Читать книгу Последний рубеж - Дмитрий Борк - Страница 6

Август 2019 года. Аляска. День четвертый

– Встаем к цели левым боком, – Ник, как и обещал, этим утром решил мне дать урок стрельбы.

Конечно, я уже и забыл, как правильно целиться, как держать винтовку, как нажимать на спусковой крючок.

– Ноги ставишь на ширине плеч, а ступни параллельно друг другу, – он осмотрел меня с головы до ног, проверяя, правильно ли я выполняю его указания. – Теперь привстань на носочки, подай тело чуток вперед и найди точку равновесия. Запомни положение поясницы и вставай назад на полные ступни. Теперь важный момент – подаешь таз вбок в сторону цели.

Я очень старался в точности выполнять все его наставления. Пока всё было просто. Правое плечо завалилось вправо, а таз влево. Он взял мою левую руку, согнул и опустил вниз, при этом локоть уперся в ремень. Предплечье же поставил строго вертикально и в правую руку вложил карабин, предварительно выпустив на нём затыльник.

– Поднимай винтовку, перехватывай ее левой рукой и найди удобное положение кисти. Ты должен держать оружие не за счет напряжения мышц, а за счет натяжения связок. Локоть правой руки опусти свободно вниз. Его не надо поднимать или напрягать.

Ник поправил мое левое предплечье, потрогал кисти рук, легонько стукнул своей правой ногой по моим сапогам и, убедившись, что моя стойка соответствует нужным стандартам, произнес:

– А теперь, чтобы навести винтовку на банку, которая стоит в другой стороне, ты должен повернуться к ней всем своим телом, ни в коем случае не изменяя ни положения рук, ни спины, ни головы, понимаешь?

– Вроде да, – ответил я, аккуратно поворачиваясь вокруг себя с направленной вперед винтовкой.

Это движение мне напомнило танк, который к своей цели поворачивает не башню, а через гусеницы весь корпус.

– А теперь я засекаю десять минут, которые ты должен отстоять без единого движения, – и он посмотрел на часы.

Первые пять минут я простоял достаточно легко, хотя левая рука уже испытывала напряжение. На седьмой минуте у меня стали заканчиваться силы, хотя я продолжал стоять, стараясь не шелохнуться. Появилась небольшая дрожь в руках.

К этому времени Ник отошел метров на тридцать и повесил пустую банку от тушенки на ветку, сверил время и предупредил:

– Стреляешь по моей команде.

Ну да, это же так просто, когда все мышцы превратились в камень, я еще должен попасть в маленькую банку. Собрав все свои силы, затаив дыхание, я нашел цель и по команде Ника мягко нажал на крючок. Винтовка чувствительно ткнулась мне в плечо, прицел со всего маху ударил мне по глазу, а в левом ухе появился звон. Я покачнулся и чуть не упал.

– Ну вот, а говорил, стрелять умеешь! – Ник явно был расстроен. – Будем стрелять, пока не попадешь.

И мы стреляли. К обеду я уже научился быстро передергивать затвор, ловко досылать патрон и попадать не только по банке, но и в листок мишени на расстоянии больше пятидесяти метров. Правда, пока только в «молоко». Мои небольшие навыки потихоньку возвращались, что не могло не порадовать Ника. Я даже почувствовал, что подрос в его глазах.

– Достаточно, завтра с утра повторим, а сегодня у нас с тобой по плану рыбалка. Мы выйдем на лодке в море и попробуем поохотиться на палтуса. Они здесь бывают гигантскими. Натяни на себя всё самое теплое, что у тебя есть. Надеюсь, рыбачить-то ты умеешь? – и он хитро посмотрел на меня, уже заранее предполагая, какой будет ответ.

– Ник, ну откуда б я умел рыбачить? – сказал я с обидой. – Я что, родился на море или в деревне на реке? В детстве доводилось брать удочку в руки. В отпуске пару раз выходил с отельным гидом в море. Но мне точно ничего неизвестно о лесках, удочках, крючках и рыбах, ферштейст ду, мейн фроинд?

– Ладно-ладно, – примирительно сказал он, – не обижайся. Тем более что учиться этому не надо, всё уже готово, получишь удочку, закинешь леску и тяни. Будешь сидеть и наслаждаться.

