Читать книгу За час до рассвета. Время сорвать маски - Джулия Кеннер - Страница 6

Я выхожу из отеля, поворачиваю налево и бесцельно бреду по сверкающей улице, где мы столько раз гуляли с Дэмиеном. Как Родео-драйв или Пятая авеню, Максимилиан-штрассе живет в своем собственном ритме. И, как все знаменитые улицы, искрится от роскоши.

На прошлой неделе мы гуляли здесь с Дэмиеном, держась за руки, бродили по шикарным магазинам. Эта улица была волшебным местом, где исчезали мрачные мысли о предстоящем суде. Сегодня мне отчаянно хочется вернуться в то беспечное состояние. Сосредоточиться на сияющих витринах, чтобы отвлечься от своих страхов. Но не выходит. И эта улица, казавшаяся мне декорацией веселой сказки, когда моя рука была в руке Дэмиена, теперь не более чем скопление кричащих, толкающихся, глазеющих людей, у которых слишком много времени и слишком мало забот.

Я захожу в маленькую галерею, куда мы однажды забрели с Дэмиеном. Администратор, худощавый улыбчивый мужчина, немедленно приветствует меня. Учитывая, что в прошлый раз он бессовестно заигрывал с Дэмиеном и полностью игнорировал меня, я удивлена, что он меня узнал.

– Фрейлейн! Как приятно вас видеть! Но почему вы не празднуете? И где же мистер Старк? Я был так счастлив узнать, что с него сняли обвинения!

– Спасибо, – говорю я, не в силах сдержать улыбку перед его экспансивностью. Именно такую реакцию я ждала и от Дэмиена…

– Сейчас он спит. Эти две недели сильно нас вымотали.

Администратор понимающе кивает.

– Что я могу для вас сделать?

Ноги как-то сами собой привели меня сюда, но теперь я понимаю, что пришла не случайно.

– У вас ведь есть доставка?

– Разумеется.

– Я бы хотела взглянуть на те черно-белые снимки, – говорю я, указывая в сторону зала, где мы с Дэмиеном простояли больше часа, разглядывая потрясающие работы мюнхенского фотографа.

Я в такой спешке сорвалась за Дэмиеном в Германию, что даже забыла свой фотоаппарат. И хотя эта поездка мало располагала к памятным снимкам, все же были моменты, которые я хотела бы запечатлеть. Много лет камера была моей отдушиной: сначала «Никон», который моя сестра Эшли вручила мне на поступление в старшую школу, потом – «Лейка», подаренная Дэмиеном в Санта-Барбаре. Потрясающая вещь, показавшая, как хорошо этот человек понимает меня и как сильно хочет порадовать.

Теперь же настал мой черед сделать Дэмиену приятное. У него отличный вкус, и он был поражен блестящим композиционным решением и светлой атмосферой на снимках немецкого фотографа. Я останавливаюсь перед одним из них. Закат над горами. Сама фотография будто источает лучи света, и, несмотря на глубокие тени, виден каждый оттенок горной гряды. Снимок очень романтичный, красивый и в то же время – резкий. Совсем как Дэмиен…

Когда-то он, крепко обнимая меня, шептал, что солнце нашей любви никогда не зайдет за горизонт. Теперь я хочу подарить ему эту фотографию. Хочу повесить ее в спальне дома в Малибу, как напоминание о тех чувствах, что есть между нами. Чтобы мы оба помнили: даже в самые темные времена в нашей жизни всегда будет свет и, несмотря ни на что, мы можем идти вперед.

Эта фотография говорит: «Я тебя люблю».

– Прекрасная работа, – замечает администратор. – К тому же ограниченная серия.

– Сколько?

Он называет цену, и у меня едва не случается сердечный приступ. Но, с другой стороны, если не считать аренды «Ламборгини», я не тратила свой миллион по пустякам. К тому же эта фотография не пустяк. Я смотрю на нее снова и внезапно чувствую, что она для меня очень важна, и если я сейчас уйду с пустыми руками, то буду жалеть.

