Читать книгу Я ухожу - Дмитрий Билик, Дмитрий Александрович Билик - Страница 4

– О, гляди, жмурик, – сказал тоненьким, почти девчачьим голосом долговязый парень. – И вон там еще один. Огонек с Бурым, по ходу, их завалили.

– Как будто есть другие варианты. Интересно, откуда эти жмуры пришли. И еще – где Огонек и Бурый? – спросил у него конопатый коротышка.

– В доме, наверное… – неуверенно ответил долговязый.

– Там же воняет, – протянул третий, рыжий как солнце.

Их оказалось чуть меньше, чем я предполагал. Четверо. Примерно одного возраста – тринадцать-четырнадцать лет, одеты кто как, но с оружием. Калаши, один «вепрь», прямо за ремень заткнуты пистолеты. Надеюсь, они на предохранителе, а то, неровен час, что-нибудь себе отстрелят. С другой стороны, такие мрази и не должны размножаться.

Что пацаны имели к оружию весьма далекое отношение, я понял сразу. К примеру, долговязый держал калаш на ремне за левым плечом стволом вверх, руки в карманах. Да еще снял оружие с большим запозданием, а не сразу, как увидел «убитых нападавших».

Ну да, это раньше у ребят в школах была военная подготовка, которая впоследствии сменилась на патриотическое воспитание. А там знание огнестрельного оружия – уже не самое важное.

Коротышку я определил за главного в этом отряде. Слишком уверенно он вел себя. Да и первый подошел к убитому, внимательно разглядывая того.

Что до жмуриков, то здесь пацаны не ошиблись. Точнее, сделали правильное предположение, на которое я и рассчитывал. Поэтому мы специально одели пару убитых пленников и положили их лицом вниз, будто пара бродяг случайно забрела сюда.

Одежду взяли за домом, в том самом дворе, куда и вели кровавые следы. Бог знает, зачем и почему, но именно здесь эти малолетние ублюдки раздевали своих жертв, снимая все ценное. И даже аккуратно все сортировали – сложенные джинсы – к штанам со стрелками, рубашки – к футболкам и майкам, ботинки и туфли – каблук к каблуку, украшения – в железную коробку из-под конфет. Аккуратисты херовы. Вот на этом этапе сдался Слепой, согнувшись и забулькав горлом. Как ни странно, на выручку пришла Алиса. Именно она помогла мне одеть трупы, хоть ее и заметно потряхивало от вида изуродованных мертвых тел.

Казалось бы, бесполезное занятие. Вот только если бы пацаны пришли на звуки выстрелов и увидели разбомбленный дом с выбитым окном, то напряглись бы сразу и тут же пустили в ход все свои умения. А трупы, тем более чужие, довольно сильно отвлекают внимание. Вот и сейчас, когда малолетние ублюдки сгрудились над одним из мертвых людей, они смотрели куда угодно, только не по сторонам. А тем временем карательный отряд – нас я называл теперь именно так – уже взял их в кольцо.

– Бля, это же один из этих! – коротышка носком ботинка перевернул труп.

Под «этими» подросток явно подразумевал пленников. Ублюдки ожили, как рой рассерженных пчел, загалдели, даже не сразу заметили, что зеленый ковер под их ногами ожил, опутывая конечности. Это я так уж, для перестраховки. А когда пацаны завертели головами, то увидели молодого человека с роскошной, чуток беспорядочной шевелюрой и неестественно вытянутым ртом. А уже потом ощутили на себе, что значит инфразвук.

Признаться, от корчащихся на траве уродов, которых все больше опутывали побеги, не позволяя пошевелиться, в душе возникало нечто похожее на удовлетворение. Я кивнул Крылу, показав на троих подростков, и тот быстро подлетел и усыпил их, оставив для разговора коротышку. Слепой тут же подошел к нему, прижав дуло автомата к голове, и мы стали ждать, когда этот недоросль придет в себя.

Видимо, Псих действительно сильно повысил свои навыки. Или просто навострился со способностями. Но ждать пришлось минут пять, после чего коротышка поднял глаза и хоть как-то осмысленно поглядел на меня.

От его взгляда я невольно улыбнулся. Он боялся. Еще как боялся. Но вместе со страхом в его глазах читалась нечеловеческая злость. Маленький злобный щенок. Стоит зазеваться, и такой больно тебя укусит. А сбившись в стаю, такие вполне могут и серьезно навредить.

– Сделаешь резкое движение – тебя убьют. Это понятно?

– Понятно, – через зубы выдавил тот.

– Расскажешь нам кое-что.

В моем голосе не было вопросительных ноток. Я хотел, чтобы собеседник сразу понял: это не предложение.