День был солнечный, тихий, не особо ветреный. На моторке мы добрались до нашей шхуны, где у Ника стояло штук пять различных удилищ. Видимо, каждая из них была на свою рыбу. Он завел мотор, припал к штурвалу, и мы пошли вверх по заливу.

В который раз, вдохнув этот особый свежий и колючий воздух, я подумал об уникальности Аляски. Я еще не мог для себя сформулировать, что именно меня здесь привлекало, но нигде прежде не ощущал такого умиротворения, беззаботности и полного отсутствия суеты или возни. Мне не хотелось думать ни о будущем, ни о деньгах, ни о расставании с принцессой. Мне также не хотелось иметь цель, и уж подавно не желал я ни к чему стремиться. Я ощущал, что самое главное сейчас – здесь, на этой лодке, на этой рыбалке. В этой тайге и в нашем лагере. Во всём этом и была настоящая Суть. И мне показалось, что тайны этой сути знает Ник.

Под эти мои размышления мы вышли в море, а точнее в океан. Я посмотрел вперед и ощутил прилив еще больших эмоций. Они вторглись в мое личное пространство, а слова сами собой выстраивались в рифму.

Мне показалось, что плывем мы там, где нет границ и быть не может.

Где море с небом породнилось. Где счастье с силой так легко сплотилось.

Где всё огромно и бесценно, где жизнь ручьем бьёт полноценно.

Ник же, не обращая никакого внимания на романтический простор, спокойно вел лодку по водной глади. Он шел прямо на солнце, как будто бы надеясь найти иное измерение, в котором всё пространство занимает чудо. Как будто бы он точно знал, куда рулить, куда по этой жизни плыть.

И где-то глубоко в моей душе что-то шевельнулось. Что-то из раннего детства, когда мама знакомила меня с этим огромным, еще неизвестным миром. И мир этот легко мог уместиться в ее ладонях.

Я посмотрел назад. Далекие острова, прижавшись к воде, зеленели нам вслед. Ник сбавил ход и выключил движок. Лодка, как будто бы на что-то наткнувшись, резко покачнулась и поймала плавный ход. Негромкий шорох волн, и ветер дует прямо в уши.

– Ну что, начнем? – Ник оторвался от штурвала, взял две удочки и подал мне одну из них. – Как у нас говорят, начнем мы рвать, начнем метать!

Следующие пять минут Ник дал мне короткий инструктаж, как правильно закидывать, как наблюдать и подсекать, как правильно изматывать добычу и как лучше поднимать ее на борт.

Я взял гибкий длинный шест и закинул крючок в море. Ник повторил за мной то же движение и пообещал, что скоро может подойди крупняк. В этот момент мне захотелось поймать очень большую рыбу, однако же первые сорок минут клевало слабо. Но вот пришел прилив, и халибут[8] стал клевать почаще. Проявив нетерпение, я несколько раз преждевременно пытался подсекать. Рыба срывалась и уходила в море. Но в третий раз я сделал короткую подсечку и плотно подцепил кого-то. Удочка с силой потянулась вниз, и мне показалось, что через мгновение она улетит в море. Каким-то чудом я смог ее удержать, а Ник уже спешил на помощь.

Палтус сделал пару движений и, удивив меня, замер на месте. Я видел его. Он был большой. В жизни не ловил такой огромной рыбы. Удило стало ёрзать в моих руках. Ник обхватил его левой ладонью и крепко прижал к перилам. Я же отошел на шаг назад и стал крутить катушку. Крутить было не так-то просто.

– Не торопись, – учил меня Ник, – крути без рывков, спокойно.

Через минуту я смог подтянуть рыбу до уровня перил. Ник, перехватив леску, схватил палтуса за жабры и поднял его перед собой. Рыба была большой, тяжелой, плоской и с белым животом. Она несколько раз попробовала вырваться, но в руках Ника это было невозможно.

– Какой красавец! – он вытащил крючок из пасти рыбы, перехватил второй рукой за хвост и прижал ее к перилам.

Посмотрев ее размеры, он заметил:

– Твой первый выход в море, а ты уже поймал на фунтов двадцать. Ну что, отпустим или оставим ее на ужин?

– Как отпустим? – удивленно спросил я. – У нас что, нет лицензии на рыбалку?

– Да есть, конечно, – Ник весело засмеялся, – просто сейчас пойдет такой клёв, что ты будешь таскать одну за другой, а нам нужна только одна.