Я вновь с улыбкой поворачиваюсь к администратору – но вместо этого смотрю в окно. У витрины стоит женщина в шляпе. Она так плотно прижимается к стеклу, будто силится разглядеть галерею. В этом в общем-то нет ничего странного – в конце концов, многие так заглядывают в окна галереи. Но что-то в ней кажется мне смутно знакомым. Что-то в ее позе говорит мне, что она смотрит вовсе не на фотографии, а на меня. Внезапно мне становится не по себе.

– Фрейлейн?

– Ох, простите. – Я переключаюсь на администратора, но взгляд сам собой возвращается к женщине. Она отстраняется от окна и уходит. Я облегченно вздыхаю.

– Да, – отвечаю я администратору, уверенно и с улыбкой. – Я ее беру.

Он вежливо кивает, но меня внезапно посещает мысль, что в глубине души он просто пляшет от восторга, – и я не могу сдержать улыбку.

– В эти выходные фотограф будет в городе. Может, мне попросить его подписать фотографию для мистера Старка?

– Было бы замечательно. У вас есть листок бумаги?

Администратор дает мне блокнот, и, пока он снимает с моей карты заоблачную сумму, я пишу адрес доставки и фразу, которую надо написать на обратной стороне.

– Хорошего дня, фрейлейн, – говорит он, когда я уже выхожу. – И, пожалуйста, передайте мистеру Старку, как я за него рад.

– Обязательно, – отвечаю я, выходя на Максимилиан-штрассе.

* * *

Всего час назад эта улица казалась мне мрачной. Теперь же она будто посветлела. На этот раз я обращаю больше внимания на магазины, встречающиеся по пути, задерживаюсь перед витринами, чтобы получше рассмотреть сумочки, платья и мужские костюмы.

Дважды мне кажется, что я снова вижу женщину в шляпе, но, когда поворачиваюсь, никого нет. Вряд ли она мне мерещится, ведь обычно мне не свойственно видеть привидения. Хотя сомневаюсь, что ее интересую именно я. Скорее всего, это репортер. Она знает, что если будет неотступно следить за мной, то рано или поздно выйдет на Дэмиена.

Я уже собираюсь подойти к ней и сказать, что мне не очень нравится, когда меня преследуют, но как бы внимательно я ни вглядывалась в лица прохожих, ее среди них нет.

Часа три я брожу по главному проспекту и переулочкам и, наконец, выдыхаюсь. Я знаю, что Дэмиену необходимо поспать, но в то же время – он мне очень нужен. Да, это эгоистично, но я и так сдерживалась довольно долго!

Почти дойдя до отеля, я вдруг вспоминаю о магазинчике, который мы с Дэмиеном однажды заприметили. Это бутик дорогого нижнего белья, буквально через два дома от «Кемпински». Не знаю, выведет ли Дэмиена из депрессии сексуальное белье, но хуже точно не будет.

Дойдя до магазина, я мельком замечаю черные, как вороново крыло, волосы. Дэмиен?!

После секундного замешательства я встаю на цыпочки, чтобы получше рассмотреть мелькнувшего мужчину. Но его и след простыл. Мне показалось, что это был Дэмиен, или?..

Дурное предчувствие накрывает меня тяжелой волной, и я хмуро толкаю дверь бутика. Стройная блондинка с раскосыми кошачьими глазами идет мне навстречу и, когда я говорю, что ищу обольстительную ночную сорочку, которая нужна мне вовсе не для сна, озаряет меня сияющей улыбкой:

– Вы пришли по адресу, мисс Фэрчайлд.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться. Черт возьми, пора бы уже привыкнуть к славе. Внимание блондинки целиком и полностью посвящено мне, в то время как ее коллега-брюнетка обслуживает с полдюжины других женщин, разглядывающих тончайшие кружева и шелк.

Мой консультант – настоящий знаток своего дела. Она достает портновский сантиметр и просит вытянуть руки. Затем измеряет меня вдоль и поперек, даже там, куда я никого не пускаю, кроме Дэмиена. Объявляет мой размер груди – который я и так знаю – и проводит по магазину, перебирая ночные сорочки, открытые бюстгальтеры, чулки и пояса с резинками, беби-долл[3] и даже ретро-белье, при виде которого в голове возникает образ Риты Хэйворт.[4]

Когда она наконец подводит меня к примерочной, похожей на небольшой гостиничный номер, я чувствую себя совсем не таким опытным шопером, каким всегда считала. Активная сотрудница бутика совершенно меня утомила, и я даже с некоторым облегчением замечаю ведерко со льдом и бутылкой шампанского. На мраморном столике стоят два хрустальных бокала и даже графин с апельсиновым соком. Апельсиновый сок нужен для восполнения уровня сахара в крови после переутомления. А шампанское-чтобы развязать кошелек.

