Читать книгу Я ухожу - Дмитрий Билик, Дмитрий Александрович Билик - Страница 6

Я смотрел на выставленные словно по линеечке ряды коек. Заправленные кровати, подушки треугольником. Будто в пионерском лагере. Может, Завуч действительно имел какое-то отношение к воспитательному процессу? Правда, интересовало меня сейчас совершенно другое.

– Алиса, спроси нашего товарища, сколько человек в их подростковой коммуне. Вместе с Завучем.

– Он же не может ответить.

– Но число написать в состоянии? Давай голову включай.

Алиса кивнула. Ничего не произнесла, просто пристально поглядела на своего подопечного. А тот не задумываясь подошел к одной из прикроватных тумбочек, вытащил тетрадку с техническим карандашом и вывел на разлинованном листе двузначное число: 45.

У меня в легких словно воздух кончился. Охренеть, самая крупная группа со времен зэков. И дело не в том, что всех их хоронить негде будет. Все может обернуться как раз наоборот.

– Давайте считать, – нахмурился я. – Двоих охранников мы грохнули возле дома, потом еще четверых, и восемь человек здесь. Итого в сухом остатке тридцать один.

– Много, – почесал затылок Слепой.

– Много, – подтвердил я. – Слишком.

Даже учитывая, что подростки не ахти какие стрелки, да и с общей боевой подготовкой у них так себе, – большое число для нас. Потому что способности никуда не денешь. А три десятка сверхлюдей, которые хрен знает что припрятали в загашнике, – слишком большой риск. Да еще меня очень смущала здешняя дисциплина. Нечто среднее между армией и тюрьмой. Иногда четкое выполнение приказов может изменить ход сражения.

– Шамым разумным будет уйти отшюда, – озвучил Слепой мои мысли.

Да, это действительно самое разумное. Только мы упустим все то преимущество, которого добились. Завуч со своими малолетними уродами сядут в глухую оборону, попробуй их потом выкури. С одной стороны, плевать бы на этих козлов, пусть варятся в собственном соку, нам какое дело? В народные мстители мы не нанимались!

Вот только чтобы пройти к Жрецам, необходимы зачищенные тылы. Не хотелось бы оказаться между молотом и наковальней. Более того, судя по тому, что я ощущаю, даже в нынешнем состоянии нам не справиться со Жрецами. Нужна помощь.

Поэтому колебался я совсем недолго. Самым разумным было бы сейчас поглотить пацана, чтобы меня не порвало окончательно, а потом отступить. Присматриваться, выжидать момент, нападать точечно, постепенно ослабляя группу Завуча. И надеяться, что конец Эры не застанет меня в этой глуши. Безопасно, вот только не действенно.

Я сплюнул, протянул руку, и из нее вырвалась лиана, которая с сочным хрустом пробила череп Зеленого. Бумажница разочарованно вздохнула, напоминая, что именно думает о моем плане о непоглощении энергии, но ничего не сказала. Молодец, разумное решение.

– Крыл, ты на стреме, остальным осмотреть объект. Ищите оружие, патроны, припасы и все, что может пригодиться.

Группа быстро разошлась, а я прислонился задницей к тумбочке и вытащил бутылку. Вот все же фантомные боли что делают. Удобнее было бы сесть на кровать. Но еще с армии вбили – солдату нельзя сидеть на кровати. Неважно, заправлена она или нет. Прижать свой филей куда-нибудь – это еще куда ни шло. Но не дай бог старшина увидит складочку или отпечаток твоей задницы на заправленном одеялом койке. Все, туши свет.

Вот я сейчас – взрослый, местами умный мужик. А этот животный страх остался. Хотя, может, дело в антураже. Ведь здесь действительно как в казарме.

– Время уходит, – глубокомысленно заявила Бумажница. – Слепой прав. Если останемся здесь, то нас перемелют. Умрем не за хрен собачий.

– И артефакт достанется Завучу. Тебе же лучше, новый претендент.

– Этот хмырь до сих пор не забрал единственный артефакт, который под жопой лежит. А ты говоришь, новый претендент. Убьют тебя – все, прощай надежда на освобождение. Кстати, не думал, почему пленников держат не здесь? Места вроде бы хватает.

Меня этот вопрос тоже серьезно интересовал. Как-то нелогично, если не сказать большего. Приходится одновременно охранять два места. А ведь еще Гай Юлий Цезарь, ну, или кто-то из тех умных итальянских мужиков, говорил: чтобы властвовать, надо разделять. Тут же Завуч – сплошь неглупый товарищ, если судить по его быту, – сделал такой откровенный ляп. Или это тоже часть плана?