– Тогда давай оставим эту. Всё-таки первая моя! – попросил я, уже позируя с рыбой в руках перед камерой Ника.

Мы поместили пойманного халибута в специальную емкость с водой и по новой закинули удочки. Ник оказался прав, через десять минут пошел большой клёв. Одна за другой разных размеров шла рыба на крючки. Мы тащили их на борт, примеряли к перилам, фотографировались и отпускали в море.

Это было похоже на веселое соревнование. У кого больше. Хотя мне показалось, что друг мой играет в поддавки. Большая рыба у него якобы часто срывалась, и он тащил на борт всякую мелочь, такую же, как та, что я поймал. Да-да, я уже понял, что палтус в двадцать фунтов это совсем немного. Но нам на ужин больше и не надо.

Когда, наконец, мы устали, Ник достал мою добычу, положил ее на зелёную крышку емкости с водой, достал длинный тонкий нож и стал проворно разделывать рыбу. Наблюдать за ним было одно удовольствие. Вот он выпотрошил кишки, затем срезал треугольный кусок с позвоночника. Поддел ножом возле живота, срезал мясо и вот уже передо мной лежали только кости с головой. Схватив левой рукой за хвост, он умело перекинул палтуса на другую сторону и вспорол брюшину. Следом нож проехал по горбу и быстро срезал плавники. Настала очередь сделать надрез посередине – вдоль всей рыбы. Ну а дальше всё то же самое, что Ник делал на первой стороне. Менее чем через пять минут плоские кусочки свежайшего филе лежали в отдельном ящичке, а скелет полетел обратно в море. На корм другим.

– Ник, – позвал я, – знаешь, а я ведь тоже был игрок.

Ник застыл на месте и впился в меня долгим взглядом.

– Ты счетчик или на удачу? – уточнил он.

Я не сразу понял, о чём он спросил, а когда, наконец, допёр, ответил:

– Наверное, ни тот и ни другой.

– А кто тогда?

– Да сам не знаю.

– Это как?

– Самый первый раз я попробовал сделать ставку в букмекерской конторе. Помнишь, чемпионат мира по футболу в России? В тот вечер была игра швейцарцев и бразильцев. Понятное дело, что у крестоносцев шансов не было, а ставить на бразильцев не имело смысла, выигрыш был бы копеечным. Тогда я взял и поставил на ничью. Сумму не особо крупную, так как я понимал, что, вероятно, ее проиграю. Но с экранов телика постоянно шла букмекерская реклама. Вот я и поставил, а сам уехал в клуб и забыл об игре. Вернулся домой под утро и замертво уснул. Очнулся после обеда с больной головой. Нащупал пульт и включил телевизор. А там главная новость дня.

– Я помню-помню, – вмешался Ник, – сборные Бразилии и Швейцарии в заключительном матче четвертого игрового дня победителя выявить не смогли. Игра завершилась с ничейным счетом – 1:1. Так приблизительно передавали.

– Ну да, ну да! Я тоже помню, что у тебя феноменальная память! – мы оба заулыбались. – В общем, сам представляешь, как я подскочил с кровати. Голова перестала болеть, но сколько денег я поставил – так вспомнить и не смог. Найдя телефон, дрожащими руками вбил код, нашел приложение, открыл… – я сделал паузу.

Ник, не отрываясь, вопросительно смотрел на меня, а я решил над ним поиздеваться.

– Ну, не томи, – заныл профессиональный игрок. – Сколько?

– А там трехзначная цифра! Причем, знаешь, не такая уж и большая, но дело ведь не только в ней. Я испытал что-то новое, что меня так круто взволновало.

– А любить и уважать себя ты не стал больше? – прищурился хитровато Ник.

– Откуда ты знаешь? – засмеялся я. – Конечно же, стал!

– Это азарт, друг мой, – Ник подошел ко мне и похлопал меня по плечу, – это азарт. Ну, давай, рассказывай дальше, я же знаю, что ты не остановился.

– Конечно! Я стал играть. Правда, прогнозист из меня никакой. Я пробовал анализировать статистику, учитывать стоимость сборных и тренеров, каким составом будут выходить, какое соотношение на победу предлагают сами букмекеры, и много всякого еще дерьма. Дело шло зеброй – то в плюс, то в минус. Но к концу чемпионата я проигрался. Причём больше, чем выиграл в первый раз.