Пока я делаю себе коктейль, мой персональный консультант кладет на стойку пеньюары, ночные сорочки и сексуальные бюстгальтеры. Корзина для покупок до краев наполнена тем, что на первый взгляд может показаться обрезками кружев, но на самом деле представляет собой самое разнообразное нижнее белье.

А если я вдруг устану от примерки столь изысканной одежды, смогу отдохнуть в одном из шезлонгов в дальней части комнаты с приглушенным светом. Когда нижнее белье перестанет приносить доход, этот магазин сможет просто сдавать в аренду свои примерочные – они вполне сойдут за шикарные номера отеля.

Первый пеньюар выполнен из черного шелка, такого мягкого, что кажется, будто он сшит из облака. Чуть длиннее обычного беби-долла, он едва доходит мне до середины бедра. По низу – роскошная оторочка, облегающий корсет подчеркивает мою грудь, зрительно увеличивая ее и делая еще более дерзкой. Я примеряю трусики «тонг», чтобы оценить общее впечатление, и, должна признать, мне нравится. Весьма неплохо! А главное, Дэмиену наверняка понравится, как я выгляжу в них. И без них.

Довольно улыбаясь, я уже собираюсь снять с себя пеньюар, чтобы примерить следующую вещь, как вдруг в дверь стучит консультант:

– Я нашла еще кое-что, что может вам понравиться. Вы позволите?

– Конечно. Спасибо. – Я спешно накидываю обратно верх, чтобы хоть как-то прикрыться – если, конечно, так можно выразиться, учитывая, что на мне прозрачный коротенький пеньюар с глубоким вырезом.

Я ожидаю увидеть гору рюшечек, кружев и шелка, но вместо этого в двери появляется Дэмиен.

– Ой!

Он заходит в примерочную, и у меня начинает кружиться голова, как будто в помещении внезапно закончился кислород. Дэмиен пристально смотрит прямо мне в глаза.

– Я подумал: вдруг тебе будет интересно узнать мнение со стороны? – говорит он с легкой улыбкой.

– Э… да. Было бы здорово, – отвечаю я заплетающимся языком, бросая взгляд на продавщицу, которая улыбается и исчезает, плотно затворив за собой дверь.

Дэмиен делает шаг мне навстречу с хорошо знакомым мне дерзким выражением на лице. Я улыбаюсь, и в этой улыбке – все: облегчение, возбуждение, радость.

– Прости. – В этих простых словах – водоворот эмоций.

– Тебе не за что извиняться, – говорю я.

Его лицо не меняется, но я вижу тень улыбки в его глазах, и испытываю еще большее облегчение.

– Как ты меня нашел?

Дэмиен подходит еще ближе – теперь нас разделяют всего несколько сантиметров. От этой близости мое тело начинает пульсировать. Мне хочется броситься к нему в объятия, но я стою и не шевелюсь. Сегодня именно Дэмиен должен сделать первый шаг.

– Я ведь уже говорил, что найду тебя всегда и везде.

Его слова, словно нежное облако, окутывают меня. Но в глазах Дэмиена – яростное желание. Оно опаснее самого дикого огня, однако мне все равно. Напротив, я жажду этого огня. Я хочу, чтобы он, наконец, вырвался на свободу. Чтобы поглотил нас обоих, оставив лишь угли.

Дэмиен медленно окидывает взглядом и меня, и полупрозрачный пеньюар. Он не касается меня, но моя кожа все равно горит от возбуждения, и волоски на руках вздымаются от электричества, которым пронизана вся комната.

– О нас опять напишут во всех таблоидах, – шепчу я.

Он лишь качает головой.

– Я умею быть очень убедительным. Она никому не скажет.

– Точно? А насколько вы были убедительны, мистер Старк?

