Читать книгу Темный Лес - Дмитрий Ардшин - Страница 7
6
ОглавлениеАшма пришла в себя душной тесной каморке. Ашма лежала на старой широкой кровати с темными деревянными изножьем и изголовьем. Пружины продавленного матраца пытались врасти в позвоночник. На полках пылились книги и рукописи.
Из соседней комнаты доносились голоса Урвилла и папани.
– Да откуда я знал, что это она, – виноватым голосом оправдывался отец. – Она же ведь сама на себя была не похожа.
– А ты я смотрю, совсем в сумрак ушел, – заметил Урвилл.
– Ты это о чем?
– Противоядием совсем перестал пользоваться. АДа сколько было, столько и осталось. Выглядишь так, словно по тебе каток проехался. Смотри, доиграешься…
– Смотрю, – Курнут вздохнул. – У тебя что-нибудь есть для меня?
– Притормозил бы ты. А то совсем уже…
– Так есть или нет? – С глухим раздражением перебил Курнут.
– К тому же ты исчерпал кредит. Я же все-таки не благотворительная организация…
– У меня ничего не осталось. Все что у меня было, то сплыло и ушло Бывшей. Сам видишь, как я живу. Не живу, а существую.
– У тебя все еще впереди, – Урвилл усмехнулся.
– Смеешься… Ну-ну… Забирай, что хочешь, только дай мне какую-нибудь забористую шкатулку с демоном повеселее. Чтобы хорошо унесло и вставило, так вставило.
– Да они все весельчаки и юмористы.
– Может, возьмешь в залог рукопись моего нового романа?
– Накой ляд мне твои рукописи? Их даже старьевщику не сбагришь. Только на растопку и годятся.
– Да-да… Только на растопку. Особенно вторую часть. Может у кого-то рукописи и не горят. А мои горят. И еще как.
Голос отца звучал лихорадочно, отрывисто. Отец как будто бы говорил на бегу, задыхался, захлебывался, всхрапывая, точно загнанная лошадь:
– Тогда забирай вот эту котомку. Откуда она взялась?
– Это котомка твоей дочери…
– Да-да, точно… Какая-то книга.
Ашма услышала шелест перелистываемых страниц.
– Какие-то странные рисунки, письмена. Это на каком-то древнем и мертвом что ли? А еще фигурка глиняная, разноцветные камешки… Откуда это у нее?
– Из Леса вестимо, – сказал Урвилл.
– Да-да, проклятый Лес! От него одна беда.
– Прикуси язык и не гневи Лес. А то ведь дождешься.
– А что мне терять? Что? Я все, что можно и нельзя уже потерял, – с тихим грустным смехом проговорил папаня. – Я же на самом дне. Посмотри на меня. И что вокруг меня посмотри. Днище. И ничего более.
– Смотри, постучат как-нибудь…
– Кто настучит?
– Снизу. Всегда есть куда падать. Всегда может быть еще хуже.
– Ты думаешь?
– Я знаю, – сказал Урвилл. – И не так все плохо и однозначно, раз Лес отпустил Ашму.
– А он ее отпустил? Ты думаешь это все-таки она?
Услышав такое от папани, Ашма вся сжалась и похолодела. И, правда, а вдруг она уже и не она вовсе? Ей захотелось вскочить с кровати, метнуться к настенному зеркалу, чтобы убедиться, что беда миновала.
Но страх парализовал ее, придавил, и она осталась лежать на кровати, врастая позвонками в пружины матраса.
– Она это? Да? – Глухой голос Курнута дрогнул.
Урвилл помолчал и потом сказал:
– Лес ее знает.
– То-то и оно, – Курнут тяжело вздохнул.
– Ну, так что же насчет шкатулки с «хорошо уносящей».
Урвилл опять помолчал, вздохнул и сказал:
– Ладно… Отнесу книгу старьевщику-крохобору вместе с этими камешками и фигуркой.
Он засунул книгу, камни и фигурку в коробчатый рюкзак.
– Отнеси-отнеси… – Курнут хлопнул в ладоши, потер их и придвинулся на стуле ближе к Урвиллу, который стал рыться в заплечной сумке. – Что у тебя там… Ну же не томи…
– А ты не гони лошадей, а то вообще ничего не получишь… – Одернул Урвилл.
– А я чего? Я молчу.
– Вот и молчи.
– Вот и молчу… Ну? Ну? Ну же? – Простонал Курнут дрожащим от нетерпения и предвкушения голосом.
Урвилл достал из короба-сумки маленькую черную шкатулку и положил ее на край стола.
– Ну, наконец-то… Это та самая? Та самая, да?
– Та самая, – сказал Урвилл. – Ты хоть помнишь что говорить? – и усмехнулся.
– Обижаешь, начальник.
Урвилл протянул Курнуту бутылку с противоядием. Курнут схватил бутылку и хлебнул, обросший щетиной кадык два раза дернулся.
– Еще два, – сказал Урвилл.
– Зануда, – проворчал Курнут и, поморщившись, сделал еще два глотка.
Урвилл удовлетворенно кивнул и открыл шкатулку.
– Иходыв ошорох яащусен! – Срывающимся дрожащим от возбуждения голосом проговорил Курнут.
После этой абракадабры он дернулся назад, словно что-то толкнуло его в грудь, качнулся вместе со стулом и грохнулся бы на пол, но Урвилл схватил его за рукав фланелевой рубашки и удержал. По телу Курнута пробежала судорога, потом плечи его распрямились, лицо расплылось в блаженной улыбке. Его как будто бы подменили. Он весь прояснился и заискрился от радости и восторга.
– Как хорошо на свете жить, собаку бить, жену любить! – Пропел он густым сильным баритоном. – Дай-ка я расцелую тебя, друг ты мой сердечный! Смех и радость ты приносишь людям! – Он обхватил Урвилла и залепил ему поцелуй в ухо.
– Оглохну же, – поморщился Урвилл, вырываясь из объятий одержимого демоном эйфории. Или буквально «хорошо несущей».
Курнут громко и раскатисто рассмеялся. Схватил гитару, сел на табурет и запел:
– Захожу я раз в кафе, нет, не пьян, но под шафе. Там сидит одна звезда, не звезда, а прям звезда. Пенелопа, Пенелопа, у тебя такая попа…
– Понеслось… – Урвилл усмехнулся, покачал головой, глянул на свои лунные скелетоны и, взвалив на плечи коробчатую сумку, направился к потайному ходу, что был в смежной комнатке.
Затрещали дверные висюльки. Ашма вздрогнула, закрыла глаза и притворилась спящей. Урвилл остановился у темно-зеленой занавески, закрывавшую дверь в подвал. Он хмуро уставился на Ашму.
– Кто же ты на самом деле? – проговорил он.
– Пенелопа, Пенелопа… – словно отвечая Урвиллу, прогремел голос Курнута из смежной комнаты, и заплакала расстроенная гитара.
Урвилл отпахнул занавеску и исчез за дверью. На Ашму дохнуло затхлой подвальной сыростью. Ашма поморщилась. Кто же она на самом деле?