– И ты, конечно же, продолжил, – вставил Ник, – на финал, на игру, где и так всё было ясно?

– Да, Ник, всем было понятно, что ставить надо на французов, вот только выигрыш был в два сантима. Поэтому надо было угадать точный счет.

– И как ты это сделал? Сходил к гадалке или глянул в гороскоп? – ему явно было интересно.

– Почти! – ответил я. – Моя счастливая цифра – четыре. На моём кошельке рисунок четырехлистного клевера!

– Знаю-знаю, средневековый символ удачи. Продолжай.

– Французам было под силу вклепать четыре гола. Но как сыграют хорваты? Забьют или вообще продуют всухую. Но ты же помнишь, Мудрич на подъёме, поэтому без гола он бы не ушел, но сколько голов забьет сборная Хорватии?

– Если просчитать математическим путем, то коэффициент одной выигрышной ставки многократно перекроет потери от двух проигрышных, верно, Макс? – Ник смотрел на меня взглядом преподавателя математики.

– Ты это сейчас подсчитал или просто так предположил? – медленно спросил я.

– Дай угадаю. Так как в ноль хорваты не сыграют, ты сделал три ставки. 4:1, 4:2, 4:3. Но, думаю, что на один из этих трех вариантов ты поставил больше денег, чем на два других. Ведь так?

– Та-ак, – всё также медленно протянул я.

– И это был результат 4:2. Так?

– Та-ак! Но откуда ты знаешь, Ник?

– Макс, ты забыл, что я тебе вчера рассказывал? Я игрок в покер и блек-джек. Это память, цифры и расчет. Хотя, именно ты на два гола поставил безо всякого расчета, а на инстинкте.

– Это как? – тут мне стало совсем интересно.

– Ты знаешь, где самое безопасное место в стае, когда на нее идет охота?

– В середине!

– Верно. Допустим, идет игра. У нас пять игроков, но правило следующей игры они не знают, а знают лишь то, что игра опасная. Им предлагают выбрать порядковый номер в этой игре. Просто порядковый свой номер, понимаешь? От одного до пяти, и объявляют, что начинает игру номер первый, заканчивает игру номер пятый, и дают возможность выбрать для себя номер первому игроку. Вопрос простой. Какой номер выберет первый игрок?

– Третий, – не задумываясь, ответил я.

– Вот так и ты выбрал безопасную середину. Не принято у нас спрашивать, какой у тебя был куш, но подозреваю, что кутил ты потом долго!

– Да, Ник, как оказалось, у меня полгорода друзей! – рассмеялся я. – На пятый день я лег в кровать, отключил телефон и закрыл наглухо входную дверь, пропав со всех радаров.

– Что-то мне подсказывает, что на букмекерах ты не остановился, – с какой-то особой родственной добротой прозвучали его слова. – Но ты об этом мне расскажешь позже, нам пора сниматься с якоря и уходить назад.

Ник засуетился с удочками, якорем и штурвалом.

Мотор заурчал, лодка развернулась носом к берегу и двинулась вперед. А я прислонился к перилам, молча впился глазами в холодную воду и вспомнил то незабываемое утро, которое навсегда прописалось в моей памяти.

Август 2018 года. Бад-Хомбург. Нирвана

Это было в моём Бад-Хомбурге. В то утро уже светило солнце первыми лучами, когда я брел домой из казино уставший. Парадная, бесшумный лифт, вот мой этаж последний. Корявый ключ влезает в щель, щелчок, и дверь открыта.

Вхожу, и пес меня встречает. Мой верный Чарли, он видно крепко спал и пропустил шум лифта. Но тут же соскочил и подбежал, хвостом виляя. И как бы извиняясь, протяжно заскулил от счастья, а я присел к нему и посмотрел в глаза. Конечно, я его обнял, крепко к груди своей прижал. Потом устало с корточек я встал и прошел в спальню.

Ее обувь ютилась у моей большой кровати. Две лодочки, две тёмные туфли из крокодильей кожи внимание магнитом привлекали. Они стояли так, как будто бы хотели уходить, раздвинув ноги в быстром шаге. Но всё же без движения, одиноко. И в ожидании своей хозяйки.