– На тысячу евро. – В его глазах плещутся веселые искорки. – Теперь продавщица обеспечит нам полную конфиденциальность и защиту от прессы и от собственного любопытства. И ей останется только представлять, что происходит в этой комнате, – прибавляет он, наконец касаясь меня.

– Уверена, с воображением у нее все в порядке, – хмыкаю я.

– Правда? – Дэмиен секунду размышляет над моими словами. – Может быть, она думает, что я трогаю тебя – вот так? – Он проводит кончиком пальца по моему соску.

Я делаю резкий вдох, пытаясь справиться с охватившими меня чувствами. Пеньюар специально скроен так, чтобы его было легко снять, и он едва скрывает мое тело. Я тяжело дышу, и от этого кажется, что грудь вот-вот выскочит из чашечек. Соски напряжены – это видно даже под тканью, и когда Дэмиен гладит и сжимает их пальцами, я едва сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть от блаженства.

– А может, она представляет, как я ласкаю губами твою грудь, – шепчет он, тут же приникая к соску.

– А вдруг она совсем хулиганка и думает, что я сейчас глажу тебе живот и твоя кожа покрывается мурашками, а дыхание учащается, становится все чаще и чаще – до тех пор, пока мои пальцы не проникнут под эти трусики…

– Дэмиен!

Это и стон, и крик, и просьба. Одной рукой он сдвигает мои новые трусики, а второй – поддерживает меня сзади, потому что иначе я попросту упаду.

– Спрашивает ли она себя, насколько горяч твой клитор? Насколько ты возбуждена?

Мое тело дрожит, и это само по себе – ответ. Дэмиен наклоняется вперед, продолжая ласкать пальцами мой клитор, и шепчет в самое ухо:

– Знает ли она, что ты такая влажная и что ты уже совсем готова? Знает ли она, что ты хочешь кончить – для меня?

С этими словами его пальцы проникают внутрь меня. Я вскрикиваю и выгибаюсь, все мое тело содрогается от его прикосновения.

– Вот это она представляет? – спрашивает он, и его голос возбуждает не меньше, чем его ласки.

Я не могу ответить, я не могу даже думать. Я вся во власти его прикосновений, во власти нарастающего возбуждения, которое вот-вот неминуемо вырвется наружу. Да, уже сейчас, совсем скоро. Рука Дэмиена во мне, его пальцы ласкают меня, и мне безумно хорошо.

– Давай же, детка, – настаивает он. – Кончи для меня.

Губы его сливаются с моими, палец проникает еще глубже, а другим пальцем он все сильнее надавливает на мой клитор. И вдруг – будто Дэмиен набирает какой-то секретный код. Я чувствую, как по всему телу взрываются фонтаны оргазма, такого дикого и безудержного, что я того и гляди разлечусь на молекулы.

Дэмиен медленно вынимает пальцы, и я всхлипываю.

– Так вот что она представляла? – шепчет он. – Эта маленькая продавщица, которая знает, что за дверью творится что-то неприличное?

Я трясу головой, стараясь справиться с непослушными словами.

– Не совсем, – говорю я. – Она представляла, как ты ласкаешь ее, а не меня.

– Вот как? – Его бровь слегка изгибается, как будто он и не предполагал такого варианта.

Я не могу сдержать смех. Дэмиен отлично знает, какой эффект он производит на женщин.

– Что ж, пусть фантазирует сколько угодно. – Он притягивает меня и крепко обнимает. – Ты – моя реальность.

– А ты – моя, – отвечаю я, чувствуя себя в эту минуту самой счастливой на планете. Дэмиен в безопасности, и теперь его хандра кажется всего лишь дурным сном. Но самое главное – я в его объятиях. И пусть кругом рушится мир, все это подождет. Прямо сейчас я счастлива.

– И, кстати, нам нужно обсудить одну маленькую деталь, – говорит Дэмиен, внезапно посуровев.

Я смотрю на него, не понимая, серьезен он или шутит, но выражение его лица абсолютно непроницаемо. Он просовывает палец под пояс трусиков и легонько щелкает меня кружевной резинкой.

– Насколько я помню, мы договорились о неограниченном доступе, в любой момент, когда я захочу. Так?

