эротичные стоны из колонок совсем не возбуждали, а я чувствовала только отчаяние. Левин уже снимал с Оли лифчик, обнажая аккуратные груди. Он прикоснулся к одной губами, нежно втянув сосок. Подруга издала тихий всхлип. Я не должна была этого замечать, ведь Лекс тоже что-то делал с моим телом.

[Здесь должна быть описана красивая сцена секса, но описывать секс нельзя, оказывается. Если вам есть 18 лет и вы хотите прочитать эту сцену, обратитесь к автору в вк: nastiklovelumi]

Мне стало противно. Настолько противно, что я сбросила с себя пыхтевшего Лекса, схватила свитер и быстро вышла из комнаты.

«Привести на вписку красивую подругу, которая пойдёт на всё, чтобы насолить Рязанову, – я что, совсем ебанулась?! А потом оставить почти наедине с пьяным, озабоченным Левиным! Тупая, какая же я тупая…». Мысли хаотично кружились в голове, пока я резкими движениями натягивала ботинки.

На лестничной клетке было грязно и воняло мочой. Пофиг. Я прислонилась к стене у заляпанного окна и зажгла украденную у Оли из пальто сигарету. Меня била нервная дрожь, пальцы не слушались. Я представляла, что ждёт меня после этой ночи: тяжёлый разговор с Лексом, глупые оправдания перед Левиным. Никто ведь до сих пор не знает, что я влюблена в него по уши. И никогда не узнает.

С твёрдым намерением сейчас же уехать домой я потушила сигарету и направилась обратно в квартиру за вещами. Тут дверь квартиры распахнулась и навстречу ко мне вышел Левин. О чёрт, только и успела подумать я.

– Насть, надо поговорить, – заявил он, загородив проход.

– О чём? Мне просто стало плохо, срочно надо было выйти подышать. Наверное, простудилась. Или ты не об этом?

Я попыталась подойти к двери, но Левин взял меня за руки и повёл на этаж выше.

– Там потише, – невнятно пояснил он.

Сев на старую табуретку, он достал пачку Петра I, протянул мне сигарету, поднёс зажигалку к моему лицу. Мы молча закурили.

– У тебя бывало такое, что ты влюбляешься в человека настолько сильно, что не можешь встречаться с другими? – в тишине подъезда его голос показался слишком громким.

– Ну-у-у… Допустим, – я боялась посмотреть ему в глаза. Терпкий дым разъедал горло.

– Вот и у меня так же, – грустно усмехнулся он, стряхивая пепел на пол. – С четырнадцати лет люблю девушку, мы встречались несколько месяцев, потом она меня бросила. Не могу её забыть. После этого у меня нормальных отношений не было. Только секс, да и то чаще по пьяни. Ты не подумай, я не сплю со всеми подряд, – Саша примирительно поднял руки, – только с теми, кто нравится. Хотя Оля вообще не зацепила.

Я смотрела на его лицо пустым взглядом, тяжёлый стук сердца отдавался в ушах.

– Знаешь, я… пару раз пытался начать отношения. В первый раз меня бросили через несколько недель из-за того, что я ужасен в постели, – Левин зажёг ещё одну сигарету. – Второй раз меня обвинили, что я не уделяю достаточно внимания. Ну, я пытался её полюбить, но не пошло. Короче, сложно всё. Ты классная девчонка, Насть. Если у тебя не срастётся с Лексом, ты встретишь другого, отличного парня, который будет тебя на руках носить.

Я молча слушала его откровения и мечтала убежать как можно дальше от этого засранного подъезда и от человека, который прямо сейчас огромным тесаком кромсал моё сердце. Я боялась говорить. Если я заговорю, мышцы больше не смогут сдерживать подступающую истерику.

– К чему всё это, Саш? – мой голос был слишком тихим.

– Просто захотел поделиться. Мы же друзья. Кстати, Лекс очень переживает. Тебе стоит с ним поговорить. Не мучай его и себя. – Левин встал и взял меня за руки, – я часто бываю полным говном. Но ты мне очень дорога. Хочу, чтобы ты была счастлива.

С этими словами он спустился на этаж ниже, обратно в квартиру. Сигарета медленно тлела в дрожащих пальцах, слёзы лились бесконечным потоком. Где-то на задворках сознания промелькнуло воспоминание о визитке, которую мне недавно сунула директриса, с контактами психолога. Мне непременно нужно на приём.