Читать книгу Истинный цвет любви. Городская легенда #2 - Дмитрий Адлер - Страница 5

С желанием поддать пинка своему рюкзаку с конспектами и пособиями так, чтоб последний перелетел через всё здание Красноградского Государственного Университета, на порожках учебного заведения, распахнув дверь, появился молодой человек. Брюнет под метр восемьдесят в белых кроссовках, черной рубашке навыпуск и джинсах с металлической цепочкой вдоль кармана. Человека, озиравшего открывшийся большой мир вне универа, в поисках повода для разговора, звали Колесников Витя.

– Вот же блин! Столько интересных вещей ждут хорошего человека вне стен этой тюряги, а эти сволочи еще практику летнюю выдумали. Детство школа украла, теперь еще и универ юность. Надо каждому преподу прилепить кнопки «Отлично», «Ничё», «Хрен пойми чё», «Урод», «Полный урод», и студенты тыкать будут. И по итогам голосования добро пожаловать в ад или рай!

У огромной зелёной цветочной клумбы с фонтаном посередине университетского двора, стояла одногруппница Вити – Ленка Пшеничная и о чем-то увлеченно разговаривала с подругой по учебному несчастью Галькой Голко. Они широко размахивали руками, смеялись заливным смехом и снова жестикулировали.

Витя с серьёзным лицом подошел к ним и с укором заглянул в глаза Ленки.

– Что это ты так широко ручками машешь?! Знаки посылаешь инопланетянам о начале вторжения? Я всегда знал, что с тобой что-то не так! – и тут же ехидно улыбнувшись, парень, как ни в чем не бывало, продолжил:

– Ну что, дети понедельника? Напитались знаниями?! Теперь умные вон какие сразу стали, аж светитесь знаниями издалека! Как жизнь, лучезарные?!

– Ты сегодня в ударе прям, выпил что ли с утра?! – Ленка дерзко сощурилась на солнце. – Нет, мы ничо не поняли в алгоритмах этих, бред какой-то! А ты все понял?

– Хе-хе! Да! Я, понял! Неучи! Я понял, что мы с вами, принцессы – тупиковая ветвь развития человечества. Что даром преподаватели время на нас тратили. И еще, вот, всё спросить хотел, о чем вы всё время с таким упоением как малиновки щебечите? В терновнике своём? О мужиках, да? Подругах, накладных грудях? И где урвать скидку на «няшные туфельки»?

– О разном! Маленький еще знать! – Галька демонстративно показала собеседнику язык.

– Ой-ёй! Прелесть какая! Тоже мне секреты! Я-то, ладно, переживу! Главное, чтоб у вас самих подольше оставались маленькхе-кхе! – Витя театрально поперхнулся.

– Я тебе щаз как двину сумкой по голове! – в подтверждение слов Лена продемонстрировала увесистую сумку.

– Как же она идет тебе! Конспектов больше бы носила – и меня б больше пугала! Что у тебя за патологическая тяга к насилию?! Прекрати немедленно! О!!! Вон нашу Наташу на джипе забирают, наверно в музей повезут духовно обогащаться или в больницу – попу побольше делать! И правильно, а то, если слон рядом нечаянно проходить будет, то её балбес может и перепутать и не туда… с ним то хрен, а слона жалко. Кстати, вы, умницы и красавицы, а почему у вас нет нормальной подруги на джипе, которая интересуется нормальными парнями? Чтоб возила, любила, цветы, на моря, на Мальдивы? И за всё за это я бы её просто… У нас же равноправие, почему вам все коврижки?

– Щаз тебя, Вить, на Мальдивы покатают, готовься! А скорее и еще куда подальше! Ленка, самодовольно улыбаясь, покосилась глазами в сторону калитки вуза, у которой стоял силуэт с каштановыми волнистыми волосами в голубой рубашке и джинсах.

– О! Сразу, глянь, как в человека превратился! Шелковый стал! – съехидничала Галька. Затем, понизив голос, девушка издевательски пропищала – Марина-а! А твой кобель мечтает о бабе на джипе и Мальдивах-х, дай ему по голове чем-нибудь потяжеле-е!