Я всеми силами стараюсь придать своему голосу такое же суровое звучание.

– Не похоже, что эти трусики стали для вас серьезной преградой. Если, конечно, мне не померещилось то, что сейчас произошло. – Я отступаю, посылая ему самый страстный из взглядов. – К тому же какой смысл в правилах, если их не нарушать?

– Интересная мысль. – Дэмиен оглядывает меня с ног до головы, и от этого взгляда мое тело снова покрывается мурашками.

Он подходит к корзине и присаживается на корточки рядом с ней, чтобы получше рассмотреть содержимое. Он сидит боком, и я вижу рельефные мышцы на его ногах, проступающие через облегающую ткань джинсов, и крепкие ягодицы. Я представляю, как опускаюсь на колени рядом с ним и мои губы касаются его затылка… Как я глажу его плечи, спину, бедра…

Я утопаю в своих фантазиях, но пока не готова воплотить их в реальность. Мне слишком нравится это предвкушать, не говоря уж о том удовольствии, что я испытываю, любуясь телом Дэмиена.

Он поднимает руку, держа кружевные трусики, как приманку.

– Как интересно… – замечает он, затем проделывает то же самое с остальными вещами: вынимает один за другим невесомые кусочки дорогого шелка, а также бюстгальтеры всех форм и размеров.

Некоторые из них почти прозрачны и ничего не скрывают, другие создают скандально соблазнительную ложбинку меж грудей – почти граничащую с нарушением закона. Из третьих моя грудь будет бессовестно выпирать.

Вдруг Дэмиен резко встает, отбрасывая прекрасные кружева, и поворачивается ко мне.

– Иди сюда, – командует он.

С неожиданной яростью он притягивает меня к себе, заключая в плен своих объятий. Я чувствую его эрекцию своим обнаженным бедром, и вихрь этого тактильного наслаждения сменяется еще большим наслаждением от осознания, что я принадлежу ему, а он – мне.

Потом он шумно выдыхает, будто ему удалось справиться со своими эмоциями, склоняет голову, мягко прижимаясь лбом к моему лбу, и тихо шепчет:

– Я думал, ты ушла.

Я растерянно моргаю и слегка отстраняюсь, затем жду долю секунды, пока он поднимет голову и посмотрит мне в глаза.

– Я проснулся – а тебя нет. Поговорил с Чарльзом. Он сказал, что ты приходила и что он рассказал о фото и видео. – Дэмиен встряхивает головой и невесело смеется: – Я думал, что тебе стало так противно, что ты бросила меня.

Я сердито смотрю на него.

– Это не я ушла, – говорю я ровным, твердым голосом. – Это ты ушел. А я осталась. Осталась, потому что знала, что ты ко мне вернешься.

– Я всегда буду возвращаться, – тихо отвечает Дэмиен, и в этих простых словах снова звучит «прости».

Я киваю и сжимаю его руку.

– Фотографии я не видела. Но что бы там ни было, я никогда тебя не оставлю. Просто решила, что тебе нужно поспать.

Я отворачиваюсь, не глядя ему в глаза, потому что честным было бы сказать: «Я боялась, что больше не нужна тебе». Но это звучит слишком эгоистично.

– Ты была мне так нужна, Ники, – говорит Дэмиен, будто в ответ на мои мысли. – Я хотел обнять тебя. Хотел ласкать пальцами каждый миллиметр твоего тела. Хотел зарыться головой меж твоих ног и доводить тебя до экстаза снова и снова, не давая тебе кончить.

Я вздрагиваю, ощущая разгорающееся по всему телу пламя.

– Хотел, чтобы все твои ощущения, все искры блаженства и боли исходили от меня. Хотел трахать тебя снова и снова, пока ты не начнешь умолять о пощаде, – а потом трахнуть тебя еще несколько раз. Все твои чувства, желания – все это ты должна была испытывать в моих объятиях, в моей постели. Мне хотелось трахать тебя до тех пор, пока не останется больше ничего на свете – кроме нас с тобой. Пока весь этот чертов мир не исчезнет.

– Так почему же ты этого не сделал? – Во рту у меня пересохло, и я с трудом выговариваю слова.