– И что? Вы меня отпустите? – злобно улыбнулся тот.

Вместо ответа я ударил его. Хлестко и больно, как умел. Признаться, даже самому приятно стало. Сейчас больше всего мне хотелось забить его до смерти. Но пока этот гад был еще нужен.

– Вопросы задаю я. Ты отвечаешь. Правила простые.

Коротышка ничего не ответил, но по взгляду стало очевидно: больше всего ему хотелось бы сейчас перегрызть мне горло зубами.

– Зачем вы держали здесь людей?

– Для собственной защиты, – зло выдавил из себя ублюдок. – Мы отдаем их монахам. Они взамен защищают нас от выродков.

– От выродков? – улыбнулся я. – А вы тогда кто?

Коротышка дернулся, высвобождаясь из моих пут. Запоздало я заметил, что его правая рука там, где у нормальных людей должна быть кисть, превратилась в широкий длинный клинок. Ну здорово, очередной пацан со сверхспособностью, который не меняется в режиме боевой трансформации. И как различать, когда вы оборачиваетесь?

Он успел вывернуться, чтобы оказаться лицом к лицу со Слепым. Точнее, со стволом, который держал в руках старик. После чего наше шепелявое орудие возмездия нажало на спусковой крючок.

Пустая гильза тихо упала на густую траву, а коротышка, с тем же злобным выражением лица, завалился набок. Да, с такой дыркой во лбу жить сложно.

– Извини, Шип, прошто он…

– Не оправдывайся, – ответил я старику. – Он все равно был не жилец. А собак, которые попробовали вкус человеческого мяса, всегда отстреливают. Потому что те до смерти будут бросаться на людей. А эти еще хуже собак. Слепой, и кристалл с него забери. Твой.

– Этого куда, во двор? – спросила Громуша.

– Да нет, посади к дому, спиной к стене, чтобы было видно его тупую голову. Станет наглядным уроком. Крыл, давай следующего. Давай вот этого, длинного. Слепой, будь настороже.

На этот раз все произошло слишком внезапно. Долговязый проснулся резко, молниеносно обвел нас взглядом, не упустив мертвого друга, после чего утробно зарычал. Зрачки неожиданно пропали, а глаза озарились таким неприятным светом, будто засранцу в задницу вставили светодиодную лампу. Тут уж я не стал искушать судьбу:

– Слепой!

Громкий выстрел заставил глаза ублюдка погаснуть.

А у меня возникли определенные сомнения. Не знаю, кто и как промыл мозги этим пацанам, но сделал он это мастерски. Придется работать, что называется, на контрасте.

– Громуша, а вот этого давай на зады, убери от греха. Крыл, какая-то рука у тебя тяжелая, – усмехнулся я.

– Я виноват, что ли, дядя Шип, – надулся пацан.

– Не виноват, конечно, шучу я.

Хотя поводов для веселья не наблюдалось. Я посмотрел на двух оставшихся в живых – пока еще в живых – подростков. Первый – с короткими рыжими волосами и милым лицом, усеянным веснушками. Прям мальчик-одуванчик. Вроде говорят, что люди с веснушками не бывают злыми. Угу, конечно.

Второй, с кривым, поломанным носом и исправленной заячьей губой, был, как бы помягче сказать, не красавец. Я и сам, конечно, не Ален Делон, но по сравнению с этим ребятенком был бы нарасхват. Он точно зол на весь мир. Как минимум, что родился изначально не столь идеальным. И явно завидует своему веснушчатому другу. План неожиданно возник сам собой.

– Громуша, а принеси обратно того длинного. А этого, – я указал на рыжего мальца, – пока, наоборот, убери.

– «Принеси, унеси…» – проворчала Громуша. – Нашли тут грузчика.

Но все же сказанное сделала. Теперь возле стены подкопченного дома рядышком сидели два боевых товарища. В таком виде, в каком и должны быть, – в мертвом.

– Крыл, давай.

Пацан с видом ученика, который в пятый раз переписывает из-за помарок домашнее задание, подошел к лежащему уродцу. Про себя я того назвал Заяц, в честь хирургически исправленной губы. Пара секунд на воздействие тех самых стрекозиных феромонов – и подросток уже пришел в себя.

– Слушаешь меня внимательно, отвечаешь на вопросы правильно – отпускаем, как твоего рыжего друга. Начнешь творить херню и быковать – присоединишься к менее удачливым товарищам, – я указал на готовых актеров для рекламы Twix. В смысле, сладкую парочку.

– Рыжий, ссука, – прошипел Заяц с ненавистью. – Не зря он мне не нравился.