По логике вещей мой взгляд, поднявшись выше, наткнуться должен на нее – прекрасную принцессу, лежащую в кровати обнаженной. С глазами томными, смотрящими в меня со снайперским прицелом. С изящной полусогнутой ногой. И с одеялом у груди, возле сосков, солдатами стоящих. Тонкая шея и овал лица, который покоряет мужчин сразу. И губы сочные, над ними тонкий нос. И яркая улыбка. Да и глаза большие, глубокие такие, очень приятные, словно на ощупь бархат.

Такая женщина уже при первой встрече мужское покоряет сердце. И много позже добивает интеллектом, который нужен в отношениях, чтобы скука не сменила интерес. Вот так влюбляются в принцесс, которые дают так редко шанс нам получить от них ответ взаимный.

Мои тугие мысли так плотно вились в косы, что путали мой мозг, который после этой ночи устало превратился в воск.

Взгляд перевел я выше и никого в кровати не увидел. Пуста измятая постель и одинока. К такому был я не готов, и разум мне задал вопрос: «Если ждала – не дождалась, то почему ушла без тапок?»

Не разуваясь, я прошел на кухню. Чтобы мыслить дальше, нужен крепкий кофе, и я не глядя палец к кнопке протянул. Раздался шум, то аппарат с азартом мелкие зерна в пыль дробил. Я не услышал, как босые ноги ступили мягко по полу. То тонкая фигура в полотенце из ванны по-кошачьи сзади подкралась, и руки на моей груди сомкнула крепко. И теплое дыхание в спину. И тут же полотенце смялось на полу.

Я замер, задрожал.

Приятный запах кожи, мокрых волос и мыла. И долгий в шею поцелуй. Она мурлыкнула мне в ухо и вжалась еще крепче. Спустила пальцы к брюкам, но я успел перехватить: «Не всё так сразу, леди, мне бы сначала кофе, затем в душ!» Но с жесткой силой вырвалась ее рука, ремень рванула на себя и увлекла рывком к кровати. Резкий толчок – я на спине, пару секунд и брюк не стало. Трусы снимать с меня не стала, она их просто порвала.

«Да погоди! – хотел я крикнуть, – мне надо всё же в душ сначала… чала…»

Я эту мысль додумать не успел. Как будто бы божественный напиток входил в меня густой туман. Он разум мой дурманил, реальность отключая. Я сладко провалился в пропасть. А в ней на дне вода, которая меня сдержала и мягко приняла. Еще одно мгновение и глубже в свои недра увлекла. Секундой позже – всё наоборот, она уже подбрасывала к звёздам. Всё выше-выше. В томное пространство.

Я точно и понять-то не успел, как в космосе случился взрыв, и закричать хотел, но звук издать я тоже не успел. То красное вино влилось в меня с горячим поцелуем. Я задыхаться стал, дрожа всем телом. Привстав на локти, спину приподняв, я попытался голову поднять. Не вышло. Мне две руки на плечи с силой надавили, и я упал назад в кровать, на мятую подушку. И понесло меня в томящий тело сон. Я рядом с нею, не ушла, она всю ночь меня ждала…

Август 2019 года. Аляска. День четвертый

Всплеск за бортом от падающего якоря быстро вернул меня в реальность. День подошел к закату, и я подумал, что запомню и этот день, и то безумное утро на всю свою оставшуюся жизнь.

Пришел прохладный вечер. Мы с Ником опять сидели у костра и ели самый вкусный в мире палтус. Впрочем, палтус я любил готовить на ужин и дома, но на углях он был великолепен.

– Что было дальше, Ник? Я целый день сгорал от любопытства, – начал я осторожно подводить Ника к вчерашнему рассказу. – Если бы ты вчера не ушел спать на полуслове, то я бы слушал тебя до самого утра. Кстати, ты писать не пробовал? Постой-постой, а может быть, ты в своей берлоге сидишь зимой и пишешь по ночам?

– Не болтай ерунды, Макс, – в голосе Ника проскользнула обида, – вчера немного лишнего хлебнул.

– Да брось, Ник, откуда у нас с тобой лишнее? – я повел рукой слева направо. – Ты где-то видишь магазины? Рассказывай, давай.

– Тебе, правда, интересно?

Ник удивленно посмотрел на меня и опять взял паузу, взглядом вперившись в огонь.

«Зомбирует он его, что ли?» – подумал я, но уже через секунду погрузился в его рассказ о том злосчастном полёте.

– Первые пару месяцев наших встреч были временем цветов, конфет и ресторанов…

Ник на глазах погружался в свое прошлое.