– Ничего в вас святого! А я вот вас люблю! Вот люблю и ненавижу! За тонкое чувство такта! И эти ваши огромные чувственные, как их?! А, сердца! Как они только помещаются-то в вас! – изобразив искусственную улыбку и тут же ее убрав, Витя внезапно на самом деле принял искренние черты и, поправив рюкзак на плече, направился в сторону ожидавшей фигуры.

Фигурой была никто иная как Марина Миленина. Курносая шатенка с удивительными глазами, имевшими уникальную редкую способность менять цвет в зависимости от настроения. Она имела волшебное воздействие на Витю и его характер. С ней он становился спокойным и прилежным и хотел быть еще лучше. Причиной подобных метаморфоз было то, что Витя искренне не чаял в девушке души.

Он заподозрил, что она не такая как все еще в школе. Марина была на год младше и, порхая мимо по коридору, очаровывала ясными глазами и носиком из-под черной бейсболки. Парень никак не ожидал, что приглянется и заставит её неординарный ум однажды написать в углу школьной доски, стоящей в коридоре «Витя Олесников, 4ever yours, angel»! Витя тут же ответил «Олесниковых Витей разобрали, только Колесников остался, мы знакомы?» и завертелось. За романтичным чатом похоже наблюдала с замиранием сердца вся школа. Потому как за три недели хулиганства ради не было стёрто ни одной нужной буквы и не дописано ни одной лишней. Уже два года прошло, как он разгадал, кто это, и пошел ва-банк фразой «завтра у входа в 14—00». В ответ появилось краткое и интригующее «Ок.». На каком небе он был, когда понял, что не промахнулся! Массивная высокая дверь школы открылась, и оттуда выпорхнула в красно-оранжевом платье именно она, да еще и в его направлении.

К Марине Витя относился нежно, трогательно и аккуратно, как к хрупкой вазе династии Мин. Но, как нормальный мужчина, при этом был сдержан в проявлениях чувств и специально напускал на себя важности.

– Привет, радость моя! Ты как жена декабриста! Точнее июлиста, сейчас же июль, да? Ты откуда? Контролируешь меня?

– Нет, не контролирую, хотела просто сделать сюрприз! Удивить! Внимание проявить! Что за бабы? – Марина с притворным безразличием кивнула в сторону одногруппниц.

– А! Эти? Любовницы мои, так рыдали, так рыдали, что мне пришлось уйти так скоро! Навзрыд! Столько планов было! Столь… – Витя сказал и тут же поперхнулся. Шутка была на грани фола и не вызвала радости и смеха со стороны его половины, «лучшей его половины», как он сам любил выражаться. Подобная провокация могла стоить очень дорого. Ничего страшнее, чем обида Марины, в мире случиться не могло. Она не всегда говорила сразу. Иногда она делала вид, что её это не тронуло. Но потом, коварно выбрав момент, она обязательно воткнет лишне сказанное как иголку в бок. Длинную такую острую холодную иголку.

– Если я когда-нибудь увижу тебя с другой, я убью… сначала её, а потом убью тебя, вот так, Витечка мой.

– Я, пожалуй, проверять не стану, что я дурак что ли!?

– Я очень соскучилась! – девушка остановилась и сильно прижалась к молодому человеку посреди оживленной улицы.

– Я тоже! – он обнял её в ответ. Наверно, именно это отличает влюбленных по-настоящему людей. Они могут стоять, обнявшись, в любой точке земли, и ничто вокруг не может потревожить их гармонию. Они были вот тут, именно в этом месте, посередине плиточного желтого тротуара, снующих туда-сюда людей и машин, оградок, ларьков с журналами, разноцветных витрин… Но только физически. А их души в этот момент витали в другом месте. Где-то там, на самом верху, на седьмом или каком-то там еще «-надцатом небе», это неважно. В этот момент не до арифметического счета. Тот, кто чувствовал, сам знает как оно, если оно по-настоящему истинно, искренне и взаимно.