Нет, дружок, не нравился он тебе по другой причине. Как раз из-за смазливой внешности. Но причину своих чувств ты подсознательно искал в его поведении, поступках. Думаю, следил за каждым шагом и пытался докапываться до всяких мелочей. И вот наконец я подарил тебе шанс заслуженно ненавидеть более удачливого в генетическом плане пацана.

– Если договоримся, то отпустим, – повторил я, кивнув в сторону калитки. – Будешь сам разбираться с Рыжим. А если нет…

Я пожал плечами. Заяц скосил глаза на ствол в руках Слепого, поглядел на мертвых товарищей, а потом спросил меня:

– А чего вы еще хотите услышать, если Рыжий и так все сказал?

– Надо же убедиться в искренности его слов. И вдруг мы еще что-то важное услышим, о чем забыл твой приятель. Так что?

Было видно, что Заяц колеблется. Не хватало крошечного камушка, чтобы могучая лавина обрушилась с вершины горы и погребла под собой все то, что подростки называли дружбой. Пришлось его кинуть.

– Рыжий, наверное, уже добрался до ваших. Рапортует о героической смерти группы. Или, напротив, о бесславной кончине.

– Хорошо, – чуть не выплюнул в меня согласие подросток. Но я знал, что злится он не на меня. Красочно представляет, что делает Рыжий.

– Расскажи подробнее, для кого и зачем вы готовили пленников.

– Для монахов, – подтвердил недавние слова коротышки Заяц. – Они живут правее от нас. Всегда жили, еще с первой волны, когда каждый по себе был. А потом, уже после объединения, появились эти уроды из тумана. Они вроде как с монахами на ножах. И вот Завуч и договорился, что мы будем людей поставлять монахам, а они нас станут защищать от уродов.

Я ловил каждое слово, стараясь быстро обрабатывать имеющуюся информацию. Значит, рядом с подростками с начала времен, точнее Эпохи, поселились Жрецы. Собственно, ничего такого, обычное дело в условиях Города. Удивительно было только то, что их оказалось много. Боязнь одиночества или свингер-вечеринка? Придется выяснить.

А потом неподалеку поселились демоны. Ну, или сыновья Несущего Свет, весь вопрос в формулировке. И объединившиеся подростки во главе некого Завуча решили пойти по стопам людоедов – договориться со жрецами в обмен на определенные ништяки. А что нужно жрецам? Человеческие жертвы. Ох, хоть какая-то стабильность в мире.

– Зачем вы издевались над пленниками? – спросил я.

– Завуч приказал. Он говорил, что монахи очень довольны, когда им приводят людей… – тут Заяц запнулся, явно подбирая слова, – с поехавшей кукушкой.

Я сплюнул на землю, стараясь сдержаться. Вот же суки!

– Расскажи про Завуча.

– Не знаю, обычный дядька, – пожал плечами Заяц. – Жесткий немного, но в целом нормальный.

Ага, обычный. Подмял под себя кучу подростков и вытащил из них наружу всю гниль.

– Почему Завуч?

– Когда объединялись, кто-то из пацанов спросил, почему мы должны его слушать. Сказал, что он завуч. Больше мы не спрашивали.

Ну да, есть в этом определенная логика – ответить неожиданно на поставленный вопрос. А может, этот человек что-то помнил о прошлой жизни? Теперь я ничему не удивлюсь. Мне стало лишь понятно, что с этим пассажиром нам не по пути.

– Сколько вас? – вкрадчиво поинтересовался я.

Заяц замолчал, ясно понимая, что это уже подстава. Одно дело – поведать о положении вещей, и совсем другое – в открытую сдавать своих.

– Спрашивать, где находится ваше убежище, бесполезно, так? – поинтересовался я, выращивая на ладони отросток.

Рыжий затравленно поглядел на острую колючую лиану, которая покачивалась, точно кобра.

– Вы же сказали, что отпустите. Мы же договаривались.

– Договариваются с людьми, а не моральными уродами. Скажем так, я тебя обманул.

Лиана пробила голову Зайца. С этой точки зрения, ему остается только позавидовать. Умер быстро, безболезненно, с полным пониманием, за что.

– Ну этого-то можно было поглотить? – возмутилась Бумажница. – Я напомню, у тебя три процента заполненности.

– Можно, – ответил я. – Только с повышением уровня заполненности я перестану так остро чувствовать жрецов. А это еще может сыграть нам на руку.

– Херовый какой-то план.

– Не переживай, я знаю, что делаю.

Я поднял кристалл с груди Зайца и кинул его Крылу. Тот недоуменно посмотрел на меня. Мол, с чего такая роскошь? С чего, с чего… Мне эти крохи без надобности, а вот на пацана возлагалась серьезная задача.