– Шип! – услышал я испуганный голос Психа. – Шип!

– Шип, Шип, я уже пятьдесят два года… – начал было я и осекся. – Ну ладно, я уже пару месяцев Шип. Что там произошло?

– Думаю, тебе нужно на это взглянуть.

– Очень надеюсь, что ты там нашел действующий стриптиз-клуб, – хмыкнул я.

– Ага, надейся, – донесся недовольный голос Алисы хрен знает откуда. Вот как она все слышит?

Но так или иначе я, ведомый Психом, дошел до лестницы, ведущей вниз. Такой же железной, как и снаружи. Ну, что сказать, я был прав. На первом этаже действительно оказалось большое расчищенное пространство с кучей автомобильных приблуд, яма и подъемник. Здесь машины ремонтировали. Но Псих настойчиво тянул меня в сторону, точь-в-точь как мальчишка, ведущий папу к шкафу, в котором спрятались чудовища, мешающие ему спать.

И что сказать, чудовище здесь и вправду было. Не то чтобы очень большое, всего в полтора моих росточка, со змеиной чешуей и единственным здоровенным рогом во лбу. Хилые ручонки заканчивались длинными лапами с острыми как скальпель когтями, зато ноги вполне себе человеческие. Разве что невероятно развитые, как у футболиста-крепыша. Еще бы, столько мяса на себе таскать.

Видимо, парень был опасный, потому что оказался крепко связан множеством толстенных веревок, да еще приподнят на металлическом тросе, чтобы точно не удрал. Правда, последнее сделать было бы немного сложно. Здоровяк оказался ранен. Не скажу чтобы очень серьезно, но сил из-за этого у него явно поубавилось.

– Это что еще за страсти? – подоспела Громуша.

– Матерь-заштупница… – вторил ей Слепой, крестясь.

Что интересно, Единорожек – так я называл своего нового знакомого – был в сознании. Увидев святой крест, он слабо улыбнулся. Да, дружище, я тоже из атеистов. Был, по крайней мере, до недавнего времени, да Несущий Свет все карты спутал.

– Мятежник? – деловито спросила Алиса.

– Ну не Папа же Римский. Один из демонов или бесов. Уж не знаю, какая там у них классификация. Ладно, стойте здесь, поговорю с ним немного.

Я сделал несколько шагов, оказавшись на довольно опасном расстоянии. Что-то мне подсказывало, что захоти пленный демон сейчас нанести вред, то сделал бы это. И веревки бы не остановили. Вот только на меня работала моя репутация. Почти как зачетка на студента.

– Приветствую, старший сын Несущего Свет, – я изобразил нечто похожее на кивок. Не в курсе я про адовый этикет, что там надо вообще делать.

– Смертный, – ответил демон, приветствуя меня. Но тут же поправил: – Я не старший сын, а младший.

Но было заметно, что ему понравились мои слова. Это как гражданские по незнанию обращаются к лейтенанту «товарищ майор». Вроде ошиблись, а все равно приятно.

– Как ты здесь оказался?

Вообще я был готов, что демон меня сейчас пошлет. Потому что с точки зрения логики, вся ситуация – это как зайцу спросить у волка, попавшего в капкан: «Что, Серенький, отдыхаешь?» Однако мои опасения оказались тщетными. Наверное, Мятежник здесь уже давно и немного соскучился по адекватным собеседникам.

– Во время нашей последней атаки на смертных меня ранили. Братья успели отступить, а меня будто заморозили. У одного из смертных оказалась такая способность. Пришел я в себя уже здесь.

– Давно это было?

– Четыре дня, если считать по здешнему времени, – ответил Единорожек.

– Почему смертные тебя не убили?

– Они боятся, – ухмыльнулся демон. В отличие от Толстожопого, его зубы были мечтой дантиста – крепкие, белые, острые. – Не меня. Жрецов.

– У них же вроде как союз со Жрецами?

– Жрецы ни с кем не заключают союзов. Они сами по себе. С ними можно договориться, пока ты удобен Жрецам и делаешь все, что они хотят. Но как только ситуация меняется… – Единорожек не договорил, лишь хищно облизнул длинным языком острый клык. Красноречивый жест. Я, по крайней мере, сразу все понял. – Но Жрецы не очень любят сыновей Несущего Свет. Пока я здесь, они не придут за новыми жертвами. Смертные это понимают. Поэтому и не убивают.