Дэмиен не отвечает. Я подхожу ближе, как будто продираясь сквозь плотный, заряженный энергией воздух, заполняющий пространство между нами.

– Ты ведь знаешь: я отдам все, что ты захочешь, только попроси.

– Я не мог, – говорит он резко. – Не мог быть с тобой, когда в голове у меня были эти чертовы фотографии.

– Ох… – Я не знаю, что на это ответить, и умолкаю, прижавшись щекой к его груди и слушая, как бьется его сердце и как он дышит.

Спустя мгновение Дэмиен продолжает странно спокойным голосом:

– Эти фотографии для меня как сцены из фильма ужасов. На них то, что делал Рихтер. И как он это делал. На них унижение и боль, и я никогда, никогда их тебе не покажу. Я не позволю тебе увидеть ни одной из них.

Его голос на секунду прерывается, но потом он снова говорит с тем же леденящим душу спокойствием:

– Можешь представлять все, что захочешь, но я не хочу, чтобы реальность моего прошлого преследовала тебя в настоящем – как преследует меня.

– Хорошо, – отвечаю я, потому что сама не испытываю никакого желания их видеть. – Но если тебе станет от этого легче, можешь показать. Обещаю, я выдержу.

– Нет, – говорит Дэмиен, слегка качнув головой. – Не хочу, чтобы ты что-то там выдерживала. Это мой личный кошмар, а ты… ты моя реальность. Ты – доказательство, что я выжил. Мой приз, – добавляет он с легкой ухмылкой, но тут же вновь становится серьезным. – Надеюсь, ты все-таки их не увидишь.

– Где я могу их увидеть?

– Кто бы ни прислал их в суд, у этого человека наверняка остались копии. – Даже по его бесстрастному голосу понятно, насколько ему противна мысль об этом.

– Но ведь они лежали где-то почти двадцать лет. И всплыли, только когда ты попал в беду. Значит, этот человек не рвется их публиковать.

– По своему опыту знаю: то, что однажды выкопали, так и остается на поверхности, – замечает Дэмиен.

С этим не поспоришь.

– Есть какие-нибудь мысли, кто бы это мог быть?

– Нет, – отвечает он как-то слишком быстро.

– Вряд ли многие знали о… – Я внезапно умолкаю: хоть мы и говорим открыто о его унижениях, я не хочу произносить вслух это слово. – Может, это твой отец? Он ведь хотел спасти тебя от суда.

Старшего Старка волновало скорее собственное благополучие, чем судьба сына.

– Возможно, – мрачно кивает Дэмиен. Видно, что он не желает это обсуждать.

– Я просто хочу, чтобы все это осталось позади. Ты заслуживаешь счастья, Дэмиен.

– Как и ты, – тихо шепчет он, глядя на меня так проникновенно, будто представляет все мои шрамы.

– Значит, повезло, что мы нашли друг друга, – улыбаюсь я.

Я не хочу думать о прошлом, от которого так старалась избавиться. Теперь меня волнует только будущее Дэмиена. Он гладит рукой мою спину, проникает под тонкую ткань, прикрывающую мое тело. Эти медленные ласки все продолжаются и продолжаются, и я уже готова сорвать с себя этот чертов пеньюар, чтобы он не мешал мне чувствовать его прикосновения.

– Знаешь, что я хочу прямо сейчас? – шепчет Дэмиен.

– Наверное, то же, что и я, – отвечаю я, высвобождаясь из его объятий. – Но мы все еще в примерочной. И ты заслуживаешь большего, чем просто быстренько трахнуться за закрытой дверью.

– Прошу заметить, я хочу вовсе не быстренько.

– Правда? – переспрашиваю я, с невинным видом обхватив его за шею. Затем прижимаюсь к нему бедрами и начинаю лениво тереться. – Что же ты хочешь?

Руки Дэмиена медленно подбираются к моим ягодицам, лаская и прижимая меня все крепче. Я чувствую, как победно напрягся под джинсами его член.

– Тебя, – хрипло рычит он. – Я хочу тебя голой, Ники. Голой, горячей и влажной. Я хочу слышать твой стон, черт возьми, хочу, чтобы ты меня умоляла. И обещаю тебе, детка, закончим мы очень не скоро.