– Громуша, собираемся и уходим огородами. В прямом смысле этого слова. На дорогу больше не высовываемся.

– А как же Рыжий? – удивился Слепой.

– Его оставляем.

Группа недоуменно уставилась на меня. Ну, ей-богу, вроде все такие уже сто раз опытные, а простейших вещей не просекают.

– Очнется он, увидит убитых товарищей, потом сунется в дом – там картина еще хуже. Что он сделает?

– За подмогой побежит, – предположил Слепой.

– Вот и я о чем. Крыл спрячется с другой стороны дороги. Когда Рыжий выберется отсюда, Крыл аккуратно за ним проследит. Прилетит к нам и сообщит координаты лагеря этого Завуча. Все же логично, чего подтупливаете?!

Сам не понял, чего рассердился. Но факт оставался фактом: завелся я с полуоборота. Странно, ведь меня даже эти малолетние ублюдки из себя не вывели. А свои же довели до белого каления. Хотя так обычно и бывает. К близким всегда требования повышенные. На них и срываешься чаще.

Но вместе с этим появилось ощущение, что что-то не так. Будто пошел отлить, а вместо мочи увидел струю крови. С одной стороны, тоже жидкость, с другой, вроде так быть не должно. Поэтому неплохо было бы аккуратно застегнуть штаны, выйти наружу, выключить свет, а потом уже обрывать телефоны скорой с криками, что ты умираешь.

А еще в голове сильно застучало, как под капотом старого авто. Нехорошо так застучало, заглушая все остальные звуки.

– Шип, у тебя… – стала говорить Громуша, указывая на меня, но ее голос словно слился с окружающим воздухом. Расплылся в эфире, преобразуясь в потоки энергии. Так, это еще что за хрень у меня в голове? Какие эфиры? Какие потоки энергии?

Мозг, словно получив команду, что компьютер начал сбоить, выполнил единственно правильное решение – перезагрузил его. Картинка погасла, чтобы снова включиться.

Казалось, прошло не больше секунды. Вот только окружающая действительность довольно сильно изменилась. Появились жесткая узкая кровать, на которой, собственно, я и лежал, старый деревянный стол, электрическая печка, шифоньер и крохотная черно-белая фотография какого-то мужика на стене. Тот грозно смотрел на меня и не понимал, какого черта я тут делаю. Что тебе сказать, мужик, у меня такой же вопрос.

– Шип, ты чего, помирать, что ли, собрался? – сурово спросила Алиса, неожиданно появившаяся возле кровати.

– Нет, у меня нет привычки помирать дважды в год. Нынче я план выполнил. А мы где?

– Да тут, неподалеку, – в комнату выплыла Громуша с самым натуральным чугунком, который обернула полотенцем. Оттуда пахло чем-то невероятно вкусным, мясным, даже в животе заурчало. – Все сделали, как ты и говорил. Ушли огородами, Крыл остался. Потом нашли один подходящий домик. Ты лучше скажи, сам как?

– Нормально, – непонятно, то ли соврал, то ли сказал правду.

А сам тут же полез в интерфейс. Там обычно постоянно комментировали всякие неприятности, которые со мной происходили. И не ошибся. Так случилось и в этот раз.

Артефакты Культа: 4/6.

Текущая заполненность живой энергией – 3 %.

Внимание! Ваша заполненность чрезвычайно низка. Для поддержания функционирования артефактам придется использовать вашу жизненную энергию. Внимание! Продолжительный процесс изъятия может привести к необратимым последствиям.

– Угу, «нормально», – Громуша плюхнула чугунок на стол. – Опять вон носом кровь пошла. Алиска, чего сидишь, сделай что-нибудь!

– Так я уже три раза ее останавливала. Она опять идти начинает. Я не понимаю, что это такое.

– Зато я прекрасно понимаю, – недовольно хмыкнула Бумажница. И тут же пробасила, явно передразнивая меня: – «Не переживай, я знаю, что делаю».

Ну да, ну да. В жизни каждого мужчины должна быть женщина, которая в самый трудный и неприятный момент скажет тебе: «Я же говорила!». У меня таких было с избытком.

– О, очнулшя, – на пороге появился Слепой. – Там Крыл прилетел.

Это же сколько времени я провалялся в отключке, если Рыжий успел прийти в себя и добраться до лагеря! Вот тебе и моргнул. Чертовы артефакты!

– Ты отдохни, Шипаштый, – порекомендовал мне старик. – Никуда они от наш не денутшя.

– Нет, собираемся и выходим. Времени нет. – Я с сожалением посмотрел на чугунок и добавил: – Хорошо, едим, собираемся и выходим.