– Вот, кстати, почему пленников держали подальше отсюда, – догадался я. – Подальше от Жрецов. Все сходится. Гром, дерни вон за тот рычаг, надо освободить нашего друга.

– Шип, ты уверен? – набычилась Громуша. И как-то сама собой перешла в боевой режим.

– Выполнять приказ! – рявкнул я, и слова эхом разлетелись в моей голове.

Блин, только не сейчас, терпеть. Никакой потери сознания. Вот уж действительно, что значит, не вовремя. Но ничего, постоял с белыми кругами перед глазами, покачался на ватных ногах – и вроде отпустило. А Единорожек тем временем плюхнулся на бетонный пол.

Я медленно, чтобы демон не занервничал, подошел к нему с ножом и неторопливо освободил от всех пут. И все-таки Мятежник оказался слаб. Он поднялся на крепкие ноги и прислонился к стене. Да, правильно, не торопись, пусть кровь, или что там у тебя, разойдется по всему телу.

– Я в долгу перед тобой, смертный, – негромко сказал он.

Внимание! Вы помогли одному из Мятежников. Все территории, подчиняющиеся Мятежникам, отныне будут автоматически восприниматься как домашняя зона. Восстановление способностей и защита в ней усилены. А взаимоотношения с Мятежниками повышены до уровня Дружелюбие. Теперь вы можете заключать союзы.

Внимание! Вы проявили Милосердие по отношению к Мятежнику. Уровень взаимоотношений позволяет вам получить звание Барон низшего порядка. Теперь вы можете брать под свое командование младших сынов Несущего Свет.

Ого, сколько сразу всего интересного! Я читал, жадно впитывая информацию. А во влажных мечтах уже ехал на броневике впереди демонического войска. Только вместе мы сможем сокрушить мелкобуржуазную интеллигенцию в лице Голоса. Ура, товарищи!

– Шип, из реальности не выпадай, – вернула меня на грешную землю Бумажница.

И правда. Первым делом, первым делом – это смертные, ну а демоны, а демоны потом. Хотя в данный момент все обстояло как раз наоборот.

– Сын Несущего Свет, – обратился я к Единорожку. – У меня есть к тебе небольшая просьба.

– Говори, Брат, – демон даже слегка поклонился.

Я чуть не заплакал от счастья. Вот ведь, сколько здесь времени провел, а наконец нашел родственника. Тут сразу появились вопросы к отцу: это с кем он там спутался, что на выходе получилась такая красота? Со смотрительницей зоопарка? Ладно, это все смехуечки, пора переходить к серьезным делам.

– Отведи меня в лагерь к остальным… братьям.

Единорожек коротко кивнул и пошатываясь направился к закрытым ангарным воротам. Снес он их быстрее, чем я успел крикнуть своим, чтобы те открыли. Разрезал острыми когтями, как банку – консервным ножом. Хорошо, что я догадался приказать Слепому и Громуше отворить другие ворота – красные. Эти должны были быть в целости и сохранности, чтобы Завуч не прочухал о западне раньше времени.

– Оставайтесь здесь, Слепой за старшего! – крикнул я напоследок. – Если появятся до нашего возвращения, то уходить к частному сектору, откуда мы пришли. Но я постараюсь быстро обернуться.

К моему удовольствию, что у человека медленно, у раненого демона – смотри не отстань. Только поначалу Единорожек неторопливо брел, будто бы совсем не разбирая дороги. Но постепенно набрал скорость, и мне действительно пришлось за ним чуть ли не бежать. Я лишь отмечал по карте, куда мы двигаемся – прошли нечастные пятиэтажки, пустырь с сухой травой, заброшенное футбольное поле и, наконец, оказались возле детского сада. Обычного такого, построенного еще при другом государстве – невысокий железный забор, крохотные участки с верандами, грибочки с облезлой краской, песочницы. Мы в таких по молодости пить учились, гонимые недовольным сторожем. В свое оправдание скажу, что не мусорили и не гадили. Лучше уж в детском саду, чем по подъездам не пойми с кем.

Именно на территории дошкольного образовательного учреждения я и увидел остальных демонов. И что самое интересное, стоило присмотреться, как вокруг них возникало нечто вроде свечения. Вон у того, здоровенного, оно белое, спокойное, даже приятное. У высокого и тощего – золотое, почти ослепительное. На него и смотреть больно. А Единорожек – вообще серый.

