Читать книгу Озеро Варыш - Дмитрий Чудсков - Страница 2

Луна была уж в апогее,

Когда, час от часу зверея,

По исковерканным волнам

Ноябрь гнал льдины тут и там.

С тяжёлых туч вода срывалась,

А мне ж дорога оставалась

Вдоль череды оград и львов,

И в небо рвущихся мостов.

Заметят англичане так:

«Был дождь для кошек и собак»1,

Мы скажем: «В этакую ночь

Нельзя собаку выгнать прочь».

Но сами же, нужду изведав,

Срываемся, не пообедав

Иль скинув лёгкий полог сна,

Себя считая хуже пса.

Чу, что-то под ноги попалось.

Ах, это кошка оказалась.

– Уйди! Ступай сейчас же прочь,

И без тебя дурная ночь! —

Суровость тона верх взяла.

Но что за странные дела —

Крутя тугим своим хвостом,

Она вперёд пошла. Потом

Остановилась там, где нужно мне.

Не снится ль это всё во сне?

Глаза горят, суля мне море бед…

Простите, коль несу я сущий бред.

– Ты хочешь, чтобы в будку автомата

Тебя пустил я? Да ты мокровата, —

Звоню. И кошка, уши навострив,

Как будто слушает, дыханье затаив.

– Алло, профессор… Поздно… Извините…

Но ждать нет мочи… Вы меня простите…

Не прочитали?.. Как моя жена?..

И Вы отдали?! Неженатый я! —

Ох, эти мне профессора-интеллигенты!

Разложите вы атомы на элементы,

Жаль, что в обыденных делах

Вы много обратите во прах.

Отдать тетрадь!.. Кому же?..

Непонятно!

Сказала: «Мужу».

Вероятно.

Поверить можно в то, что муж

Её сорвёт немалый куш.

Но муж её никак не я!

Попалась мне б эта змея.

К парадной двери подхожу,

Ну вот! Ключа не нахожу.

Захлопнув дверь, не взял ключа!

С досады нервно хохоча,

Спускаюсь, что-то бормочу…

Что убиваться по ключу.

Не знаю сам, куда иду.

Ночь пролетела как в бреду,

И вот уж утро занималось,

А с ним ненастье унималось.

Но всё же ледяной поток

Ещё бурлил у самых ног.

В такой поток бы и нырнуть!

Пусть полнится водою грудь,

Но знаю: кончится мученье,

Наступит новое рожденье.

Я в параллельные миры

Давным-давно стремлюсь,

Да, видно, трушу. До поры,

Пожалуй, воздержусь.

Не в том же дело, чтоб попасть

В какое-то другое измерение!

Я этой жизнью наигрался всласть,

И та мне опостылеет, без сомненья.

Наука лишь да слабый пол

Достойны в жизни восхищения,

Но ведь и в них я не нашёл

Своей душе успокоения.

О вы! Соседние миры,

В которые стремлюсь!

Увы, я не дождусь поры,

Когда к вам доберусь.

Вселенная – отнюдь не пустота,

Она кишмя кишит —

В пространстве нет пустого лоскута,

Мир очень плотно сшит.

Иные формы бытия

Невидимы для глаз,

Прозрачней, чем воды струя.

Они не видят нас.

Как посетить вас? Эй, вы кто?

Который час у вас?

За гранью наших ощущений что?

Вы знаете про нас?

Я все расчёты произвёл,

Перепроверил их стократ,

И начертал, и изобрёл

Чудесный аппарат,

Который сможет удальца,

Первопроходца, пионера,

До атомов, молекул, до конца

Разъединив, за дальние пределы

Послать. На месте иль в дороге

Он обретёт другую суть.

Кем он окажется в итоге?..

Да, знать, уж выйдет что-нибудь.

Я б сам субстанцией иной

Неведомою стал,

И так одну бы за одной

Вселенные глотал.

Ну, в общем, тот, кого душа

Постылым телом тяготится,

Тот (раз уж жизнь нехороша)

Сумел бы перевоплотиться.

– Во что? – вы спросите.

– Как начинать?

Раз мы о них не знаем.

Чей образ нам придётся принимать,

Коль он неосязаем?

Знать хочется, какое в мозг машины

Нам следует задание ввести.

Я б задавал растения, гор вершины,

Зверей. Они откроют нам пути.

Животные к потусторонним ближе,

На мир мы их глазами поглядим,

Увидим, кто нас выше, а кто ниже,

Коль повезёт, конечно, полетим…

Хочу я много и скорей,

Я жажду всё объять,

Но я лишился чертежей, —

Кто взял мою тетрадь?

Что ж, восстанавливать расчёты?

Немыслимо… Да как же так…

Потратить годы на работу?!

О, кто ты, кто ты, тайный враг?!

Я, впрочем, вымок под дождём,

И спать пора.

Вот только изнутри ключом

Закрыта конура.

Я зол в то время был и дик,

И дверь с петель слетела вмиг.

Не раздеваясь, на кровать

Я завалился, мокрый, спать.

Во сне же мне свинья приснилась.

