Читать книгу (не) предсказуемый эксперимент - Дмитрий Чайка - Страница 17

***

Похоже, пора подвести итог этому здешнему лету, ведь в прошлое, первое здешнее, лето мы в августе были в Артеке. Я думаю, в этом году будет так же.

Участок-1 отказался сотрудничать с нами – похоже, граница закроется. Нас меньше сотни, и это, пожалуй, уже «утряслось»: за победами, воинской славой идти нужно было не к нам, а от нас. Между участками долго не прекращалось броуновское движение: кто-то приходил, кто-то уходил, кто-то возвращался от нас, кто-то к нам… Были ли «Штирлицы»? Был и от нас к ним разведчик, и, видимо, были от них, но у нас либо ты, бросив всё, уходил, либо, бросив весь мир ради знаний и экспериментов, ты мог быть лишь нашим.

За лето я много узнал, научился читать, понимать «специальные» книги, рассчитывать сложные детали и тут же вытачивать их на станках… и… я построил машину! Теперь можно просто дождаться Артека.

Я день или два отдыхал, отсыпался за месяц, за весь этот славный прыжок к небесам, я читал то что задано было на лето, как вдруг… Со мною такое случается: дышишь всё, дышишь, а воздуха нет. Интересно, что здесь это было впервые: за прошлое лето, когда я валился под утро, счастливый от сделанных дел, от прочтённого, изобретённого за день – ни разу. Похоже, меня убивает рутина. И в школе, зимою, добьёт. Рина сбегала за стетоскопом, послушала. Мне стало лучше; она побыла со мной рядом, не раз прижимая ко мне стетоскоп, и лишь только потом отпустила.

Тогда я решил до последнего, до «переезда» в Артек «не сбавлять обороты»: успеть что успеется, пусть не доделаю, пусть даже только начну… как там у китайцев, «дорога в тысячу ли начинается с первого шага»? Пожалуй что шаг этот может дать путнику веру, что он одолеет весь путь.

Поработав в Транслабе за кульманом, я взял чертёж и отправился в библиотеку, порыться там в справочных материалах. Войдя, я увидел там доктора. Рина сидела над медицинским справочником, и (я не вдруг это понял!) ревела. Я даже не знал что мне делать. Обнять? Рассмешить?

Ах, как я хотел, чтобы это она волновалась как доктор! И только как доктор.

Наутро она собрала всех нас в клубе. Совсем не девчоночьей твёрдой походкой взошла на трибуну, заставив весь зал замереть от такой перемены. Она говорила негромко, но каждое слово металлом чеканило звон тишины: «Клянусь Гермесом-врачом, легендарным Асклепием, Гиппократом, Ибн-Синой, Парацельсом и всеми врачами, жившими раньше, живущими ныне и теми кто будет. Клянусь до конца своих дней совершенствоваться как доктор и употреблять все силы и всё искусство врача во благо и только во благо больных. Ни усталость, ни немощь, ни страх, ни болезнь не заставят меня отказаться от помощи людям.»

Сказав это, Рина немного растаяла, чуть улыбнулась и… пулей умчалась за дверь.

Едва не столкнувшись с ней, тихо вошли те ребята, с которыми месяц назад я рассматривал, сравнивал схемы:

– Возьмёте?

Конечно возьмём.

Я оставил ребятам квартиру, в которой почти не бывал: всё равно я давно уже спал то в Транслабе, то в домике «на шести сотках».

Наутро пришли Наблюдатели. Перед Артеком они снова дали карт-бланш, и мы заново спроектировали весь город. Так, дом стал единственным: все поместились. Он был нестандартно устроен: из каждой квартиры был выход наружу как через холл, так и через идущий вкруг дома балкон; лифт же был заменён эскалатором, чтобы никто не застрял.

А какие задуманы лаборатории!.. Мудрый Эйнштейн говорил о своих мысленных экспериментах как о лесах, которые после постройки здания можно убрать. Но для нас, получилось, леса оказались важней возведённого дома, ведь с помощью них теперь можно построить намного более величественное сооружение: мы научились, мы поняли. Это важнее. Не знаю, что будет у «первых». У нас будет новый «виток»: нам так уже нравится.