Я не сразу, но все же догадался. Это своего рода иерархия. Серые – младшие сыны, белые – средние, золотые – старшие. Как Толстожопый. И что-то мне подсказывало, есть ребята еще покруче. Интересно, я в их глазах какой? Вряд ли золотой. Белый или серый.

– Брат! – вскинулся навстречу к нам тощий, самый яркий.

Его я определил как главного. И обращался он сейчас точно не ко мне, а к Единорожку.

– Мы думали, что смертные отправили тебя на перерождение, вновь на дно низшего порядка.

– Нет, они меня пленили. Но пришел брат и спас, – Единорожек указал в мою сторону.

– Смертный, – тощий наконец удостоил меня взглядом.

Вроде худой как жердь, однако страшный до жути. Тело словно собрали из остатков сухого дерева, поеденного короедом. Глаза красные, сидят глубоко, так и сверлят тебя. Два рога закручены и упираются в затылок. Интересно, ему самому не больно? Руки свисают ниже колен, это при том, что росточком он вышел метра в три с половиной, если не больше.

– Приветствую, старший сын Несущего Свет, – повторил я недавний кивок.

На что демон все же кивнул в ответ. Ну, и на том спасибо. Контакт установлен, будем двигаться дальше.

– Вы хотите уничтожить Жрецов и забрать артефакт, – начал я без всяких прелюдий – последнее любят женщины, но никак не мужчины. – Я знаю, как это сделать.

– Мы тоже знаем, как это сделать, – спокойным и холодным голосом ответил Тощий. – Но для начала нужно уничтожить смертных, которые защищают Жрецов. Для этого у нас нет необходимых сил.

– Есть, – ответил ему я. – Моя команда. Как ты можешь видеть по моей репутации, я давно помогаю Мятежникам. Под моим началом несколько сыновей Несущего Свет уже обрели артефакты. И теперь они готовы к решающей битве. Я пришел сюда, чтобы помочь вам.

Врал, что называется, как сивый мерин. Но по-другому было никак. Судя по свечению демона, он мнил себя как минимум следующим Голосом. Ну а остальные рассчитывали стать хотя бы старшими помощниками младшего конюха при новом правителе. Лишь бы здесь задержаться. У них там, на дне низшего порядка, климат явно похуже.

И если я скажу сейчас: «Давайте пойдем и накостыляем Жрецам, чтобы я взял еще один артефакт», меня попросту пошлют на хер. Это в лучшем случае. В худшем устроят гоп-стоп прямо тут, и до конца Эры Бумажнице придется капать на мозги другому товарищу.

У меня же иной план. И если честно, я был совсем не против, чтобы этот долговязый действительно взял артефакт. Пусть только разберется со Жрецами. А как потом забрать его обратно, мы уже знаем.

– Зачем тебе это, смертный? – удивился Тощий. – Я смотрю, но не верю своим глазам. Почему смертный помогает сыновьям Несущего Свет?

– Скажем так, у меня с Голосом свои счеты. И, к слову, Несущего Свет я на днях тоже видел. Имел с ним весьма продолжительную и содержательную беседу. Он, так скажем, одобрил мою миссию.

Если до этого момента Тощий смотрел на меня как на юродивого, от которого хрен знает чего ожидать – то ли говном обмажет, то ли божественное откровение выдаст, – то теперь в его глазах мелькнуло еще что-то. Уважение? Может быть. Я только понял, что ковать железо надо, пока оно горячо.

– Я заставил смертных покинуть свой лагерь, сейчас там мои люди. Но скоро смертные вернутся. Самое лучшее, что мы можем сделать, – застать их врасплох. А уже потом разберемся со Жрецами. Ну так что, старший Сын Несущего Свет, достойный стать следующим Голосом, поможем ли мы друг другу или так и будем безуспешно ожидать окончания Эры?

Вот откуда что берется? Я в жизни не был оратором. Да и занятия по политподготовке все время ненавидел. Всегда считал, что кулак объясняет доступнее рта. А вот все же, когда приперло к стене, и дар красноречия откуда-то появился. Чудеса, да и только. Впору действительно поверить в божественное вмешательство Несущего Свет.

Тощий медленно протянул мне кряжистую длинную руку. Моя крохотная человеческая ладошка утонула в его демонской.

– Пойдемте, братья. Нам надо торопиться.

Как там говорил герой Аль Пачино? «Тщеславие – мой самый любимый из грехов»? Определенно, да.