Она не очень удивилась,

Когда под дубом вековым,

Копаясь пятачком своим,

Нашла тетрадку с чертежами.

Вооружённая очками,

Минуты две в неё глядела,

Открыла пасть и тут же съела.

А из тетради выпал я,

Размером меньше воробья.

За мною долго хряк бежал

И чуть уже не растоптал,

Как от кошмара я проснулся

И вновь к реальности вернулся.

Порой от жизни чувствую я радость,

Когда минует сон про этакую гадость.

Однако на окне письмо.

Но кем принесено оно?

В закрытую квартиру кто мог влезть?

Что б ни было, а надобно прочесть.

Что это, сон иль наваждение?

Нет, почерк Сони, без сомненья.

Я в светлом разуме пока,

Ни дать ни взять, её рука.

Рука моей начальницы младой,

То доброй, то ужасно злой,

Которая так занята собой,

Что делом правит левою рукой.

Но делает всё с лёгкостью такой,

Что может позавидовать любой.

Которая задумчива порой

И смотрит за окно с такой тоской…

Как будто хочет в мир иной.

Я назначал ей встречу под часами,

Мне предложили быть друзьями.

За дружбу я благодарил

И девушку до дома проводил.

Мы под часами больше не встречались,

Но на работе целый день общались.

Я спину гнул за письменным столом,

Она невдалеке мечтала за стеклом.

Да, это всё воспоминанья.

А что написано в послании?

Вы боле чем удручены.

Все помыслы омрачены.

Ещё бы! Ведь невзгод цепочка

Вас довела почти до точки.

У Вас несчастье, знаю, но

Мы это тёмное пятно,

Поверьте уж, легко исправим.

И солнце вновь сиять заставим.

Лишь будьте у Михайловского замка

Сегодня в семь. От берега Фонтанки

Мы отправляемся в круиз.

Судьба Вам ниспослала приз,

Но подождёт от силы полчаса.

Дай бог, чтоб прояснели небеса

И усмирились злющие ветра.

Вам отпуск я оформила с утра.

Решайтесь же. Теперь пора настала.

Я твёрдо знаю, что Вам не хватало,

И кошку, что Вам путь перебежала.

Иначе я бы Вас не приглашала.

На сём письмо кончаю, надо мне уснуть,

Пред тем как вечером пуститься в дальний путь.

Осталось написать последнюю лишь строчку,

Но почерк Вам знаком, и я поставлю точку.

– Пожалуй, можно и в круиз, —

Я бормотал, спускаясь вниз.

– Но вы меня бы удивили,

Когда бы раньше пригласили.

Что с вами, что без вас,

Мне всё теперь едино.

Такой печальный вышел сказ,

Такая грустная картина.

И солнце, о котором вы писали,

Светиться вы заставите едва ли.

Не может женщина земная

Мне заменить космического рая.

Хотя я знаю, вы не тот цветок,

Что видишь на обочинах дорог.

Цвети со мной иль на другом окне.

О, если б знала ты, как тяжко мне!

Какой, однако же, скандал!

Переходя Фонтанку,

Одну я Соню увидал,

Скучающей, у замка.

Ну как же мог я опоздать!

Решил три метра пробежать.

Хотел сказать, что с рельс трамвай сошёл,

Но произнёс: «Ах, Соня, я осёл».

– Меня это не очень утешает.

– И мне, признаться, так мешает!

– Зато понравился Ваш бег,

Не запыхались, милый человек?

– Я на бегу чуть не сорвал дыханье,

Но слишком поздно получил посланье.

– Вы врать умеете красиво,

Да полно вам, я незлобива.

И под руку меня берёт

Да молча к берегу ведёт.

Покорно рядом я иду,

Она молчит, и я молчу.

И что за чудо, что со мной?

Вдруг наступил в душе покой.

Гляжу в бездонные я очи,

В них гибнут треволненья ночи.

Гроза вдали ещё ревёт,

Но в небе радуга встаёт.

Возможно ли такое превращенье?

Похищено великое творенье,

Оно сулило людям упоенье,

И это всё не в счёт?

Но мы шагаем дальше вдоль ограды,

И улыбаемся, и жизни этой рады —

И только это в счёт.

Цени мгновение, мой друг,

И с женщиной красивой

Умей душою отдохнуть

От жизни прихотливой.

Потом займёшься ты делами,

Потом впряжёшься ты в хомут,

И будет долгими ночами

Тебе постыл любимый труд.

Потом, потом,

Сейчас я болен,

И только тем теперь доволен,

Что Соней под руку ведом.

К Фонтанке. Три ступени вниз,

И, как обещано, – в круиз.

Добротно скроенный швертбот2,

Большой, как старый кашалот,

Бока о воду мерно трёт

И нас на палубу зовёт.

Борта покрыты слоем тины,

Ракушками, кусочки глины

На леерах висят,

Да снасти старые скрипят.

– Ах, Соня, где ж тебя носило,

Каких штормов могучих сила

Испытывала твой баркас? —

Спрошу попозже, а сейчас

Концы швартовы отданы,

Под килем хватит глубины,

Мотор послушно заурчал,

И тает за кормой причал.